Бирсен Элмас Кальбимин

      Долгожданные новости были самыми неожиданными. Как только калфа сообщила о победе ее сыновей, она не стала слушать подробности. Элмас поспешила в покои Мустафы, чтобы вместе с ним обсудить случившееся.       По уже сложившейся традиции, когда Мустафа в покоях один, ее запускают без оповещения. Поэтому, когда она зашла, успела заметить слугу в синем одеянии, что с подносом в руках, на котором стояли небольшие глиняные сосуды, покинул Мустафу через коридор для слуг на террасе. Запомнив, но не придав должного значения, она обратилась к супругу со своей изначальной целью.       — Я получила вести о победе в Кенийской долине.       — Это так. Благодаря действиям Соколлу Мехмеда-паши подкрепление для Османа и Искандера пришло вовремя, – Мустафа сложил руки за спиной. Этот жест говорил о том, что он чем-то взволнован.       — Что-то случилось? Ты не выглядишь особо счастливым, – он наградил ее мимолетным взглядом и вернулся к созерцанию сада за окном.       — Баязид не пожелал сдаться. С поля боя его сторонники унесли его раненым. Он серьезно пострадал и возможно не выживет. Но это нужно знать наверняка. Отчасти, я зол. По приказу Повелителя я не имел права принимать участия в этом сражении, но я знаю, что мое место там. Я должен был быть там и дать Баязиду бой, а не прятаться за спинами своих сыновей, как последний трус, – не сдержав разгоревшегося гнева, он приблизился к стене и ударил по ней.       Со всех сил он сжал ладони, ногти больно впивались в кожу, и это немного отрезвило, но не достаточно. Он стоял справа от стола и, теперь, опирался на стену рукой, продолжая непрерывно смотреть в окно.       Элмас подошла к нему с левой стороны, еле ощутимо задела кулак и провела кончиками пальцев вверх по руке мужа. Когда ее ладонь оказалась на плече, она чуть сжала ее и еще ближе встала с Мустафой. Левой рукой она приобняла его поперек живота, а на правую, что покоилась на мужском плече, положила голову.       — Ты не прав. Ты далеко не трус, а кто так думает - просто не видит дальше собственного носа. Каждому в совете понятно, что султан Сулейман начал сдавать. Скоропостижная смерть Селима, потом потеря Хюррем султан, с которой он не был рядом и оставался в ссоре, не успев помириться. Теперь еще и восстание Баязида. Сколько бы твой брат не утверждал, что его греха нет и против государя он не восставал, со стороны все именно так, и каждый это понимает. Если бы ты взял в руки оружие, и за тобой пошла многочисленная армия, страхи Султана могли обратиться на тебя. Каким бы великим правителем он ни был, это осталось в прошлом. Теперь даже справедливый султан Сулейман начал бояться лишиться своего трона. Теперь тебе нужно быть предельно осторожным в любом высказывании, иначе он и тебя посчитает предателем, – голос женщины был тихим и даже интимным.       — Я устал, – со вздохом он положил голову на ее макушку и левой рукой сжал ладошку на своем животе. – Сколько еще мне это терпеть? Из года в год, из раза в раз, я молчу и терплю. Скрываюсь за стенами очередного санджака. Я уже так давно опасаюсь собственного отца, что даже забыл, что он именно мой отец! А не лишь султан. Знаешь, сколько я ни пытаюсь вспомнить, не понимаю, когда наши отношения стали такими. Ни с одним из моих братьев он не был так несправедлив, как со мной.       — Именно для этого Аллах послал меня к тебе. Я раскрашу твою жизнь.       — Только ты всегда рядом со мной. Всегда знаешь, что сказать. Только тебе удается унять бурю моих эмоций своими касаниями, – он прижал ладошку, будто пытаясь растворить ее в себе. – Я давно хотел это сделать. Я хотел дать тебе новое имя, но знаешь... Все не было момента. Но теперь, – с трудом, он заставил себя отстранится, но лишь на мгновение. В ту же секунду мужчина развернул Элмас и прижал к себе, оставляя ее руку за собственной спиной. Теперь он положил голову на ее плечо и вздыхал такой любимый им аромат. Элмас нечасто пользовалась ароматными маслами где-то помимо бань и чаще всего ее кожа имела особенный, ЕЁ, аромат. – Мне нужна только ты, моя Бирсен.       Это было удивительно, редко когда султанши получают новые имена в таком возрасте, если только они не становятся валиде, но сейчас же не та ситуация. Видя общее подавленное состояние Мустафы, она не стала обсуждать эту тему и покорно приняла новое имя от мужа, не выпуская его из своих рук.       Обсуждение пришлось отложить до того момента, как слуга сообщил об ужине. Все то время они простояли в тишине, перебрасываясь парой реплик и нежными прикосновениями.       