Академия Тьмы и Света

Улыбаться новому дню. Вот, чему учили меня с самого рождения. В нашей жизни всегда есть повод для грусти, но стоит лишь улыбнуться, как сразу же покажется просвет даже из самой ужасной ситуации. Вот и сейчас, мне, студентке второго курса психологического факультета, Иветте Зиминой, ничего другого не оставалось, как идти и улыбаться во все тридцать два зуба. Погода этой осенью несомненно радовала. Теплый ветер играл с волосами и приятно ласкал лицо. Зажмурившись от наслаждения, я вдохнула полной грудью и поспешила навстречу новому дню. Моя жизнь протекала довольно-таки спокойно. Я всегда была из разряда тех людей, которые не ввязывались во всякие авантюры, хитросплетения. Соответственно, и шумная, полная хаоса, московская атмосфера очень часто обходила меня стороной. Я родом из маленького города, и временно проживаю здесь только из-за учебы. Мы снимаем квартиру вдвоем с моей подругой и одногруппницей по совместительству – Алисой. Она по праву может считаться моей полной противоположностью. Яркая, целеустремленная, и полна необузданности. Не знаю, как мы с ней вообще находим общий язык. Наверное, просто дополняем друг друга. Поэтому, думаю, не стоит говорить о том, что этот учебный год обещал выдаться таким же обыкновенным, как и всегда. И меня это нисколько не расстраивало. Наоборот, даже радовало, потому что к обыденности и постоянству начинаешь привыкать. Но душа требовала разнообразия, что ли. Хоть какой-то искры. Тяжело вздохнув, я выдала миру уже привычную улыбку и ускорила шаг. С выводами я, наверное, все-таки поспешила. Стоило мне только переступить порог знакомой аудитории, как меня оглушил гул голосов. Недоуменно прошагав до своего места в третьем ряду, удивилась еще больше. Алиса, которая всегда встречала меня со стаканчиком кофе и теплой улыбкой, была увлечена всеобщим волнением и без умолку трещала с нашими однокурсниками. – Говорят, – начала Таня, наша отличница, накручивая локон своих рыжих кудрей на палец, – он приехал из-за границы. Не знаю, что он забыл здесь, но, скорее всего, собирается задержаться. – Как здорово, – захлопала в ладоши Алиса, продолжая меня игнорировать. Я так и сидела, не вникая во всеобщую эйфорию. Быть может, и хотела, но куда уж тут узнавать, чем это все вызвано, когда девушки так увлечены беседой. – А еще, – не осталась в стороне и Агния, – он молодой. Я точно это слышала. – Да ну, – не поверила ей Таня, – не может быть. – Может, может, – захлопала Агния ресницами, – Лаврентий Панкратович, – наш декан, – так и сказал: «Молодой, но очень перспективный человек». Визг Алисы, вмиг разлетевшийся по всей аудитории, оглушил. Не сразу заметила, что и я начала ерзать на месте от нетерпения. Ну чем может быть вызвано такое волнение, которое уже даже в воздухе чувствуется? Тем более, рано утром. Во время учебы. В начале года! Но еще больше меня озадачило следующее – мужская половина факультета тоже принимала участие в бурном обсуждении! Не выдержав более, настойчиво начала дергать Алису за рукав. – Иветта! – с третьего раза воскликнула она. – И давно ты тут? Возмущение. Оно уже хотело сорваться с моего языка. Но я сдержалась, а потому спокойно ответила: – Недавно. – Ива, что узнала-то! – подруга чуть не задохнулась от восторга. Поняла, что останавливать ее сейчас опасно для здоровья, и мешать ей высказываться не стала. – К нам учитель новый приехал! Молодой, из-за границы! Ты представляешь!? А я что? Я представляла, и от того лишь молча хлопала ресницами. У нас это было не редким явлением, когда учителя уходили-приходили. Ну, а то, что из-за границы… Так ладно, и это не новость. И все бы ничего, но уж очень нехорошо на меня посмотрела Алиса. Да и полгруппы вслед за ней. Никто не оценил моего безразличия. Пока я продумывала план бегства, рядом зло так зашипели: – Зимина, не зли меня. И не смотри так. Ну сколько можно!? Ты должна оценить это. Должна. Все в предвкушении! – а я, между прочим, всегда не любила «стадное» чувство. – Ладно, – не сдавалась Алиса, – так может другое удивит. Вместе с этим учителем к нам в группу приезжают два новых студента, по обмену. То есть, мы имеем не только молодого учителя, но и двух хорошеньких парней в комплекте. – А кто сказал, что это парни? Я четко слышала, как рядом зарычали. И еще больше удивилась, когда зарычали с парты Тани. Выдавив улыбочку, пожала плечами. Ну а что? Мне все равно, кого к нам занесло, пусть хоть нечистые силы. На другом мое внимание сосредоточено было. Как и полагается студенту – на учебе. А они тут… Да и вообще, улыбаться уже как-то расхотелось.

