***
Центральный парк в этом захудалом городишке был соответствующим. Но ничуть не отталкивающим, в отличие от узких, заплеванных улочек. В парке не было ничего, что могло бы напомнить о Магиксе — слишком он был простым. На прилегающий к Алфее тоже похоже не было — слишком неухожено. А в Алфее сегодня торжество — совместный со специалистами праздник в честь начала учебного года. Восхищенные специалисты окружат малышек Винкс вниманием и будут соревноваться в искусстве делать комплименты в перерывах между танцами. Девочкам не оставят и шанса поболтать друг с другом или позвонить парням. Скай обязательно изведется от ревности и своими размышлениями вгонит в уныние Тимми. А сам он? Тоже извелся бы. Не будь задание таким секретным, заставил бы Музу взять с собой его голограмму и танцевать только с ней. А Муза бы послала его к ведьмам-прародительницам или еще куда подальше и назло ему для каждого танца выбирала нового партнера. Грелась бы во внимании и флиртовала с красавчиками. Стреляла бы во все стороны совсем черными от косметики глазами. На поражение. И на следующий день он бы просматривал в новостях и в блогах студентов фотографии с праздника и запоминал лица несчастных, которых можно больше не жалеть на тренировках. «Бы». Не будет никаких специалистов. И фей не будет. Может, не будет и праздника. Как вообще ведьмы отмечают начало учебного года? Уж точно не танцуют с парнями в украшенном цветами зале. В Облачной Башне органично смотрелись бы только похороны. Или коронация темного властелина. И Муза сейчас там, в этом замке, в котором ее неисчислимое количество раз почти убили. Пока ее подруги вовсю веселятся, она наверняка сидит в своей комнате. И хорошо еще, если в одиночестве, а не с какой-нибудь злобной насмешливой ведьмой. Не то чтобы он хорошо разбирался в ведьмах. Но Трикс, по идее, должны быть продуктом среды, в которой жили. А они злобные и насмешливые. И коварные. А если ведьмы ее обманут? Сначала предложат дружбу, будут внимательными и милыми, а потом… Ко всем темным лордам конспирацию. К первородному злу задание. Гордость туда же, вместе со здравым смыслом. Он и так и так не сможет теперь нормально работать, не отвлекаясь постоянно на неуместные мысли. Муза одна в Облачной Башне. Без подруг. В окружении ведьм. Да если нужно, он будет сутками говорить с ней, даже если это приведет к концу света. Да хоть к исключению — не очень-то и хотелось быть военным специалистом. Три звонка. Пять. Пятнадцать. Без ответа. Спит? Скорее всего. Наверное, не могла уснуть ночью и теперь отдыхает. Ничего важного. Можешь не перезванивать. Но Муза никогда не выключает телефон. Она бы проснулась от такого количества звонков. Но если у тебя проблемы, перезвони. Нет, ведьмы не стали бы трогать ее. Точно не сейчас. Мисс Гриффин, наверняка, присматривает за ней. Почему ты не отвечаешь? Ушла в душ. Долго ужинает. Уехала в город и забыла телефон в школе. А если все-таки… Ты же не с ведьмами сейчас? Ты помнишь, что им нельзя доверять? Только не вздумай тусоваться с ними. Ничем хорошим это не кончится. Я же не прав? Ты не с ними? Почему ты не отвечаешь? Я прав, да? Хорошо повеселись с новыми подругами. Желаю удачи. Мое задание все еще секретное. Не звони, если просто захочешь поругаться. Прекрасно. Просто прекрасно. Завелся вообще без причины. Сам придумал — сам разозлился. Сам себя за это будет жечь в темном пламени до самого возвращения в Магикс. По меньшей мере — месяц. Я придумал бред, да? Напиши.***
