И сила в нашей крови

В дремучей чаще древнего леса, в местах диких и свободных, у обрывистого склона тучно растёт дерево с красными листьями. Мелкий ручеёк весело бежит рядом, напевая звонкую песенку. У самого края он срывается вниз, завершая мелодию кульминацией звуков. Через ручеёк построен маленький деревянный мостик. И пусть средь здешней травы не видно троп, но дерево мостика явно исхожено. В стволе же дерева зияют два крупных дупла, обрамлённые узористыми арками. Одно дупло находится на уровне земли, другое на пару метров выше. За арками углубления медленно переходят в коридоры, в конце которых горит свет. Дорожка в нижнем коридоре устлана мягким и плотным ковром красного мха. Пройдя по нему среди красных стен коры дерева, можно выйти к резной двери прекрасной, чарующей работы эльфийских мастеров. Магические камни, вплетённые в веточки, освещают её тёплым закатным светом. Тонкие, изящные узоры и руны на двери сплетают сказочную и удивительную историю. Историю из мира вечных сумерек, которая свежими рисунками теперь связана с миром людей. За дверью тянется прихожая, неожиданно для входящего оформленная в цивилизованном стиле. Ровно за дверью лежит квадратная жёсткая циновка. Сбоку стоят сплетённая полочка для обуви, деревянный шкафчик для верхней одежды. Даже есть странная высокая и узкая в горлышке корзинка, предположительно для трости или чего-то подобного. На стене висит зеркало в пол человеческого роста в серебряной раме. Обработка металла простая, строгая и точная – явно людской работы. Напротив зеркала висит маленькая кривенькая картина замка, написанная детской рукой. Не вписывающимся в общую обстановку тут являлся только фейский оберег, выполненный из костей животных, меха и трав. Он самопроизвольно покачивается у самого потолка. Из прихожей есть несколько выходов, но в глаза не сможет не броситься центральный проход. Массивная двустворчатая дверь, вырезанная из цельного куска дерева твёрдой человеческой рукой и покрытая лаком. Это сооружение умело вмонтировано в слои красного дерева. Только магия могла сотворить подобное. В нижней части двери неуверенными руками, скорее всего детскими, вырезаны различные рисунки и каракули. Человечки с мечами и луками, большой человечек со змеиным мечом, большой человечек с длинными волосами, кони, крепость, различные звери, как обычные, так и причудливые, чужеродные. Более свежий слой лака нанесён специально поверх рисунков, в надежде сохранить их на больший срок. На куске старого косяка, который привезли вместе с дверью, на норскайском вырезано два имение: «Вестар», «Уолтер». За центральным проходом располагается большая и просторная комната. Волшебные камни, вплетённые в потолок, тепло и ясно освещают помещение. Весь пол здесь расписан рунами и различными магическими кругами. Узоры формул и рун сплетаются в по-своему прекрасные магические поэмы. Несколько ковров украшают противоположные стены. На одной стене тонкие ковры вытканы утончённой зеленью, золотом и серебром. Мастера эльфов изобразили на них события мира фей. С другой же стороны весят тяжёлые и массивные ковры, сотканные из грубых людских нитей. На них изображена таинственная и древняя история одного людского рода. Его беды и радости, восходы и падения, войны и времена мира. А над самым потолком подвешена простенькая деревянная модель боевого корабля. Отличительной особенностью этого судна является укреплённый таран на носу в форме головы волка. «Моррака» гласит надпись на его борту, что в переводе с некоторых из сильванских и эльфийских наречий означает «Тёмный волк» или «Ночной охотник». У стены, между