Когда на стол накрыли, они расположились на мягких подушках и не спеша ужинали. Мустафа охотно делился новостями, что уже получил, и вообще уделял много внимания ей, почти не замечая яств.       На ночь Элмас осталась у него. Новое имя хоть и пришлось ей по душе, но прямого приказа не было и надобности его менять тоже.       Месяц уже высоко поднялся на небосвод. В небольшой деревеньке все жители спали, за исключением одного дома в стороне. Там был виден тлеющий свет лампадки и темные силуэты, что стояли друг напротив друга.       Темной тенью человек приблизился к окну и стал аккуратно заглядывать. Две женщины стояли напротив друг друга. Одна была ему неизвестна, вторая же...       Вторую он успел хорошо узнать, пока наблюдал издалека. Он до сих пор удивлялся, как султанша была точна в своих подозрениях. Эта женщина что-то скрывала. Но вот беда, видит Аллах он пытался, но так и не смог найти доказательств ее причастности к похищению хасеки.       —Госпожа, я рада, что мне удалось встретиться с вами, – поклонившись, начала незнакомка.       — В первую очередь, как тебе удалось прибыть сюда? Разве ты не должна быть во дворце Шехзаде? Как ты объяснишь свое здесь нахождение?! – женщина явно была возбуждена и даже рассержена.       — Я боялась отправлять вам письмо, а Челек-калфе сказала, что дома беда. Она меня и отпустила проведать родных. Вот. Не волнуйтесь, я предельно осторожна.       — Хорошо, – явно под успокоилась собеседница. – Что там с беременной фавориткой?       — У меня ничего не вышло. Из-за того, что уже двое малышей погибло, за этой девицей следят лучше, чем за султаншей. Все, что можно использовать для отравления, проверяют. Еда, вода, духи и масла, даже воду в хамаме. Я боюсь, что не смогу выполнить ваш приказ, – девушка печально присела в еще большем поклоне и сжалась, ожидая удара.       — Какая же ты бестолочь. Даже с таким простым делом не справляешься! Не можешь отравить, так просто столкни ее! По животу ударь, сделай все возможное и больше, чтобы этот ребенок не увидел свет! Раз я не могу добраться до Элмас, то уничтожу жизнь ее детей, так же, как она сломала мою!       Отвернувшись от служанки, женщина, переполненная эмоциями, стала ходить кругами по комнате. От быстрого шага ее капюшон слетел. Нурбану злилась.       Ее идеальный план как растоптать жизнь Элмас провалился. После этого она сосредоточила свое внимание на ее детях. Да вот беда, Амира после брака была окружена заботами мужа и часто пропадала с ним в море, там ее руки не могли дотянуться до девчонки. Искандер был почти открыт, но как-либо вредить ему в открытую она не могла, только через гарем. И вот, идеальная мишень. Осман. Ей с трудом удалось устроить во дворце своего человека, а его безалаберная и расслабившаяся в защите Элмас фаворитка была открыта. Вызванные преждевременные роды гарантировали смерть ребенка, яд, что она получила во время повторной беременности, повлиял на развитие младенца и тоже убил его. Но вот эта новая девчонка. Слуги, видно, поумнели и сильнее оберегают ее. А так хочется избавиться и от этого плода. Осман никогда не познает истинного счастья отцовства, так будет выглядеть его наказание за грехи матери.       — Возьми и не смей больше приносить мне плохих новостей.       Увесистый мешочек упал на руки служанки и звякнул монетами внутри. Стало ясно, что более здесь делать нечего, он узнал все, что его интересовало, мужчина так же бесшумно скрылся.       — Бегите! Мама! Мамочка! Нур, где ты! Кто-нибудь! Отпустите! Варвары! – крики ужаса, боли и злости разносились. Звук горящих балок, рушащихся построек и треск дерева смешивался с криками людей.       Казалось, этой ночью в деревню пришло разрушение. Нападение произошло неожиданно, деревенские в последние моменты выскакивали из горящих домов, многие встретили смерть во сне от мечей и ножей разбойников.       Когда казалось, что шанса нет, а многие погибшие лежали на улицах незамеченные под ногами пытающихся в панике убежать и спрятаться людей, послышался топот копыт. В этом аду появление всадников не заметили. Те же, кто их видел, лишь испытывали ужас от осознания, что их муки могут продолжиться. Дети плакали, а женщины страшись судьбы, что их может ожидать.       Но, вопреки страхам, всадники пришли на помощь обычным крестьянам.       — Скорее! Сюда! Бегите сюда! – изо всех сил кричали глашатаи, пытаясь на своих конях образовать некий коридор, чтобы люди могли спастись. Другая часть воинов во главе с шехзаде отправилась в гущу событий, убивая неверных на своем пути.       