День начался ужасно — падением с кровати после тревожного, едва ли двухчасового сна. Продолжился — еще хуже. Амалия всерьез собралась затравить «феечку». И если вчера дело ограничилось словесной дуэлью — взаимными унижениями и завуалированными угрозами, то теперь наглая пигалица, упорно пробивающаяся на вершину местной иерархии, осмелела и на зельеварении как бы невзначай пролила состав, использующийся для создания несмываемых знаков, ей на джинсы. На любимые джинсы. На первые джинсы, над выбором которых пришлось думать больше пяти минут, потому что Стелла крутила ее в примерочной полтора часа. К счастью, больше уроков не было. Можно было уйти в свою комнату и запустить голографический синтезатор — подарок Текны. Играть весь день. Если получится, всю ночь. Не думать о том, что буквально каждая студентка в этом замке сейчас ломает голову над тем, как испортить торжество в Алфее. Не взрываться, случайно услышав обрывки фраз из чужого мозгового штурма. Ясно, что диверсия заранее согласована с другими директорами. Это упражнение не только для ведьм, но и для фей, и для специалистов. Сохранять бдительность, не допустить паники, проявить находчивость — в этом суть. А праздник — просто повод столкнуть их лбами, не нарушая собственных правил. И все равно не получалось не злиться на этих, ни в чем еще не виноватых, но уже таких отвратительных девушек. Почти девочек, да? Откуда в них столько злобы? Разве в ней самой — совсем недавно их ровеснице — было? Муза остановила себя. Не все здесь дети. Единицы похожи на наивную, милую Мирту. Большинство пугающе напоминает Трикс. А они — не дети. Сторми — еще возможно, Айси — вряд ли, Дарси — точно — нет. Дарси. Откуда она вообще взялась такая? Вечная правая рука своей властолюбивой сестры. Почему она так легко признала лидерство импульсивной и потому заведомо обреченной на поражение Айси? Муза снова заставила себя остановиться. Она ведь ничего не знает. Ни об отношениях этих ведьм, ни о них самих. Да и разве это важно? Особенно сейчас, когда они обезврежены и надежно охраняются в очередной тюрьме, название которой при всем желании не вспомнить. Просто Трикс — личное. Дарси — слишком личное. Нельзя перестать думать, сравнивать, искать причины, делать выводы. Сложно не представлять с удовольствием, как перекашивает от боли отвратительно реалистичное для фантазии лицо, когда видишь похожие волосы. Но Аката — не Дарси. Ученицы в Облачной Башне — не Трикс. Никто из них не собирается устраивать новый передел мира. Они не путаются с древним злом и не мечтают увидеть трупы ее подруг. И все же рядом с ними предчувствие опасности неконтролируемо стучит в висках. Лейла звонила утром, говорила правильные, нужные вещи напуганной и разбитой Музе. А после пропала на весь день. За последний месяц она с головой погрязла в работе. Из ее рассказов Муза знала, что Винкс застали цветочки. Гроздья волчьих ягод созрели позднее, и первое время Лейла боролась с ними почти в одиночку. Но и потом, с помощью военных было нелегко — слишком много опасных существ успело восстановить силы за то время, пока мир беспечно праздновал победу. Все это Муза прекрасно понимала, но с тупым упорством пыталась дозвониться в не покрытую сетью зону. Отвлекать подругу от важных дел мелочным нытьем было стыдно. А еще было страшно. Необъяснимо. Беспричинно. Постоянно, с тех пор, как она приблизилась к замку. Последние тридцать два часа, восемнадцать минут. В одиночку — невыносимо. В этой школе с нами всегда случалось что-то плохое. Мне о ней даже думать жутко. Но ведь все это нужно, чтобы ты поборола свой страх, да? Ты справишься. Фарагонда верит в тебя. И девочки верят. И я. Понимающая, чуткая, добрая Лейла. Она все знает без слов. И когда они свяжутся снова, она выслушает, не перебивая, не задавая вопросов. Не предложит вернуться в Алфею. Не будет жалеть. Она скажет: «Я бы тоже боялась». Иногда мне снятся монстры Даркара. Представляешь? До сих пор. Он давно повержен, а я… Лейла призналась в этом в тот день, когда появилась Аката. Сидела на своей