Служака

Мироздание не ответило на вопрос Северуса Снейпа, но как только он удалился, напряжение в столовой спало. Гермиона, глядя на двух друзей поднялась со своего места, улыбнулась и спросила: — О, мистер Поттер, один из самых молодых и удачливых авроров со времён Грозного Глаза Грюма, Светлый Паладин нашего времени, скрытный, обаятельный и чертовски опасный жених… — Миона, перестань цитировать Скитер, — прыснул в кулак Рон. Да и Гарри тоже не выдержал и рассмеялся. — А я что? Ничего? Не покажете ли мне, где библиотека этого мрачного особняка? Или я найду там шесть трупов ваших бывших жён? — Ох, Герми, ты найдёшь там великие тайны и ужасные опасности. Гарри и Рон отправились в курительную комнату. Рон, как спортсмен, не курил, а вот Гарри пристрастился достаточно быстро. И сейчас с удовольствием прикуривал, а Рон просто расположился в кресле и смотрел на друга. — Гарри, ты сильно сдал за последний год, — наконец сказал Рон. — Спасибо, — Гарри глубоко затянулся, — ты всегда умел меня поддержать. — Скажи, а Снейпа ты специально разыскал? — Нет, конечно же. Да, он нас спасал, но согласись, это не делает меня ему чем-то обязанным. В конце концов, он тоже плыл в той же лодке. Погибни я, погиб бы и он. Рон вздрогнул от страшной правды, звучавшей в словах Гарри. Сейчас он не узнавал старинного друга, на его глазах солнечный парень, любивший всех, превращался в ледяную статую без сердца, но с чувством долга. — А откуда он тогда здесь? — Мальчику помочь хотел. А он его отцом оказался, — Гарри передёрнул плечами, а Рон нахмурился. Неужели его друг настолько зачерствел? Спорить с упрямым и всегда скрытным Поттером было бы неблагодарным делом, нужно было деликатно поговорить с ним. Когда-то это не было чертой Рональда Уизли, а сейчас многое изменилось. Он посмотрел на Гермиону и та улыбнулась, но как-то грустно: — Гарри, я не узнаю тебя, — она покачала головой, а Гарри отметил, что из её голоса пропал начальственный тон. Рон хорошо влиял на супругу, и она на него тоже. — Я это знаю, но не скажу, что отягощен таким фактом. — Война ведь закончилась, — тихо вставил Рон, — погибших не вернуть. Мы дали им достойное упокоение, храним светлую память, молимся в конце концов. Помнишь как мы мечтали? Ну же! Хогвартс, лужайка перед Чёрным Озером. — Помню, Рон. Я всё помню. Просто… Всё меняется со временем. У тебя прекрасная семья и дети, Джинни тоже счастлива. Она, кстати, с мужем, завтра зайдёт. Он просто не хотел слышать правды от друзей, но Рон и Гермиона прекрасно видели, что он себя похоронил. Старик, запертый в своём молодом теле. Холодный и уже уставший, любимый ученик Альбуса Дамблдора не имел столько моральных сил, сколько было в его учителе. Гермиона не сомневалась, что старый директор обязательно нашёл бы нужные слова, растормошил и отогрел ледяное сердце. Но директор ушёл в Синий Край, а у неё впервые не получалась вывести Гарри на откровенность, но она была очень настырной молодой леди. — Гарри, ты… Но Гарри вспылил. Нет, он конечно же не кричал, не ругался. Просто посмотрел на подругу фирменным аврорским взглядом, от которого чёрные маги бледнели и старались скрыться, но миссис Уизли это не проняло, хотя она и осеклась немного. — Гарри, всё же… — Благодарю тебя за заботу, Гермиона. Было приятно провести с вами вечер. Вот так вот просто и ненавязчиво Гарри выпроводил гостей. Рон с Гермионой переглянулись, девушка пожала плечами и грустно вздохнула. Рон пожал плечами: — Ну, мы попытались, — он неловко развёл