***

Бабушка всегда мне говорила, что случайности не случайны. В детстве я, конечно, ей не верила. Да и на мелочи всякие внимания не обращала. И все бабушкины советы о том, что все имеет смысл, я старательно пропускала мимо ушей. Скорее всего, из-за этого от всех знаков судьбы предпочитала лишь отмахиваться и продолжать улыбаться, тоже по совету бабушки. И зря, как оказывается. Судьба никогда не против поиграть с нами в свои игры, затянуть в круговорот непонятных событий. Вот и сейчас мне казалось, что жизнь готовит сюрпризы. Не самые приятные. К тому же общего восторга по поводу прихода нового преподавателя, я также разделять не собиралась. Тяжело и разочарованно вздохнуть я успела до того, как об этом подумала и встретилась с гневными глазами Алисы. Нет. Ну, серьезно. Судя по шквалу эмоций, нами должна была курировать сама королева Елизавета. И это как минимум. А тут, просто учитель, просто студенты. И просто по обмену. –Ты могла бы сказать «вау». Хоть что-то, – начинала злиться подруга. – Но не сиди пнем, Ива. Неужели ты не понимаешь? Понимала я лишь то, что год на самом деле будет веселым. И ни о какой учебе мне думать не дадут. Мотивы моих однокурсниц были более, чем понятны. Перспектива умчаться в закат с молодым иностранным учителем плотно засядет в их головы. А поскольку я хорошо, даже очень хорошо, знаю Алису, в закат она-таки свою потенциальную жертву утащит силой. И если не этого бедолагу, так оторвется на тех студентах. Ведь студенты, они… минуточку. –А откуда уверенность в том, что это будут именно парни? – вопрос на самом деле меня волновал. Зная нашего декана, он не стал бы посвящать девушек в такие подробности. – Ну, не может же нам так не везти. И Алиса зажмурила глаза, молясь, наверное, всем богам, которых только знает, чтобы судьба была к ней благосклонна. Я тоже молилась. Молилась о том, чтобы вся эта история обошла меня стороной. Уподобившись подруге, зажмурила глаза. Усердно так, старательно. Ровно до тех пор, пока дверь в аудиторию не открылась. И пока в эту самую дверь не вошли наш декан и молодой мужчина. К слову, «вау» с языка все-таки слетело. И понятно, что в закат его украдут еще до окончания сегодняшних лекций, тоже как-то сразу стало. Мужчина, стоявший рядом с Лаврентием Панкратовичем, был великолепен. Нет, не просто великолепен. Будто сам Аполлон спустился с Олимпа. И это, судя по гробовой тишине, отметила вся женская половина нашего курса. Да и мальчишки как-то нервно задергались. Этот древне-греческий Бог, не меньше, так и внушал уверенность, мужественность, и даже какое величие. Обыкновенные черные брюки с белой рубашкой смотрелись на новом преподавателе ну как-то совсем по-другому, нежели на наших старых учителях. Наверное, даже слепой мог бы заметить, насколько он хорош. Ну, прям образец мужчины с фотографий глянцевых журналов: спортивная фигура, широкие плечи, чуть смуглая кожа, правильные черты лица с заостренными скулами, волосы длинной по плечи цвета вороного крыла аккуратно собраны, трехдневная щетина. А главное – глаза. Два изумруда, которые с ленцой оглядывали всех присутствующих. Ни у кого таких раньше не встречала. Зеленые – да, но чтобы настолько! И вот, когда пришел мой черед попасть под оценивающий взгляд нашего Дон Жуана и преподавателя, по совместительству, я опустила голову. Уж больно мне не нравилось ловить такие взгляды, да и не хотелось показывать, что его появление оказалось для меня эффектным. Ему и внимания остальных студенток хватит с верхом.       Обернувшись на свою подругу, поняла, что дело плохо. Катастрофически плохо. Алиса еле дышала и не сводила с мужчины глаз. Пробежав быстрым взглядом по всем другим студентам, заметила точно такую же картину. Ну, и на источника данной эйфории внимание обратила. Он уже внимал речам декана, серьезно кивая головой. Но, поскольку на зрение никогда не жаловалась, я отметила, что уголки губ дамского обольстителя предательски подрагивают. И как-то даже обидно стало за Лаврентия Панкратовича. Видно было, что он старается заинтересовать зарубежного гостя. Со всей душой, как говорится. А этот… да он просто смеется! Конечно, никто и не отменяет того факта, что он великолепен, но можно было бы и повежливее быть. Хотя, после такого открытия, великолепие, исходящее от него, стало понемногу испаряться. Откуда-то и маленькая неприязнь к