Ловушка для Малфоя

Определённо, Малфой плохо спал в эту ночь. Он ворочался, чертыхался, пялился в потолок и как-то слабо запомнил, когда природа взяла своё. Он сполз с кровати ближе к полудню, лениво щурясь от яркого солнца. Ноги заплетались, и Драко не мог избавиться от ощущения, что он и только он всю ночь кружил на метле, испытывая судьбу, ставя рекорды на скорость и... глупость. И, кажется, победил. В плохом смысле. Во-первых, потому что Касия Баркли втянула его в свои странные игры, а во-вторых, он чуть не переспал с Грейнджер. Герой!.. Герой и болван. Болван, оттого что весь в этих «чуть». Чуть не сдался. Чуть не спёкся. Чуть не растёкся перед ней безвольной лужицей. От стольких «чуть» даже воротило. И что ж там у Грейнджер в трусах — клад?! — если он несёт какую-то околесицу, ощущая в крови слабость и силу, нежность и злость, страх и желание... Меньше всего Драко хотелось думать об этом, когда Беллинда чуть-чуть ему угрожала. Не чётко, но ясно. И одно дело — спать с беспринципной стервой, другое — со стервой, которая «видит тебя насквозь». Одно дело — трахаться, копаясь в её мозгах, а другое — выставлять напоказ своё сердце. И если первое вполне себе выгодно, даже логично, то второе действовало Драко на нервы. «Держи врагов ближе» — возможно, и мудрость, только с Линдой эта идея отдавала никак не охотой — жертвоприношением, где в роли жертвенного козла чуть затраханный Малфой! Но он не козёл, он тайпан. Что бы ни утверждала Грейнджер, эмпатия вне закона — по крайней мере, для Малфоя, и значит, надо искать способ вывести Морган с её «безобидным» даром на чистую воду. А огласка, как ни крути, тоже оружие, главное — верно подать. И вдруг, словно в подтверждении его слов, в окно забарабанила птица. Дымчато-серая, с крупными пестринками сова застучала клювом в стекло, и её жёлтые глаза в обрамлении тёмных тонких кругов смотрелись знаком тревоги. «Подарил же Блейз крылатый кошмар!..» Пусть и дорогой. Этот пернатый ухарь груз свой чужому не отдаст, не продаст и защищает не хуже потомства. Болотная неясыть с важной докучной мордой атаковала жилище Драко и, как только ставни открылись, влетела в окно, устроилась на спинке стула и, громко щёлкнув клювом, выронила свежий «Ежедневный пророк». «Ах да, почта...» — Драко поднял газету. «Скандал или выдумка?» — пестрила заголовком первая страница. Драко даже рот приоткрыл. На колдографии тощая вездесущая Скитер со знающим видом кружила по коридорам Министерства и тыкала худосочными ручонками в выдержки из Статута. Малфой пробежался по тексту глазами и выхватил пару абзацев о том, что, похоже, прошлой ночью кучка маглов стала свидетелем вопиющего зрелища: полёт на метле в полном соответствии с суевериями. И если министерство не примет ответных мер, то это поставит под сомнение авторитет новой власти, при которой такие забавы воспринимаются как невинные проделки, а не как явное пренебрежение к законам волшебного мира, чего она — Рита Скитер — прощать не намерена. Драко в неверии покосился на сову, начиная подозревать, что эта летающая зараза обладает не птичьим умом и такой же памятью, раз свела одно к одному: часы за зельеварением, новую метлу и ночное отсутствие своего хозяина. «Чего только не померещится...» Неясыть беспокойно защёлкала. «Цербер, а не птица». Хорошо, неболтлива. «Она ж не Скитер». Драко выругался, отбросил газету и рванул к Грейнджер. Она по-прежнему крепко спала, не подозревая, что пробуждение может обернуться для неё крупными неприятностями. И если Малфой ничего не предпримет, то нотации в кабинете министра — меньшее, что грозит двум охотникам за печатью. Злосчастная тыква всё ещё лежала на тумбочке мелкой уликой, но уничтожать её не было ни желания, ни возможности. Драко вытянул палочку и произнёс: «Энгоргио». Прежний размер вернулся, но вот спокойствия в воздухе не прибавилось. Малфой внутренне напрягся. Паниковать рано. Хотя, наверно, миссис Баркли на это и надеялась: на новый