Брак по принуждению

Габи не помнила, как оказалась в спальне. Брошенные Первородным слова, полные ледяного безразличия, заставили ее до боли стиснуть зубы, чтобы не расплакаться прямо при нем, и все же ее обида нашла свой бурный выход, когда ведьма, оказавшись в ванной, горько разрыдалась, опустившись прямо на мраморный пол. Элайджа много лет был врагом ее семьи, но их совместная жизнь изменила представление девушки о древнем вампире. Вместо прежней ненависти, теперь Габриэлла ждала и хотела его страсти и любви, но наткнулась лишь на холод и презрение. Через некоторое время, немного успокоившись, Габи поднялась на ноги и взглянула на себя в зеркало, в отражении которого отразилась усталая девушка с покрасневшим лицом и опухшими глазами. Увиденное совсем не понравилось молодой ведьме и в этот миг, она почувствовала, как ее наполнила новая волна силы — сожаление и грусть сменились злостью. Прищурив лазурные глаза, Габриэлла оперлась на бортик раковины, сжимая кулаки. Конечно, она совершила ошибку, поддавшись иллюзиям о свободе, но все же не заслуживала презрения со стороны Элайджи, который сам был далеко не святым. Он мог хотя бы попытаться понять мотивы ее лжи — лжи во спасение, но уязвленное мужское самолюбие не позволило ему это сделать. Габи отвела глаза от зеркала, когда оно начало трескаться под ее взглядом, и умывшись холодной водой, улыбнулась самой себе и мыслям, что наполнили ее решимостью. «Если ты не принял мои извинения и назвал их лживыми, то что же… Ты сам сделаешь первый шаг к примирению, Элайджа Майклон. Это ты заинтересован в продолжении рода, это ты должен добиваться моей любви. Я тебе не простая ведьмочка, я Леннарт, наследница Далии». На миг поразившись своей внезапной самоуверенности, Габриэлла вскинула упрямо вверх подбородок, отбрасывая в сторону сомнения, а после с лукавой улыбкой потянулась за коробочкой, которую дала ей Кэролайн. Пока Габи строила коварные планы по соблазнению собственного мужа, последний пробыл весь день в кабинете, показавшись в спальне лишь поздним вечером. Элайджа не видел жену ни за обедом, ни за ужином, но мысли о ней не покидали его. Ее обман, подлое предательство, сговор с братом и жестокие слова, что она бросила ему в лицо в их последнюю ночь не выходили у него из головы, и все же, увидев слезы в лазурных глазах, на миг Первородный подумал о том, что перегнул палку. Его упрямая жена все же была слишком молода и неопытна, поэтому… Но все последующие мысли вылетели из головы вампира, когда распахнув дверь ванной, Габи, словно королева, шагнула в спальню, глядя прямо ему в глаза. Элайджа замер, резко ощутив недостаток кислорода. Она была идеальна — с влажными волосами, которые касались ее ключиц, с низким прозрачным лифом и тонкими трусиками, которые совсем не оставляли место для фантазии. Реакция Первородного не скрылась от ведьмы, и она покачивая бедрами, направилась к туалетному столику, явно получая удовольствие от того, что муж не может отвести от нее глаз. Красиво выгнув спинку, она нанесла на ноги немного крема, расчесала волосы и направилась в постель. Габриэлла соблазняла Элайджу своим внешним видом, походкой, откровенным взглядом, совсем как тогда, в вечер перед попыткой побега, и вампир ощутил, как его злость на жену, смешивается с вожделением. На долю секунды он замер, не понимая собственных желаний, но после уязвленное самолюбие все же одержало верх и он, прищурив темные глаза, насмешливо протянул: — Я вижу тебе не терпится забеременеть, родить, а после сбежать от меня? Плохой план. — Я просто хочу наладить с тобой отношения и хорошо провести ночь, — мягко возразила Габи, подходя ближе, и опускаясь рядом с Элайджей на постель, — и ты тоже этого хочешь, я это вижу и чувствую. Грудь ведьмы красиво провисла под собственной тяжестью, когда она стала на колени и оперлась на локотки прямо перед Майклсоном, которому стоило огромных усилий оторвать взгляд от ладной фигурки жены. — Разочарую тебя, но ты ошибаешься, — резко ответил вампир, со злорадством наблюдая за тем, как с лица ведьмы исчезает соблазнительная улыбка — она явно не была готова к подобному повороту событий. — Единственное, чего я хочу — выспаться, — продолжил он, холодно чеканя каждое