надменному педагогу в душе зарождалась. А осознавая, что все мои одногруппники восхищенно на него смотрят и не замечают этого, еще хуже сделалось. – Он – Бог. – констатировала Алиска очевидное, снова обретя дар речи. И никто даже спорить не стал, молча согласились. – Итак, – ворвался в мысли всех здесь присутствующих звонкий голос Лаврентия Панкратовича, – позвольте вам представить вашего нового преподавателя по философии, – он указал рукой на мужчину, – Амира д’Эстре. – Француз, что ли? – не удержавшись, хихикнула подруга. – Точно француз, – шепотом подтвердила Таня, которая сидела на ряд выше. Настя и Катя, ее соседки, лишь закивали в такт. – А декан-то наш, – указал Артем, сидевший рядом с нами, на Лаврентия Понкратовича, – вон как гордостью преисполнился. – С чего бы это? – недоуменно поинтересовалась Алиса. – А не каждый день в свой университет французов принимаешь. Тут уже даже я хихикнула. О чем через мгновение пожалела. Наш междусобойчик не остался незамеченным. Та самая пара удивительных изумрудных глаз на нас воззрилась. И по ужасной ошибке с моими глазками встретилась. Вот тут-то стало ну совсем жутко. Такого сканирующего взгляда я на себе никогда не ловила. Да он словно в душу посмотрел! Еще и как-то нехорошо брови к переносице свел. А после у меня так вообще голова закружилась. И взгляд этот откровенно пугать уже начал, а от «француза» будто бы энергия отрицательная исходила, с головой окутывала. Бабушка говорила мне, что бывают такие люди. И связываться с ними – себе дороже. Поэтому с этой минуты было решено сидеть на его лекциях тише воды, ниже травы. А когда он так смотреть на меня перестал, я услышала совсем тихий голос Артема: – И надо же было так посмотреть, аж мурашки по коже. Мурашки правда были и уходить, почему-то, не собирались.

***

А «француз» бесновал. Сказать, что наше знакомство не задалось – ничего не сказать. Как только декан покинул кабинет, Амир д’Эстре с задумчивым видом направился к учительскому столу. Никто из группы не посмел даже вздохнуть. Тишина устрашающе нависла над нашими головами. Такое вообще впервые было! И, наверное, Лаврентий Панкратович мог бы нами гордиться. Наконец-то, его студенты покорно ожидают новых знаний, полностью сосредоточившись на учебном процессе. Вот только совсем не на этом были мы сосредоточены. Девушки томно, едва заметно, поглядывали на профессора, парни выглядели напуганными. Что точно никак не соответствовало их обычному поведению на парах. И только мы с Артемом сидели, как мышки, иногда переглядывались. Я так вообще голову в плечи втянула, боясь лишний раз пошевелиться. Раньше я никогда особо не выделялась из толпы студентов. Ну, может только своей жаждой знаний. Но это было приятно, особенно, когда хвалили. А вот когда на тебя, причем, только на тебя, таким взглядом смотрят, как-то уже и учиться не хочется. И то, что именно меня недовольством окатили, не только я заметила. – И чего это он? – практически около самого уха прошептал Артем. В ответ я могла лишь пожать плечами. Тоже, к стати, едва заметно. Мало ли, этот нервный опять чем-то недоволен будет. И гнетущая тишина еще минут десять в воздухе висела. А девушки нашего курса особой нетерпеливостью отличались. Да и смириться все не могли, что так ими обожаемый преподаватель совсем внимания на них не обращает. Эта самая нетерпеливость и стала переломным моментом нашего первого занятия. Рита, сидевшая на первом ряду, уже буквально подпрыгивала на месте от напряжения. Первая и не сдержалась, произнеся: – Мистер д’Эстре, а… Но вот договорить ей не дали. И вовсе не наши хихиканья, когда она так смешно к д’Эстре обратилась. «Француз» ну очень медленно оторвался от бумаг, которые держал в руках. Плечи вмиг напряглись, спина невероятно выпрямилась. Не знаю, как Рита, но я поблагодарила удачу за то, что той самой нетерпеливой студенткой не я оказалась. Так он посмотрел на бедную Риту, что даже мы сжались. – Как ты меня назвала? – прошипел наш новый учитель, выделяя каждое слово. Красные уши Риты видела вся группа. Лицо, наверное, вообще цвета спелого помидора стало. Мы настолько перепугались за бедную однокурсницу, что… – А «француз»-то на русском говорит даже без акцента. – Вот собственно это и было удивительным. Но куда уж нам до таких открытий, когда Ритка готова замертво упасть, а вся группа так вообще замерла