Брак по принуждению

Несколькими часами ранее. Габи сразу разгадала замысел Кэролайн, которая слишком быстро согласилась разделить поездку с Клаусом, которого Форбс совсем не жаловала. Ее действия, как и сборы Майклсонов в Новый Орлеан означали лишь одно — этим вечером Густав придет за ней, чтобы исполнить их план. Свобода была близка, но Габриэлла к своему удивлению думала не о побеге от ненавистных Первородных. Ее мысли занимал муж, который оставался в особняке, и был единственной преградой между ведьмой и ее новой жизнью, в которой никто не посмел бы принимать за нее решения. Поведение Элайджи, его эмоции, которые Габи чувствовала теперь слишком явно, сила, что он давал ей, позволяя совершать недоступные прежде заклинания, все это внушало сомнения в правильности выбора. Понимание того, что Майклсон относился к ней с нежностью, защищал перед собственной семьей и окружал заботой только усиливало ее нерешительность. Муж верил ей, хотел их общего будущего и обмануть его, не смотря на то, с чего начались их отношения, теперь было все равно, что предать близкого человека. Габриэлла прикусила губу, качая головой — все слишком запуталось, и она уже не могла разобраться в собственных чувствах. Она жаждала свободы, нуждалась в ней, но близость Элайджи путала все карты, вызывая совсем другие желания. Ей хотелось… Терзания ведьмы нарушили голоса Кола и Клауса, доносившиеся из библиотеки, возле которой Габи оказалась, блуждая по особняку, погруженная в свои мысли. — Ты все не оставляешь надежды затащить эту блондиночку в постель, — рассмеялся младший Майклсон, и ведьма застыла в тени, понимая, что вампиры обсуждают Кэролайн. — Надежды? — хмыкнул Клаус в ответ, — она будет моей, не сомневайся. Я сам выбираю с кем мне спать. В отличие от Элайджи. Услышав имя мужа Габи затаила дыхание, боясь оказаться обнаруженной, но следующие слова Кола будто оглушили ее. — Элайджа тоже сможет выбирать, — безразлично проговорил он, — когда Габриэлла родит ребенка и братец избавится от нее. Мне даже немного жаль малышку, но такова ее судьба. Первородные прошли вперед, не замечая ее, но их слова вновь и вновь звучали в голове ведьмы, заставляя сердце сжиматься от боли. Сомнений больше не было. Клаус и Кэролайн уехали совсем скоро, за ними последовали Майкл, Ребекка и Кол, оставляя молодоженов наедине. Элайджа предложил Габриэлле прогуляться, но девушка сослалась на головную боль. Ей не хотелось проводить время с мужем. Не теперь, когда его братья открыли ей правду. Первородный немного удивился ее поведению, но давить не стал — отправился в кабинет, изучать документы, ведьме это было только на руку. Габи скрылась в спальне, и присела на кровать, сжавшись в комок. Она не знала, когда именно Густав придет за ней, и потому испуганно вздрогнула, ощутив ладонь брата на своем плече. — Привет, милая, — прошептал он, когда девушка, прикрыв ладонью рот, бросилась ему на шею, силясь сдержать рыдание, — все хорошо. Ты готова оставить монстра, возомнившего себя твоим хозяином? — Я… — Габриэлла всхлипнула, качая головой. Она знала, что должна ответить, но слова не шли. Лицо Элайджи в момент их близости, его глаза, полные нежности вновь встали перед ней, воскрешая, ушедшие казалось сомнения, что не укрылось о взгляда брата. — Что с тобой, Габи, — нахмурился он, не сводя с нее пристального взгляда, — они что, наложили на тебя какое-то заклятие или… — Нет, все нормально, я готова, — ведьма стиснула зубы, призывая на помощь всю свою решимость — она не могла подвести Густава и Кэролайн, которые рисковали жизнями ради ее спасения. — Тогда идем, — кивнул гибрид, увлекая ее за собой, но в следующий момент на пороге спальни возник Элайджа, лицо которого