кровати, гладила по голове Музу, ревущую в одеяло. Муза не помнила, как пришла к ней и что говорила. Помнила, как плотный ком появился в горле, когда Саладин лично придержал для Акаты двери. Как весь день волнами накатывали-отпускали старые, неуместные сейчас воспоминания. Как вечером стало трудно дышать. Как она убежала в парк, чтобы спрятать от подруг подступающую истерику. Как столкнулась с Лейлой, вышедшей на вечернюю пробежку. Кажется, она рассказала все. Что совершенно по-детски ревновала к Дарси почти незнакомца. Что до сих пор не может простить себе это. И его простить не может за то, что спутался с ведьмой, хотя нет у нее никакого права на злость, потому что ее это вообще не касалось. И про то, как грубо говорила с Акатой, хотя она не причем. Аката наверняка хорошая. А Муза ужасная. Глупая трусиха. Потому что до сих пор боится выскочек, которых трижды уже побеждала. Лейла все поняла бы. Но Лейлы не было, а были вечные сумерки за окном, еще сильнее сгустившиеся к вечеру. Были жуткие витражи и темные стены в красных пятнах света. И зелье на штанине — немое объявление войны — тоже было. А с ним — приторное «феечка». И насмешливые, враждебные взгляды первокурсниц. И настороженные, недоуменные — девушек постарше, своими глазами видевших «феечку» и ее подруг в деле. — Почему ты здесь, не в зале? — Люси, угрюмая, всегда испуганно-напряженная стояла в дверях, — Пойдем. Мирта просила присмотреть за тобой. — Я, — Муза хотела съязвить, огрызнуться. Не стала. Мирта волнуется за нее. Люси — тоже. Иначе бы не пришла сюда, следила бы только, чтобы феечке не оторвали крылья. — Сейчас. — Смени штаны. Кому принести дары и жертвы в благодарность за такую предельно конкретную соседку? Или это не удача, а всего лишь мисс Гриффин? Муза вывернула содержимое рюкзака прямо на кровать. Джинсов не было — забыла, когда за десять минут до автобуса собирала вещи. Зато было платье. Красное, очень красивое, безумно дорогое — Стелла подарила его на день рождения, — еще ни разу никуда не надетое. Именно такое, как маленькая Муза представляла себе платье для первого выступления с рок-группой, которую она однажды создаст. Группы никогда не было. Черной кожи и заклепок не было тоже — одно только платье. Муза не знала, зачем привезла его с собой. Почему-то показалось, что хорошая идея — взять только то, что выбирали для нее Винкс. Должен был быть еще комбинезон, подаренный Флорой взамен другого, пострадавшего от ее экспериментов. Но Люси нетерпеливо посмотрела на часы. И Муза оставила сброшенную одежду валяться на полу, на ходу принялась поправлять растрепавшиеся хвосты. Одна резинка лопнула. Возвращаться за новой и злить Люси не хотелось совершенно, а завязать густые волосы оставшейся — не представлялось возможным. И они, длинные, тяжелые разметались по спине — который раз за всю жизнь?***
Праздник ведьм не был похож на торжества в Алфее и шоу в Красном Фонтане. Это даже праздником назвать было нельзя. Церемониальной части не было. Как и преподавателей и администрации. Закуски, по всей видимости, добывать нужно было самостоятельно. Ученицы веселились, предоставленные сами себе. Со всех сторон тяжелая, на грани какофонии, музыка. В тусклом свете, озаряемые только редкими всполохами заклинаний, гнулись и ломались тела. Без определенного рисунка, без логики и последовательности вскидывались руки и ноги, летали волосы. Это было, как любой хаос, по-своему красиво. Очень красиво. Муза попыталась представить себе парней из Красного Фонтана, танцующих вместе с ведьмами. Не смогла. Не было манерности, которая позволила бы добавить их в картину. Здесь не было учителей, специалистов и прессы, потому что их просто не могло быть. Это было таинство несовместимое с чем-то внешним, инородным. Даже просто