акт пьесы «Навреди Морган (в данном случае, Грейнджер) и пусть — на хрен! — выкручивается». Что ж... Скандал за скандал — вендетта на все времена. Что-что, а любви друг к другу сестрицы, увы, не питали, и ждать того же к племяннице — сущая блажь. Драко решил навестить Тома Дарнелла — начальника отдела магических происшествий и катастроф, ведь в его распоряжении находилась штаб-квартира стирателей памяти. Перед передачей дела в отдел обеспечения магического правопорядка именно он должен был позаботиться о сохранении тайны и, несомненно, сейчас торчал в министерстве, пытаясь эту шумиху замять, а попутно и разобраться с виновниками. Дарнелл — честолюбивый слизеринец — был лет на пять старше Малфоя, отличался не слишком заносчивым нравом и любил поболтать, особенно в приподнятом настроении. Драко пару минут стоял у нужного кабинета, не решаясь войти, но тянуть время как-то бессмысленно. Распахнув дверь, он столкнулся с Томом. Лоб в лоб. — Так, извини, я тороплюсь, — начал Дарнелл, не сводя с Малфоя встревоженных глаз. — У тебя что-нибудь важное? — он снял очки и потёр переносицу. — Давай по-быстрому, пока я жду своих охламонов. Том был высокого роста, зеленоглаз, весьма привлекателен и аристократически бледен. Тёмные густые волосы лишь подчёркивали оттенок его кожи. — Тогда поговорим на неделе, — Драко сделал безразличное лицо: — Я просто хотел уточнить кое-что. Скитер тут распускает слухи… — Уже прочёл? — рыча, спросил Дарнелл и потёр ладонь о ладонь: — Я эту Скитер скоро прихлопну, и меня оправдают! — он взвыл. — Вынюхивает, будто шишуга!.. Вечно суёт свой нос, куда не следует. Сдаётся мне, кто-то в Отделе с ней спит!.. Идиот чёртов!.. — Может, и не спит, — предположил Драко, — Скитер щедро платит. И немало берёт, — Малфой-то знал её цену. — Вот её гонорары точно не выдумка! Представляю, что магловские писаки понаплетут... — он скривился. — Хорошо, если спишут на зелёных человечков, — Драко хохотнул. — Ох, если бы... — обеспокоенный, Дарнелл вздохнул. — Теперь всем известно о чокнутой ведьме над Англией, и — дракл мне в печень! — она что, забавы дурней не нашла?! У меня сегодня дел других нет?! — ворчал Том, постукивая по руке волшебной палочкой. — Так это была Она? — удивлённо спросил Драко и даже замер для правдоподобия. Дарнелл не Морган, подвоха не учует. — Помнишь, год назад ходил слух, что какой-то парень резвился на метле над Ферт-оф-Фортом... Точнее, он. В маске и с задом наголо. И никакой Дарнелл его не нашёл. Том пожал плечами: — Пока известно, что это была девушка. Только не мне тебе объяснять, как внешность бывает обманчива. Не удивлюсь, если это тёща мне под Обороткой забот прибавила, — отшутился он. — Я уже отправил парочку лентяев обыскать окрестности, вдруг беспечный «лётчик» разбился неподалёку. Нужно ещё раз прошерстить округу, протокол требует, только вот радиус поисков большой, а людей у меня, сам знаешь, немного. Сейчас дождусь горе-помощников и слетаю на место. Блин, у нас с женой годовщина!.. — Дарнелл на миг возвёл глаза к потолку и стал нервно тереть лоб. — А моя благоверная превратится в мегеру, если я не управлюсь к праздничному обеду. — До сих пор не могу поверить, что ты женился, — заметил Малфой, обещая себе превратить Скитер в жабу. — Я тоже. Но знаешь, Драко, иногда для женитьбы нужны двое: одинокая чистокровная волшебница и озабоченная мать. А моя мама — так чересчур, — Том усмехнулся, и Малфой улыбнулся в ответ. — Что, тебе это тоже знакомо? Драко предпочёл промолчать, и сдаваясь, развёл руками. В знак понимания Дарнелл кивнул головой и зашагал прочь по коридору. — Том! — окликнул Малфой. — Хочешь, я подменю тебя? — хитрое и почти невинное предложение. А то как-то некрасиво тянуло на Империо. — Под...