На огненной колеснице

Таня лежала на полу, привязанная руками к какой-то торчащей из земли палке и смотрела вперед в непроглядную темноту. Она повертела головой в стороны, распахнула глаза шире, но все равно казалось, что глаза ей замотали чем-то, хотя никакой тряпки не было, и она просто пялилась в пустоту. Вдруг раздался лязг дверей, и Таня отползла к стене и прижалась к ней, чтобы максимально слиться с окружающим пространством. Через открывшийся проход забил свет, и она разглядела перед собой стопки коробок, которыми ее закрыли от окружающего мира, теперь она поняла, во что упиралась ногами. Послышались приглушенные голоса. Таня сильно стукнулась головой при падении и сейчас туго соображала, чтобы разобрать, что происходит. К тому же ей казалось, что на нее наложили какое-то одурманивающее заклятие, так что она тряпкой валялась на полу вокруг штыря и выла. Звуки стихли на мгновение и вдруг послышалось шуршание и потом в её одурманенное сознание проникли нотки знакомого голоса. Таня заерзала и попыталась ватными ногами отодвинуть коробки. Подать голос у нее не получалось и поэтому она что есть силы толкнула коробки и одна из них свалилась на землю с грохотом бьющегося стекла. Гроттер перекатилась на спину и уставилась вперед, через секунду увидев перед собой очертания лица Валялкина. Тот навис над ней и развязал веревки на её затекших руках. Таня села, в глазах появились мушки, и она схватилась за голову. — Вашу мать! — послышался визг и вдруг резко включился свет. Таня зажмурилась и почувствовала, как ладонь сжимает её плечо. Она открыла глаза по очереди и мотнула головой в сторону. Валялкин сидел рядом с ней на коленях и смотрел в сторону на Склепову, которая оперлась руками на стену с выключателем. — Гроттерша, — прошипела она. Таня подняла на нее глаза и невинно улыбнулась. Вместе со светом появилась ясность мысли, и Таня кое-как поднялась на ноги. Валялкин остался сидеть на земле, обхватив руками коленки. Гроттер обернулась к нему, потом посмотрела на Гробыню. — Вы как тут.? — пробормотала она. Склепова цокнула и сложила руки на груди. — Меня искали, — кивнула Таня, отвечая на свой вопрос. Валялкин подскочил и направился к двери. Гроттер наконец огляделась. Это был обычный погреб. Парень подошел к двери и уперся в нее руками, а потом сморщился и тут же их отдернул. Таня проследила, как Склепова упирается в него взглядом и морщится вместе с ним. — Заклятие, — выдохнул он, сжимая руки в кулак. Таня нахмурилась. Гробыня зашла к нему за спину и толкнула дверь одной рукой. Но та конечно же не поддалась. Склепова обернулась к ухмыльнувшейся у стены Гроттерши. — Гроттерша, какого черта? — взмахнула она руками. Таня повела плечами. — Ты много нам должна нам объяснить… — А вы мне еще больше, — шикнула Гроттер. Валялкин поправил волосы и тяжело выдохнул. — Ничего не хотите мне сказать? Склепова сжала губы и опустила взгляд. Таня достала клинок из-за пазухи и повертела им, указывая лезвием на Валялкина. Тот сморщился. — Рылась в моей тумбочке? — с нажимом произнес он. Таня усмехнулась и спрятала клинок обратно под пижамную футболку. — Гроттерша, — простонал Валялкин. Склепова снова уставилась на него. — Что же ты там нашла? — Её голые фотки, маечник, — воскликнула она. Склепова вздохнула и махнула рукой. — Я говорила, что ты — умственно отсталый, — прошептала она. — Ты бы их еще по стенам развесил! — по ее губам пробежала невольная улыбка. — Ничего не хотите мне сказать? — повторила Таня. Валялкин на этот раз смотрел куда-то мимо, а Склепова вдруг шагнула вперед, стала прямо и посмотрела на Гроттершу. Та напряглась и сжала кулаки. Во взгляде Склеповой на секунду мелькнуло сомнение, и она снова обернулась к Валялкину. Тот тоже посмотрел ей в глаза. Таня буквально почувствовала, как напрягся воздух между ними. Она точно чего-то не знала. — Я дочь Морозовой. Таня мотнула головой, ожидая точно не этого. Она облизнула пересохшие губы. Склепова зажмурилась, но спустя мгновение открыла один глаз. Ваня уже стоял у нее за спиной и переводил взволнованный взгляд с одной на другую. — Что? — прошептала Таня. Склепова открыла глаза и посмотрела ее в зеленые глаза. Валялкин чувствовал, как девушку пробивает дрожь. Она сгорбилась и обняла себя руками. — Морозовой? Не может быть, это какой-то бред… Склепова помотала головой. Таня обернулась к Валялкину и тот поспешно кивнул. — Анна Морозова, — пробормотал он. Склепова почувствовала, как он цепляется пальцами за её ладонь. Таня оперлась на стену, в голове путались мысли. Она зажмурилась и обняла себя руками. — Ты ненавидишь меня? — послышался голос Склеповой. Таня открыла глаза замотала головой. — Как ты можешь? Я же лгала тебе. — Ты не врала, просто… эм, не договаривала, — коротко произнесла Таня и шагнула к ней. Её ладонь скользнула к её бледной щеке и утерла слезу. — Ты знал? — спросила она у Ваньки, который уже крепко держался за руку Гробыни. Тот рассеянно кивнул. — Давно? — С последнего курса, так случайно вышло, — пробормотал он. Таня улыбнулась. — Могли