слово, — желаю и тебе того же. Выключи свет. Довольный собой, Элайджа отвернулся, чувствуя, как от жены исходят волны злости. Не найдя слов, чтобы ответить ему, тяжело дыша, Габриэлла щелчком пальцев потушила свет и легла рядом. Сон шел плохо, и ведьма уснула, лишь когда начинало всходить солнце, но даже в дреме, мысли о муже преследовали ее, отзываясь жаром в низ живота. Сквозь сон Габи ощущала невесомые прикосновения, желание разливалось по ее телу, пока наконец она не поняла, что все происходит наяву. Габи резко распахнула глаза, приходя в себя. Перед ней лежали ее разорванные трусики, в попку упирался напряженный член, а правая грудь была освобождена из лифа, и мужские пальцы играли с соском, покручивая его. — Доброе утро, — хрипло прошептал ей на ухо Элайджа, крепче прижимаясь к ведьме обнаженным телом, — я решил воспользоваться твоим вчерашним предложением. Надеюсь оно все еще в силе? Габриэлла не успела ничего ответить, но вампиру это было и не нужно. Он резко потянул к себе округлую попку и одним толчком проник во влажное узкое лоно, наполняя ее собой. — И стоило тебе вчера сопротивляться, показывая свой характер? — сорвалось с губ ведьмы, когда Элайджа начал двигать бедрами, скользя каменным членом во влажной глубине ее тела. — Характер? — протянул Майклсон, входя в Габи до самого основания, отчего та сладко простонала, сама насаживаясь на его плоть, — ты в моей власти, жена. В полной власти. Я я буду делать с тобой все, что хочу, и когда хочу. Чем быстрее ты это уяснишь, тем лучше. Ведьма хотела что-то возразить, но Первородный вновь подался вперед, наполняя ее собой. Он двигался тягуче, плавно, медленно, но Габи хотелось большего, и почувствовав нетерпение жены, Элайджа зашептал ей на ухо, слегка прикусывая его: — Тебе так не нравится? Верно? Ты любишь жестко и резко? — Даааа, — простонала Габриэлла, которая никак не могла дойти до своего пика и тем самым окончательно сдалась на волю победителя. Поняв это, Первородный не смог сдержать довольной улыбки. Он мягко вышел из ведьмы, которая захныкала, требуя продолжения, и в следующий же миг Майклсон перевернул ее на спину, широко разводя в сторону бедра, и вновь заполнил собой, но уже совершая более быстрые, резкие толчки, от чего из уст Габи полились горячие стоны. Все больше погружаясь в пучину наслаждения, Элайджа не мог не заметить, как изменилось поведение Габриэллы с их первой ночи. Он помнил жену испуганной, невинной девочкой, сейчас же она без стеснения принимала его ласки, целиком отдаваясь напору вампира. Габи извивалась и стонала в руках мужа, а затем ее тонкие пальцы сжали налитую грудь, усиливая собственные ощущения — и ведьме понадобилось совсем немного времени, для того, чтобы достичь пика под обжигающим взглядом Первородного, лишь усилившего ее наслаждение. Кончив с именем мужа на губах, Габи после нахлынувшей волны оргазма медленно открыла глаза и самодовольно улыбнулась. Она явно была довольна собой, своей работой по приручению древнего вампира, и хотя это и злило, Элайджа не мог оторвать взгляда от ее пальчиков, которые крутили собственные соски. Возбуждение накрыло его обжигающей волной, отразившись огнем в почерневших глазах, без слов Первородный стянул удивленную Габриэллу на пол, собрал в кулак ее волосы и с легкостью проник меж приоткрытых губок, совершая глубокие толчки. Оргазм накрыл его резко, оглушительно, и стиснув девичью грудь, он излился в горячий ротик, рыча от удовольствия. Совсем не готова к подобному Габи вскочила на ноги и убежала в ванную, вернувшись оттуда лишь через полчаса. Все еще лежащий в смятой постели Элайджа, едва смог сдержать улыбку, когда увидел ее раскрасневшееся лицо. — Майклсон, ты вообще в курсе, как зачать ребенка? То что ты сделал… Но Первородный не дал ей возможности закончить гневную тираду — вихрем оказавшись рядом, он прижал ведьму к своей груди и склонился к пылающему ушку. — Я-то помню, откуда берутся дети, а вот ты видимо забыла, что совсем недавно на коленях обещала исполнять все мои желания. При свидетелях обещала, при своем брате. И поверь, сейчас ты исполнила отнюдь не самое откровенное мое желание. И отвесив легкий шлепок по девичьей ягодице, Элайджа скрылся в ванной комнате.