Ловушка для Малфоя

Прежде чем попросить Гарри о помощи, Гермиона по-быстрому набросала в голове мало-мальски приличный план. И «по-быстрому» — единственное, что было возможно в данных обстоятельствах. Драгоценные минуты бежали и бежали, и с каждой из них от любви Драко оставалось всё меньше и меньше. Что-то в рассказе миссис Баркли беспокоило Гермиону, только разложить всё по полочкам придётся попозже. Например, то, что эмпаты слепы, когда влюбляются. Выходит, у них та же ахиллесова пята, что и у многих: эмоции. Их собственные. Не исключено, что именно это и имела в виду Касия, когда говорила, что «эмоции вредны». Но насколько вредны, просвещать не стала. Вероятно, намеренно. Обнажать свои слабости вообще нелегко... Гермиона не могла забыть лицо Касии, когда та говорила о Деклане. С одной стороны, она не сожалела, констатируя скорый факт его смерти, а с другой... когда-то собиралась его убить. Она действительно собиралась?.. В канун свадьбы. И бесспорно, напугала этим Аманду. Убив Деклана, Касия оставила бы сестрицу без мужа, а свой род — без любовной чумы. Правда, погибнув самой. История в стиле Шекспира с неожиданным «но»: Касия никого не любила, она просто не терпела сестру... До двойного убийства? Только вряд ли можно искупить оба. Самоубийство ведь тоже грех, и Касия это знала. Поэтому не в силах заставить Аманду поступить, как хотелось, дала ей отсрочку, а Фоули — шанс. Она бездумно надеялась, что Деклан продержится... Сколько? Сутки? Два дня? Двенадцать часов? Сколько?! Печально, что Касия опоздала: Деклан не устоял. Он сломался под грузом болезни. И Касия всё поняла. Почувствовала. Сорвалась. Врезала ему. Потому что всё, во что верилось... что теплилось... что и без любви билось в груди... Умерло. Касия проиграла. И смертью ничего не решить, Деклана не вернуть. Так зачем умирать нелюбимой, одинокой, преданной? Осталось лишь всех ненавидеть: Аманду, Линду, слабых людей. Потеряв надежду, Касия превратилась в наследницу рода, почти очерствев. Финал так финал. Жутковато. Но что-то подвигло её помочь Гермионе. Обычная месть? Гермионе нужно полок побольше. А самое злободневное: Беллинда обскакала её, когда напала на Драко. Он заражён. Он страдает. Насколько хватит его — никому неизвестно. А странная гипотеза Касии совсем выбивала из колеи, похлеще всяких преданий. И почему поцелуй всё исправит? Магия настоящей любви пересилит Филию? Изгонит её из тела? Одни догадки. Но верны ли они? Требовалось банально проверить. Конечно, Гермиона не собиралась нарушать обещания, иначе зачем их давать? Что Гарри с того, что Лея всё изменила? Что спасала от страданий своё дитя? Что сделала любовь преступлением? Но то, что Беллинда — эмпат, скрывать неразумно. Как и то, что Малфой теперь заколдован. Гермионе придётся рассказать о печатях. О мести. Но не о том, что скрывал сам тайник. Она дала слово. Ради Драко. Ради него она и не такое решилась!.. Ей надо пробраться в Малфой-мэнор. Одной. Ей надо украсть Драко. Под носом у родных. И Нарцисса, и Люциус не обрадуются непрошеному визиту, а тем более выяснению отношений между сыном и Гермионой. Выход один — увести Драко в особое место. Если понадобится — обманом, и попытаться достучаться до него прежнего. Ничего лучше Гермиона не придумала. И Драко должен... должен поцеловать её! Сам. Именно — сам. Это казалось важным, ведь спасение не подразумевает насилие. Оставалось — отвлечь Морган. И стать ей самой. По мере возможности. Ведь бог его знает, какой теперь Драко, а Линда — его невеста, вхожая в дом. Так чета Малфоев не заметит подвоха, если Гермиона постарается... Малфой-мэнор, конечно, не банк, но его хозяева палочку не для красоты носят. А у Линды их... две. «Обормотка!» Только и Гермиона не образец благородства, а Гарри — особая история. Он знаменит. Он герой. И перед таким соблазном Морган не устоит, что бесспорно. Хотя безответственно втягивать лучшего друга!.. Стыдись. Гермиона заглушала свою совесть тем, что предупредит его. Даст выбор. Главное — вывести Морган на эмоции, и превратить из охотницы в жертву. Её надо отвлечь. Одурачить. И нужно было спешить, пока всё не стало непоправимым. Если не стало…