бы и раньше рассказать, — усмехнулась она, и Склепова резко притянула её к себе, выпуская руку Валялкина, и повисла у Гроттер на шее. — Ты чего, Склеп? Я не могла иначе прореагировать. Вы же моя семья… — Семья предает, — шепнул Валялкин. — Это не семья, — возразила Таня, утыкаясь в плечо девушки. — А я бы без вас здесь бы и сгнила. Без таблеток и света. Склепова отступила и утерла рукой потекшую косметику. Втроем они обернулись к двери, которая под наклоном шла к потолку. Таня взяла их за руки. — Я думала, что вы просто ебетесь. — Нет, — пробормотала Склепова. Валялкин фыркнул. Таня обернулась к девушке, и та облизнула губы. — Ему моих фоток достаточно… — они усмехнулись. Таня опустила голову и улыбнулась. — Не достаточно, — прошептал Валялкин, смотря на Гробыню поверх Таниной головы. Та не посмотрела на него, но кончики ушей у нее покраснели, и уголки губ дрогнули. Теперь они втроем уставились на железную дверь. И направив три магических кольца на нее, сверкнули искрами — дверь сама повалилась на землю. — Это было проще чем мы думали. — Разделимся? — предложила Таня, оборачиваясь к ним. Они пожали плечами и первыми вышли в коридор. Таня оглянула и сжала кулаки — под ложечкой сосало, и она понимала, что их ждет какая-то заварушка, но чем скорее они выберутся отсюда, тем лучше. Но ко всему прочему Тане хотелось узнать где они находятся и с какой целью их похитили… — Трансгрессируем отсюда и все поскорее, — буркнула Гробыня, крутя головой в сторону. Ванька прокрутился вокруг себя и вдруг согнулся пополам. — Блок? — Как и в подвале, — отозвался он, откашливаясь. Склепова провела пальцами по его позвонкам, что не укрылось от Тани, и она даже смущенно улыбнулась. Ванька разогнулся и слегка пошатнулся. — Весь дом напичкан всякими ловушками и проклятиями, вот меня и мутит. — Что это за место? — Склепова обернулась к Гроттер. Таня пожала плечами и подняла кольцо с горящим камнем. Она осветила им путь вглубь коридора и осторожно зашагала вперед. Она все еще была в своих пижамных штанах, которые волочились по пыльному полу, оставляя следы. — Не удивлюсь, если это штаб Круга, они точно не знают, что такое пылесос, — фыркнула Гробыня, как вдруг Таня остановилась, и Валялкин случайно налетел на нее, засматриваясь на картину, висящую на стене. Гроттер перевела фонарик выше, и ее окатило холодным потом — на стене висел огромный портрет в потрескавшейся раме — ее портрет. Такие же рыжие волосы, зеленые глаза. Только краски потускнели, хотя Гроттер и в жизни не шибко яркой выглядела… — Немного напоминает секту… — услышала она голос Гробыни. Таня сглотнула и шагнула назад, пятясь — все было прежним, кроме взгляда. Взгляд был не ее, неестественно пустой, холодный. Гроттер умела резать глазами, смотреть равнодушно и холодно, но смотреть так пусто и одновременно безумно, она, в здравом уме, не могла. — Это Чума-Дель-Торт, правда знакомое лицо? — послышался высокий голос. Все трое одновременно обернулись и увидели, как к ним из темноты выскочила Лоткова, а рядом с ней оперся на стену Ягун, сверля взглядом плинтус.  — Как чудно даже после выпуска натыкаться на твою рожу, Гроттерша! — прошипела она и направила на них кольцо. Гробыня и Ванька тут же вздернули руки. Сверкнули три искры и под ними загорелся пол. Таня отскочила и стала искать пути отхода — можно было бежать только в сторону противников, там была лестница ведущая вниз. — Куда собралась, думаешь, Герасимов не ждет тебя здесь? — пролепетала Катя отталкивая Таню обратно к стене к портрету. Гроттер метнула в противницу искру, но ее ловко отбил Ягун скользнувший незаинтересованным взглядом по Тане и снова по плинтусу. «Может это и правда… про сыворотку подчинения» — подумалось Тане, но сразу отогнала мысль и кинулась на подмогу Гробыне, которая ринулась между этими двумя к лестнице. — Неужели ты ударишь меня, Ягун, — услышал она голос Валялкина, пока прижимала Лоткову к стенке, та брыкалась и вырывалась. — Ну же, чего ты ждешь? — Убей его! — крикнула Лоткова и Таня зажала ей рот рукой, в которую она впилась острыми зубами, но Гроттер даже не поморщилась. Сверкнула красная искра, потом вторая третья, но Ванька уворачивался, и в конце концов повалил Ягуна на землю, перепрыгнул его и поспешил за Гробыней, та уже заглядывала за угол — странно что к Локтовой и Ягуну не спешила подмога… — Убей их! — верещала Лоткова. Вот у кого действительно поехала крыша за семь лет — ее голос срывался и буквально разрывал ей перепонки, и тут Таня почувстовала, как чьи-то сильные руки сжали ее плечи и потянули от Лотковой. Миг — и кто-то сильно приложил ее о стену, так, что у ее появились мушки перед глазами, и она застонала и сползла по стене, хватаясь за голову. Но действие повторилось, и Таня уже тряпичной куклой упала на пол. Последнее, что она увидела, перед тем как отключиться, были темные глаза Ягуна, нависшего над ней со злой усмешкой. — Он под сывороткой, — застонала Таня и потеряла сознание. — Сука! — Влялкин буквально налетел на Ягуна, сбивая его с ног. Лоткова