смотреть со стороны казалось неправильным — как с улицы в чужое окно. Люси растворилась в толпе, как только они вошли в столовую через коридор, соединенный с одним из балконов, обычно занятых обеденными столами. Муза пыталась высмотреть на площадке внизу ее фигуру, тонкую, угловатую рядом с другими, обязательно гибкую и пластичную — не Трикс же сделали ее балериной. За спиной зазвенели падающие подносы и стекло — группка старшекурсниц расположилась тут со всеми удобствами. Муза обернулась всем телом. Никто не обратил внимания. Подошла к своей кульминации ссора, вяло текущая последние несколько минут. Между опрокинутых стульев стояли две девушки. Полностью белая, с просвечивающей даже в тусклом свете кожей, держала за воротник изумрудно-зеленой, струящейся кофты рыжую и с увлечением поливала ее темной, вязкой жидкостью из большого стакана. Рыжая почти висела, удерживаемая только тонкой бледной рукой. И самоуверенно улыбалась дрожащими губами. С вызовом смотрела попеременно на обидчицу и зрителей, часто моргая покрасневшими от сдерживаемых слез глазами. И в какой-то момент неуловимо выскользнула из блузы, выпрямилась. А потом исчезла, тоже всего на мгновение. Появилась за спиной почти победительницы, сбитой с толку неожиданным поворотом, обняла ее и вцепилась в края мокрой, все еще висящей на вытянутой руке ткани. Рванула на себя. Оскалилась шире, в болезненной гримасе обнажая ровные острые зубы. И затянула рукава кофты вокруг чужой шеи, выжимая бурые струи на бледную кожу. Когда отпустила, побелевшая еще сильнее девушка рухнула на пол, подтянула ноги к корпусу и рвано задышала, закашлялась. Разревелась. На нее, скрюченную, размазывающую по лицу темные капли, рыжая опустила ткань. Повернулась спиной к всхлипывающему зеленому кому и внимательно посмотрела на Музу. А затем одними губами произнесла: — Пойдем танцевать. И вцепившись намертво, вместе с Музой шагнула с балкона. Страшно не было. Противно тоже. Почему-то казалось, что эта поразительно наглая девушка не из тех, кто будет с толпой загонять беззащитную жертву. Довериться ведьме — нелепо, опрометчиво, неумно. Но Муза затормозила падение у самого пола, синхронно с ней — по ее сигналу. И танцевала. Как до этого лишь единожды — с Лейлой в земном полуподвальном клубе. Спиной к спине с полуголой рыжей бестией. Лицом к лицу с толпой увлеченных только собой ведьм. И вот такими — они не были отвратительными, как днем. Они стали не более, чем тенями, дергающимися в такт бешеной музыке. В какой-то момент рыжая снова затянула Музу на балкон. Уже на другой, намного выше. Муза без труда отделила от мириады звуков хрипловатый шипящий голос. — Ты злишься, что я к тебе прицепилась? — Немного. Сначала. Уже — нет. — Не злись. Я не хотела мешать. Но они бы меня убили, — усмехнулась, — Можно побыть рядом с тобой? До утра. Ты не волнуйся, тебя не тронут — кишка тонка. — Меня даже первокурсницы пинают, а эти… — А эти знают, что ты подчищаешь хвосты за Командой Света. Танцевали. Говорили. Опять танцевали. Переводили дыхание, обмениваясь отдельными фразами. Танцевали снова. Еще до того, как небо посерело, Муза знала очень многое о новой знакомой — третьекурснице Синтиморе — и о себе в глазах ведьмовского коллектива. Как ни странно, все, что здесь было о ней известно, оказалось правдой. Временами невыгодной, сокровенной. Благо, интересно это было только старшекурсницам. Младшие, в большинстве своем, очень смутно представляли, какое положение среди волшебников занимает их «феечка». Почему ей неприятна огласка, Муза не могла объяснить. Не потому что не понимала. Наоборот. «Я боюсь ведьм. Поэтому Фарагонда сослала меня сюда — жить и учиться с ведьмами». Смешно. За этим обязательно должны следовать слезы, сопли и истеричное: «Не