Настоящие каникулы

Предыдущий вечер Тони помнит смазанно. Две таблетки сильного обезболивающего, усталость и насыщенность впечатлениями, сытный ужин… Несмотря на то, что от Мацце до их отеля идти всего ничего, поехали они на такси, причём заправляли всем Пятница и Питер. А там душ — и спать. Зато на этот раз Тони спит крепко и спокойно, ни разу не просыпаясь ни от боли, ни от чего-нибудь ещё, и открывает глаза в начале десятого с ощущением такой бодрости, что хоть весь Рим пешком. После завтрака, разумеется. Приводя себя в порядок, Тони осведомляется у Пятницы, ждать ли им и сегодня погодных сюрпризов подобных вчерашнему. Пятница скрупулезно изучает несколько прогнозов, на всякий случай местных и зарубежных, и делает вывод, что да, ждать. Вздохнув, Тони выбирает самое лёгкое из одежды, что у него есть: белую футболку и темно-серые льняные брюки. Должно быть как минимум терпимо. Не просить же Стрэнджа перекинуть ему что-то из летнего гардероба, в самом деле… Можно, конечно, купить, но это уж если и в Милане продолжится такая же жара, тогда да, там положено в принципе приобрести хоть что-нибудь. Вопреки обыкновению (хотя какое там обыкновение, второе только такое утро) Питера в гостиной не обнаруживается. Тони хмурится, раздумывая, будить ли его или сначала заказать завтрак, но не успевает определиться, как сонная физиономия все же показывается из дверей второй спальни. — Ой, мистер Ст… Доброе утро… — Питер высовывается уже весь, одновременно зевая и потягиваясь, и выглядит при этом почему-то ужасно виноватым. — Доброе, Пит? — Тони продолжает хмуриться, пока мысли в его голове становятся одна тревожнее другой. — Ты не выспался? Ты вообще спал? — Спал, спал! — Питер вскидывает руки, трясет головой. — И, наверное, даже выспался, надо только проснуться… Окончательно. — Просыпайся, я пока завтрак закажу, моя очередь, — Тони кивает, мол, всё в порядке, и опускается в кресло. Питер кивает в ответ, скрывается в своей комнате, но буквально через секунду высовывается снова. — Мистер Старк! — Да, Питер? — Тони ещё не успел взять в руки гостиничное меню, а тревожные мысли и вовсе не начали утихать, так что реагирует он мгновенно и, как ему кажется, спокойно. — Вы не будете ругаться? Тони несколько раз моргает, на автопилоте всё-таки берет в руки меню, соображая, как ответить. Надо же знать сначала, за что он должен или не должен ругаться, верно? С другой стороны… — Не буду, Паучок. Питер кивает и вроде бы даже верит. — Я… Честно хотел лечь спать сразу после вас, ну, то есть, как вы уснули… — Он прижимается щекой к двери. — Сам не знаю, зачем решил пощелкать каналы кабельного уже в кровати. И там… Ну… Тони молчит и искренне надеется, что его выражение лица сейчас хотя бы отдалённо похоже на доброжелательное, поскольку в голове крутится с десяток вариантов того, чего там Питер мог насмотреться. С другой стороны, раз уж он не пришел будить Тони посреди ночи, наверное, ничего страшного там не увидел. Вот только пришел ли бы? — В общем, про вас выпустили очередной фильм. Типа документальный. Я обычно не смотрю их, но там был полковник Роудс, и… Тони не удерживает вздоха. Всё ясно. Роуди рассказывал ему незадолго до кутерьмы с поездкой, что его зовут, упрашивают, уговаривают и умоляют какие-то вроде бы неплохие люди, которые хотят в очередной раз рассказать миру о том, как Тони Старк создал свой первый костюм. Тони с материалом ознакомился, дал добро, предложил Пеппер всё это дело проспонсировать от Старк Индастриз, чтоб уж совсем фигни не наснимали, и забыл, даже готового материала не видел. А оно теперь вот как. — На итальянском? — почему-то именно это Тони спрашивает первым делом. — Да, но я сразу же нашел на английском и посмотрел его. Это… Ну, круто. Если вы понимаете, о чём я. Тони понимает и всё-таки расслабляется. Если Питер так отзывается, Пеппер с Роуди и теми-кто-там-это-всё-задумал проделали хорошую работу. Может, даже самому стоит посмотреть как-нибудь. Потом, сейчас он не может быть уверен, что его не