руками, — может, у Джинни получится? — Надеюсь. Ребёнка жалко. К одиннадцати часам вся улица постепенно погружалась в сон. Уютно зажигались фонари, освещая правильные домики, парки, скамейки. Загорались и позже гасли окошки в домах и только в доме Гарри Поттера никак не гас свет в кабинете хозяина. Он не спал, сейчас он был целиком сосредоточен на деле. Очертив на пергаменте рунный круг и расписав подробно все фазы луны, он принялся прикидывать, у кого из магов могло хватить сил провести ритуал. Под подозрение попадали и тёмные, и светлые маги. Никогда Гарри, впрочем, как и директор Дамблдор не верили в цвет магии. Важны были только намерения и дела, всё остальное было вторично. Не спал и Северус Снейп. Наклюнулась новая проблема. Он отнёс Эмиля в выделенную ему комнату. С ужасом оценил стоимость всех покупок, сделанных Гарри Поттером, и уложил сына в кровать. Переодевать в пижаму не рискнул, опасаясь разбудить, просто укрыл одеялом. Это было так странно, так чудесно, он смотрел, как его сын расслабился в тёплой постели и почувствовал вселенскую усталость. Впервые за несколько лет ему хотелось провалиться в сон и ни о чём не думать: не просыпаться каждый час, рвано вздыхая и щупая сына, опасаясь, что он замёрз насмерть. Просто лечь и спать. И он ушёл в свою комнату, и даже успел заснуть, но только проснулся через час от того, что почувствовал — сыну плохо. Эмиль уже не спал. Он сидел на кровати, глотая слёзы и размазывая сопли рукавом рубашки. Увидев отца, он не то попытался вскрикнуть, не то закашлялся, а когда Северус подошел, то судорожно вцепился в него и никак не желал отпускать. Снейп опустился, гладя и прижимая к себе худое мальчишеское тело. Лишь бы не рассердить Поттера ночным шумом. Если тот поднимется и увидит их в объятиях, то может подумать что угодно: например, что отец нарочно доводит его. Или что он дурно влияет, или... Мысли Гарри Поттера были, как всегда, совершенно неясны и недоступны. Изменилось одно: теперь в его руках была власть надо всем, и Северус его опасался. И вовсе не хотел отдавать Эмиля ему. Пусть даже рядом с таким отцом, как он, тот стал нервничать и до сих пор продолжал всхлипывать, размазывая слезы по лицу, пижаме и его собственным рукавам. Ведь, если разобраться, удивительного ничего не было. Мальчик так привык к дурному обращению, что никаким хорошим его было не исправить и не успокоить. Страх заполз глубоко в эту маленькую голову и поселился надолго, и все деньги мира не спасут его от кошмаров. По крайней мере, пока что. Неудивительно, что Эмиль, проснувшись от ночного кошмара в одиночестве, впал в истерику. Он никогда не спал один в комнате. Сначала у матери он спал на куче отвратительного тряпья, потом у отца он спал с ним в одной кровати. То, что он не закатил истерику Гарри, было случайностью. Испуг от содержания в камере, голод и общая усталость сделали своё дело тогда, но сейчас он немного восстановил силы и был готов «бороться». А это означало новые нервы и новые истерики. Отец сел на кровать и тихо спросил: — Мне остаться? — мальчик кивнул и попытался снова лечь. — Подожди, давай переоденем тебя в пижаму. Эмиль скривился, отрицательно покачал головой, показывая, что и рубашка хороша, и попытался завернуться в одеяло. — Нет, так нельзя, — Снейп всё равно настоял на своём, — в пижаме ты лучше отдохнёшь. Мальчик засомневался, но видя, что отец решения не изменит, нехотя подчинился. Откровенно говоря, Эмиля пугало такое огромное количество одежды. Он не