* * *

— Мистер Поттер, я удивлена вашим приглашением. Так что понадобилось от меня герою волшебного мира? — кокетливо посмотрев на Гарри, спросила Беллинда, присаживаясь напротив него за столик в новом ресторане «Магия вкуса». Затем широко улыбнулась и заправила прядь каштановых волос за ухо. Гарри был не особо силён в дамских приёмах, но трезвость мысли не растерял и мог отличить «боевой прикид» от обычной одежды. Беллинда не просто явилась по первом зову, она ненавязчиво подчеркнула те части тела, которые способны привлечь внимание не только Перси, но и морально нестойких мужчин. Только как-то не учла, что для Гарри её схожесть с Гермионой, скорее, тормоз, чем двигатель в стратегии обольщения. Непросто другое: хитрить с человеком, который способен прочувствовать обман. Придётся взвешивать каждую фразу и сохранять хотя бы внешнее спокойствие. — Оставим церемонии, мисс Морган, — сразу заявил Гарри, игнорируя её практически голые плечи и полуприкрытую грудь. — Я здесь, чтобы предложить вам сделку. — Виски. В высоком стакане. Без воды. Со льдом, — заявила Беллинда подошедшему официанту. — Может, стоить выпить за это? — обратилась она к Гарри. — Или за наше более близкое знакомство? — Про второе — забудьте! А насчёт первого… — он повертел бокал с аперитивом за ножку и ненадолго склонился в её сторону. — Только если вы примете мои условия. — А вы собираетесь мне их диктовать? — ехидно поинтересовалась Беллинда, понимая, что очевидная попытка превратить недоужин в свидание не слишком смутила Поттера. «А мальчик рано повзрослел». Весьма соблазнительно. — Намерен, — подтвердил Гарри. Она неторопливо сложила руки на стол и чуть огладила пальцами их открытую кожу: — У меня или у вас?.. — Я не Перси, мисс Морган... — недвусмысленно намекнул Гарри, испытывал неловкость от её провокаций. — И у меня свои методы убеждения. — Смело, — Линда усмехнулась. — Ожидаемо. Недальновидно. Но вы возбудили моё любопытство. Так о чём пойдёт речь? Официант поставил заказ на стол перед посетительницей, и Гарри выдержал паузу, дав Беллинде пригубить виски. Определённо, Морган была очень уверена в себе. — Я знаю, что вы заколдовали мистера Малфоя, и предлагаю вам добровольно освободить его. Тогда, и только тогда, я обещаю не преследовать вас, если вы незамедлительно покинете Англию. Или я превращу вашу жизнь в ад. Поверьте, я это могу! Кроме того, вряд ли Малфою-старшему понравится мысль о волшебном насилии. А я уж позабочусь о том, чтобы он об этом узнал. — Не представляю, что вы имеете в виду, мистер Поттер. После войны вас не преследуют навязчивые идеи, нет? — язвительно спросила Беллинда и откинулась на спинку стула, демонстративно оценивая угрозу. — Оставьте игры для Скитер! — осадил не герой, а Главный аврор. Может, он и не в роскошном платье на тонких лямках, но вывести из равновесия тоже умеет. Эмпат прежде всего человек, в данном случае — девушка, а Гарри не на острове рос. И нюансы её внешности — не проблема, стервозность Морган видно насквозь. — Мой источник вам известен, — добавил Гарри, — поэтому отрицать преступление глупо и даже самонадеянно. Вы так глупы?! — тем же ядовитым тоном, что и Морган несколько секунд назад, поинтересовался он. — И если против эмпатов нет законов, то это пока… — Вы мне угрожаете?! — на короткий миг взгляд Линды стал озлобленным, но она быстро совладала с собой. — Вы? — дерзкий смешок. — Как-то не по-мужски, не находите? — поддевала она. — Только я не боюсь вас. Как и ваш источник. Обожаю, когда бросаются угрозами, которые, увы, не по силам! И героическое прошлое само за себя говорит. Это всё? — Не стоит приобретать врага в моём лице. Беллинда снова отпила из стакана, медленно поставила его на стол, и, склонившись к Поттеру, почти прошуршала: — Вчерашний враг может легко стать возлюбленным. У меня тоже своя репутация, позвольте заметить. Но с плохой, уверяю, жить легче. Уймитесь, вы ничего не докажите. Если у вашего