триггернёт. К сожалению. — Сколько же раз ты его посмотрел, если не выспался? — «круто» Тони решает пропустить мимо ушей и улыбается. — Мистер Старк! — Питер тоже заметно расслабляется, смеётся. — Один. Просто потом думал. Нет, ничего такого! Просто думал. — Ты же в курсе, что можешь прийти ко мне с чем угодно даже среди ночи? — Да, сэр. Да. Конечно. В курсе. Но в этом действительно не было необходимости. Всё в порядке. — Я тебе верю, Паучок. Мы поговорим об этом, если ты захочешь, хорошо? Питер отлепляется от двери и с энтузиазмом кивает, так что Тони остается только надеяться быть более или менее готовым, когда такой разговор случится. — Тогда марш умываться, а то мы до Ватикана в самые толпы доберёмся. И надень что-нибудь полегче, сегодня обещают такую же жару, как вчера. — Да, сэр! Хорошо, сэр! — Питер кивает аж трижды и скрывается за дверью. В ожидании заказанного завтрака и приводящего себя в порядок Питера Тони пытается было вспомнить, что ж там такого собирались наснимать, но быстро бросает это дело, решив не портить себе нервы раньше времени. Удивительное, стоит признать, дело для Тони Старка, но слишком уж он вошёл во вкус отдыха, чтобы так внезапно из него выходить. Да и Питер выглядит скорее как заинтересованный подросток, которому приоткрыли завесу над какой-то страшно интересной тайной, чем как человек, который проревел полночи или что-то такое. Если ему на пользу, Тони лучшего и желать не станет. Но Роуди все-таки напишет. Потом. До Ватикана снова едут на такси, плотно перед этим позавтракав и взяв с собой по бутылке воды (обе Питер категорично сунул в свой рюкзак). Пятница говорит, что пешком от их отеля минут сорок — но в нынешнем состоянии Тони явно больше часа и потом наверняка оставшись без сил на сам уже Ватикан, так что смысла нет. Питер не возражает, Тони даже уверен, что он его наоборот лично запихал бы в такси, взбреди Тони в голову мысль пойти пешком. А ещё поездки с хорошими водителями, на которых им везёт, помогают посмотреть город с тех его сторон, которые в противном случае остались бы неохваченными. Так и Питер, и сам Тони буквально залипают в окна на сады и постройки виллы Медичи, мимо которой их везёт такси, на Тибр с его набережными, на замок Святого Ангела, который Пятница изначально включала в маршрут, но до которого, как теперь думает Тони, они в этот раз уже вряд ли доберутся, и наконец на сам Ватикан, узнаваемый безошибочно. По просьбе Тони водитель подвозит их максимально близко к собору Святого Петра: всё же если что-то и нужно посмотреть в Ватикане обязательно, так это его. — Потрясающе… — выдыхает Питер, оказываясь на площади перед собором и вертясь во все стороны, чтобы охватить взглядом все и сразу. Тони кивает, улыбается. Он в Ватикане тоже впервые — раньше как-то не доводилось, то времени не было, то были вовсе другие планы. Да и вообще раньше всё было быстро и как-то… Не так. Настоящий вкус путешествий и посещения достопримечательностей Тони начинает чувствовать, кажется, только теперь. Они неспешно прогуливаются по площади, пользуясь тем, что приехали всё же довольно рано и основная масса туристов ещё или спит, или добирается, а внезапная жара ещё только готовится разразиться. Самое время побольше посмотреть снаружи, чтобы потом спрятаться в прохладе и тишине собора. Тони очень бы хотел подняться на купол и насладиться потрясающими видами оттуда не только по фотографиям, но приходится всё же сделать скидку на свои возможности и от этой идеи отказаться. Да, туда можно подняться на лифте, но не на самый верх, часть пути всё же придется пройти по узкой винтовой лестнице… 320 ступенек, если Тони верно помнит справку Пятницы. И если бы после этого Тони оставалось только погрузиться в очередное такси и отправиться в номер, то он бы рискнул. Но не хочется оставлять ни Питера, ни себя без Сикстинской капеллы и давно задуманного мороженого, поэтому Тони с неохотой позволяет разуму взять верх. И думает, что об этом надо обязательно рассказать Стивену, пусть порадуется. Если