шкафов и сундуков, почти по центру стоит массивный г-образный стол. По его грубости можно также судить о работе рук людских. Он весь потёрт и обшарпан, но на нём до сих пор видны резные простенькие рисунки. Видно ещё, что о столе заботятся, стараются его сохранить и продлить жизнь. На крупном стуле с высокой спинкой, прямо перед этим древним столом сидит по-своему прекрасная женщина. Свет кристаллов подчёркивает острые черты её лица, красноватую кожу и умудрённые веками опыта алые глаза. Длинные, острые уши иногда подёргиваются. Коса чёрных волос, скреплённая серебряными обручами с красными камнями, ниспадает со спинки стула. Белая шёлковая рубашка и серое платье, подпоясанное кожаным поясом, контрастируют с её нечеловеческой внешностью. Но женщине нравился этот наряд, он вызывал в ней ностальгию и душевное тепло. Айцхен Наксхаа, бывшая герцогиня Южного Норская Хелена Сангвитар, сейчас трудилась за своим рабочим столом. Напевая какую-то детскую мелодию с весёлой улыбкой, женщина ловко орудовала ниткой и иголкой. Перед ней лежал длинный мужской плащ, в который она плотными слоями, ряд за рядом вплетала чёрные длинные перья. Часть работы была уже сделана. В итоге, плащ, наверное, должен напоминать два гигантских вороньих крыла. Когда она делала перерывы, то поднимала голову и задумчиво смотрела на ряд картин, стоящих на краю стола. На самой крупной из них был нарисован бравый воин в готическом доспехе и открытом шлеме. Лицо его покрывали шрамы, но это придавало ему только свой уникальный шарм. Серые глаза по-волчьи смотрели с вызовом. Глаза лидера, того, кто ведёт за собой остальных. На другой картине были изображены два весёлых юноши. Старший из них был высокий и крепкий. У него были чёрные густые волосы, как у матери. Младший же стройный и гибкий наоборот был светловолосым, как его отец. Но глаза у обоих были голубые, яркие и живые. Художник очень тонко смог передать живость и жизнь в молодых людях. На последней же картине стоял ещё один юноша. Лицо его было таким же острым и точёным, как у Айцхен. Если бы не светлые волосы, голубые глаза и бледность кожи, то в них сразу же, без капли сомнений, можно было бы узнать родню. Юноша смотрел с картины холодными, кажется даже грустными глазами. И таящаяся в глубине его души тьма, словно сейчас тоже смотрела его очами. Так иногда мерещилось женщине, ибо она знала, что желая спасти своего внука, сама принесла в него тьму. Айцхен почти всегда задерживалась глазами на последней картине, потом окидывала своим взором плащ и вновь принималась за работу. Ей хотелось быстрее закончить свой труд, её подарок. И плащ был последней его частью. Частью костюма, который в своём большинстве уже был соткан и повешен на манекен. Чёрный костюм, сшитый из кожи диких и необузданных зверей, нитей пауков и прочих плетущих тварей. Он должен был в себе сочетать цивилизованность и дикость, мир людей и мир фей. Стать отражением двух миров. На полу же, недалеко от стола с несколькими чёрными пёрышками игрались три маленьких багровых комочка – котята фейской кошки. Они таскали пёрышки из угла в угол, старались их отобрать друг у друга, скакали и падали на ещё некрепких лапках. На стуле, устланном бурой шкурой, сидела мама кошка. Она внимательно и строго наблюдала за своими детьми. Её цепкие фиолетовые глаза ловили каждый их шажок. Крупный папа кот же наоборот вальяжно лежал на спине в углу комнаты, подставив алый мех животика самому яркому из кристаллов. Во сне он подрыгивал лапами и иногда не по-кошачьи громко зевал. В эти мгновения мама кошка поднимала на него свои глаза и смотрела сурово и