источника не хватило мозгов, то у вас тем более! — Линда отклонилась назад и осмотрелась. Народу в ресторане было немного, но посетители время от времени поглядывали на их столик. И причина не только в Морган... Поттер в ресторане со скандальной персоной — неожиданность даже для него самого. Но Гермиона настаивала на людном месте, где чужие навязчивые эмоции могут сбить Линду, и где она точно не нападёт на Гарри. Тот незаметно проверил монету — условного знака не промелькнуло. Значит, дело не сделано, Драко всё ещё в Мэноре. А на повестке дня: прикрыть Гермиону, ведь у всех Морганов, очевидно, чутьё. Выследить эмпата всегда было непросто. При всех их положительных качествах они не стремились становиться лёгкой добычей, как и оружием в чужих руках, поэтому «ловцам» приходилось проявлять весь свой талант. — Вы, определённо, расчётливы, мисс Морган, и я думаю, имеет смысл предложить вам деньги. Сколько вы хотите? — Я не продаюсь, полукровный мерзавец! — процедила она сквозь зубы, но так, чтобы её не расслышали другие посетители. Зелёные глаза «светились» Авадой, гнев дал знать о себе достаточно откровенно. — Неужели? А по-моему, как раз да! Это всего лишь вопрос цены. Сколько? — Поттер специально сказал это громче. Беллинда вышла из себя, вцепилась в край стола и, возможно, порывалась уйти... Но свои же интересы мешали. Гарри с достоинством следил, как она старается взять себя в руки. Как чуть подёргивается уголок её губ. Как она, огладив столик, подносит виски ко рту. Что касалось собственных эмоций, Морган была явно небезупречна, потому как повелась на топорный приём. Не ожидала от героя, бедняжка. — Вы… — выпив спиртное залпом, произнесла Беллинда. — Что вы? — переспросил Гарри. — Оскорблять меня бесполезно. Ваше мнение меня не волнует! — Моя цена — вы, — Поттер, к удовольствию Линды, впал в ступор. — Соглашайтесь, с вашим-то благородством... Тогда, так и быть, я оставлю ваш источник, как и её возлюбленного, в покое, — Морган с удовлетворением отметила, как ещё раз изменилось лицо напротив при слове «возлюбленного»: оно еле вытянулось. — А иначе все узнают, что кое-кто, как последняя идиотка, влюбилась в моего жениха. И из ревности наводит напраслину, — Морган намекала на её версию событий. — Примите моё условие, и надеюсь, Джиневра Уизли это переживёт. Гарри нервно поправил очки. Конечно, ради Гермионы он готов на все, но ради неё и Малфоя… Ещё и уступить шантажу? Обойдётся! — Нет, мисс Морган, — сказал Гарри, как отрезал. — И дело не в том, что я не могу это сделать. Вы, может, и не глупы, но не умнее Гермионы. Уж поверьте, она найдёт необходимые доказательства, и тогда я посажу вас в Азкабан. Надолго. С такими исключительными способностями вам в тюрьме будет очень комфортно. — Повторяю, не стоит мне угрожать, — с той же издёвкой и шёпотом, — а то и ваша возлюбленная сможет поприсутствовать на нашей свадьбе. Позже. Никто ведь не может жить вечно, или забыли? Кусалась, зараза. Но Гарри прекрасно понимал: придётся доиграть сцену. И главное, не перегнуть. Он бросил взгляд на монету: сигнала так и не появилось, а Морган уже поднялась из-за стола и явно собиралась уходить. Дуэль как прямая конфронтация не входила в план. Для задержания Беллинды не было оснований, и Гермиона умоляла Гарри не рисковать. Взяла с него слово. Потому как лишнее внимание и скандал сейчас ни к чему. Гермиона собиралась действовать тайно, ведь неизвестно, что может выкинуть Морган. Ещё. — Будьте осторожны, — сдержанно предупредил Гарри. — Можно быть хитрее кого-то, но не хитрее всех, — и потянул руку к палочке. Он блефовал, но та и бровью не повела. — До свидания, мистер Поттер. И как хороший мальчик, оплатите мой счёт. Даю вам три часа на раздумья. Не скрою, что жду согласия и, поверьте, я его получу. Её каблуки застучали по полу, а сердце Гарри о нервы. Мысленно он просил судьбу, чтобы Беллинда заглотнула наживку и отправилась ждать заветного «да». Но только не к Малфою на свидание! Игра не по правилам, похоже, доставляла ей особое удовольствие. И самомнение — тоже.