поверит, конечно. Прогулка по площади занимает почти час, жарче всё же становится, как и многолюднее, и Тони начинает уставать. Но не успевает он это даже осознать, как Питер подхватывает его под руку и медленно, но очень целеустремленно ведет к входу в собор. — Там ведь есть лавочки, верно? — совершенно невинно интересуется он по пути. Тони кивает, улыбаясь. Они оба имеют о церквях весьма общее представление и не то чтобы часто там раньше бывали, но уж про лавочки знают наверняка. И вряд ли там внутри кто-то станет возражать против того, чтобы Тони присел. Собор Святого Петра встречает их прохладой, величием и тишиной. И, разумеется, лавочками. Но Тони даже как-то забывает про усталость, во все глаза рассматривая убранство собора, и доходит до самой его середины прежде чем наконец сесть — и то скорее для того, чтобы было удобнее рассматривать купол. Не менее потрясенный Питер бродит где-то поблизости, жестом показав Тони, что он рядом, но садиться не будет. Тони и не против, пусть парень смотрит, пока он набирается сил на их дальнейшие приключения. Снова мелькает мысль о том, чтобы подняться на купол, — теперь, когда сидишь под ним и видишь его своими глазами, эта идея делается все более соблазнительной, но Тони все равно усилием воли отказывается от неё, заставляя себя смотреть по сторонам и думать о чём-нибудь другом. Не сейчас. В другой раз. Так он решает про подъем на купол, чтобы успокоиться и наконец от этого отвлечься, и вдруг с удивлением осознает, что уже дважды за относительно недавно начавшийся день думает что-то в этом роде, про другой раз. То есть не просто понимает, что всего им с Питером за эту поездку не осмотреть, даже если они будут проводить в каждом городе по неделе, но еще и начинает думать о том, что эта их авантюра может получить продолжение. А что… Взять с собой Морган, когда чуток только подрастёт, чтобы впечатления получше запомнились, Пеппер, конечно же… И Стивена можно позвать, чего уж там, он, наверное, в отпуске не был с прошлой жизни своей, доколдунской. Если и в ней был вообще. Задумавшись, Тони плавно скользит взглядом по собору, периодически замечая Питера то тут, то там, и мысли его так же плавно смещаются к более высоким материям. Во что-то высшее Тони не верил никогда — механик, физик, материалист до мозга костей, он просто не мог допустить существования чего-то, что не укладывалось бы в обычную концепцию мира. Хоть в какую-нибудь, но особенно в научную. Сам он своими изобретениями эти концепции неоднократно расширял и вообще игрался с ними как мог, но это всё было тоже исключительно научно, логично, понятно, обратимо… До 2012 года. Тогда он впервые осознал, что есть кто-то кроме них — и, мало того, что-то кроме науки и техники. Локи, Тор, Камни Бесконечности, а потом ещё и этот земной колдун, оказавшийся бывшим нейрохирургом и в честь этого сохранивший приставку «доктор» к своей фамилии… Кажется, после такого поверишь во что угодно. Тогда почему бы и не в Бога? Переведя взгляд на распятие, Тони решает, что пока он не готов ответить на этот вопрос. Год за годом жизнь вокруг него становится все сложнее и многограннее, многослойнее. Возможно, когда-то ему откроется и такая грань, зарекаться он не станет. К выходу из собора оба идут притихшие. Тони искоса поглядывает на Питера, гадая, о чём в этом непростом месте думает он, и вдруг едва удерживается от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. — Пит, нам не туда. — Не туда? — Питер делает ещё шаг по инерции, останавливается. — Сикстинская капелла, — негромко, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, поясняет Тони и мягко подталкивает Питера, чтобы он продолжал идти, только немного в другую сторону, влево от выхода. Питер молча поддается, явно ничего не понимая, и вскоре они доходят до другой двери, менее примечательной, чем входная, и отличающейся стоящим возле гвардейцем. Тот пытается что-то сказать, но Тони опережает его, сам заговаривая на итальянском. Говорит он недолго, а гвардеец и