Служака

Раз за разом встречаясь с Гарри взглядом, Северус пытался проникнуть в его мысли — и не мог. Когда-то давно, не в этой жизни, он слышал, как Альбус Дамблдор посетовал, что распределение по факультетам происходит слишком рано. Амбиции одиннадцатилетнего мальчишки привели Снейпа на Слизерин, где он с успехом учился, но вот характер несдержанный, категоричный и безрассудно отважный, был скорее присущ Гриффиндору. Даже сына Джеймса Поттера он, в бытность свою деканом Слизерина, оценивал предвзято, по факту отношений с его покойным отцом. Он не пытался стать любимым учителем Гарри, хоть это могло избавить его от проблем в будущем, он не пытался узнать Гарри как ученика ребёнком, ему было всё равно, когда Поттер стал юношей. Пусть он и помогал ему в войне ради памяти Лили и директора, но всё же считал его избалованным мальчишкой, которого закалила война. О ноше, которую несёт Гарри на своих плечах, он тогда не думал. А вот сейчас, столкнувшись с ним через столько лет, зельевар, не лишённый проницательности, обратил внимание на напряжённую позу Поттера. Натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. Широко расставленные ноги, будто бы Гарри держит на своих плечах великий груз, способный раздавить его, стоит лишь немного расслабиться. И пока целитель задавал осторожные вопросы, а Гарри на автомате отвечал на них, он прокручивал в голове выражение лица — но Поттер ничем не напоминал себя прежнего. Стоя напротив, он казался незнакомым мужчиной, нацепившим маску с узнаваемыми чертами. Ни одной эмоции. И где тот восторженный мальчишка, впервые переступивший порог класса зельеварения? Где дикий подросток? Где вспыльчивый юноша? Растворились в этой жизни, а вместо их появился этот мужчина, с которым надо будет разговаривать и договариваться. И вот как ему было поступить? Впрочем, очень скоро он отринул эти мысли. Осмотр продолжился и профессор Снейп довольно быстро заметил странности, несвойственные волшебникам. Приглашённый доктор не использовал волшебную палочку. Допустим, он был сквиб. Да почти наверняка, но ведь сквибы могут использовать зелья, артефакты, целительские сферы, а доктор Уайт вёл себя как настоящий маггл. И всё задавал и задавал вопросы, ответы на которые стали страшным унижением для зельевара. Тем более, что доктор, проведя личный осмотр и позволив ему одеться, позвал хозяина дома. — Мистер Поттер, я осмотрел его, можете заходить. Остаётся уточнить детали. Гарри вошёл в спальню и сел в кресло. Сейчас он смотрел в окно на пустынный сад и думал о том, что до Рождества ещё две недели, а работы много. Снова активизировался психопат-некромант, косящий под маггловского маньяка. И нужно его ловить. И скоро должны приехать в гости Рон и Гермиона, Джинни и Дин, Криви-младший и Луна с Невиллом. Хорошо, хоть не в один день. Сейчас, слушая врача и ответы Снейпа на его вопросы, он думал, что делать дальше. По правилам опеки, он должен был ограничить зельевара в общении с Эмилем, но разум подсказывал, что это дурно скажется на его отношении с ребёнком. Только сердце молчало. Исподволь Снейп поглядывал на Гарри, пытаясь понять его характер. Сейчас он видел уставшего мужчину, а память подкидывала ему первый урок зельеварения у гриффиндорцев. Восторженный зеленоглазый мальчишка, с любопытством оглядывающий кабинет и старательно выписывающий рецепт зелья с доски. Вернуть бы этот день — и он бы не унизил его при классе. Тогда Северус полагал, что мальчик должен был вырасти спесивой копией Джеймса, а если материнская наследственность возьмёт верх — то лёгким на подъём парнем, но сейчас перед зельеваром был мрачный мужчина, похоже, что слишком усталый ото всего. Северус Снейп надеялся, что Гарри не слушал его ответы доктору, но как только целитель удалился, перешёл к делу: — У вас тяжёлая пневмония, поэтому если вам надо в ванную надолго, вызывайте меня по телефону. Внутренний номер 121. И сообщите мне свой размер, нужно приобрести вам вещи. С этими словами он поднялся. Мальчик-Который-Выжил не был настроен общаться и просто терпел его присутствие в доме, это было ясно из тона, которым разговаривал Гарри, из его манер и иногда проскакивающих жестов, которыми он пытался отстраниться