* * *

У Грейнджер было одно преимущество, о котором Морган даже не подозревала: не только друзья, но и происхождение. Оттого Гермиона не пользовалась магией, когда выпрямляла вьющиеся локоны. И когда изменяла цвет глаз. И когда разбиралась с одеждой. Любовь Беллинды к ярким цветам заставила немного побегать, но страховка важнее преград: эти чары легко снять обычным «Фините». Гермиона убеждала себя, что на аккуратно уложенных волосах небольшую разницу в оттенке заметить непросто, а незначительную разницу в росте — вообще никак. Оставался лишь голос. А вот с этим были проблемы. Человек сам себя слышит плохо, а Гарри не знал голоса Морган так хорошо, как Перси. Но его Гермиона не собиралась вмешивать. Решение пришло само — обосновано изменить свой тембр, и заклинание хрипоты вполне подходило. Некоторые лентяи Хогвартса любили изображать из себя простуженных, добавляя лишних хлопот мадам Помфри. Ей приходилось выжидать, когда волшебство исчерпает себя, чтобы отделить реально больных от симулянтов. Так что немного времени Гермиона выиграла. Она заметила, как остолбенел Гарри, когда лжеМорган вышла из комнаты на высоких каблуках и в ярко-красном костюме. Похожий Грейнджер видела на Беллинде. И как она же, надела пиджак прямо на голое тело. Гермиона выбрала именно костюм, потому что тот скрывал шрам на руке, а его она не намерена была прятать: ни магией, ни магловскими методами. Гарри даже откашлялся: — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь... На что Гермиона кивнула. Достаточное сходство достигнуто, и реакция друга красноречивее слов. Правда, беспринципной стервой придётся прикинуться самой, а от этого становилось как-то не по себе. Гарри — тоже, ведь Гермиона далеко не актриса. Запрет на аппарацию прямо в Мэнор она уже проходила, но на участке с парком ограничений, вероятно, не существовало. Только проявляться из воздуха в компании с домовиком — опрометчиво. В конце концов, эльфа это не касалось — лишь Гермионы и Драко. В опасном одиночестве она трансгрессировала на территорию парка, как только получила знак, что Морган вошла в ресторан. И если уж строить из себя стерву, то хотя бы с намёком на приличия. Конечно, аппарировать за ворота в духе Морган, только не на порог — в духе Грейнджер. Она отправилась на поиски Драко на свой страх и риск, не скрытая даже под чарами, потому что собиралась смело войти в дом. Ничего не боясь. Даже — воспоминаний. Гермиона хотела ощутить, что пережила своих демонов. Что она, может, и не хозяйка дома, но хозяйка положения и собственных страхов. Пройдя по дорожке к парадной двери, Гермиона с лёгкостью осознала, что поместье больше не причина ночных кошмаров и ничто по сравнению с тем, что ждёт впереди... Это важнее слабостей. Прошлого этого дома. Сейчас значение имело лишь сердце Драко, которое борется и страдает. Которое каким-то невероятным образом принадлежит ей. И Морган без борьбы его не получит! Гермиона, мысленно примеряя на себя маску, потянула за ручку двери и вступила в парадную. Внутренне дом почти не изменился, насколько она вообще успела его запомнить: холодный и мрачный, даже при всём его богатом убранстве. Эбби подсказала, где находится комната Драко. От Гермионы требовалось лишь подняться на второй этаж и, желательно, незамеченной. Она не успела одолеть и тройку ступенек, как услышала голос Люциуса: — Мисс Морган, стойте! — звук его твёрдых шагов не предвещал ничего хорошего. — Что вы здесь делаете? Гермиона спокойно повернулась и, не тараторя по привычке, постаралась говорить в манере, свойственной Линде: — Добрый вечер, мистер Малфой, — от сиплого тона немного драло горло. — Я хочу видеть Драко. А что, это запрещено? — она вежливо спустилась на пару ступенек. Определённо, как