Поняв, что их смерть близка, бандиты бросились бежать, не многие спешили нападать, но были и такие.       Около нескольких часов ушло на то, чтобы крики стихли и деревня окуталась в ужасающую тишину, что нарушал звук падающих балок из разрушенных под гнетом огня домов.       Основная часть пожаров была потушена, но не до конца.       Осман сидел на своем коне и осматривал место столкновения. Он так и знал, что такое может произойти, но не думал, что будет так ужасно. Он предполагал, что все те отбросы, которых его дядя называл армией, могут после поражения активно заняться мародёрством и разграблениями, но не ожидал такой агрессии.       Его солдаты раздавали привязанные к седлам одеяла и даже свои куртки, в надежде согреть и успокоить людей. Как хорошо, что он заранее озаботился тем, чтобы они взяли больше воды.       — Шехзаде, – от созерцания его отвлек его верный соратник и хранитель покоев Бурак. – Мы все сделали. Среди деревенских около двадцати погибших, есть серьезно раненые, они не доживут до утра. Много просто травмированных, остальные напуганы и не знают, как им жить дальше. Все разбойники пойманы и подсчитаны. Вместе с убитыми было всего сто пятьдесят три человека. Как прикажете поступить?       — Убить всех, а крестьян отправить в Анкару. Здесь нет смысла оставаться, не сейчас. Через несколько дней, если пожелают, смогут вернуться, если не смогут пристроиться в городе.       — Шехзаде, позвольте поинтересоваться? – дождавшись согласия, мужчина продолжил. – О чем вы так крепко задумались?       — О том, как эти предатели посмели? Они так близко подобрались к Анкаре и продолжают бесчинствовать. Меня злит осознание, что около пяти тысяч таких подонков ходят по османской земле.       Осман уже потянул за поводья, разворачивая коня, когда из кустов в него выстрелили из арбалета. Болт попал немногим выше правого бедра.       — Шехзаде!! Взять! – Бурак поспешил к своему господину, приказывая страже спешить. Стрелка не удалось поймать живым. Он был убит, а Османа в спешке переправили в дворцовый лазарет.       — Ты уверен в своем решении? Ты должен думать о том, как победить врага, а не скрываться. Правда на твоей стороне. Видит Аллах, ты чист.       — Я уже принял решение. На рассвете я и мои сыновья покинем Трабзон. Тебе же я вверяю своих дочерей.       Баязид и Хуриджихан стояли напротив камина и пытались насытиться ликами друг друга. Из-за сложившихся обстоятельств, Баязид вынужден бежать. Прямо сейчас он слаб и не сможет вступить с братом в бой.       — Твоя рана медленно заживает, – женщина огладила место на груди, что было скрыто под тканью одежд.       — Я не ожидал такой низости. С самого начала сражения Осман и Искандер придерживались недостойной тактики, – мужчину переполняют горечь и злость. За последнее время эти эмоции стали постоянными спутниками шехзаде.       — Забудь. Им всем за все воздастся. Тебя ждет трудная и опасная дорога, но я знаю, ты вернешься ко мне с победой. Я же буду верить и ждать тебя, мой шехзаде, – свои слова султанша подкрепила поцелуем, через который желала передать все свои эмоции от этого расставания.       Когда солнце заняло свое место на небосводе, все приготовления были завершены. Его сыновья готовы к длительному пути, а дочери выстроились в ряд, дабы проводить отца. Прощание прошло без слов. Они просто боялись, что если начнут говорить, то позволят себе непростительную слабость – слезы.       Уже сидя в седле и через леса направляясь в Эрзурум, Баязид начал разговор с оставшимся рядом с ним до конца Лакманом.       — Можем ли мы доверять байлер-бею Эрзурума? Предатели подстерегают нас повсюду, – неспеша заговорил Баязид.       — Аяз-паша храбрый, честный и справедливый паша. Я могу за него поручиться. Да и сейчас Эрзурум единственный путь для нас. Если и он закроется, то мы будем окружены недругами.       — Не забывай. Я был предан братом, которому доверял больше других. Я не могу так безоглядно доверять другим, – с долей сожаления он посмотрел на своих сыновей, что ехали позади него.       Элмас и Махидевран сидели в беседке и наслаждались теплым ветерком. Природа дышала жизнью, а молодые цветы радовали глаз.       — Как же прекрасно. Жаль что Гвашемаш не может присоединиться к нам.       — Валиде, не расстраивайтесь, ее занятия должны скоро закончиться. Она обязательно присоединится к нам, я отправлю за ней рабыню.       