вовсе молчит, только кивает, когда Тони показывает ему телефон и умолкает, и открывает им дверь. И сразу, как они с Питером понимают по звуку, за ними ее закрывает. — Сэр?.. — спрашивает Питер шёпотом, озираясь в небольшом коридорчике, в котором они оказываются. — Это короткий проход к Сикстинской капелле. Вообще она в конце туристического маршрута, после всех музеев… — Тони делает выразительную паузу и негромко смеётся, замечая, как Питера передёргивает при слове «музеи». — Я так и подумал. Нас с тобой не хватило бы и на половину этих музеев, так что Пятница оформила нам с тобой спецбилет. — Спецбилет. Ясно, — Питер кивает с таким видом, что прекрасно можно понять, насколько ему на самом деле ясно, но больше не говорит ничего, только идёт рядом с Тони, подстраиваясь под его небыстрый шаг. Вскоре ситуация повторяется. Дверь, гвардеец, короткий разговор на итальянском, экран смартфона — и их снова пропускают. Питер, по лицу видно, старается соответствовать статусу «спецбилета» и даже как-то приосанивается, а Тони вмиг оглушает человеческое море, оказавшееся внутри капеллы. То есть он, конечно, знал, что там всегда многолюдно, но чтобы настолько… — …Сэр! Сэр, вам нехорошо? — руки Питера, привычно горячие, тормошат Тони и одновременно поддерживают, не давая даже покачнуться, поддаваясь движению этого моря. — Слишком… Много людей, — нехотя выдыхает Тони, понимая, что долго он в этом месте не продержится. Вот это обидно. Он не бог весть какой ценитель искусства, но все же уважает его и хотя не готов часами стоять у одной картины, познакомиться с самыми знаменитыми мировыми шедеврами хочет искренне. Просто из интереса. Но какое уж тут знакомство, когда футболка вмиг прилипает к мокрой спине, в ушах шумит, голова кружится, и даже здоровая нога начинает казаться ватной. — Мы можем выйти тем же путем? — Питеру ничего больше объяснять не надо, он только крепче берет кивающего Тони под руку и аккуратно разворачивает обратно к двери. Им действительно никто не препятствует, даже, кажется, хотят помочь, но Тони слабо качает головой, а Питер бормочет «скузи» и «грацие» и проводит Тони сначала по коридору, а затем и по уже более заполненному собору к свободной лавочке, усаживает и дает ему в руки уже открытую бутылку с водой. Тони делает несколько глотков, кивает Питеру, мол, садись рядом, и прикрывает глаза. — Пит, это ничего. Ты иди, посмотри сам, если хочешь, тебя пропустят, — спохватившись, проговаривает он с закрытыми же глазами, боясь, что всё вокруг по-прежнему будет вращаться. — Не хочу, сэр. Хочу с вами. Больше Питер ничего не добавляет, но это говорит достаточно твёрдо, чтобы и Тони в ответ просто промолчал, всё прекрасно понимая. Отпускает минут, наверное, через десять, Тони теряется даже в ощущении времени. Но осознаёт, что у него ничего не болит (по крайней мере, сверх нормы), дышится нормально, уши больше не закладывает, голова не кружится, а еще мёрзнет вспотевшая до того спина. Значит, уже можно выбираться на улицу, а то за радикулит в прибавку к его букету болячек Стивен спасибо точно не скажет. — Лучше, Пит, — Тони открывает глаза, смотрит на сидящего рядом Питера, встревоженного явно, но, кажется, не слишком сильно, отдаёт ему воду. — Выдыхай, я в порядке. Пойдём на воздух. Питер с видимым усилием проглатывает, наверное, с десяток вопросов, убирает воду в рюкзак и помогает Тони подняться. Воздуха, конечно, полно и в соборе, но не совсем того, который им сейчас нужен. — Точно в порядке? Это не, ну, не та самая сенсорная перегрузка? Может, в отель? — на площади Питера всё же прорывает, он по-прежнему держит Тони под здоровую руку и умудряется внимательно на него смотреть и одновременно прикрывать от слишком близко проходящих туристов. — Точно, Пит, точно. И нет, не перегрузка, — Тони уверенно кивает, нисколько не кривя душой. — Успеем мы ещё в отель, пойдём лучше по садам побродим. — И посидим, — строго добавляет Питер. — И посидим, — с шутливым вздохом соглашается Тони и поворачивает куда-то вбок, задавая