Брак по принуждению

Новость о нападении ведьм произвела разное впечатление на жителей особняка Майклсонов. Клаус и Ребекка предсказуемо пришли в ярость, немного отойдя от изумления к ним присоединился Кол, а вот Майкл встретил известие молча, лишь в глазах его отразилось что-то странное да на лице мелькнули желваки, когда вампир выслушал рассказ Элайджи. Габриэлла также была допущена на семейный совет. Это происходило впервые и ведьма чувствовала, что отношение Первородный изменилось к ней после того, как муж в красках описал ее сражение с напавшими на них ведьмами. Хотя Ребекка и старалась скрыть удивление, все же ее растерянность не скрылась от Габи, которой было приятно утереть нос высокомерной вампирше. На Клауса и Кола ее поступок также произвел впечатление, и ехидные подначивания Первородных, направленные на ведьму, очень скоро сменились добродушные шутки. Братья явно теперь считали ее своей. Такое отношение не могло не радовать Габриэллу, и все же ее не оставляло беспокойство. Девушке постоянно казалось, будто она что-то упускает. Раз за разом она прокручивала в голове тот день, вспоминая ведьм, их слова, артефакты, что были у них в руках. Что-то не давало ей покоя, но что именно Габи никак не могла понять. Надеясь, что разобраться в случавшимся ей поможет Бонни, Габриэлла позвонила старой подруге, но выяснилось, что Беннет уехала к бабушке, у которой были какие-то проблемы со здоровьем. Больше спросить было не у кого. Впрочем, терзающие Габи мысли довольно скоро отошли на второй план — их отношения с Элайджей, ставшие после признания в лесу еще более близкими занимали все ее время, а то, что оставалось ведьма посвящала Кэролайн, которая вела безуспешную борьбу со своими чувствами к Клаусу. То, что между этими двумя искрило не заметил бы разве что слепой, но если гибрид и не скрывал своих чувств, Форбс прилагала все усилия к тому, чтобы никто не догадался о ее истинном отношении к Первородному. — Он — животное, — говорила она Габриэлле, когда та, смеясь, советовала ей поговорить с Клаусом, — и выяснять нам нечего. Между нами ничего нет и быть не может. — Не может? — спрашивала ее подруга, не в силах сдержать улыбку, — а что ты скажешь о том, что случилось в Новом Орлеане? Мне кажется это очень далеко от «не может», разве нет? — Напомню тебе, что в тот вечер, я прикрывала твой прекрасный зад, — сузив глаза, отвечала ей блондинка, поджимая губы, — ты понятия не имеешь о благодарности, принцесса! — Во-первых, ты сама вызвалась отвлечь его, — проигнорировала ее нарочито обиженный тон Габи, загибая палец, — во-вторых, я уверена, что в твоем арсенале есть и другие уловки, в-третьих… — Прекрати! — прервала ее Кэролайн, окончательно приходя в ярость, — ты не меньше меня знаешь о том, какой он козел! Напомнить, о том, как он обошелся с тобой? — И даже тогда, ты злилась на него больше, чем я, — к удивлению Форбс Габриэлла отреагировала на ее вопрос, даже не поведя бровью. — Это на тебя так влияет Элайджа, — продолжила гнуть свое Кэр, не желая признавать правоту подруги, — вот только Клаус совсем другого поля ягода! И если ты теперь таешь в руках своего благородного мужа, не значит, что я… Он мне противен! Даже будь он единственным мужчиной на планете, я бы… — Ты права, — кивнула ей Габи, соглашаясь, — они совершенно не похожи. Как и мы с тобой. Крыть блондинке было нечем, и так и не найдя слов, чтобы ответить, она, хлопнув дверью, покинула комнату подруги, не разбирая дороги. В голове все еще звучал насмешливый голос Габи, и Кэролайн было все сложнее уверять себя в том, что ведьма не права. Слишком много фактов говорили об обратном, и Форбс даже не нужно было загибать пальцы, чтобы перечислять их. Во-первых, она могла бы уже давно уехать из особняка Майклсонов. Было совершенно очевидно, что Габриэлла нашла общий язык с мужем, и это еще было мягко сказано. Древний вампир и юная ведьма вели себя как парочка влюбленных, и ни у кого не возникало ни единого сомнения в том, что они не играют, Элайджа и правда боготворил жену, а Габриэлла отвечала ему полной взаимностью. На этом миссия Кэр вполне могла быть окончена, но все же она не уезжала из особняка Первородных, и, положа руку на сердце, стоило признать, что уговоры подруги, которая не хотела расставаться с ней, были отнюдь не решающим фактором. Во-вторых, Габи была права, и Кэролайн действительно могла по-другому выкрутиться из западни, в которую угодила в Новом Орлеане. В конце концов, даже если бы Клаус и отправился бы в Мистик Фолз, Густав вполне успел бы довести побег до конца, обернись эта затея удачей. Но самым страшным было «в-третьих». Потому что в-третьих Кэр никак не могла забыть о своем падении. Чертов Клаус Майклсон никак не желал выходить у нее из головы, и казалось, чем сильнее она оберется со своими чувствами, всякий раз посылая его к дьяволу, тем сильнее они становятся. Увлеченная своими мыслями, блондинка не заметила, что причина ее борьбы с самой собой следует за ней по пятам, и стоило ей, проходя по широкому коридору оказаться около его спальни, Клаус вихрем метнулся в ее сторону, увлекая ошеломленную Кэролайн в комнату. — Как животное, значит? — осклабился он с силой вжимая ее в стену так, что Форбс даже не сомневалась — с синяками на плечах не справится даже регенерация. — Тебя не учили, что подслушивать — нехорошо? — прошипела в ответ она, безрезультатно пытаясь вырваться из стальных объятий. — А врать? — вскинул бровь Клаус, буравя блондинку тяжелым взглядом. — Я говорила правду! — с вызовом процедила Кэролайн, — ты — козел! — Меня больше интересует та часть, в которой я тебе противен и ты не стала бы трахаться со мной даже будь я единственным мужчиной на земле, — сладко прошептал Первородный, склоняясь к ее уху, так что Кэр невольно ощутила жар, обжигающий низ живота, — если память не подводит меня, то совсем недавно ты готова была раздвинуть передо мной ноги, даже наплевав на толпу гостей. Или мне показалось? — Пошел ты, — выдохнула Форбс, чувствуя, как мужская рука спускается по ее животу, замирая на ремне джинсов, — отпусти! — Это плохая идея, — насмешливо отозвался Клаус, и его ладонь быстрым движением скользнула прямо ей в джинсы, минуя тонкие трусики, — а ты — была плохой девочкой. Думаю, не стоит объяснять тебе, что обычно происходит дальше. — Не… см...ей…- прохрипела Кэр, — не… тро... Но Первородному было совершенно плевать, и его пальцы уже были в ней, двигаясь нарочито плавно, дразнящие, искушающие. — Ты права, любовь моя, — прошептал Клаус, и мягко улыбнулся, надавливая большим пальцем на набухший клитор Кэролайн, глаза которой расширились, занимая половину лица, — ты права, я животное. И сейчас ты убедишься в этом лично.