захохотала, но тут же получила по челюсти от Гробыни. — Что за сыворотка… Сыворотка подчинения? — Смейся, гадюка, — зашипела Склепова и потрясла ладонь. Лоткова покачнулась и кинулась на Гробыню с воплем. — Наверное, — в драке отозвалась Гробка. — От нее тоже помогут слезы единорога, — прошептал Ванька, но Гробыня его услышала, и Лоткова тоже — она резко подалась вперед и пырнула Гробыню чем-то в живот, та издала булькающий звук и слегка попятилась, прижала одну руку к животу, а другую запустила в задний карман брюк — миг и над их головами взлетел бутылек с призрачной жидкостью. Валялкин подскочил и поймал его — теперь оставалось влить их в горло Ягуна и приправить кровью! — Да прекрати ты брыкаться! — Гробыня больно толкнула Лоткову в живот, и она наконец повалилась. Сверкнула искра, и коридор оглушил вопль Кати, безумный вопль, под который Ванька влил в горло друга слезы, заламывая его руки и притягивая к себе за шею, тот сильно заехал тяжелым ботинком ему по лодыжке, но Ванька устоял и резанул Лоткову по шее, собрал пальцем кровь и засунул его Ягуну в рот. — Оставь их! — крикнула Гробыня, оглядываясь вокруг себя. — Где Гроттешра? Ванька огляделся. Ягун размяк в его руках, и Валялкин отпустил его, позволив упасть на землю. Они связали их ремнями и приковали к земле обездвиживающими чарами. Склепова застонала и стала крутиться вокруг себя. Ванька стер с лица кровь, но только сильнее ее размазал. — Найдем Таню. *** Таня бежала по такому же темному коридору, только разница была лишь в том, что в конце этого был свет. Она бежала за голосом, сладким и сочным голосом, который манил ее к себе и хоть она понимала, что это все чары, она не могла противиться этому и бежала. Спустя, кажется, бесконечность, она наконец ворвалась в арку и оказалась в просторном помещении. Ее пробила нервная дрожь, когда увидела высокую фигуру в конце. — Герасимов! — крикнула она, и он обернулся — сверкнул красными глазами и его белые губы изогнулись в улыбке. — Это была с самого начала ловушка с Ягуном? — Нет, — произнес он, и девушка расслышала ледяные нотки в его голосе. Герасимов был в длинном балахоне достающем до земли — его волосы собраны на затылке. Он совсем не изменился с их последней встречи. — Нам даже не нужно расставлять ловушки, ты сама пришла к нам в руки, хотя, должен признаться, мы сделали приманку… — Я никуда не шла, вы похитили меня! — Так чем ты отличаешься от людей, которых похищали вы до этого? — улыбнулся Герасимов, и эта улыбка была ещё более пустая, чем глаза Чумы на том портрете. — Вам так нравится тешить себя мыслью о том, что мы ничем не отличаемся? — в тон ему ответила Таня, сжимаясь и натягиваясь как струна. — А как же ваша идеология? Зачем вы боретесь с нами? — Мы все хотим всеобщего блага, верно? И ты его хочешь, поэтому до сих пор служишь своему учителю. Даже, когда он уже гниёт на больничной койке, ты думаешь ему долго осталось? Таня сжала кулаки. — Ты же верная девочка, Танечка, — прошептал Герасимов, и Гроттер занесла руку и сверкнула красная искра. Таня долго не практиковала это заклинание, но он сразу нащупала защиту Герасимова и ударила, его будто бы толкнули в солнечное сплетение и он попятился. — Не думаю, что ты захочешь меня убить, когда увидишь что на кону… Помещение оглушил крик. Таня оглянулась, чтобы понять откуда идет звук, но так и не поняла. Вопль отчаянно боли наполнил помещение полность, будто страдающий человек лежал прямо посреди зала. — Не узнаешь голос? — Герасимов уловил момент ее замешательства, когда она слегка отпустила его и поставил блок, из-за которого она вдруг отлетела в сторону и больно ударилась о стену, боль передалась каждой клеточке тела, но Таня даже не скривилась и отрицательно помотала головой. — А если так? На противоположной стене появилось изображение как в омуте памяти. «Нет, — подумала Таня, кидая мимолетный взгляд. — Этого не может быть!». Это кричал Поттер — тот самый ее Поттер. Она никогда не слышала, чтобы кто-то кричал так как он. Её сердце сжалось, но она пыталась не показывать виду. — Что с того? — шикнула она, понимая, что это все их уловка — а это иллюзия, обман зрения, но вдруг Герасимов кинул ей в руки что-то и она машинально поймала. Это оказались часы. Её часы. Она сглотнула и Поттер закрутился на полу. Таня перевела взгляд на Герасимова и поняла, что теперь он держить жизнь Гарри буквально в своих руках. Он выставил руку вперед и скривил длинные пальцы так, будто бы держал что-то в руке. И этим чем-то было сердце Поттера. Таня кое-как встала и почувствовала, то же ощущение в груди, будто бы кто-то давит рукой ее сердечную мышцу, но Гроттер устояла. Она сверлила глазами Гарри. Её Гарри, у которого выкручивало конечности от боли. — Выбирай, у кого я остановлю сердце, — Герасимов сверкнул глазами. Таня сделала пару шагов к нему, понимая, что еще миг и потеряет сознание. Эту боль сложно было сравнить с чем-то… наверное это отдаленно напоминает удушение или обморожение. Таня не знала, как описать это и только продвигалась навстречу