подменю? — Том оглянулся. — А что скажет Грейнджер? Обвинит меня в бесчестной эксплуатации? — глумился он. — А я не хренов эльф! — огрызнулся Драко. — Я — свободный работник, — съязвил он. — В её святая святых, между прочим, — Дарнелл снова почесал лоб. — Говорят, наша героиня помешана на порядке. И беспрекословном подчинении, — подметил Том, водружая мнимую корону себе на голову. — А ещё — на долбаных правилах, — подхватил Драко. — Готов поспорить, сидит сейчас выискивает в своём ящике магловские слухи и строчит отчёт для министерских ослов. Абзацы в Пророке обводит, — беспардонно кривлялся он. Переигрывал, чёрт!.. Но Том не заметил: — После всех статей Скитер, не понимаю, как она ещё не бегает по коридорам, подсовывая всем и вся новый закон о печати. Блин, Драко, Грейнджер меня съест! — Я не её собачонка, а мне скучно. Так как? — И быть у тебя в долгу? Очень по-слизерински, — Дарнелл задумался. — Ладно, замётано! — он одобрительно поднял руку, и Малфой с облегчением выдохнул. — Только будь осторожен. Ищи всё, что может помочь дурням из отдела правопорядка. Возможно, метлу. Свидетели не видели, чтобы эта чокнутая возвращалась обратно. И да, маглы утверждают, что летунов было двое. Час от часу не легче!.. А мои криворучки безвозвратно стёрли им память, прежде чем тщательно опросили. О Мерлин, с кем приходится работать — с болванами! Теперь никаких зацепок. Малфой побледнел. Он сам, как последний болван, напрочь забыл о мётлах. Драко, проклиная гормоны, дёрганным взглядом проводил Тома, пока тот не скрылся за поворотом, и бросился к себе в квартиру через общий камин. — Лишь бы получилось... Лишь бы получилось, — повторял Драко, пытаясь сосредоточиться на незнакомом месте. Он представил пейзаж и звёздное небо, аппарировал и, слава Фортуне, не промахнулся. Бегло осмотрелся по сторонам. Зелёная поляна казалась больше и даже опаснее, ведь именно сейчас она напомнила о ночном происшествии негласным упрёком. Захотелось стереть это место не только с карты, но и из памяти. Навсегда. Драко бездумно взмахнул палочкой, сжигая к чертям их мётлы, и присел на траву, согнув ноги в коленях. Так же бездумно он нащупал рукою кружевной лифчик и сжал жёсткими пальцами. Тонкая ткань казалась такой непрочной и такой искушающей. Она казалась почти нереальной. Как недавняя игра на ночном поле. Как все «чуть», что он натворил. И как Грейнджер с её долбаной правдой. Малфой, может, и зол. Зол постоянно... Но он не несчастен. Просто запутался. Пальцы ощутили тепло — с нотками разрушения. Он надорвал кружевной лиф. Немой и холодный, с натугой и болью, Драко раздирал хлипкую ткань вслед за образами в своей голове. Образами, где он и Грейнджер с жаром дрались. Где они упрямы. И уязвимы друг перед другом, словно между ними не свод вековых правил, а... магия. Прекрасная и постыдная. Он поднялся, отбросив подальше и чёрную тряпку, и обрывки стыда. Торчать здесь дольше было неразумно, и Драко поспешил в министерство. Несколько часов он изображал усердие, составляя компанию сотрудникам Дарнелла, рыскал в поисках несуществующих улик и поддерживал вялые разговоры. Он вернулся к Грейнджер лишь к девяти вечера — уставший, но гордый от своей изворотливости. Она всё ещё спала на боку, завернувшись в простыню, наспех наброшенную Малфоем, и улыбалась неизвестно чему. Едва-едва. Трогательно безумно. И эта улыбка словно стирала прежнюю злость, потому что была только его: тайная и искренняя. Драко отложил свою палочку и присел на кровать. Прощаясь с прошлым — с его безумными играми, он склонился к воздушным, шёлковым волосам, чтобы вновь почувствовать их аромат, прежде чем память ему изменит. Должна изменить! Он замер испуганным мальчишкой, когда Грейнджер повернулась на спину и приоткрыла взгляду голую грудь, предлагая... слишком многое. Не таясь. Драко успел позволить себе лишь одну воспалённую мысль, как заметил, что её ресницы дрогнули. Прошла всего секунда — и он пулей вылетел из спальни... ...изменяя только себе.

* * *