приближайтесь! Вы! Мерзкие твари!» Для полноты картины. Для большего эффекта. И тогда они ее уничтожат. Вся эта огромная толпа навалится и затопчет. И в этой толпе самыми яростными будут Люси и Синтимора. И младшая сестра Синтиморы — робкая, гнобимая всеми Кави — девочка с исключительным талантом к черной магии и исключительным отвращением к ней же, воюющая с собой за право гордо называться ведьмой во весь голос и не гореть от ненависти к себе при этом. А после них появятся Винкс. И Фарагонда. И Гриффин с Саладином. И Аката. Они подлечат ее синяки, отряхнут пыль с одежды, обнимут и будут смотреть с укоризной и сочувствием, как на ребенка, который в истерике избивает камень, о который споткнулся и разбил коленку. А потом Синтимора толкнула ее с балкона вниз, к танцующим, и кинулась следом. И ни единой мысли в голове не осталось. До самого рассвета.***
Первая и главная ошибка, которую можно совершить после десяти часов танцев перед напряженным учебным днем, — уснуть. Через час придется не просыпаться, а воскресать из мертвых со всеми последствиями. Муза усвоила этот урок за три года соседства со Стеллой, поэтому с удовольствием согласилась на предложение Синтиморы прогуляться по замку. Не совсем прогуляться. Если я сейчас вернусь в комнату одна, то на мне до самых занятий будут отрабатывать боевые заклинания. Не смотри так. Да, я почти задушила лучшую подругу своей соседки. И я ни о чем не жалею. Эти стервы должны отвечать за свои выходки. Никто из них не тронет Кави безнаказанно. Я чересчур ее опекаю, да? Бесстрашная и наглая Синтимора оказалась просто гиперответственной старшей сестрой. А еще — трусихой и прилипалой, хотя это пока не напрягало — все равно никого, кроме нее и неразговорчивой Люси, у Музы здесь не было. В одном из коридоров сплетничала группка задиристых первокурсниц, которые почли своим долгом объяснить фее, что ей нельзя так запросто гулять по их школе. И получили от Синтиморы убедительный аргумент в пользу мирного сосуществования. Муза даже успела повеселиться, иронизируя над идеей дружбы со змеями, пока они, злобно шипя, ползли в комнату. — Ты уверена, что это была хорошая идея? Тебе с ними еще учиться. — Тебе тоже. Муза вдруг вспомнила, что она здесь не на задании. Стало неожиданно неловко. — Я собираюсь разобраться с ними сама. Тебе не нужно портить отношения с первокурсницами. Они могут отыграться за это на твоей сестре. Не нужно было этого говорить — Синтимора мгновенно закипела. — И почему же ты только «собираешься»? Почему не прижала этих куриц сразу же, — она превратилась обратно в ту девушку, которая душила изумрудной блузой свою обидчицу, — Они же бесят тебя. Дай угадаю, ты просто ничегошеньки не умеешь. Поэтому не можешь разобраться с ведьмами по их правилам. — Было бы удивительно, если бы умела, — трудно удержать себя в руках и не среагировать на открытую насмешку. Муза почти готова была атаковать в ответ. — Не спорю. Но ты сейчас в Облачной Башне. И решать свои проблемы должна, как ведьма из Облачной Башни. Так что хватит думать, как тайком от мисс Гриффин накормить их фейской пыльцой. Не хватает сил — ищи того, кто поможет. Если надо — хватай за ноги и ползи следом. Ты не в том положении, чтобы лелеять свою гордость, — оборвала, замолчала, отвернулась, очень тихо заговорила опять, — Прости. Я говорю бред. Забудь. Тебе все это не нужно. Ты очень сильная, хотя и фея. Ты прижмешь их всех к ногтю. Сама. Ни перед кем не унижаясь. Муза смотрела на мелко дрожащую, голую веснушчатую спину и с ужасом осознавала. Они же ничем не отличаются. Она расслабилась после знакомства с Винкс, после того, как они притерлись друг к другу и научились общаться мирно. Но глобально ничего не изменилось. Ей просто повезло попасть в этот гармоничный мирок. А