своему врагу. — Ты думаешь, — прошипела она. — Передо мной стоит какой-то выбор? Герасимов изогнул бровь — Ты прав, я верна своему учителю, он научил меня многому, — она сделала походку чуть более уверенной. — Например… не привязываться к людям. Ты думал, что найдешь хоть одного ценного человека? Не-е-ет, ты разве сомневался в том, что я чудовище? , — она перешла н шепот и уже была слишком близко к нему. — Ни на грамм… — Ну же, убей его, а потом дай мне расправиться с тобой. *** Валялкин тащил ее за собой и она в своих ботинках на каблуках лишь поспевала за ним. Они спустились по перилам вниз, и подкрались к следующем коридору, который тоже не сулил ничего хорошего. Валялкин пытался вызвать подмогу и послать сигнал в штаб, но они оба уже сомневались, что хоть кто-то поможет им. — Валялкин, — начала Гробка шепотом. — Валялкин, если мы не переживем этот день… — Совсем чокнулась? — оборвал он и обернулся к ней. — Всё мы переживем, мы их всех тут еще переживем, я тебе обещаю, — он обернулся к ней и чмокнул в лоб. Гробка опешила, но его уверенный тон заставил ее усомниться том, что сегодня ее из этого штаба вынесут вперед ногами… — Какая неожиданная встреча! — послышался голос, и они оба дернулись в противоположные направления. Включился свет и они поняли, что стоят в комнате, а вокруг… порочный круг. Гробыня сразу столкнулась с ней взглядом. если не присматриваться эта была ее точная копия, только на пару десятком лет старше — и волосы длиннее. Морозова смотрела на нее с улыбкой, так будто бы Гробыня — добыча, которую принесли с долгой охоты. — Бежим! — крикнул вдруг Валялкин, и Гробыня, выйдя из оцепенения помчалась за ним. Они побежали обратно, но путь им перегородила Лоткова, которая в странной позе скорчилась посреди узкого коридора. Ягуна видно не было и Ванька что есть мочи заехал Лотковой по лицу. — Женщин бить нельзя, вообще-то… — Но тех, которые хотят тебя убить — можно! — запротестовала Гробка, спотыкаясь о какую-то подставку для лопухоидного оружия и мечи полетели в разные стороны. Их стали окружать высокие люди в черных плащах. Гробыня никогда особо не запоминала каждого по имени, знала только Морозову, и ту из-за того, что Склепова вылезла непосредственно из нее… Комнату оглушили хлопки и комнату наполнили такие же черные тени, который поскидывали капюшоны и Гробка узнала в них своих. Отряд Жикина, бывший отряд Гроттерши, который теперь возглавляла Маша Феклищева… — Что, ребятки, не справляетесь? — улыбнулась Маша и швырнула в одного из самых высоких заклятие. Началась бойня. Гробка попыталась делать ноги — они с Валялкиным обычно в другого рода мероприятиях участвовали. Но Склепова запуталась в своих же ногах и повалилась на землю, прямо между раскиданными мечами. А Валялкин как назло растворился в битве. — Ты очень изменилась, — послышался голос прямо над ее ухом. Гробка дернулась и вскочила на ноги, машинально хватая один из мечей в руки. Когда-то Горгонова не зря учила их обращаться с ним… Перед ней стояла Морозова, выставив две руки вперед. Её пальца больше походили на куриные — длинные с грязными ногтями. — А ты нет, — выплюнула Гробыня ей в ответ — Ты же не сможешь поднять на меня руку, крошка! — ее голос срывался, но не от нахлынувших чувств, как полагала Гробыня, а от того, что она всегда говорила так — как сумасшедшая. Гробыня держала в руке меч, длинный и острый перед собой. Алла шагнула к ней и по мечу пошел разряд. Гробыня знала это темное заклинание, но сейчас впервые почувствовала его на себе. Она знала, что Порочный круг использует такие проклятия, который уничтожают тебя изнутри. У Гробыни сжались все внутренности, и, кажется, стали гореть легкие — воздуха не хватало. Она себя больше не ощущала, волосы взмыли над ней, по щекам полились слезы. Она почти висела в воздухе, беспомощно цепляясь руками за рукоятку меча, от которого она теперь не могла отсоединиться. Ванька увидел это и побежал к ней. В него попало заклятие и прорезало плечо — из него хлынула кровь, но Валялкин добежал. И первое же его идеей было обнять ее сзади, что он и сделал, обвивая руками ее хрупкое тело и перенимая всю силу заклятия на себя. Она теперь стала лишь проводником. Чувствуя его тепло на себе и широкие ладони на талии она сквозь слезы произнесла: «Зачем? Ты не сможешь…». Затем Гробыня посмотрела на мать, в глазах которой искрились заряды и темным заклятие поманила к себе. От чувства гнева и обиды заклятие стало сильнее и Морозова оказалась перед ней. — Анечка… — Не называй меня так, — прошипела Гробыня трясущимся голосом. Валялкин сзади откинул голову назад и захрипел. У них оставалось очень мало времени. Гробыня пыталась бороться, но заклятие не проходило. — Останови… мы не убьем тебя… — Нужно идти на жертвы, чтобы победить… Крошка! Гробыня позволила Валялкину упасть на себя. Алла схватила ее за горло, когда руки Ваньки отпустили ее и бессильно разжались. Он упал, забившись, но успел ухватить Гробыню за руку. Склепова развернулась и пронзила мать мечом. Та почернела обуглилась, только