в ожидании дальнейших действий. Все это еще больше начинало мне не нравиться. И знакомство с новым преподавателем, и первая пара, да и сам Амир д’Эстре раздражал ужасно. Кажется, многие так же думать начинали, что было заметно по кислым минам «братьев по несчастью». Даже Алиса, которая вначале была готова падать к ногам потенциальной жертвы, немного нахмурилась. Ну, а уж если даже она хмуриться начала! – Лорд. – еще больше зарычал иностранец. Да так зарычал, что все думы из головы сбежали. И теперь все уставились на него, как на новые ворота, не понимая, что он от нас хочет. А это еще больше профессора злило. Я заметила, как глазища сверкнули. Как не заметить, такое я тоже впервые вижу! И если бы можно было испепелять взглядом, быть в аудитории тогда пепелищу. – Деревня… – закрывая глаза, прошептал он. Да так прошептал, что вся группа услышала. – Для вас я, уважаемые студенты, лорд д’Эстре. И попрошу обращаться только так, – отчеканил голосом, не терпящим возражений. Вот неприятно стало, сильно, зубы даже заскрипели. И за Риту, которая уже еле дышала, и за курс свой, который привык к преподавателям по имени-отчеству обращаться. А чувство это все нарастало и нарастало. И червячок неприятно так изнутри грыз. Да и челюсть уже на парте от возмущения валялась. Мама всегда говорила, что натура я – самоотверженная, еще и язык впереди мозга скачет, поэтому: – А я – королева Иветта III, будем знакомы. И не надо на нас так смотреть. Мы, знаете ли, лордов не каждый день в аудиториях видим. Нет. Когда впереди мозга, еще терпимо. Но кто ж знал, что и чувство самосохранения язык назад отогнал. Сижу, бледнею понемногу, осознаю понемногу. Осознаю, что снова язык свой за зубами не сдержала. «Прикуси язык», – очень хороший совет от моей бабули. «Слово не воробей…», – еще одна народная мудрость, так часто ей используемая. И вот эта самая мудрость так подходила к данной ситуации. А если бы еще можно было бы сквозь землю проваливаться, я бы добровольно прогулялась. Потому что, если не добровольно, так меня туда лорд-француз сейчас проводит. Ладно, за одно похвалить себя можно. На Риту больше никто внимания не обращал, и она больше не краснела. Теперь лорд, и какие у него там еще титулы есть, Амир д’Эстре, собственной персоной, с каменным лицом на меня смотрел. И смотрел так, что я даже глаза опустить не могла, как обычно это в неловких ситуациях делать любила. На группу можно было не смотреть, и так понятно: все воззрились на меня сочувственными, быть может и благодарными, взглядами. От этого, правда, легче не становилось. Только опять голова кружиться начинала, что ужасно раздражало. Если у меня так каждый раз при встрече глазами с лордом будет, на пары придется в солнцезащитных очках ходить. И опять его взгляд хмурый прожигал меня насквозь, к нему теперь еще и интерес добавился, изучающий такой. А главное, неприятный. – Что ж, королева Иветта, – явно насмехался д’Эстре, – большая честь, большая честь. Встаньте, – уже более требовательно прозвучало. Подскочила с места я пулей, за что мысленно себя и ругала. Благодаря воспитанию бабушки, выросла я ребенком, знающим себе цену. В разумных рамках. Никогда себя не принижала, оценивала по достоинству, и умела преподносить окружающим. Маме никогда это не нравилось, но зато я всегда могла достигать поставленных целей и быть уверенной в своих силах. Ну, и улыбаться, не сдаваться, как бонус. – И хотела бы я сказать, что это взаимно, да не буду, – уже конкретно понесло меня, отчего тишина, до этого гробовая, сейчас стояла-таки звенящая. И в довесок к своим словам подбородок гордо вздернуть не поленилась. Помню я про «тише воды, ниже травы», но робеть перед надменным преподавателем не собираюсь, хотя бы чисто из уважения к бабушке. Может быть, судьба была бы ко мне благосклонна, ведь такой солнечный день сегодня, и, может быть, профессор смог бы простить такую наглость. Вот только моя верная команда, в лице Артема и Алисы, важностью преисполнилась. И они тоже не поленились плечи расправить и с улыбкой нагло на лорда посмотреть. – Любезностями обменяемся еще, не беспокойтесь, – не зная ситуации, я могла бы подумать, что обворожительно, улыбнулся «француз». Но сейчас улыбка напоминала хищный оскал. – Завтра. После занятий. Попрошу не опаздывать. Села я не так воодушевленно, и улыбаться мы все трое перестали.