вне его полно фей, которые прямо в разгар сражения начинают атаковать своих же, потому что накипело и нет больше сил терпеть безответственных, но самонадеянных сокомандниц. Ведьмам просто хватало честности признать существование проблемы до того, как она приведет к катастрофе. И если совсем честно, даже внутри клуба они иногда оставались одни. Прямо сейчас Лейла в одиночку боролась с последствиями их общего провала. А Муза — одна в Облачной Башне. И помочь ей пыталась не одна из Винкс, а трусливая ведьма, которая боится еще сильнее, чем она сама. Муза положила руку на рыжую макушку. Она не злилась. Она не обиделась. Она сильнее, чем когда-либо боялась находиться в этой школе, делающей за пять лет с юными ведьмами то, на что у фей уходит иногда вся жизнь, — каждая из этих девушек для защиты своей правды могла остаться одна против всего мира. Потому что мир превращался для них в отвратительное место, населенное безжалостными существами. И Музе нечем было возразить им на это. В комнате Синтиморы было пусто. Но в ванной шумела вода, а на полу валялась одежда. — Бэйна здесь, — она села на одну из кроватей, вытащила из-под нее невнятную черную ткань и кинула на соседнюю, — Посиди, пока она в душе. Муза села на край и огляделась. Ничего необычного, если не считать, что комната явно была рассчитана на двоих, а третья кровать втиснута сверх плана. — В общежитии кончилось место? — Нет. Мы хотели жить втроем. Я, Бэйна и Оливия. — Оливия…. Которая будет с твоей помощью практиковаться в боевой магии, если я уйду? — Она самая. Повисла напряженная тишина. Синтимора ждала вопроса, а Муза боялась его задавать — мучительно думала над тем, как продолжить разговор иначе. — Слушай, — Синтимора, вся сжавшаяся и сгорбившаяся, вздрогнула, выпрямила спину и шумно вдохнула, — я все хотела спросить. Как тебя называют? У тебя длинное имя… Такие обычно заменяют прозвищами. — Как называют? Дай подумать, — она снова расслабилась и всерьез задумалась над вопросом, — в школе — полным именем. Дома — Тимера. Кави, когда еще училась говорить, произносила мое имя так, потом привязалось. Бэйна до сих пор иногда… — она осеклась. Дверь в ванную распахнулась. В след за клубами пара из нее выплыла замотанная в огромное бордовое полотенце девушка. — У нас гости? — она хмуро глянула на Синтимору и тут же перевела взгляд, — Ты Муза, да? Я Бэйна О’Вайленс, третий курс. Рада знакомству, но, честно говоря, не ожидала увидеть вас вместе. Бэйна отвернулась и стала поднимать с пола раскиданные вещи и швырять их в одну кучу, потом неожиданно снова обернулась Синтиморе. — Еще раз провернешь подобное с моей одеждой и встретишься с праотцами. Ты должна мне блузку, иначе… Она не стала продолжать. Хмыкнула, прямо в полотенце улеглась на застеленную кровать. Тихо выругалась, вытащила из-под себя черное платье, которое туда кинула Синтимора, бросила к остальному. Щелчком пальцев выключила свет. — Я собираюсь спать. Будете шуметь, девочки… — она снова не посчитала нужным закончить фразу.***
В свою комнату Муза вошла за час до завтрака. Люси спала, свернувшись клубком. Если она просыпалась поздно всегда, а не только в честь начала учебного года, то на душ оставалось больше получаса. Еще нужно было проверить почту, написать Лейле, найти расписание на сегодня и выбрать в огромной стопке учебников с непривычными названиями нужные. Она начала с почты. От Лейлы были пропущенный звонок и сообщение. Она извинялась за то, что не отвечала, и ставила перед фактом: не ответит еще неделю. На Андросе дело приняло еще более серьезный оборот. Было видеосообщение из Алфеи. Винкс рассказывали о начале своего учебного года и интересовались ее новостями, дрались за место в кадре и перебивали друг друга. Было еще пятнадцать пропущенных