от Снейпа. Руки аврора были скрещены на животе, а острые локти выставлены вперёд. Снейп вздохнул: — Мистер Поттер, — кротко ответил мастер зелий, — благодарю вас за помощь. Не могли бы вы привезти мои вещи, они… — Совсем бесполезны и слишком ветхие, — холодно ответил Гарри. — Мне известен ваш прежний адрес. Не стоит ходить вокруг да около. Вас интересует ваш сын. Права опеки переданы мне. Это больно задело Снейпа, хотя было предсказуемо. — Правда? Что тогда я делаю здесь? Ведь с точки зрения закона я уже не имею отношения к нему. — Мне показалось, что мальчик вам небезразличен, и хотел иногда позволять видеться. Но если эта связь кажется вам ненужной и лишней, а Эмиль был для вас лишь обузой… — Гарри развёл руками. Тон его источал ответный сарказм, может, и лишний, но совершенно безличный и равнодушный. Снейп вздрогнул при этих словах. Гарри пугал его до дрожи, хоть он никогда бы в этом не признался, сейчас он боялся, что бывший его ученик отыграется на сыне за школьные годы. Нужно было что-то предпринять: — Благодарю. Я… — Вы не сказали мне размер одежды, — спокойно перебил Гарри, — не надо много говорить. Шума я не выношу. Вам разрешено быть в этой комнате, ходить в библиотеку и на кухню. Мальчик может ходить по всему дому, кроме второго этажа. Колдовать здесь нельзя, зелья варить тоже. Снейп только кивнул, но про судьбу Эмиля решил не уточнять, опасаясь навлечь беду. Гарри удовлетворился реакцией Снейпа. По правде сказать, он не собирался его пугать, просто изложил свою позицию. — Ещё момент, к мальчику сегодня придёт врач. Постарайтесь успокоить его, уже было несколько неудобных вопросов от соседей, не хотелось бы получить неприятности. Вам всё понятно? — Да… — Снейп говорил хрипло, с натугой, и сейчас не знал, как обратиться к бывшему ученику. А тот стоял и не приходил на помощь, просто смотрел будто бы сквозь него и думал о чём-то своём. — Мистер Поттер? Гарри кивнул и снова погрузился в себя. Зельевар заметно занервничал, предполагая, что тот вспоминает уроки зельеварения. Нужно быть честным с собой до конца и Северус понимал, что не был справедлив к Гарри в школе, так что рассчитывать на снисхождение для себя был не в праве. Но вот Эмиль? Как попросить за мальчика? Но Гарри сам поднял эту тему. — Вы сейчас в очень затруднительном положении. Я постараюсь помочь, документы сделаю, денег немного дам и помогу уехать из Британии. Больше я вам ничем не обязан. Он развернулся и вышел из комнаты, так и не услышав, как Снейп прошептал: — Прости меня, Гарри. Усталость взяла своё и скоро профессор спал тяжёлым сном, а когда через два часа проснулся, то обнаружил рядом с кроватью вещи, на них лежала записка, подписанная угловатым твёрдым почерком. «Поскольку вы так и не соизволили сообщить размер, то взял всё на глаз. Зимние вещи, бельё и ботинки в шкафу. Бритвенный прибор, халат и мыльно-рыльные (тут Снейп поморщился от такого вульгарного слова) принадлежности в ванной. Завтрак на столе на кухне. Эмиль спит, его надо разбудить и накормить. Доктор будет сегодня вечером. Все требования вы знаете». — Плохо дело. Поттер зол, — вслух сказал профессор и направился в ванную. Голова кружилась, но возможность принять душ он упустить не мог. Даже если Поттер и вышвырнет их в клоаку обратно, то упустить шанс отмыться и отъестся никак нельзя. С такими мыслями зельевар подставил шею и плечи под воду и вздрогнул. Вода была тёплой, и хорошо, что он не знал, сколько это стоит в маггловских деньгах, списал всё на магию, иначе ему стало бы плохо. Запах хвои, исходивший от геля для душа, пробудил воспоминания о Хогвартсе, о том, как он был уважаемым, пусть и не всеми, членом общества. Это было горько… Побритый и умытый, Снейп походил сейчас на мертвеца. Он взглянул в зеркало и отшатнулся. Кожа обтягивала скулы, от голода и болезни под глазами залегли чёрные тени, кожа казалась ещё бледнее обычного, а природный желтоватый цвет придавал ей совсем восковой, неестественный вид. Разве что пара мелких порезов, которые он получил, бреясь трясущимися руками, чуть расцветили её. Он вздохнул и начал одеваться. Гарри с выбором вещей особо не церемонился. Чёрные боксёры, серая, но качественная футболка, серые спортивные