Драко уже час мерил шагами собственную гостиную в попытках избавиться не только от развратных картинок, но и от желания вернуться назад. Выходило... слабо, ведь потакать своему Я — любимая часть его натуры. Он решил, что прохладный душ сейчас как раз кстати: лучше смыть с себя и соблазн, и воспоминания, он и так проварился во всём этом весь день. Драко вытащил рубашку из брюк, расстегнул её и медленно направился по коридору к ванной комнате. — Малфой, — услышал он за спиной почти неразличимый голос и обернулся. Ошибка. Большая ошибка. В гостиной стояла она — Гермиона Грейнджер. Печально-опасное наваждение. Наверное, после такого же душа... Влажные волосы, блестящие глаза, полуоткрытые губы. И скромное лёгкое платье, в котором Драко впервые поцеловал её. Зачем она надела именно его? Опять — долбаная ошибка. Драко потёр висок, отгоняя напряжение. — Ты забыл у меня свою палочку, — так же тихо произнесла Гермиона и обошла огромный дубовый стол. Но уловив неодобрение, остановилась и просто протянула находку. Малфой, ни слова не говоря, подошёл ближе и вытянул палочку за свободный конец. Тело под рубашкой белело, почти звало, и Гермиона перевела взгляд к его измученному лицу, роняя: — Что-то случилось? Ты будто устал... Драко отмахнулся. — Денёк вышел неважный, — он чуть отступил, не желая сорваться, потому что понимал, откуда такая неловкость между ними. Каждый вдох и выдох напоминал о том, что почти что случилось. — Твои подвиги не прошли незамеченными. Вношу ясность, крики «Догони меня!» и «Хрен тебе!» были лишними. Но теперь улик не найти, правда, пришлось попотеть... — Так меня видели... — взволнованно заключила она и стыдливо прикрыла глаза. — Нас видели, — уточнил Драко, делая ударение на первом слове, — но всё в прошлом, забудь об этом, — он заметил, с какой слепой благодарностью на него посмотрела Грейнджер. Почти беззаветной. Её скупое «спасибо» он бы перенёс куда легче, только есть вещи важнее: — И вообще, обо всём забудь, — Малфой отвёл взгляд, переминаясь с ноги на ногу. — Обо всём? — переспросила Гермиона, осознав, что начинает злиться на него. Она не ждала подобных заявлений. — Именно. Такого больше не повторится. Не должно, — твёрдо ответил Драко и сунул руки в карманы. Потому что глазами он снова ласкал Гермиону, спускаясь всё ниже и ниже. — Так «не должно» или «не повторится»? Определись уже, — раздражение в голосе почти искрило. Теперь отступала она, понимая, что ночь закончилась и унесла нечто особенное между ними. То, что заставило надеть чёртово платье. — Я просто сорвался: ты достала меня! — огрызнулся Малфой и безотчётно шагнул навстречу беде: Гермионе. — А теперь — забудь!.. — шаг. И ещё шаг, под конец цепенея. — Так проще... — Проще?! Кому? Я не могу делать вид, что ничего не было! — она не отводила возмущённого взгляда. — Тогда научись! То, что случилось ночью, ничего не меняет. По крайней мере, для меня, — бросил Драко, наблюдая, как Грейнджер упёрлась в стол и замерла. Мерзавец-стол просто пресёк её бегство, а проклятое враньё подбесило. — Я не ты, Малфой... — «укусила» она. — Я помню всё, до последнего слова. И не смей сейчас лгать, что это ничего не значит! — А что это значит? — он усмехнулся. — Только то, что я дал волю рукам. Драко увидел, как вспыхнули гневом карие глаза, и почувствовал, как сердце утверждает обратное. Но ему не обломится: — А ты что, уже размечталась: любовь, детишки и всё такое? — издёвка в голосе давалась с трудом. Она мучила. Их обоих. — Значит... секс и ничего больше? Гермиона зло сжала губы. «Ничего больше» — эхом звучало в ушах. И в её сердце. Которое отказывалось верить. — Всегда так было, — Драко развёл руками. — Всегда будет. Тебе не нравится?.. А кто виноват? Она почти возненавидела его: — Неужели... я?! — конечно, Гермиона не была легилиментом, эмпатом тоже, но видела заячьи души насквозь: — Так это я виновата, что передо мной снова циник и трус? Драко дёрнулся. Но устоял. — Врун, пока не забыла! — ершился он. О, нет... Она не забыла. Грехи не для того, чтобы их забывать... Они — чтобы делать выводы. И не спускать малодушие: — То есть передо мной тот, кто