и столько же сообщений. От Ривена. Муза читала их и чувствовала, как сатанеет. Было обидно. За Люси и Синтимору. За Бэйну и других незнакомых еще хороших девушек, которых наверняка немало в этом замке. За Мирту. Даже за Акату. За себя. За себя особенно. Ведь если ставить вопрос таким образом, то кому и нельзя было доверять, так это Ривену. Он вообще-то шпионил для Дарси. Конечно, это давняя история. Конечно, все заслуживают шанс на принятие. Но эти ведьмы — тоже «все». И для них это даже не второй шанс — первый. Но разве можно что-то объяснить Ривену, когда он уже сделал выводы и разозлился. Он точно был в ярости, когда писал это. Если позвонить ему сейчас, они совсем рассорятся. Но и молчать невозможно. Она выскажет ему все, что думает, даже если придется отсылать сообщения с почтовыми птицами. Пальцы сами забегали по клавиатуре. К горлу подкатило. Засел тяжелый душный ком, продышать который не получалось. В глазах мутнело и пощипывало. Как же она расклеилась за эти два дня. Люси заворочалась, просыпаясь. Сейчас она откроет глаза, увидит Музу, размазывающую слезы по щекам. Посмотрит сочувственно и снисходительно. Муза тихо, чтобы не разбудить соседку раньше времени, переворошила кучу одежды на кровати и выскользнула из спальни. Зеркало в ванной было огромным. Стелла бы оценила, но Музе не нравилось — отражение казалось ей растерянным и неуместным в этой зловещей обстановке. Но сейчас что-то было не так. Растрепанных волос и мятого платья оказалось достаточно, чтобы вписать ее в мрачный интерьер замка? Или дело было в покрасневших от слез глазах и бледности, вызванной недостатком сна? Под ударами холодных водяных струй под кожей пульсировала отчаянная — звенящая в каждом нерве — болезненно-пьяная легкость, которая поселилась в ней впервые с момента прибытия в школу и теперь сквозила во всех движениях. Каждое из которых улавливалось огромным зеркалом в безвкусной раме.***
— Смотри. Смотри, они идут. Все, как я говорила. — Эллен, ты уже знаешь? Говорят, одна из Винкс перевелась в Облачную Башню. — Музы нет третий день. Так это не слухи? — Хватит нести бред, девочки. Она болеет. Надин видела ее в лазарете вчера. — Ее при мне увезли в больницу еще два дня назад. — А я видела, как она с чемоданами садилась в такси. — Ее нет в списках. Я точно знаю. Я помогала Гризельде с документами. — Я слышала, она уехала домой по каким-то семейным обстоятельствам и вернется в следующем году. Шепот. Неравномерный гул, затихающий перед идущими к своим местам феями и с новой силой возобновляющийся за их спинами. — Мне не нравится, что все так смотрят на нас. — Не льсти себе, Текна. Им интересны не мы. — Слухи так быстро распространяются. — Ага, скоро девочки осмелеют и будут караулить нас в коридорах. — И штурмовать кабинет Фарагонды! — Не кричи так, Стелла. — Я не понимаю, что их так взволновало, — Мирта уныло ковырялась в своей тарелке и обращалась больше к себе, нежели к Винкс, — Девочки из моей комнаты говорят об этом с первого дня учебы. Что в этом такого? Муза даже не вылетела, это всего лишь перерыв. Она просто изучает сейчас другой тип магии. — Как красиво ты говоришь, Мирта! — от группы третьекурсниц отделилась одна, — Это называется «перебежчица». «Предательница». Видимо, варить змеекрыс Музе приятнее, чем учиться с нами. Большое спасибо. Нам всем ведь так радостно знать, что мы хуже ведьм из Облачной Башни. — Почему ты их так ненавидишь? Ведьмы не такие уж плохие. — Ты это сейчас серьезно? — Я думаю, нам стоит жить в мире. — Девочки, вы слышали это? А я всегда думала, что ты сбежала из Облачной Башни, потому что именно ведьмы довели тебя. — Я не… — Все-таки скучаешь? Может, вернешься? Будешь учиться с Музой, помогать ей с уроками. Ставлю, что ее дружок снова запал на