Грейнджер. — Да, если блюсти традиции, — заявил Люциус, подходя ближе и ближе... Больше, чем позволяли приличия. Сейчас на Гермиону смотрели глаза Драко, но в остальном это до боли знакомое лицо ничего, кроме нервного волнения, не вызывало. Перед ней скользкий и заносчивый Люциус Малфой. Бывший Пожиратель смерти. Избежавший Азкабана только потому, что никого не убил. Лишённый некоторых привилегий, но всё ещё хозяин поместья. — Традиции не запрещают их нарушать, — с вызовом подметила Гермиона и почувствовала холодок, бегущий по спине. — Что у вас с голосом? — степенно поинтересовался Люциус, стоя напротив без своей привычной трости. Это несколько удивляло Гермиону, но он всё-таки у себя дома. — Сорвала, — спешно нашлась она, невольно тронув пальцами шею. — Приму зелье, и всё пройдёт. Гермиона будто забыла про мнимую болезнь и пыталась сообразить, как сбежать от Люциуса, но не в сторону входной двери, а в комнату Драко. Малфой-старший краем губ улыбнулся и почти подкосил своей фривольной насмешкой: — А не стоило так кричать во время соития. Гермиона неизящно вцепилась в изящные перила. Подобная фраза говорила лишь об одном: положение хуже некуда. Линда не просто невеста Драко, она... «Аморальная дрянь!» Мысли путались, поддаваясь приступу паники. Нельзя было выдать себя. Никак. Ничем. Как и поощрять хозяина дома тоже! Но она и раньше его не боялась, а теперь — и того меньше. — Я и на это должна спрашивать разрешение? — ехидно спросила Гермиона. — Пока вы не носите фамилию Малфой — да, — отчитал Люциус, властно всматриваясь в знакомо-незнакомое лицо. — И в связи с этим я намерен поговорить с вами. Немедленно! — Но я… — Не желаю ничего слышать! Быстро. В библиотеку, — скомандовал Люциус, вытягивая руку в нужном направлении, и замер в ожидании. Всем своим видом Малфой-старший показывал, что возражений, как и непослушания, терпеть не станет. Его рука потянулась к палочке. В какой-то миг Гермиона решила достать свою, но… передумала. Потому что ей нужен Драко. Выдать себя сейчас — всё равно напроситься на слушание, если не на что-то похлеще. Люциус мог бы простить вторжение в Мэнор, но не в его секреты. И не станет же он приставать к ней в собственном доме! Люциус пропустил её вперёд, и Гермиона, стараясь не оборачиваться, шагала, внимая вежливым указаниям, и судорожно пыталась найти выход из щекотливого положения. Возможно, Малфой-старший и не отличался безупречной моралью, но манеры не растерял: Он открыл перед ней дверь в библиотеку. Как только Гермиона вошла внутрь, она замерла, даже не представляя, к чему всё идёт. Если и надо бежать, то в эту секунду. До того, как аморальность Линды выйдет ей боком. — Никак не могу привыкнуть, что вы с этой Грейнджер похожи, — выдавил Люциус, взмахом палочки прикрывая дверь. Наверное, его так и тянуло сказать «грязнокровкой», но он не стал. И дело было не в штрафе... не в его размере, по меньшей мере... дело — в выгоде. Даже малейшая вероятность лишиться палочки толкнула на непомерные жертвы. И если для Драко наличие штрафов угрожало карьере, то для правой руки Волдеморта — чем-то более основательным. — Вы сейчас утверждаете, что она так же красива, как и я? — колюче поддела Гермиона, вытягивая пиджак по фигуре. — Конечно же, нет, — спохватился Люциус, — и ваше лучшее украшение — чистокровность. — А ваше — краткость, — ответила любезностью Гермиона. — Может, перейдём к сути вопроса? — опасно поторопила она. — С удовольствием, — кивнул тот, возвышаясь перед ней мнимым судьёй. — И спешу сообщить вам, что наглость — ложный признак величия. — Вы это о чём? — Гермионе было сложно скрыть волнение. Под неблагородным взглядом отца семейства — особенно. — О том, что вы собрались замуж за