острие коснулось ее и рассыпалась пеплом по полу. Валялкин лежал на земле, не шевелясь. Гробыня упала у нему и разрезав этим же мечом себе ладонь и капнув слившимися по щекам слезами поднесла к его рту. — Валялкин, пожалуйста… Ты сильнее этого! Только бы подействовало, — капли влились ему в открытый рот. — Я тебя люблю, — она прижалась к его груди и почувствовала дыхание жизни внутри. — Я тебя тоже. *** Таня смотрела на Гарри и внутри нее разверзлась черная дыра. Она никогда и помыслить не могла о том что его не станет, Поттер была вечным двигателем, вечным… но Герасимов сжимал его и он извивался на земле подобно земле. — Убить его? Верно, — пропел Павел. Его рука стала медленно скручиваться, и она видела, что Гарри был почти на грани сознания — у него раскрылся рот и закатились глаза. Герасимов обернулся к ней и окинул улыбчивым взглядом, и когда оставалось совсем чуть чуть до цели, он переключил всю свою магическую энергию на тот, кулак которым сдерживал сердце Гарри и слегка отпустил Танино. Чем она и воспользовалась. — Убить? Таня взметнула руку и вонзила в него клинок. Герасимов пошатнулся. Гроттер не понимала, что делала и прокрутила клинок в его спине, черча над ним крест. — Убила, — шепнула Таня, опуская его на землю. Она достала клинок из его спины и позволила ему завалиться на пол и ещё раз вонзила — теперь уже в грудь. — Я убила тебя. По ее щекам потекли слезы, когда она стала растирать кровь по его белому одеянию. — Но перед этим он убил тебя, — прошептал Герасимов. Его голос стал хриплым. — Ради общего блага… И он закатил глаза. Таня отлетела от него и ее вывернуло на пол рядом с лежащим телом. Нужно было найти Гарри… *** Ванька тащил ее наружу, а она неловко спотыкались о тела, валявшиеся по полу. Гробыня не понимала откуда у него столько сидя нестись так вперёд, но вот Валялкин уже толкнул дверь — и в лицо ударил морозный воздух. — Фух, — громко выдохнул Ванька и согнулся пополам. Гробыня отпустила его руку и выступила на порог дома. — Неплохой домик, не Италия, конечно, но симпатично, — заключила Гробка и оглядела дом как будто из фильма про семейку Адамс. *** Она не помнила себя. Не помнила, как ее зовут и где она, так что на полпути она повалилась на землю и еле поднялась. — Гарри! — крикнула она, приподнимаясь на локтях и услышала тихие стоны из-за стены, она ринулась к ней и обнаружила ручку отдаерия которую тут же снесла и ворвалась в комнату. — Гарри. Она упала на колени перед ним. Все его лицо было синим, будто бы его душили, он вертелся на полу и изгибался, было видно, что он ещё не отошёл от удушающего заклятия. — Подожди, — шепнула она снимая повязку в его рта. Его глаза раскрылись, и он в миг перестал дёргаться и расплылся в ее руках. Она обхватила его тело и прижала к себе, прислушиваясь в стуку сердца. — Тань, это ты? — Я, родной, — шепнула она, пытаясь развязать путы на его руках. Он поднял голову и прижался щекой к ее щеке. — Все кончилось. Покончив с веревками, она оперла его на стенку и присела напротив. Ее руки все ещё были все в крови, но она схватила его в ладони и впилась в него взглядом. Она последние минуты думала только том, чтобы он не в коем случае не погиб и вот он — такой живой перед ней, хоть и потрепанный — разбита губа, разорвана одежда и посинела кожа. — Все кончилось, — шепнула она и обняла его за шею, как вскоре почувствовала его руки на своей талии. — Это Герасимов похитил тебя и пытал, чтобы проверить меня, но я убила его, слышишь? Убила… — Слышу, — прошептал он ей на ухо, и Таня сразу же покрылась мурашками. Их обоих трясло, но трясло вместе. Таня думала лишь о запахе его кожи, и о закатившихся глазах Герасимова. Она обняла Гарри крепче и прижалась к груди, усаживаясь к нему на колени. Его сердце гулко билось в груди. — Ты умница, — он гладил ее дрожащей рукой по голове. — Я убийца. — Моя умница, — повторил он, будто бы не слыша ее. Гроттер всхлипнула. — То есть не моя… ну ты поняла. — Поняла, — улыбнулась она, отстраняясь и провела пальцами по его лицу. Оно уже приобретало обычный оттенок. — Я думала, что потеряла тебя, тогда в больнице, но поняла, что могла потерять окончательно сегодня… — Я видел тебя, — шепнул он и скривился. — Твой взгляд… я, правда, на секунду задумался над тем, что ты позволишь ему остановить мое сердце… — Он ждал этого, он ждал того, что я окажусь чудовищем. И, что самое страшное, Сарданапал ждал от меня того же… — Ты бы не убила меня, Гроттерша. — Почему? Гарри улыбнулся, и она поняла, что это улыбка через боль, через боль физическую, которая сковывает человека после пыток, и боль моральную от их разрыва. — Во-первых, ты бы никогда не сделала того чего ожидал бы от тебя Герасимов, а во-вторых… я не сомневался в тебе. Никогда. — Даже когда я появилась спустя семь лет? — Даже тогда. Ты можешь раскрошить мне сердце, Гроттерша, разорвать мою душу на куски, но никому не позволишь тронуть меня… Таня замерла и кивнула. — Да, — пробормотала она. По сути от смерти Герасимова не менялось ничего, только она становилась на