эгоистично целовал меня... ласкал... кто всего лишь хотел меня? Как бездушный подлец? — тот кивнул. — Тогда запомни, что ты это делал в первый и в последний раз! — В кои-то веки наши мысли совпали! Мир перевернулся. — Прекрасно!.. — Гермиону почти крутило от боли, и она била Малфоя наугад, стараясь задеть так же сильно: — Было ошибкой пожалеть тебя и поддаться! — Пожалеть? — он побагровел. — Пожалеть?!.. — Драко рванул вперёд и схватил Гермиону за плечи. Но она лишь издевательски улыбалась. — Теперь это так называется?! Ты ответила на поцелуй, Грейнджер. И ты хотела меня, лицемерка! — А ты нет? — она не отводила въедливых глаз. — Если я тебя на самом деле хотела, то почему пыталась остановить? С правдой так сложно спорить. Но он пытался: — Зачем. Ты. Пришла? — чеканя каждое слово, спросил Драко. — Ответь! — он знал, что хочет услышать. Но сможет ли? Он не трус, но он боится себя потерять... Он не готов. А Грейнджер по-прежнему улыбалась, издеваясь над его страхом. — Зачем?.. — всё ещё сжимая-оглаживая тонкие плечи, повторил он. И Гермиона ясно увидела в его лице прежний огонь. Тот, в котором сердцу так тесно. Она задержала дыхание и попыталась освободиться, но Драко был не намерен её отпускать. Без ответа. — Я просто принесла палочку, — жестокая истина. Шёпотом. — Только уже жалею об этом. Пусти!.. — потребовала Гермиона, понимая, что совсем запуталась в том, чего хочет она. Наверно, немного ночного «тумана», чтобы прочувствовать... правду. Опять. И оттого чёртово платье не надежда на большее, оно — способ узнать: Где. И кто. Настоящий. Малфой. — Какая же ты дура, Грейнджер... — приглушённо, в отчаянии сдался он и впился в её губы своими. Он снова целовал её. Жадно. Неистово. Дерзко. Немного зло. И она его тоже. Драко так старался этого избежать, но всё повторялось. Снова и снова. Безумие. Желание. И Гермиона... Он разорвал её платье от шеи до пояса. Разорвал эту адову тряпку, что лишала ума. Она почти себя его лишила. Гермиона едва не задыхалась под его натиском, позволяя посадить себя на крышку стола. Драко пригладил ещё влажные волосы, обогнул пальцами шею и спустился к груди. Он мял её — властно и жёстко, заставляя отклоняться Гермиону всё дальше и дальше. — Это ты во всём виновата, — шептал он между поцелуями, но понимал, что виноватых давно нет. — Зачем ты... «...пришла». Драко не договорил. Никаких игр он не желал. Он хотел лишь целовать-брать-целовать Гермиону, сплетаясь языками и дыханием. Хотел чувствовать кожей её кожу. Её влагу. Грейнджер — здесь. Глупой-глупой ошибкой. Но он хотел эту ошибку. Всем, чем мог хотеть. Он всё ещё злился... но лишь на то, что лгал себе целый день. Только себя не обманешь. Грейнджер что-то да значит. Что? Чистый и яркий секс?.. Ведь Драко ждал... ждал тихих развязных стонов, когда наконец проникнет в неё. Малфой мечтал только об одном: заняться любовью с Грейнджер и освободиться от этого наваждения. Никаких долгих прелюдий. Никакого оргазма «до». Только — «во время». Сделать всё теперь и сейчас, надеясь, что после сумасшествие отступит, и она потеряет над ним эту власть. Перестанет быть незнакомой, непознанной и оттого такой притягательной. Драко отчаянно на это надеялся. Он уложил Гермиону на гладкую поверхность стола, заводясь от её нескромного вздоха. Руки смело задрали подол, и пальцы уверенно скользнули вниз по животу — под бельё, прекрасно зная дорогу к заветному месту. Такому желанному. И адски необходимому. До тёплых сладких глубин. До конца. Драко уже ласкал её между ног, наслаждаясь влагой и нежностью, и с трудом сдерживал себя от того, чтобы не ворваться в эту нежность нахрапом. Он видел, как дрожат от наслаждения ресницы. Видел, как пылают щёки Грейнджер. Как она тянется к его губам, забывая о предрассудках. — Я хочу тебя, — вышептал он, и полустон-полувздох сорвался с припухших губ Грейнджер. «Скажи... что она нужна тебе... Скажи...» Но Драко молчал, хотя распалённое сознание диктовало