осуждающе. Воздух завибрировал в комнате. Котятки резко бросили свою игру и шмыгнули под стул, на котором сидела их мать. Кошка насторожилась. Кот лениво приоткрыл один глаз. Айцхен спокойно продолжала свою работу. По середине комнаты возникли три маленькие фейские фигуры. Три квиклинга в одеяниях разных цветов – чёрном, красном и жёлтом. Они одновременно по придворному поклонились хозяйке хижины. Женщина достала из стола маленький светящийся камешек. - Слишком жадный и любопытный охотник, - произнесла она, бросив камушек гостям. Квиклинги молниеносно вцепились своими ручками в камень души. Зазвучали слова магии. Камень засветился, лёгкая дымка стала выходить из него. Облизываясь, феи начали втягивать в себя душу. Тихий крик отчаяния и безмерного страха, исходивший из дымки, наполнил комнату. В туманных завихрениях проносились воспоминания, оттенки чувств, мечты, страхи и желания. И искажённое лицо человека, осознающего конец всего. - Рассказывайте теперь, как там мои внуки, - отдала мягкий приказ Айцхен и продолжила заниматься шитьём. - Да, Госпожа, - одновременно прострекотали квиклинги. – Урсула стала полноправным жрецом храма предков. Вся такая добрая, отзывчивая, помогает всяким убогим и мерзким, - трое фей одновременно поплевались в разные стороны. – Лечит людишек и не только. А они так и вьются рядом. Тьфу, даже пара каких-то молодых рыцарей со своими идеалами за ней увязались. Падладины, - раздражительно произнесли квиклинги, на что Айцхен улыбнулась. – Они чувствуют фей, да и Урсула сама может теперь ощущать различных мистических существ. Близко и незаметно подойти сложно… Уолтер в ней души не чает. Всем хвалится ею. - В ком-то из детей его мечта об иных Сангвитар сбылась. Только в ней нет ничего от истинного рода крови и рода фей, - с лёгким холодом произнесла женщина. – Она лишь ещё одно воплощение Сейцеров. Этих слабых, добронравных жрецов. Ладно, дальше. - Кирстен последний раз была в Цитадели. О-о-о-о, она стала очень красива, хитра и умна. Прямо, как Вы, Госпожа! Уолтер пусть этого и не знает, но она отлично владеет шпагой! Задала она одному выскочке! – квиглинги довольно хлопали. – Крови было много, прям по Сангвитарски. Жаль только выжил тот негодяй. А ещё! Хи-хи-хи-хи. Она собирается замуж, - феи заговорщицки улыбались. – И не за того, кого выбрал её отец, - лики мелких существ стали ещё злораднее. Айцхен с любопытством повернулась к ним, в её алых глазах появился интерес. – За полуэльфа! Простолюдина и флейтиста из Цитадели! Аха-ха-ха-ха! - Да-а-а-а, увидеть бы лица моего сына и Вальтера, когда они узнают о подобном. А какие у них были планы на её руку, - ведьма тихо засмеялась. – Полукровка то хороший? Проверили? - Кровь отличная! – вскричал красный квиклинг. – Моя матушка ритуалом проверила, - гордо произнёс он. – И вкус приятный, - тихо прошептал чёрный. – И запах, - кивнул жёлтый. – Есть все шансы на фейское наследие, - закивали феи. – А ещё его музыка обладает магией, пусть и слабой. Добрый знак. И влюблён он в неё по кончики своих острых ушей. Насочинял гору песенок и стишков. Типичный романтик. - Отлично. И всё же следите за ним. Барды натуры ветреные. Обидит Кирстен, сразу говорите. Есть в орчийских землях ковен Аннис. За ними должок. Будет кого попросить разобраться. Дальше. - Ка-а-а-арл, - слащаво произнесли квиклинги. – Деньги, дела, сделки, деньги. Всё точно, всё выверено. Всё посчитано. Прибыль идёт. И почему он не исчадие? У Вас были в роду исчадия? Всё за своими книгами и свитками. Работа – его второй дом. Нового почти ничего. Агнес растёт, бегает и кривляется. Милая девчушка. Сладенькая, - облизнулись