штаны и такие же теннисные туфли. По росту вещи сели идеально, но вот были широки, хоть размер у них был и небольшой. Сейчас Ужас Подземелий был похож на узника Освенцима, а не одного из сильнейших магов своего времени. Он открыл дверь спальни, прошёл по коридору и попал в небольшую, но со вкусом обставленную гостиную, там на диване спал Эмиль, нервно вздрагивая во сне. Рядом лежала книга. Обычные сказки, в которых Эмиль рассматривал картинки, но, увы, прочесть их не мог. Поддавшись порыву Снейп погладил его и тихо прошептал: — Проснись, сын. Мальчик подорвался с дивана и повис на шее у отца. — Тише, ты же меня задушишь, — сказал он, рассматривая пижаму Эмиля и с ужасом понимая, сколько та стоит. Его начало лихорадить. Как за всё расплатиться? Ребёнок же убежал куда-то, вернулся с тёплыми вещами и жестами указал на дверь, объясняя, что можно уйти. Он не хотел оставаться в доме. В таком возрасте даже самые уличные дети ещё не способны думать о последствиях своих поступков, но вот взрослые оценивают ситуацию здраво. И Снейп грустно покачал головой: — Нет, не думаю, что это хорошая идея. Дверь наверняка закрыта магией… — Эмиль замахал руками и закачал головой, показывая на дверь. Снейп грустно улыбнулся. — Проверил, значит. — Мальчик кивнул и потащил отца на выход. — Мы не можем уйти. Поверь, это очень влиятельный человек и сильный маг, с ним лучше не спорить. Тогда Эмиль затих и посмотрел на Снейпа большими тёмными глазами. Вид у него был огорченный, чуть обиженный, а всё-таки выглядел он куда лучше — видимо, пару дней со здоровой едой и в тёплой уютной постели избавили его от клейма маленького нищего оборванца. Сейчас он походил просто на запуганного больного ребенка, каким, в сущности, и был. — Не надо убегать. Гарри… Мистер Поттер нам поможет. Я знаю его. Он хороший человек, хотя, кажется, несчастный. Это Северус угадал верно: невозможно так зачерстветь душой, чтобы это не приносило боли, только вот осознавал ли её Гарри? Чувствовал ли хоть малейший дискомфорт от того, что забыл, как слушать веления сердца и каково это — хоть раз вновь поддаться эмоциям и вести себя непосредственно, а не с оглядкой на начальство, свои перспективы и прочее? Надо думать, он жалел, но полагал это разумной платой за то, чтобы не чувствовать больше. Значит, слишком часто прежние чувства и всплески эмоций приносили ему боль. И одной из причин этому был он, Снейп. Он не винил себя прямо — но наверняка внёс свой вклад, а теперь столкнулся с плодами собственной предвзятости. И чем дольше он думал о Гарри и смотрел на него, тем сильнее укреплялся в этом убеждении, так что лучше было не думать вовсе, что он и сделал, стряхнув с себя задумчивость и обняв Эмиля, который жался к нему. — Думаешь, он страшный? Он тебе не понравился? Мальчик коротко кивнул, смотря перед собой. — Но ведь он столько доброго сделал, — снова заметил Снейп. Эмиль, само собой, не ответил, а слова Снейпа ничуть не переломили его мнения о Гарри. — Жаль, что мы не можем ему ничем отплатить. Эмиль ещё раз умоляюще взглянул на него, но отец так и не воспользовался шансом скорей сбежать, а заставил его поесть немного, после чего долго ему читал. А вечером явились гости. — Прости, мы немного раньше. Первой в гостиную вошла миловидная женщина, которой никак нельзя было дать её лет: она была ровесницей Гарри, но казалась моложе. Она не была писаной красавицей, но неправильные черты лица оживлял редкий ум и проницательность, а ещё — улыбка, искренняя и непритворная. Она сняла пальто, стряхнула с рыжевато-каштановых волос редкие снежинки и первым делом обняла Гарри. — Гермиона! Я рад, — и Гарри даже улыбнулся, хотя это выражение и стало для него непривычным. За ней вошел мужчина, высокий, широкий в плечах, и тоже облапил Гарри. Обменявшись дружескими тычками и подарками к рождеству, все прошли в столовую, где горел камин, а стол был накрыт на несколько персон. — Ого! Кроме нас ещё кто-то будет? — Да… Не знаю. Сейчас уточню. Гарри вышел и поднялся к Снейпу. — Мистер Снейп. У меня гости, но если вы хотите сопроводить нас за обедом, то спускайтесь. Эмиль тоже. Северус замолчал. Может, Гарри хотел показать, что вовсе их не стыдится? Но разве в его характере