моего сына! Он вытащил из внутреннего кармана «Ежедневный пророк» и предъявил утреннюю заметку. — Ваша работа? — спросил Люциус, отбрасывая бумажную «улику» на кушетку. — Потому как я никого не извещал. И куда же вы так торопитесь, милочка? — Замуж, — прохрипела Гермиона, — и на то есть масса причин. А что не так? — она изобразила недоумение. — Ваши вопросы излишни, — жёстко известил он. — Не хочу знать, сколько вы заплатили Скитер... Как и не хочу знать, чем вы думали... Но вы не станете женой моего сына после того, как оголились перед его отцом! Сама мысль об интимных отношениях с Люциусом вызывала у Гермионы отвращение. Только Линду это, очевидно, нисколько не останавливало, поэтому согласиться с ультиматумом — не в её духе. — Так вы намерены мне препятствовать? Я бы на вашем месте всё взвесила, — бросила она наугад. — На что вы теперь намекаете? — ощетинился Люциус. — Не смейте действовать за моей спиной! — кипятился он. — Если моя жена и верит во всякие бредни, то я ещё не ослеп. Мне плевать, что Драко намерен жениться. Вы не любите моего сына! — Главное, он любит меня, — смело заявила Гермиону, ощущая все силу взаимных чувств. — Именно поэтому я говорю с вами, — Люциус не сдерживался, невоспитанно тыкая ей в грудь пальцами. — А не с ним! Бесспорно, отец щадил чувства своего сына. — Тогда к чему все ваши «не станете»? — Гермиона, копируя Линду, утешительно огладила плечо собеседника. — По-моему, Драко сделал свой выбор. — Я обещал вам протекцию, а это не синоним «своего сына»! — возмущался Люциус, нос к носу с наглой девчонкой. — Если бы Драко не был свободен, я бы решил, что это старая сказка! Он втянул воздух раздутыми ноздрями, и Гермиона... оторопела. Хозяин дома, конечно, не домовик, но он спал с Морган, а значит, мог учуять не тот аромат. Что, возможно, и произошло, потому как вчерашний любовник сдвинул брови и что-то сказал одними губами. Перевернул её ладонь... Гермиона от нового прозрения задержала дыхание: она совсем забыла про алые ногти! Ведь Морган будто переняла свои привычки у Салемских ведьм, не пренебрегая магией красок. — Похоже, мне нужна протекция и от вас тоже, — озвучила она свои мысли, ощущая слабость в ногах. — В лице вашей жены, например. Гермиона вновь ляпнула наугад, но, очевидно, попала в десятку. — Опять ваш грязный шантаж? — процедил он, отбросив мимолётные подозрения. — Учтите, как только я заполучу свой браслет, всё будет кончено, — Люциус прищурился. — Но если вы посмеете хоть слово шепнуть Нарциссе... или того хуже, Скитер... — он грубо сжал запястье Гермионы. — Я утащу вас за собой! В ад. И Гермиона всё осознала. За миг. Про фамильную ценность Линда выпытала у Касии, по-видимому, рассчитывая на компромат против богатых мира сего. Филия, конечно, хорошо, но шантаж как-то надёжнее. Как мерзавка прознала — отдельная тема, но вряд ли она заявилась к тётке, как снег на голову. Любую цель сначала выслеживают... наводят справки... Ведь Касия хранила не только чужие подарки, но и куда более ценное — семейную тайну. — А разве это я заставила вас забыть о брачных узах? — язвительно вспылила Гермиона. Она отказывался понять, как тот, кто любит жену, позволяет себе лишнее. — Чужими грехами не отмоетесь! — осклабился Люциус. — Я всего лишь мужчина, а мораль — это стадный инстинкт. Касия ничего не требовала от меня, кроме меня, — он вздёрнул свой подбородок. — И она была хороша! А в постели не сдержана. Физическая верность не входит в обязанности Малфоев, иначе с чего бы вы стонали подо мной, как последняя шлюха! Гермиона выдернула руку и вспомнила, что стерва: — Как и вы, Люциус, — она сама была в шоке от того, что выпалила. — Не смейте называть меня по имени! — воскликнул Малфой и чуть тряхнул своими