йоту свободнее чуть-чуть, а так… — Да. — Мы теперь сможем расстаться навсегда, никто больше не потревожит тебя, никакой Порочный круг, — она заломила губы, слизывая с губ капли крови. — Навсегда слишком громкое слово для тебя. — Да пошел ты, — она легонько толкнула его в плечо и встала с его коленей, а потом помогла и ему подняться. Они обменялись улыбками — обе вымученные. — Я устала, — хлюпнула она носом. — Тебе нужно отдохнуть, съездить куда-то, подышать воздухом, — он оперся на стенку. Таня иронично взглянула на него, ухмыляясь одним уголком губ. — Только в гробу и отдохнем, — она протянула ему руку и потянула за собой в коридор. Но он вдруг приятную ее к себе и крепко обнял. Таня утонула в его объятиях и уткнулась в его шею носом, чтобы почувствовать его запах. — Ну тогда встретимся на том свете, — улыбнулся он, отстраняясь. Таня кивнула и убрала волосы с его лица и коснулась пальцами шрама. И протянула ему мизинчик. — На том свете, — пообещала она. Они сплели мизинцы и соприкоснулись лбами. И он ушел. Снова, как и обещал уходить, когда она просит. Таня посмотрела ему вслед, как его силуэт пропал в темноте коридора и пошла следом, чтобы наконец выбраться наружу. На улице пылал костер, возле которого стояли Гробыня и обнаженный топлес Валялкин. Они держались за руки. Тане стало неловко, и она проводила взглядом удаляющегося Поттера. Друзья обернулись к ней и помахали руками, и только тогда она пошла к ним, размазывая слезы и грязь по щекам. — А Поттер что тут забыл? — усмехнулась Гробыня. — Его пытали у меня на глазах. — Как романтично, — прошептала Гробыня, все ещё не выпуская руку Валялкина из своей. — А мы тут прошлое сжигаем. — И как? — спросила Таня, хватая рукоятку кинжала. Те пожали плечами, и она просто метнула оружие в костер. — Пусть горит синим пламенем. Пророчество сбылось. Я снова вернулась туда откуда начала. Снова к Сарданапалу, как и было предначертано, значит это моя судьба! — Ты так думаешь? — послышался голос и к ним вышла Медузия. Таня уже ничему не удивлялась в этот день и поэтому смерила доцента уставшим взглядом. — На огненной колеснице к звёздному небу? Ты думаешь, это про Академика? — Да, — пожала Таня плечами. — От одного Бога к другому, точнее к тому же самому… — Сарданапал мертв, — спокойно проговорила Горгонова, и Таня осеклась. В глазах у нее потемнело, и она даже не сразу поняла смысл слов. — Так что, ты к нему уже не вернётся, подумай о каком-то другом боге… — Мертв? — прошептала Таня. Горгонова кивнула. — Как? То есть это правда? Совсем мертв? Неправда, он… он не мог умереть. Он вечный! — Нет, вовсе нет, никто из нас невечен, — ответила ей Медузия. У Тани задергался глаз. — Его отключили от аппаратов, поддерживающих его жизнь и… он не справился, — не смотря на наигранный серьезный тон, в ее взгляде сверкнул огонек, который Таня уловила и задохнулась. Буквально все, все оковы и путы, что раньше сковывали ее от одного этого огнька спали с ее плеч. Таня почувствовала это и выпрямилась. Грудь наполнили бабочки, они защекотали ребра и живот. А из глаз полились слезы… Но теперь не было сковывающего кома, а только чистые светлые слезы. Таня оглянулась и увидела Гарри. — Тогда я пойду… — шепнула она, сделала пару несмелых шагов назад и покосилась на друзей. Ванька поднял поддерживающий кулак в воздух, а Склепова лишь ухмыльнулась. И Таня развернулась и ринулась вперед. Если бы она задумалась хоть на мгновение, сразу бы накрутила много причин не делать этого, но она уже бежала, что есть мочи, почти не касаясь земли ботинками. И налетела на Поттера. — Он мертв, — шепнула она, хватая его за полы его расстегнутой рубашки. Поттер вопросительно покосился на нее и изогнул бровь. — Он мертв. — Да, Тань, ты только что его убила, — улыбнулся он. — Нет, — шепнула она, еле сдерживая слезы. — Сарданапал мертв. Совсем мертв. Они оба вдруг замолчали и между ними повисла долгая пауза в которой каждый пытался считать что-то из взгляда другого. Таня вцепилась в его рубашку, а он в ее талию и вдруг он притянул ее к себе и впился горячим поцелуем в ее губы. Таня в этот раз не опешила — она только этого и ждала. Ждала того, что она растает в его объятиях, забудет все, о чем думала раньше. Она хотела лишь его в этот момент. Наконец она могла не сдерживать себя и целовать его так страстно у всех на глазах, так жарко, не боясь взглядов и пыток. Она хотела лишь его… — Пойдем скорее, Тань, пойдем, — он потянул ее вслед за собой, и она даже не обернувшись поспешила за ним. Потому что сейчас был только он и она и больше никого. Он затянул ее за собой, и они трансгрессировали и оказались снова в его доме, где она уже не стесняясь стаскивала с него одежду. — Черт, мы все в грязи, — шепнула она, оглядывая их двоих, когда он почти догола раздел ее. Все его тело было в пыли, кровавых подтеках и налипшей грязи. А про нее и говорить было нечего — все лицо и руки измазаны в крови. Гарри поймал ее губы и потянул ее за собой. — Тогда нам нужно в душ, — заключил он и затолкнул ее в ванную. Таня повела плечами и прижалась голой грудью к его спине, пока он включал воду. Внутри нее уже буквально пылала каждая частичка, и она терлась об него, лишь бы он почувствовал ее желание. Гарри помог расправиться ей с последними элементами одежды и вот они уже стоят вместе под теплыми струями душа. Таня поняла, как сильно была напряжена до этого и только буквально обжигающе теплая вода, падающая ей на голову смогла расслабить ее. Его руки медленно намыливали ее, касаясь и сжимая ее бедра, грудь, талию.