привык, что у него есть хоть какие-то вещи, а всё что было — он донашивал до дыр, чинил и носил снова. Он был рад вещам, но носить их боялся, просто чтобы не привыкнуть и не получить нагоняй за то, что порвал или замарал их плохим обращением. Северус Снейп понимал, что Гарри позаботится об Эмиле, что судьба его сына будет куда лучше той, что была у него, но не знал, как всё это объяснить Гарри. И как сохранить с Эмилем связь, когда тот мог сделать что угодно. Да и страх того, что мальчик бесперспективный, не умеющий даже элементарных вещей, не знающий почти ничего об окружающем мире, станет обузой, и тогда его отправят в Мунго. Почему-то зельевар не сомневался, что Гарри не вышвырнет Эмиля, а вот насчёт себя он не был уверен. Кем он кажется аврору Поттеру? Двуличным преступником? Жалким нищим, на которого не стоит тратить время и нервы? Нет, Поттер не даст личным чувствам возобладать: кажется. он давно забыл, что это такое. Но казалось, что быть таким, как сейчас, еще хуже. Совершенный и холодный разум наверняка посчитает его, Северуса Снейпа, лишней деталью, мусором, случайностью на пути, от которой следует избавиться. И эта мысль сотней острых маленьких иголок впивалась в его изнурённый лихорадкой мозг, разъедала душу, лишала покоя и сна. Он задрёмывал, склонясь на подушки рядом с сыном, видел кошмары, в которых у него забирают ребёнка, вскидывался и просыпался. В итоге наутро он выглядел хуже, чем накануне. Под глазами залегли чёрные тени, нос на худом, скуластом лице, казался ещё больше. Руки иногда начинали мелко дрожать, как у глубокого старика. Ему ведь не было ещё и пятидесяти, а он уже не хотел жить. Просто держался ради сына, а впереди маячил длинный путь, полный скорбей. Гарри заснул прямо за рабочим столом. Пока всё в том странном деле было мутно и путано. Никакой конкретики. Проспал он до одиннадцати часов и вскочил только когда послышалась возня в дверях. Это приходящая горничная пришла убирать особняк. — Вот чёрт, — аврор понял, что нужно было позвонить и попросить её не приходить. Сейчас она наткнётся на Эмиля, начнутся ненужные вопросы, и тогда не оберёшься неприятностей с полицией. Он быстро выскочил из кабинета и естественно напоролся на горничную, пытавшуюся разговорить Эмиля. — Привет, мальчик. Как тебя зовут? Эмиль молча попятился, не зная что ответить и опасаясь, что хозяин дома разозлится. Почему отец не послушал его? Нужно было уходить, пока была такая возможность, а они остались. Здесь, в мире маглов, имея приличную одежду, они могли бы затеряться. Он не подумал о том, что без документов ничего бы у них не получилось. — Мистер Поттер, кто этот ребёнок? — но в голосе уже слышалось подозрение. — А почему он не говорит? И что… Гарри быстро прокручивал варианты ответов, но вдруг послышался голос. Голос прежнего Снейпа. — Потому что я, как его отец запретил ему общаться с чужими взрослыми. Говорим чужой — подразумеваем опасность. Горничная окинула беглым взглядом профессора. Худой, но чисто выбритый. Немолод, но и не стар годами. Мальчик был явно уменьшенной копией отца, и она тут же успокоилась. Всё же была рада, что её наниматель не богатенький извращенец. — О, простите, мистер… — Снейп. — Мистер Снейп, а где же его мать? — Такой вопрос неуместен, — поспешно вмешался Гарри, взглядом показывая Снейпу на столовую. Тот кивнул, взял Эмиля за руку, и мальчик сразу прильнул к отцу, чем окончательно успокоил горничную. Пока шла уборка, в столовой шёл не то поздний завтрак, не то ранний