платиновыми волосами. — То, что мы вступили с вами в связь, не даёт повод фамильярничать со мной. Касия заработала это право. Но не вы, глупая девчонка! — Не стоит принижать мои умственные способности, — и снова, почти нараспев: — Лю-ю-циус. — Повторяю: для вас я — мистер Малфой. Он чуть приподнял подбородок Гермионы сгибом указательного пальца, и теперь она уловила его еле заметный аромат. Приятный и страшный. Ведь это был запах опасности. Сердце Грейнджер стучало, как сумасшедшее, и рука невольно тянулась к палочке. — Или вы уясните истину, или трахать себя вы будете сами! — вульгарно пригрозил он. — Только я уже помолвлена с вашим сыном, — Гермиона поняла, что сболтнула глупость тире дерзость, но Люциус проигнорировал её. Наверное, он решил, что это очередная игра Морган, в которой циничная дрянь набивает цену. — Так вы расторгаете наш договор? — удивился он, обрастая глубинным страхом, что Морган приберёт их семейство к рукам. — Но ведь это было ваше условие, — любовник явно терялся, — моя постель в обмен на ваше молчание. Бедная Гермиона только теперь уловила весь смысл слова «протекция». Похоже, Линде нравилась перспектива унижать Драко, охаживая его отца. Но доиграть в Морган важнее, чем рассуждать о морали: — Я подумаю об этом, если вы обдумаете мой брак с Драко, — юлила Гермиона, пока Малфой с вожделением рассматривал глубокий вырез на пиджаке. Он знал лишь один способ владеть ситуацией... С помощью члена. — Боюсь, что привычки отцов для детей уже пороки, — с грустью выдохнул он. Его сын, видно, попался на удочку. — Вы соблазнили меня, мисс Морган... Но плохо, что нам обоим это понравилось. Очевидно, яблочко от тётушки недалеко упало, оттого вы первая поцеловали меня. Положение становилось всё более угрожающим: беседа осторожно спускалась ниже... и ниже. — Мистер Малфой, — Гермиона изобразила поражение. Она сама не знала, чего ей стоило смело взглянуть Люциусу в глаза и... притянуть его за ремень на брюках. — Уяснила? — приглушённо произнёс он, оглаживая её нежную щёку. — Вы плохая девочка, Линда. Очень плохая… То, что пришло в голову, поразило Гермиону. Но на пороках Морган можно сыграть, а всё тёмное, что пряталось где-то внутри, само подсказало идею. — Так накажите меня, — протянула «плохая девчонка». — Вы же не прочь поиграть, верно? Кончики пальцев гуляли по краю ремня, дразня Люциуса. Но нужно было переломить ситуацию в свою пользу. Заставить его сменить правила. Глаза в глаза — как безмолвная борьба за доминирование. — Во что? — спросил он, наблюдая за её неспешными движениями, и снова вцепился в запястье, поощряя порочный намёк. — Но давайте чуть позже, — осадила Гермиона, намеренно задержав взгляд на губах. — Сейчас я должна поговорить с Драко, а как только освобожусь... Я — вся ваша. Накажите меня, — она слегка облизала губы. — И я обещаю сопротивляться... Его серые глаза блеснули. Губы чуть приоткрылись. Гермиону едва не трясло. Она соблазняла Люциуса Малфоя, мысленно запрещая ему её целовать. — Заманчиво, — к радости Гермионы, он отступил, но безумие во взгляде говорило само за себя: Морган достанется. — Через час я буду у вас, Беллинда. Во всеоружии. — Через три четверти часа, — опасно подстёгивала Гермиона. — Мне переодеться в нечто банальное? — но она не желала услышать его варианты. — До банальностей Морганы ещё не докатились! Между прочим, невоздержанность перед свадьбой — плохая примета, — Люциус распахнул перед ней дверь. — Нарцисса колдует над приглашениями, а вам через полчаса лучше ждать меня дома. Там мы всерьёз обсудим не только насущную дату... Грейнджер с облегчением выскользнула из библиотеки, не представляя, чего будет стоить «серьёзный» разговор Малфоя. И на что он готов ради своей семьи.