свои условия. Его испорченная натура шептала одно — более откровенное и грязное, а губы — другое: — Ты очень красивая, — спугнуть этот момент — почти преступление. — Очень... Драко осторожно провёл пальцем у входа, чувствуя немое согласие. Проклятая одежда!.. Её так много... «Чёрт!..» Он освободил её от откровенных ласк, расстегнул брюки, и Гермиона почувствовала его член, когда тот коснулся её бедра. Почти сразу она ощутила руки, пытающие стянуть дурацкие трусики... И тут она испугалась. Не так Гермиона представляла себе свой первый раз! Только не так: на столе в гостиной. Вдали от привычных вещей. Вне себя. Поддавшись страсти в квартире Малфоя. Рассудок всё ещё боролся с желанием, забывая, что не всё в жизни происходит так, как мечтаешь. Гермиона стала отталкивать руки и выгибаться, уклоняться от поцелуев, но Драко не отступал. — Перестань, — серьёзно попросил он, целуя гибкую шею и пытаясь сдвинуть в сторону нейлоновую преграду. Но Гермиона лишь сильней сжала ноги, сдерживая угрозу. — Перестань, Грейнджер, — на взводе настаивал он. — Я хочу тебя... хочу, как дурак! Как видишь, я говорю не по-французски. Он чуть толкнулся, не сомневаясь, что обнажит вот так и её желание. — Малфой, подожди… Она поспешила. — Чего ждать?! Нелепых признаний? — он осёкся. Ведь чуть не перешёл грань. — В чём?! — Гермиона качала головой, пытаясь и остановить Малфоя, и отыскать в себе храбрость для откровений. Слишком быстро всё происходит. — Господи, но не так же… — А разве это бывает иначе? Доверься мне… Чёрт, просто доверься! Драко обхватил руками голые ноги, раздвинул их и придвинул бёдра к краю стола. Он снова попытался стянуть бельё, но Гермиона не поддавалась. — Нет, — запротестовала она. Безбожно и слабо. Малфой и сам чувствовал, что готов умолять её. «Только не это!» — мелькнуло и прочно засело в мозгах. Нельзя умолять — лишь надавить. Мягко и настойчиво. Драко склонился над ней и обхватил руками её лицо. Рвано и вкрадчиво он бормотал то, что приходило в «пьяную» голову: — Что не так, Грейнджер? Что?.. Опять твои «но»? Но я не хочу слышать «нет», не сейчас, чёрт возьми!.. Отдайся мне, и клянусь, ты не пожалеешь. Ты не встанешь с этого стола неудовлетворённой. Драко потянулся к члену и приблизил его к ненавистной преграде, как дурак, обманывая себя... — Нет, Малфой, — твёрдо заявила Гермиона. Даже если он ей не врёт... Нет это нет. Не когда в голове подлый бунт. И всё бы ничего, только он смотрел ей в глаза. Смотрел и видел в них не столько возбуждение, сколько страх. И не просто страх — ужас. Ужас сродни... отвращению? Его будто под дых ударило. Оттого сердце сжалось в комок. — Для тебя я монстр, да? — резко спросил Драко, и каждое слово давалось с трудом. — Это так мерзко: быть с Малфоем? Ниже твоего гребаного достоинства?! — теперь было больно не Гермионе. Её «ты не стоишь» больнее всех «но». Драко выпрямился, одёрнул подол платья, отвернулся и стал застёгивать брюки. — Уходи, Грейнджер! Живо! — процедил он сквозь зубы, даже не поворачиваясь. — Может, дашь объяснить? — прикрикнула она, осторожно слезая со стола, и, стараясь поймать серый взгляд, обошла Малфоя. — Это не потому... — Нечего тут объяснять! — перебил он, захлёбываясь обидой и не улавливая в её лице никаких сожалений. Только гордыню-гордыню-гордыню. Потому что честнее его? — Знаю!.. — осклабился Драко. — Без любви гадко, с гадом-то! — сейчас он сам себя ненавидел. Из-за неё. — Ведёшь себя будто девственница. Чтобы переспать с Грейнджер, мне надо стать рыжим идиотом?! Пошла вон! Больше я к тебе не притронусь. Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но... передумала. Вытянулась в струну с видом «пошёл ты!», запахнула разорванное на груди платье и скрылась в камине. Под всполох огня и... «Гребаный чёрт!» — Драко с силой ударил кулаком по столу и скривился от боли. «Твою мать, Грейнджер!» Просто... твою мать. Банально. Грубо и озлобленно. От жу-уткого унижения. От рези в груди и в паху. Когда в венах бьётся «хочу», для вежливости уже нет места. Малфой сдёрнул с себя рубашку, на ходу сбросил брюки, трусы и толкнул дверь в ванную. Прохладный душ не помогал. Возбуждение давило. Воспоминания тоже. Влага Грейнджер, казалось, впиталась в поры, а её «нет» сейчас вросло в нервы, так и не сбивая хренов стояк. Но идти снимать напряжение к Морган абсолютно не хотелось. «С ней вообще-то пора кончать». Драко внутренне усмехнулся, и рука сама потянулась к члену. Он привычным движением обхватил его, рисуя в мозгу голую Грейнджер, бесстыже распятую там, на столе, превращая её пошлое «нет» в громкий вскрик. Вскрик страсти и нетерпения. Он представлял себе толчок за толчком — в самую тесноту и, сладко раздвигая упёртые ноги, проклинал все «но» на губах Грейнджер. И себя — за то, что дрочил, как школьник, в собственной ванной, мечтая... о трахе. Презрев всё возвышенное. Ему это не нужно. Только не ему. Не с той, что не стоит... его. Драко не замечал дикого биения сердца: в груди, в венах, в висках, а просто не останавливался в ожидании оргазма. Всё и вся просило о разрядке, но Драко растягивал кайф, то замирая, то ускоряясь. Он стонал почти неслышно, и, казалось, проклинал Грейнджер ещё больше. Потому что хотел. Всё ещё хотел. На её. Гребаных. Условиях. Вдруг в помещении раздалось громкое цоканье, и Малфой открыл глаза. — Драко, Драко… Какой плохой мальчик, — отчитал заигрывающий голос Морган, но никто и не собирался оправдываться. А тем более стыдиться. — Мог бы прийти за этим ко мне, негодник. Сложно поверить, но он не мог. Малфой, отбросив с лица мокрые волосы, со сбившимся дыханием ответил вполне честно: — Я зол на тебя, разве не ясно?! Зачем ты ходила к Грейнджер? И что ты ей наговорила? — Ничего, — стараясь изобразить непонимание, хитрила Морган. — А что эта дрянь растрепала? Не верь, врёт! — она облизала иссохшие губы. — Скорее, это ты врёшь. Так что тебе нужно? — Драко не собирался поддаваться на кокетливые ужимки и с равнодушным видом вернулся под душ. — Я искала тебя. Где ты пропадал прошлой ночью? Я соскучилась, — Морган не сводила взгляда с возбуждённого члена, а Малфой не идиот, чтобы этого не заметить. Он вышел из-под душа и, даже не стряхнув с себя капли воды, наблюдал, как Беллинда медленно раздевается перед ним. Вот она-то не скрывает своих желаний, когда перед ней многократный «козёл». Обнажившись, она приблизилась и попыталась поцеловать Драко. Но тот уклонился. Ещё одна попытка — и Малфой снова отклонился назад. — Я не настроен на нежности, Линда. Не сегодня, — отвечая на её вопросительный взгляд, сказал он. — А чего ты хочешь — этого? — она без стеснений обхватила тугой член и улыбнулась, поймав блеск серых глаз. — Или мне тебя наказать? — и Линда чуть прикусила Драко за шею. Он недолго молчал, а потом донёс решительно и жёстко: — Нет. Хватит с меня. — В каком смысле? Ты меня гонишь? — зелёные глаза Беллинды вспыхнули яростным огнём. Приятным, но почти убийственным. — Не гоню, — ухмыляясь, произнёс Малфой. — Стань на колени и открой свой болтливый ротик. Я жду. Он же гад. — Ты знаешь, я не люблю приказов, — скривилась Морган, отпустив член, и осторожно провела ногтями по груди Драко. — Мы уже это обсуждали. Никто не любит. И такая, как Морган, не любит приказов... Если те идут без подарков, конечно же. — Мне плевать! Денег нет, — съязвил он. — На колени, Линда, и уж постарайся, чтобы зубы не коснулись моего члена. — Даже так? Как интересно… — И не надо внушать, что даром ты никогда этого не делаешь! Ты знаешь, недотроги в постели мне ни к чему. Неумёхи — тоже. Я хочу трахаться, но если ты не согласна... — он указал на дверь. Он гад вдвойне. Только Морган это не злило: — То, что я упираюсь, ещё не значит, что не умею! Драко чуть приподнял её подбородок: — Тогда хватит болтать. Или делай, что я велю, или уходи! Но Морган лишь покачала головой, облизнула губы, и Малфой, довольный, надавил ей на плечи. Опустил на колени и