Брак по принуждению

Отношения Габриэллы и Элайджи улучшались день ото дня и это не могло не радовать ведьму, которая теперь проводила все свободное время в обществе Первородного, позабыв даже о занятиях с Бонни. Узнавая о муже все больше, Габи к собственному удивлению поняла, что ее отношение к нему совершенно изменилось. Прежняя ненависть переросла в другое чувство, настолько иррациональное, что девушке было сложно признаться в этом даже самой себе. Первородный все еще вел себя немного сдержано, но его спокойствие вмиг испарялось, стоило им остаться одним. Габриэлле больше не нужно было соблазнять мужа — поддавшись страсти, Элайджа больше не сдерживал своего желания, и парочка предавалась любви при каждом удобном и неочень случае. Последнее стало дежурной шуткой Ребекки и Клауса, которые Элайджа и Габи впрочем игнорировали. Было совершенно очевидно, что за насмешками скрывалась банальная ревность, ведь ни у Ребекки, ни у Клауса личная жизнь не ладилась. Габриэлла же, пользуясь поддержкой мужа, начала отвечать на скабрезные шуточки, и единственная тема, которая ее огорчала была лишь о том, что они с Элайджей плохо стараются. Зачать им по-прежнему не удавалось. Хотя Первородный и успокаивал ведьму, справедливо замечая, что они отнюдь не обычная пара, Габи не могла не думать об этом, и ее вновь начали посещать мысли о собственной неполноценности. Замечая невеселое настроение жены, Майклсон старался отвлечь ее, но Габи довольно быстро наскучили фильмы и чтение, и в один из солнечных дней они отправились на прогулку в лес, чтобы вместе потренироваться в боевой магии. Конечно, по настоянию ведьмы, которой хотелось хоть немного улучшить свои навыки боя. Слова на непонятном языке эхом разносились по лесной чаще, один удар следовал за другим и попадал точно в цель, медленно оттесняя первородного, пока тот не уперся спиной в дерево. Из последних сил Габриэлла вновь и вновь атаковала Элайджу, но тот лишь заливался смехом. — Это было щекотно, прости, — с улыбкой проговорил вампир, поднимая вверх ладони, — давай немного передохнем. Уверен, ты можешь лучше. На его слова ведьма лишь покачала головой и обессиленно опустилась на мокрую траву. — Моя создательница — создательница гибридов — была самой сильной ведьмой. Я единственная ведьма в своем роде, я должна была унаследовать силу Далии и Эстер, а вместо этого едва кленовый лист поднимаю в воздух. — Я думаю, тебе нужен эмоциональный всплеск, — окинул взглядом жену Майклсон, опускаясь рядом, — как на кладбище, когда ты оглушила Ребекку или когда спасала Густава. Но это были отрицательные эмоции. Давай попробуем вызвать положительные. В следующий же миг, не дожидаясь ответа, дыхание Первородного обожгло шею ведьмы, а руки заскользили по ее спине, на что та залилась румянцем, пытаясь высвободиться из объятий мужа. — Элайджа, мы же только утром… Возражения Габи были прерваны нежным поцелуем, на который ведьма ответила, но совсем скоро отстранилась, потупив взор. — У меня есть другая идея, — прошептала она, кусая губки. — Какая же? — вскинул бровь Майклсон. — Ты мог бы… дать мне свою силу. — Надеюсь ты не станешь вновь хитрить и сбегать, после того, как я ослабну? — склонил голову Элайджа, пряча улыбку. — Ты мне не веришь, — грустно прошептала Габи, опуская взгляд, но вампир тут же подхватил ее подбородок, приподнимая вверх. — Верю. Делай, что нужно, — твердо проговорил он и протянул жене ладони. Из уст ведьмы вновь полились непонятные слова и Элайджа почувствовал слабость в теле и легкое головокружение, но это сработало. Заклятия, которые ранее вызывали у Первородного лишь смех, сейчас наносили ощутимые удары. Габриэлла была сильна как никогда и ей это нравилось. Костюм Майклсона довольно быстро был испорчен, рубашка залита кровью, но впервые багряные подтеки не пугали ведьму, ее глаза горели лазурным светом. Девушке определенно пришлась по вкусу ее новая магия. Увлеченные тренировкой они не заметили десяток ведьм, которые окружили их. Они появились словно из воздуха, их лица скрывались за масками, а в руках были разные артефакты. — У нас гости, как я вижу, — цинично потянул Элайджа, окидывая пришедших тяжелым взглядом, — что же, добро пожаловать в ваш ад. Вы сейчас умрете. Или же можете поступить разумно, и убраться прочь — заваривать ромашку или заняться другой ерундой. — У нас иные планы, — ответил высокий ведьмак в маске, делая шаг вперед, — Габриэлла, ты очень вовремя лишила его силы. Спасибо, это облегчит нам задачу. Легкая усмешка коснулась губ Первородного, когда он перевел взгляд на жену. Габи и раньше предавала его, и обманула теперь, забрав силу перед нападением ведьм. Казалось бы он не должен был удивляться, но все же Майклон ощутил боль и злость. В первую очередь на самого себя, за то, что в очередной раз стал жертвой чар златовласой ведьмы. Однако, к его удивлению, на лице Габриэллы вместо самодовольства отразился испуг. — Нет, вы не понимаете, что делаете! — прокричала она, бросаясь к Элайдже, но была остановлена двумя ведьмами. — Держите ее, она не должна пострадать, — произнес все тот же ведьмак властным тоном, — нас интересует только вампир. И вняв его приказу, фигуры в масках двинулись на Первородного. Первые две ведьмы быстро лишились сердец, но дальше держать оборону Майклсону было уже сложнее, и он начал медленно отступать. На стороне нападавших было преимущество — их было больше, они были сильнее и ослабленному вампиру было все труднее отбивать их атаки. Единственным, что грело душу Элайджи, было понимание того, что Габи его не предавала. Краем глаза он видел, как жена пытается вырваться от сдерживающих ее ведьм и помочь ему, но и в этой схватке силы были не равны. Последнее заклинание высокого ведьмака угодило точно в цель и Элайджа упал на колени, кривясь от обжигающей тело боли. В глазах вампира все плыло, и сквозь дымку угасающего сознания он едва смог различить своего противника, который приближался к нему, держа в руках серебряный клинок. Майклсон попытался встать, но силы покинули его. Ведьмак приближался. Дикий женский крик, прозвучавший в оглушительной тишине, заставил всех замереть, и все взгляды устремились в сторону Габи, у ног которой лежали прежде сдерживающие ее ведьмы, корчась от боли. Лицо ведьмака исказилось от злости. До лежащего на земле Первородного оставалось меньше метра, но он так и не успел нанести удар — Габриэлла окружила мужа защитным полем и словно играя, взмахом руки разбрасывала в стороны остальных ведьм. — Ты не понимаешь, что творишь! — прошипел ведьмак, — его убийство в твоих интересах! — Это твое убийство в моих интересах, — возразила та, сама не узнавая свой голос, полный решимости, — убирайся или умрешь! Ведьмак замахнулся, намереваясь нанести удар по Габи, но его остановил металлический женский голос — Не тронь ее. Отступаем. Обладательница голоса, от которого шли мурашки по коже, была спрятана под длинным плащом с глубоким капюшоном, и ведьмак застыл, внимая ей. — Кто Вы? — прокричала Габриэлла, не сводя взгляда с могущественной колдуньи, — что вам нужно?! Но ответа она не услышала — подчиняясь приказу ведьмы исчезли, будто их и не было.