Особенно ей нравилось, как он обводил губкой ее груди и игрался с сосками, от этого она вся покрылась мурашками и вцепилась в него руками, оставляя следы красные следы на его плечах. Таня скоро вся была в пене и только губы кажется остались без нее, поэтому она целовала его, приподнимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться и покрывала влажными поцелуями его шею и плечи, оставляла засосы, а потом бережно зализывала их. А потом он развернул ее к себе спиной, так что она бессильно уперлась ладонями в стекло душевой кабинки, и он смывал с нее пену, а вместе с пеной и все, что накопилось между ними. Таня стонала и хныкала от желания, и, когда они наконец занялись любовью, ее крики наполнили уже весь дом на площади Гриммо. — Ты точно сумасшедшая, — заключил Гарри, заматывая ее в банное полотенце. Таня поднялась на трясущихся ногах, и завернулась в него плотнее. Она подошла к запотевшему зеркалу и провела по нему ладонью. Там в еще не прояснившейся глади она увидела их двоих. — Вроде того, — улыбнулась она. — У меня даже диагноз есть. — Ну значит вылечим мы твой диагноз, — он подошел к ней со спины и обнял, целуя в висок. Таня закатила глаза. — Вот ты не веришь, а мы вылечим. И меня заодно. Нам обоим нужен психиатр. — Это точно, — фыркнула Таня, развернулась к нему и снова втянула в поцелуй. *** — Как это так? — Гробыня оторвала взгляд от убегающей Гроттерши и перевела его на Медузию. Волосы Горгоновой развивались на ветру, словно костер, а змейки попрятались в локоны. Она смотрела умиротворенным взглядом вдаль, сложив руки на груди. — Как же его могли отключить от аппаратов? Горгонова загадочно хмыкнула. Ванька закутался в мантию, которую ему отдала Склепова и думал о своем. — Я просто захотела, — начала Горгонова тихо. — Впервые сделать то, чего он бы не ожидал. Как Гроттер. Она постоянно заставляла его, как ужа на сковородке, выкручиваться. — Теперь уже не повыкручивается, — усмехнулась Склепова. Медузия грустно улыбнулась. — Не страшно вам было? — А чего бояться? Я уже столько повидала, что и бояться нечего… — она повела плечами. — Сколько у меня было таких Поттеров за тысячу лет, сколько было Поклеп Поклепычей, люди менялись, а суть оставалась прежней, но теперь я хочу сделать Тибидохс обычной школой для трудновоспитуемых волшебников, где дети смогут чувствовать себя в безопасности, в какой мы никогда не были. — Благородно, — заключил Ванька. — И предметы нормальные введете? Без всяких этих пар по этикету и искусству убивать? Медузия смерила его насмешливым взглядом, но кивнула. — У вас были отличные отметки по этим предметам, Валялкин, — заметила она. — С Божьей помощью, — ответил он и сложил руки на груди в молящей позе. Гробыня фыркнула. Горгонова смерила их двоих многозначительным взглядом и улыбнулась. Склепова оглядела ее с ног до головы, потом перевела взгляд на Валялкина, стоявшего спиной к постпененно затухающему костру. Наверное это был исторический момент и Склепова хотела запечатлеть его в памяти. — Начало новой эры, — шепнула она и утерла слезы, которые скопились в глазах из-за близкого огня. Ванька оглянулся и притянул ее к себе. Она склонила голову к нему на плечо и последний раз взглянула на полыхающее пламя, сейчас он пылало так же как внутри нее пылала жажда спокойствия, жажда обычно жизни и она утянула за собой Валялкин, оставляя Горгонову одну. Они оказались в их светлом доме, и Гробыня сладко потянулась. Ванька куда-то исчез, и Склепова закрутилась вокруг себя, ища его глазами. И вот его силуэт показался в двери из прихожей и он вдруг кинул в нее чем-то. Склепова машинально подняла руки и схватила, как оказалось, мешочек. — Что это? — спросила она, изгибая бровь. Ванька пожал плечами и стал загадочно улыбаться, так что Гробыне захотелось засунуть ему этот мешочек в задницу… Она развязала шнурочек и засунула внутрь пальцы. Гробыня вытащила содержимое и усмехнулась. На ладошке у нее лежало два ключа в связке. — Что это? — повторила она вопрос. Ванька скинул с плеч мантию и подошел к ней. — Ключи от твоей комнаты? — Лучше, — пробормотал он. — От твоей новой квартиры. В Милане. — В Милане? — поперхнулась она. — Ты смеешься? Ты рехнулся, — Гробыня прикрыла рот рукой и воззрилась на него округлившимися глазами. Валялкин отрицательно помотал головой. Она сжала холодные ключи в кулаке и обняла себя руками. — Ну ты же хотела там жить, — отозвался он, запрокидывая голову. Склепова взглянула на Валялкина по-новому, дело было даже не в таком дорогом подарке, а как он о нем