выражало лишь холодную ярость. — Это вряд ли, — проговорил он, сверля Густава почерневшими глазами, — ты зря пришел сюда без приглашения Леннарт. Моя жена останется здесь. А ты умрешь. — Посмотрим, — прорычал Густав, и прежде чем броситься на Первородного, прокричал, — беги, Габи! Но ведьма словно окаменела, не в силах сдвинуться с места, наблюдая за борьбой брата и мужа. Густав был силен, наносил Элайдже удары один за другими, но то уклонялся от них словно играюче. Древний вампир был слишком могуществен для простого гибрида, хоть и сына главы клана, и это стало очевидно, когда Майклсон нанес удар во всю силу, пробивая грудину Леннарта. — Я предупреждал, — процедил Элайджа, презрительно глядя на лежащего на полу Густава, — это твой конец! Но прежде, чем Первородный нанес смертельный удар, он услышал голос Габи, глаза которой вспыхнули лазурным светом от отчаянной злости. — Я так не думаю, — прокричала она, и взмахнув ладонью окружила брата защитным куполом. — Ты наивна до ужаса, дорогая, мы уже проходили это во время битвы, — с насмешкой отозвался Элайджа, пытаясь пробить магическое поле, но к его удивлению у него ничего не вышло. — Я была наивной и была слабой, — сузила глаза ведьма, наслаждаясь растерянностью, застывшей на лице Первородного, — но ты сделал меня сильнее. Спасибо. Розовые губки растянулись в самодовольной улыбке, но она тут же исчезла с лица Габриэллы, когда муж метнул в нее светильник, и пользуясь тем, что она отвлеклась, уклоняясь от удара, прорвался через защитный купол вокруг Густава и пробил его грудную клетку. — Нет, — прокричала ведьма, бросаясь вперед, — нет, не делай этого! Происходящее казалось Габи нереальным, это был словно повтор плохого фильма, в котором Элайджа, снова став монстром, держал в руке сердце дорогого ей человека. Только сейчас, девушка знала, что не позволит себе повторить прошлую ошибку, и медленно опустилась перед Элайджей на колени. Она знала единственный способ остановить его. — Элайджа прошу, не убивай его, молю тебя. Услышав ее, Первородный на миг отвлекся, окинув покорно склонившуюся перед ним Габриэллу хмурым взглядом. Сомнения на мгновения отразились на лице вампира, и девушка заметив это, осторожно продолжила, поднимаясь на ноги, и не отводя от Майклсона полных слез глаз: — Ты можешь его убить и будешь по-своему прав, но что дальше? Я добровольно никогда не рожу тебе ребенка, тебе придется запереть меня в подвале и брать силой. Ты хочешь чтобы я там вынашивала его? Такой судьбы ты хочешь для своего наследника? Война между кланами разгорится с новой силой! Я клянусь, что больше не стану сбегать, буду жить в твоей комнате, буду исполнять любую твою прихоть. Я сделаю все, что угодно! Только не убивай его! Элайджа вновь взглянул на нее, словно раздумывая и несколько мучительных секунд, показавшихся Габи вечностью он молчал, будто принимая решение, пока наконец не вынул руку из груди Густава, отталкивая его к стене. — Убирайся и не попадайся мне больше на глаза. Едва дыша, Густав поднялся на ноги, бросая на сестру мутный взгляд, полный сожаления. — Прости, я… — Уходи! Густав хотел сказать что-то еще, но так и не найдя слов, вихрем устремился к двери, покидая особняк Майклсонов. Габи тихо всхлипнула, глядя ему в след, но в следующий миг ее внимание привлек Элайджа, который хоть и был вновь в привычном человеческом облике, пугал девушку сильнее, чем в момент их первой встречи. Слишком явными были его злость и разочарование, которые пришли на смену былой нежности. Габриэлла попятилась назад, натыкаясь на стену, но бежать ей было некуда. — А тебя, жена, ждет серьезный разговор, — металлическим голосом проговорил Первородный и сделал первый шаг в ее сторону.