феи, но тут же осунулись, заметив тень жестокости на лице ведьмы. – Э, магия в ней не замечена. Фейское наследие тоже. - Вальтер становится сильнее. Его магия набирает силу. Родовое поместье в столице он защитил оберегами и магией. Сложно за ним следить. И жена его тоже не менее сильный маг. А в башню магов вообще не сунуться. Опасно. Поймают, - опустив глаза, произнесли квиклинги. – Мы видели раз, как он призвал ледяной шторм. А его жена вызывает призрачного пса. Он чует нас и очень страшный, - поежились феи. – Натаниэль обладает даром к магии. Теперь это можно сказать точно. Ещё один волшебник в роду. Хельга растёт хорошо. Проверить её не было возможности… Дальше наступила паузка. Квиклинги переглядывались и делали какие-то жесты, видимо, решая, кто же будет говорить. Айцхен быстро заметила их молчание, убрала нитку с иголкой и повернулась к ним всем телом. Лицо её сосредоточилось. - Деймос, - твёрдо произнесла она имя. – Аксель, - слетело с неким внутренним недовольством. - После земель дворфов он был в Гавани, потом уплыл на корабле. Корабль видели в царстве фей… - забормотали квиклинги, стараясь не смотреть на ведьму. – Культ пробудил Древнего и морской рынок схлопнулся. Корабль исчез. Э-э-э-э… Пока всё… - Просто исчез?! И всё?! Я точно знаю, что Деймос жив. Так где мой внук?! – голос Айцхен громом ударил по комнате. Дерево закачалось. Съёжилось. Руны на полу засветились красным. Глаза её пылали алым огнём. На лице застыла гримаса гнева и злобы. Ногти превратились в длинные когти. Феи попятились. Нечеловечески быстро Айцхен схватила одного из квиклингов за шею и подняла над землёй. Мелкий фей тщетно пытался вырваться. Магия пола приковала остальных, что те даже не смели двинуться. - Где он сейчас?! – ведьма сжала существо сильнее. Тот ощутил, как жизнь покидает его. – И смели явиться ко мне без точной информации?! - Спиди может знать, - тихо промямлил квиклинг, оставшийся на полу. – Есть слух, что он увязался за волшебником с корабля, - с надеждой посмотрел маленький фей на ведьму. - Так найдите Спиди и выясните, - она бросила квиклинга, которого держала в сторону кота. Тот движением массивной лапы прижал фею к полу и облизнулся. – Это ваша работа. За неё я плачу. Работайте, ничтожества! А иначе станете кормом для моих котиков, - Айцхен кивнула головой в сторону кошки. Глаза животного засветились фиолетовыми огнями, а потом в них отразился сам космос – чернота, звёзды и туманности. Казалась, что кошка злобно улыбается. Всплески магических искр пробежались по её шерсти. Котятки зашипели и их глазки также засветились. А в глазах кота проявился мрак, глубокий и бездонный. И свет гас в нём. - Да! Госпожа! – закричали квиклинги в один голос. Руны на полу погасли, и феи исчезли в тот же миг. Айцхен глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь. Пламя в её глазах погасло. Руки опустились, пальцы приняли обычную форму. Она неторопливо погладила кошку, оставаясь в задумчивости. Их глаза встретились. Они о чём-то побеседовали на уровне мыслей. Женщина вновь уселась за стол. Кот запрыгнул к ней на колени и нежно прислонился головой, утешая хозяйку своим мурчанием. Айцхен взяла картину Акселя в свои руки. Ингвар тайно от Уолтера передал ей этот портрет с помощью одного дикого друида. Как и другие вещи. Женщина нежно провела пальцами по картине. В глазах её застыли печаль и тоска. - Плутон, - Айцхен почесала кота. – Исида, - женщина протянула руку к кошке, та обтёрлась об неё. – Может Вы и правы, стоит созвать ковен и побеседовать… - Не ждали, а ковен уже здесь! – раздался звонкий девичий голос.