были такие рассуждения? — Благодарю, я бы остался. И мальчик тоже. Им, наверное, будет не слишком приятно меня видеть, Гарри: я похож на недельный труп, — и Северус улыбнулся кривой стыдливой улыбкой, пряча смущение. Гарри замешкался. — Да ведь они вам не чужие. Это Гермиона и Рон. Но если не хотите, не смею настаивать. Снейп почувствовал, как что-то снова больно кольнуло его — перспектива нового унижения, что ли? Предстать перед бывшими учениками растерзанным, униженным и морально, и физически… Но ведь Гарри предлагал вполне искренне и честно, и обижать его отказом было неловко, а потому Снейп спустился, вновь несмело улыбаясь. Какой странной на его лице показалась эта улыбка. — Вы ничуть не поменялись, мисс Грейнджер. А я, кажется, постарел лет на семьдесят, так что прошу мне простить мой вид. — Миссис Уизли. И вы ничуть не стали хуже. Это была неудобная и очевидная ложь. Может, у Снейпа и не появилось особо глубоких морщин, а натянувшаяся на худом лице кожа сделала его лицо скорее безвозрастным, чем старческим, но всё же — как он поменялся! Гермиона снова и снова смотрела на него и пыталась понять, что случилось. Бывший профессор выглядел как после десятка лет в Азкабане — но ведь его оправдали и всего лишь отправили на поселение… Неужели там ему было так плохо? Он казался тяжело больным, но спрашивать об этом она постеснялась. Обед был отменным, но за столом повисло напряжение, которое можно было резать ножом и раскладывать по тарелкам. Профессор считал себя неуместным элементом, Эмиль уткнулся в свою тарелку и не ел, просто потому, что не умел пользоваться столовыми приборами. Он и ложку до прошлого года держал в кулаке, а уж о том, чтобы орудовать ножом и вилкой, речи не было. Овсянку да картошку можно было есть и так. Гермиона старалась не бросать жалостливых взглядов на зельевара. Мужчине не было и пятидесяти, но в движениях это был больной старик. Разговор не клеился и неизвестно как бы прошёл этот вечер, если бы не заговорил Рональд. Вот уж кто умел всех удивлять. Бестактный и хамоватый в школе, под влиянием Гермионы, он превратился в дипломатичного человека, а она оставила свои занудные манеры. Рон никогда не слушал её нотаций, но глядя на то, как молодая жена читает книги, решил попробовать и сам. Тренировки оставляли мало свободного времени, поэтому читал он по рекомендации, чтобы время зря не тратить. В итоге прочёл и Ремарка, и Оруэлла, Шекспир ему не пошёл, зато от Дюма он был в восторге. А когда совершенно случайно он вытащил из министерского учреждения Анну Крэбб, пришлось читать кучу книг по детской психологии. Девочка боялась всего: пряталась под столом и в кладовке, прятала еду в карманах и под подушкой, дёргалась от резких движений и почти два года пришлось потратить на то, чтобы из забитой девчушки она превратилась в обычного, немного печального ребёнка. Во многом благодаря Гермионе и её тактичности, а уж когда родилась маленькая Роза и Анну в министерстве записали как Анна Элизабет Уизли, девочка перестала бояться. Глядя на Эмиля, Рон как наяву увидел Анну. Почти такие же манеры, в итоге он не выдержал: — Гарри, как же я устал от этих правил этикета. Обед в благотворительном фонде, приём у каких-то чинуш, раут с представителями прессы. Мне это надоело. Можно хоть у тебя по простому, как десять лет назад? С этими словами он потянулся через весь стол и взял с блюда жареную куриную ножку, сделав на Гарри страшные глаза. Тот с непроницаемым выражением лица сделал тоже самое и глядя на них, Эмиль, наконец-то, расслабился и взял себе мясное. Он не чавкал, но так активно вгрызался в мясо, что становилось страшно. Ребёнком двигал волчий голод, хотелось ещё и ещё. В итоге к середине обеда перед ним лежала горка куриных костей, обглоданная с такой тщательностью, будто бы тут пировали стервятники. Ребёнок начал «клевать носом» и зельевар робко попросил: — Можно я отведу его отдохнуть? — Конечно, мистер Снейп, — Гарри даже не посмотрел на профессора. — Если хотите, отдохните сами. Мужчина кивнул и повёл Эмиля в свою спальню, там он умыл его, мальчик сходил за пижамой и уже через несколько минут спал, а Северус Снейп сидел вцепившись себе в волосы и думал, что же делать?