говорил, будто бы это мелочь, как-будто бы все в этом мире мелочь, кроме них самих. — Хотела, — тупо кивнула она. — Ты поедешь со мной. — Что? — Поедешь со мной, — тихо проговорила она и сделала самый наглый вид. Валялкин засмеялся. — Оставишь меня одну в чужой стране? Вот же друг называется! — Друг? — он изогнул бровь. Склепова хлопнула его по голой груди, и Ванька притянул ее к себе. Теперь она оказалась прижата к нему. Валялкин гладил ее по голове и Гробыня обняла его за шею. — Ну куда я денусь, конечно поеду за тобой. Я за тобой и на край света… — На край света не надо, можно только Италию, представь, — она оттолкнула его и сделала пару шагов назад, раскинула руки в стороны и прикрыла глаза. — Солнце, тепло, улочки узкие с магазинчиками, ресторанчики, батюшки… — она выдохнула и открыла глаза. — И никаких холодных подвалов и темниц. — Никаких, — согласился Ванька. Гробыня громко втянула носом воздух и хлопнулась на диван. Валялкин сел рядом и повернулся к ней.  — Объедимся макаронами… — Какими макаронами? Пастой! — воскликнула она и ткнула в него пальцем. Ванька закатил глаза. Потом покосился на нее. Их взгляды встретились, и они оба смолкли — Гробыня с зажатыми в кулаке ключами, и Валялкин наполовину голый. Склепова потянулась к нему и впилась губами в его губы. Ванька позволил себя оседлать, обхватить за шею и втянуть в новый горячий поцелуй. В такой же горячий, как летний день в Италии. *** — Тише-тише, — шепнула она и протолкнула его в дверь. Гарри схватил ее за руку и потащил вслед за собой — она только и успела закрыть дверь на замок. Таня и Гарри на цыпочках прокрались через прихожу, и Гроттер вышла чуть вперед чтобы ступать по менее скрипучим половицам, но у входа в гостиную им пришлось остановиться. Таня замерла и усмехнулась, оглядывая диван, на котором спали Гробка и Валялкин. Абсолютно голые. Ванька обнимал ее сзади за талию, так что гробынины руки и ноги прикрывали все срамные места, но Таня все равно покраснела. — Ты куда смотришь? — оборвала она, обращаясь к Поттеру, который так же уставился на эту блаженную картину. Он отвернулся и перевел взгляд на Гроттер. — Никуда, — отчеканил он. Таня фыркнула и потащила его через гостиную в кухню, и они оба старательно пытались не смотреть на диван. Гроттер крутила в своей голове, как эти две невероятные противоположности могли сойтись, потому что она никогда не верила в пресловутое «противоположности притягиваются», но видимо они оказались не такими уж и разными! — Я приготовлю что-то поесть, — буркнул Поттер и заглянул в холодильник. Гробыны проснулась от скворчащих звуков с кухни и запаха чего-то жаренного. Она раскрыла глаза и обнаружила, что сильные руки Валялкина придавили ее к дивану и она никак не сможет выбраться. А Валялкин спал, сопел как младенец ей на ухо, только слегка трепыхались пряди соломенно челки. Она слегка приподнялась и чмокнула его в лоб, от чего он тут же повел носом и распахнул глаза. Вот действительно — спящая красавица. Ванька захлопал еще сонными глазами и провел шершавой ладонью по ее бедру. Если бы не странные звуки идущие с кухни, Гробыня бы даже позволила им продолжить ласки, но она взглядом указала на кухню. Валялкин потер переносицу и перекатился на спину. — Гроттерша вернулась, — прохрипел он. Гробыня сползла с постели и стала быстро натягивать одежду на себя. Ванька только лишь лениво сел и потянулся. — Чего-ты? — Ну она же видела нас, — прошипела Склепова, а потом вдруг сгорбилась. — Никак не могу привыкнуть, что она знает. — Привыкай, — фыркнул он, залезая ногами в свои джинсы. Гробка закатила глаза и собрала волосы в хвост на затылке. — А я пока пойду и найду новую футболку, — Ванька встал с дивана, но Гробка вдруг перехватила его руку. — Мы купим тебе миллион новых футболок, — шепнула она, и Валялкин улыбнулся. Он скрыл на лестнице ведущей в на второй этаж к спальням, а Гробыня направилась к кухне, в которую аккуратно заглянула и обнаружила в ней Гроттер и Поттера. Таня сидела на столешнице и что-то пила из кружки, а Поттер возился у плиты. Гробыня громко кашлянула и они оба резко обернулись к ней. — А он что здесь делает? — спросила Склепова и указала пальцем на Поттера. Тот как снял с плиты турку и вылил что-то в стаканы. Таня спрыгнула со столешницы и посмотрела на подругу молящим взглядом, но Гробыня смотрела на Гарри, который обернулся к ней и неловко улыбнулся. — Какао, — ответил он тихо. — Хочешь? Гробыня оперлась на дверной косяк и покосилась на кружку в его руках. К ним уже как раз подоспел Валялкин, который оглядел всю эту сцену удивленным взглядом и затормозил около Гробыни. — Хочу, — выдохнула она и шагнула в кухню. — И Валялкину налейте, — заметила она. И вот они уже вчетвером сидели на одной кухне и хлебали обжигающее сладкое какао. Таня глупо улыбалась и смотрела на все это, закинув одну ногу Гарри на колено, и даже обожженный язык ее не беспокоил, потому что в окно пробились лучи солнца, скользнули по столу и коснулись прямиком ее сердца, в котором вдруг стало тепло и спокойно.