ланч, проходивший в гробовом молчании, но потом в дверь начали трезвонить так, будто бы у визитёра жизнь зависела от того, попадёт он в дом или нет. Снейп посмотрел на Гарри. — Это супруги Финниган, — спокойно ответил Поттер. — Разрешите нам с сыном удалиться, — он опустил взгляд. Когда-то давно он считал, что никогда не будет прятать взор, но сейчас он отказался даже от намёка на гордость. Не до неё. Он думал только о сыне. — Хорошо. Оба поднялись наверх. Стать незаметными на время для богатых людей — как это было привычно! — Гарри! — Симус раскинул руки и сгрёб однокашника в охапку. — Как я рад! Как ты, дружище! — Прекрасно, а ты? — А вот прибавления жду. Говорят, будут близнецы, — он кивнул на Джинни. Уже был заметен округлившийся живот. — Поздравляю. Вся процессия переместилась в малую столовую, где уже ждали кофе и чай. А ещё были пастуший пирог, йоркширский пудинг, запечённое мясо с грибами, несколько видов сыров. — Гарри, что ни говори, но ты готовишь отменно, — Джинни отдала должное пудингу. — Если бы ты не стал аврором, то поверь, лучший магический ресторан ты бы точно открыл. — Спасибо, Джинн, я... Резкий телефонный звонок прервал беседу. — О, я отвечу, — Гарри нажал на кнопку. Сколько было вместе пройдено, и от Джинни и Симуса, так же как от Рона и Гермионы, у него не было секретов. Ну, почти не было. Это звонил доктор, сосед всё же передал ему адрес Гарри, и врач, встревоженный подозрениями, решил немедленно навести справки, и, если потребуется, спасать ребёнка из неблагополучной среды. Как Гарри ни пытался отложить этот визит, уповая, что колдомедики помогут, ничего у него не получилось, и доктор должен был прибыть через четыре часа. Увлёкшись беседой, Гарри даже не заметил прищуренного, внимательного взгляда Джинни, поэтому едва не подпрыгнул, когда услышал вопрос, заданный тоном Молли Уизли. — Гарри, позволь полюбопытствовать, зачем тебе детский врач, да ещё и психолог? — Джинни, это рабочий момент. Рыжая нахмурилась и упёрла руки в бока. Сейчас она была точной копией своей матери. — Гарри Поттер, иногда ты невыносимо упрям! И чаще всего твоё упрямство выходит боком только тебе! — Это моё личное дело! — взвился Гарри. — Я сам разберусь! — Также, как с этим? — острый взгляд метнулся к запястью, на котором были шрамы от проклятого пера. — Победитель Волдеморта чуть не загнулся от проклятия жабы! И почему?! А потому что было неудобно жаловаться на старый шрам, тянувший жизненную силу! Гарри…. Профессор Северус Снейп всё слышал. Джинни имела голос громкий и властный. Периодически он слышал голос Симуса, пытавшегося успокоить вошедшую в раж жену, но всё было тщетно. Хотелось вмешаться, не для того чтобы спасти Поттера, а просто чтобы прекратить ор, но тут всё стихло. Послышались шаги, а затем в дверь постучали. Снейп не знал, как ему быть, но всё же ответил. — Войдите! На пороге комнаты возникли Гарри и Джинни. Симус остался ждать внизу. На несколько секунд Джинни опешила. Если бы Гарри не сказал ей, что у него находится профессор зельеварения, то она не узнала бы его. Перед ней стоял измождённый почти что старик. Некогда ровные плечи теперь поникли, между бровями появилась глубокая складка, морщины скорби довершали эту нерадостную картину. К его ногам жался мальчик, на удивление похожий на профессора. — Ох, профессор, что с вами сделала жизнь… Сын удивительно на вас похож. Как его зовут? — Эмиль, миссис Финниган, — тихо ответил бывший преподаватель. — Можно я с ним поговорю? — Чужие люди его