маршрут. Сады Ватикана необъятны, но у Тони и Питера и нет цели их объять, они просто бродят какое-то время, а потом находят максимально тенистый и безлюдный уголок и усаживаются там на скамью. Записывают видеопослания сначала девочкам, потом Стрэнджу (не звонить же в конце концов, а фон красивый), а потом Питер как-то смущённо притихает. Тони с минуту складывает в уме два плюс два и соображает, в чем дело. — Пит, если ты меня стесняешься, я могу… Окей, ты можешь отойти куда угодно, потеряться тебе твоё чутьё не даст. Я посижу здесь сколько тебе нужно. — Сэр, вы… — Питер вмиг оживает, но все еще явственно колеблется. — Вы, ну… Не обидитесь? — Боже упаси, Пит, я всё понимаю. Иди уже. Передай от меня привет. — Обязательно! — Питер срывается с лавочки, но возвращается, успев отойти буквально на пару шагов, осторожно пожимает руку Тони и потом уже скрывается за деревьями по одной из дорожек. Возвращается он быстро, буквально через пять минут, Тони даже не успевает налюбоваться всеми прелестями уголка, в котором сидит, и уткнуться в Пятницу. — Уже? — он вскидывает бровь, наблюдая, как Питер достаёт из рюкзака воду на этот раз себе. — Ну, я тоже сообщение, сэр. Не хочу будить. Она поздно ложится и много учится. Ну, и не только. Проекты там всякие. Тони кивает, ожидая, пока Питер утолит жажду. Он прекрасно знает, какая активистка ЭмДжей, она и фонду Мэй Паркер помогает, и в какую-то благотворительную инициативу Пеппер включилась, и учится вроде бы неплохо, перспективная девочка. Кстати о перспективах. Тони вдруг вспоминает, что собирался в какой-то момент путешествия поговорить с Питером о его будущем, но решает, что момент этот ещё и близко не наступает. Им бы сначала с прошлым разобраться… — Ты голодный? — Тони решает пока прояснить всё же более насущные вопросы, как раз и время давно уже перевалило за обеденное. — Не сказал бы, сэр. Жарко. А вы? — Аналогично. Джелато? И в отель, наберемся сил перед Миланом. — Я только за! — Питер, едва успевший сесть, снова подскакивает, и Тони его понимает: в такую внезапную жару только мороженым и баловаться. А проголодаться они ещё успеют, по факту не так много и прошли, не так сильно и устали. Джелатерия «Миллениум», которую Тони знает ещё со времён первых визитов в Рим, удачно находится в пешей доступности именно от садов Ватикана, так что они добираются до неё за каких-то пятнадцать минут. Процесс выбора лакомств занимает у них едва ли не больше времени: глаза при виде всего, что есть в наличии, разбегаются у обоих. В конце концов они просто занимают столик и полагаются на выбор официанта, прося устами Тони принести им самое вкусное, что только есть. Официант их надежды оправдывает в полной мере, а порции оказываются такими большими, что Тони и Питер уговариваются считать этот праздник живота полноценным обедом. По крайней мере, до тех пор, пока им не захочется чего-то более существенного в кондиционированной прохладе номера. — Сэр, я же теперь дома совсем ничего не смогу есть… — притворно жалобно стонет Питер, смотря на последний шарик джелато, уже почти превратившийся в лужицу. — Ни пиццу, ни пасту, ни мороженое… — Погоди, парень, — Тони посмеивается, а шарика у него остается еще целых два, но сдаваться в этой неравной борьбе он никак не намерен. — Посмотрим, что ты скажешь в Милане. Здесь, конечно, очень вкусно, но моя любимая джелатерия там. Питер отвечает протяжным стоном и откидывается на стуле, откладывая ложечку в сторону (но не слишком далеко). — В таком случае вам придется заново снимать с меня мерки для костюмов после нашей поездки, потому что только так это и может закончиться! — Не может, — Тони отправляет в рот настолько крохотный кусочек джелато, что даже почти не чувствует его вкуса. — У тебя регенерация и все такое. Питер снова стонет и шутливо замахивается на Тони салфеткой. Тони смеётся, делая вид, что уклоняется и очень боится, и чувствует, как внутренняя туго скрученная пружина начинает потихоньку расслабляться. Главное, чтобы резко не рвануло.