Девушке не пришлось повторять, она поняла свою задачу, и после взмаха руки Элмас удалилась в сторону учебных покоев младшей госпожи.       — Валиде, я хотела с вами поговорить и, возможно, найти вашу поддержку в одном вопросе.       — Элмас, ты же знаешь, что я всегда готова тебя выслушать и помочь, если это будет в моих силах, – черкешенка наклонилась в сторону своей невестки и сжала ладонью ее переплетенные пальцы. – Поделись со мной, а я подумаю, что могу сделать.       — На самом деле, я думала о том, что стоит посетить Османа в его санджаке. Вы же знаете, он потерял уже двух своих детей и очень переживает о третьем. Я хотела бы лично побыть там, пока мой внук не появится на свет и немного после, дабы поддержать сына, – а еще выиграть себе время. Нурбану очень ошиблась, когда отказалась от возможности жить тихой жизнью.       Я была в гневе, когда получила письмо Азата. Одна беда, я не знаю, кто эта служанка, которая помогает Нурбану, но благодаря Челек я легко узнаю, кто уезжал из дворца. Кроме того, раз ее отпускали домой, значит она свободная, что вдвое сужает список подозреваемых.       — Ты права. Я бы и сама подумывала отправиться к нему, но увы, еще не пришла в себя после приезда от Искандера. Я уже не так молода.       — Не наговаривайте, Валиде. Вы прекрасны и полны сил. Ваша мудрость еще долгие, долгие годы будет направлять нас, – теперь уже Элмас сжимала ладонь Махидевран и, поцеловав ее, поднесла ко лбу. – Все же, я надеюсь, что вы поможете мне убедить Мустафу отпустить меня и присмотрите за Гвашемаш. В последнее время она любит пропустить занятие арифметики.       Легкий смех двух женщин заполнил небольшой сад женского дворца. В таком приподнятом настроении их застала Гвашемаш. После, они еще немного погуляли и поговорили обо всем на свете.       Младшая султанша хотела проведать свою старшую сестру, что не так давно стала матерью озорного мальчишки, но та отбыла в Инебахчи, где будет дожидаться своего супруга, что сейчас осаждает остров Мальту.       На семейном ужине, когда Элмас заговорила об отъезде, Мустафа хотел возразить, но Махидевран напомнила ему, в каком он был состоянии, когда терял своих детей, и тот сдался.       Спустя три дня сборов, Элмас покинула Манису и отправилась в Анкару. В Варн же послала простую, но одновременно сложную просьбу. Азату нужно было сделать так, чтобы Нурбану покинула насиженное теплое место. Но ему дано на выполнение этого поручения три месяца. Конечно, она окажет ему посильную поддержку.       — Валиде, я рад вашему приезду, – у входа в дворцовый сад остановилась карета. Едва Элмас сделала шаг на ступеньку, Осман подал ей руку, помогая выйти. Присутствующие здесь Бурак и несколько пашей склонили головы в уважении, они не смели смотреть на нее прямыми взглядами, соблюдая правила. Челек поспешила приблизиться и поприветствовать любимую ей госпожу.       — Я ни могла не приехать ввиду последних событий.       — Я буду счастлив вашему присутствию в моем дворце. Так же, почту за честь показать вам все изменения, что произошли в городе с тех пор, как им стал управлять я, – Осман был горд, и ему было чем гордиться. За эти годы он довел до конца планы, которые обсуждал с отцом. Теперь Анкара стала торговым центром империи. Крепость была отреставрирована, дороги восстановлены. Кроме этого, он наладил подачу воды в долине, и теперь у крестьян было много работы в полях, но это было оправдано урожаем.       — Давай отложим обсуждение до ужина? Я устала с дороги и думала вздремнуть. Говорят, полуденный сон полезен для кожи. Челек проводит меня в покои.       — Я буду ждать ужина. Отдыхайте и не думайте о ерунде. Моя Валиде прекраснейшая из женщин этого мира, – за разговором они не заметили, как дошли до ташлыка. Рабыни были выстроены в ряд и кланялись прибывшей госпоже. Именно из-за этого они стали свидетелями слов шехзаде и увидели, как он склонился в поклоне и поцеловал тыльную сторону руки султанши. Усмехнувшись, Элмас не стесняясь приобняла сына за плечи и удалилась в подготовленные ей покои.       — Еще к обеду я должна лично посмотреть на эту хатун, что носит моего внука. Так же, скажи Флори прийти ко мне. У меня есть все основания полагать, что прошлые смерти были не случайны.       — Узнаю свою госпожу. Выполню все в лучшем виде.       Элмас встала у камина и сняла походный кафтан, что быстро подхватили служанки.       — Надеюсь, хамам готов?       — Мы ждали вашего приезда, – после взмаха руки Челек ушла выполнять поручение, а Элмас в сопровождении отправилась смывать дорожную пыль.