пугают, — несколько резче, чем стоило бы, сказал Гарри, и мальчик вздрогнул, а профессор понял, почему его сын боится. Ведь он никогда не видел того мальчишку, что с восторгом летал на метле, смеялся на берегу Чёрного Озера над шутками друзей, любил шоколадных лягушек (во всяком случае, Снейп надеялся, что любил). Он не знал, насколько большим и добрым может быть сердце этого человека. И как же он сейчас жалел о том, что никогда сам не видел очевидного. Гарри не был копией Джеймса и Золотым Мальчиком, но не был он и копией Лили, милой и доброй девочки. Он был сиротой, не нужным родственникам сиротой, он не знал тепла семьи, как и сам профессор в детстве, но в отличие от Снейпа, он ещё долго сохранял тепло души, но сейчас она остывала, и это было больно. Жаль, что поправить профессор ничего не мог. Хотя это был спорный момент, ведь всё складывалось из многих факторов, так почему же сейчас он вспоминал разбитую чашку с соком из щупалец растопырника? — Гарри, а можно тебя на два слова? — тон Джинни стал таким же, как в школе, когда она хотела поделиться подозрениями, которые точно не обрадуют Гарри. — Извините за беспокойство, профессор, — Гарри вышел из комнаты, а Эмиль прижался к отцу. Он решил, что его отдадут чужим людям. Снейп погладил его по макушке: — Не бойся, я смогу защитить тебя, — и пусть он лгал, и был уже ни в чём не уверен. Пусть у него нарастал противный, липкий жар. В голове шумело, а ноги становились ватными, но он держался ради Эмиля. — Джинни, — Гарри устало посмотрел на подругу, — я всё понимаю, но и ты пойми. Я загружен на работе, и..... — Гарри, — перебила его подруга, — ты молодец. Директор точно гордился бы тобой, но я расскажу, как вижу ситуацию со своей стороны. Ты пугаешь мальчика. Для него ты аврор, опасный человек, от которого зависит его судьба. — Думаешь? — с сомнением спросил Гарри, вспоминая, что такого он сделал, чтобы напугать Эмиля. Но ничего на ум не приходило. — Ты с ним разговаривал? — Не особо. Он не говорит, а потом, он что, не видит, что я помогаю? Толку ему от моих разговоров никакого. — Гарри, — тут не выдержал Симус, — а ты себя ребёнком помнишь? И перед глазами поплыли давно забытые дни. Ему было семь лет и он ходил в подготовительную школу Литл-Уингинга. Ему там нравилось, и он никогда не хотел идти домой. Мисс Эглесторм всегда интересно рассказывала, а тётя Петуния дома на него не реагировала. Поджимала губы и отправляла в сад или чулан. Он слышал, как она общается с Дадли, как тот задаёт ей вопросы и слушает, что она ему расскажет. А потом приходил Вернон и тоже что-то рассказывал сыну. Однажды Гарри не выдержал, выскользнул из своей скромной обители и пошёл в зал. — Дядя Вернон, а можно я тоже послушаю? Я вот тут в уголке посижу. Мешать не буду? — Нет. Уходи, — и Вернон вытолкнул его в коридор. Гарри вздрогнул от этих воспоминаний. Они снова возродили чувства тоски и одиночества. Снова он стал таким никчёмным и ненужным, как в далёком детстве, но, кажется понял, что чувствует Эмиль. — Нет, не помню, — едва выдавил из себя Гарри, — но было понятно, что он врёт. Гости деликатно смолчали. Джинни перевела тему. — Мы были в комнате профессора или Эмиля? — Эмиля, а почему ты… — Плохо. Наверняка магловский целитель попросит осмотреть ребёнка в комнате, а она совершенно для него. — Почему? — Всё слишком большое, вещей нет, игрушек нет, книг нет. Ничего нет. Так, место для ночёвки, как в гостинице. — Ну, вещи и книги я купил. — Так распакуйте их, может, и поладите.