запустил правую руку в пышные волосы. Преодолевая сопротивление, он приближал горячий рот Линды всё ближе и ближе, пока тот — кусачий и злобный — не достиг цели; тут же губы сомкнулись и приятно сдались. — О, да… — выстонал Драко, когда почувствовал их мягкое скольжение. И язык, старательно ласкающий член. — Давай... Ну же!.. Он заслужил кайф. Пусть и в исполнении Морган. Драко не понимал, где заканчиваются её пальцы и начинаются губы — так одинаково вкусно они двигались. Беллинда со знанием дела возвращала его к наслаждению. Поэтому он, тяжело дыша, забыв о гребаном воспитании, ругался и шептал указания, ловя себя на мысли, что Морган это любит. Драко сам направлял её голову, изменял темп и с каждым толчком старался войти в жадный рот глубже, чем следовало. Он взял и ахнул, когда лоб Линды коснулся его живота. Малфой даже не представлял, что она так умеет. А значит, по части членов не новичок. «Шлюха есть шлюха, б... блин!» Драко почувствовал стенки её горла и сдерживаться уже не смог. Он освободил свой член из влажного «плена» и уложил Линду на мокрый пол. Без спроса развёл её ноги и запустил два пальца прямо внутрь разгорячённого тела. — Если ты не любишь процесс, почему течёшь, словно сучка? — ухмыляясь, спросил он. — За бесплатно тоже заводит, правда? — Драко, ты — идиот?! — оскалилась Морган. — Меня заводит не член, а то, что ты ведёшь себя как грязный засранец! — она громко взвыла. — Хочешь ещё? — продолжая грубую ласку, он поддразнивал Линду, вынуждая тщетно царапать пол. Брызги воды попадали ей на лицо, волосы мокли, расползаясь по плитке тонкими змейками, а Малфой трахал и трахал Морган без всяких прелюдий, наблюдая, как она стонет и прогибается. — Быть мерзавцем тоже заводит, правда? — собезьянничала она. — Не всех, — не удержал Драко. — И лучше заткнись, я хочу кончить! Да и Морган, наверное, тоже. Драко расположился между её ног и одним толчком вошёл внутрь. Немного грубо, но она оценила, бросив: «Давай!», и лишь объяла его ногами. Как многих других. Только Малфой старался не думать об этом. Отрешённый, он подбирал нужный темп и ждал... злился и ждал финального крика, смешанного со смехом. Линда всегда так кончала. И жестоко царапала спину, словно клеймила тех, кто посмел увлечь её тело. А вот на душу... ...желания не хватило. Но сегодня Морган, тихо смеясь, лишь жарче прижалась, уткнувшись носом Драко в плечо. А он, сжав в кулак её влажные волосы, кончил сам, по-прежнему злясь. Абсолютно непоправимо. Он слез с Линды, позволив ей встать, и вернулся под душ, не удостоив даже «спасибо». Она, раскрасневшая и обмякшая, подбирала одежду с пола и как-то не радовалась такому выражению чувств. — Ну, и кого ты сейчас поимел: меня или Грейнджер? — услышал Драко издевательский тон. — А тебе не всё равно? Ты ж не в накладе… — Не смей пускать эту… — Беллинда стиснула зубы, потом выругалась и, чуть шатаясь, высказалась: — В нашу постель! Она взбесилась. Но Драко было начхать: — Если что-то не устраивает, я не держу. «Чистая правда, твою мать!» Но Морган усмехнулась и принялась одеваться, не пряча своих намерений: — Только я буду решать, когда всё кончено, Малфой. Напоследок она с силой захлопнула дверь. А Драко практически сполз на пол душевой, сел в прохладную лужу, согнул ноги и упёрся лбом в трясущиеся ладони. Малфой сильнее и сильнее давил головой на руки, ощущая в теле хлипкую дрожь: Противную. Мелкую. Мерзкую. Идиот. Докатился... Он занялся сексом — херов герой! — но так и не смог поцеловать Линду. Не ради забавы. Не вскользь. Не под кайфом. Тупость, конечно... Но его губы всё ещё хранили вкус Грейнджер, и Малфой не желал никого к нему подпускать. Не сегодня, по крайней мере. Он с новой силой ударил кулаком об пол, даже не обратив внимания, что разбил руку в кровь. Что-то внутри болело гораздо сильнее. _______________________ * Ферт-оф-Форт (Firth of Forth) — залив Северного моря, у восточного берега Шотландии. Главный порт — Эдинбург.