какую-нибудь самопровозглашенную королеву зла, и она отбивает его обратно. В таком случае, ей не до учебы. — Эмми… — Не переживай, тебя наверняка не отчислят. Ведь желающих учиться в Алфее так мало, что школа может позволить себе сохранять места за ученицами, которые имели перспективы, но предпочли… — Эмми, пожалуйста… — Замолчи! — Флора кричала. — Флора, что… — Замолчи сейчас же, или клянусь… — замерла на выдохе, зажмурилась на секунду. Продолжила тихо, — Не говори так, Эмми, пожалуйста. Пойдем, Мирта. Весь путь до выхода из столовой Мирта прятала голову на смуглом плече. Никто здесь не видел Мирту плачущей. Никто здесь не видел Флору рассерженной. Никогда еще в этом зале не было так траурно тихо. В этой тишине пять пар ног отбивали по полу тревожный марш. Никто из студенток не посмел окликнуть Флору — вернуть забытый на столе телефон. Он зазвонил, как только захлопнулась дверь за спиной Блум, экран замигал нежным именем в обрамлении цветов и сердец.***
— Чиоса, вы концентрируете ярость, а не обиду. Талия, если не можете сосредоточиться на эмоциональной боли, причините себе физическую. В этом заклинании они взаимозаменяемы. Кави, сбавьте обороты. Колдовать в полную силу будете на зачете, а сейчас поработайте над техникой. — Но я не… — Муза, ваше рвение похвально, но мне нужна концентрация, а не транс. Если вы не расслабитесь, колдовство выйдет из-под контроля. — В новостях скажут: «Фея умерла от усердия на уроке черной магии». — Амалия, на вашем месте я бы закрыла свой рот и постаралась выполнить упражнение хотя бы на треть так хорошо, как мисс Муза, а не привлекала лишнее внимание к своей персоне. Следите за направлением энергетического потока. Джинн, не бойтесь собственных рук. — Они трясутся. Я… — Пусть трясутся, но в правильном положении. Да, так и держите. А своим прогулявшим одногруппницам, девушки, передайте, что на зачетах я вмешиваюсь только в смертельно опасные ситуации, — Джинн, руки — возвращать им прежний цвет кожи и рост я не буду. — Мисс Гриффин, а какие смертельно опасные ситуации может спровоцировать это заклинание? — Лично вы, Муза, можете получить обширные ожоги. Ошибка в этом заклинании может привести к тому, что кожа обуглится. И вы ее допустите, если не прекратите выпадать из реальности. Это колдовство, а не дневник ваших личных переживаний. Уже лучше. Также, можно покалечиться об перекрытия замка, если рост увеличится слишком сильно. Но подобное — скорее исключение. Чтобы получить такие последствия, нужно вложить в заклинание столько силы, сколько у большинства из вас еще нет. Время. Урок окончен. Отдыхайте. Профессор Заратустра тоже подготовила для вас практическое занятие. — Хотела бы я посмотреть на феечку с обугленной кожей. — А крылья тоже обгорят? Эй, фея, трансформируешься на зачете? А мы посмотрим. — Меня больше повеселит незачет Амалии. Дорогуша, ты безнадежна. Переведись в Алфею и не позорься. — Кави тоже провалится. У этой малышки серьезные проблемы с контролем. — Уж точно не серьезнее, чем у ее сестры. — Кстати, о Синтиморе. Мы с Талией и Робертой встретили ее утром, гуляющую с нашей феей. Собирались поздороваться. И знаешь, что она сделала? — Наша феечка общается с этой неудачницей? Я была о ней лучшего мнения. Но в принципе, ничего удивительного. Неудачницы должны держаться вместе, да? Эй, Муза, ты меня слышишь? Отвечай, когда к тебе обращаются. Эй! Эй, куда ты уходишь? Нет. Нетнетнет. Это невозможно слушать. Эти девушки отвратительны. Если она не уйдет, то разнесет тут все, и Гриффин с позором выгонит ее. Эти ведьмы… За спиной грохнуло. Пол под ногами завибрировал, и запахло гарью. Кави, испуганная, с влажными блестящими глазами, сидела в кругу копоти среди ошарашенных одноклассниц. Эти ведьмы… Ничем не отличаются от фей.