Via mortis. Black protector

Оставшиеся каникулы пролетели — что один день. В Малфой-меноре воцарился мир и покой, и это не могло не радовать. Только вот письма друзей, полученные после Рождества, немного настораживали. Во-первых, Рон и Гермиона стали писать отдельно. До этого начинала письмо всегда подруга своим идеальным почерком, а заканчивал рыжик неровными каракулями, и это было так по-домашнему мило, а теперь два отдельных пергамента. И это не могло не настораживать. Во-вторых, на пергаменте Гермионы регулярно плясали идеально красивые буквы, будто писавшего колотила дрожь или одолевали рыданья. Точь-в-точь её прошлогодние работы. В-третьих, Рон ни разу с Рождества ни слова не написал о Гермионе, тогда как имя Поттера упоминалась регулярно. Гриффиндорка, напротив негласное обещание держала, в её письмах герой не упоминался, как и его рыжий оруженосец. Из чего сам собой напрашивался вопрос: как эти два неотёсанных болвана обидели её подругу? На платформе в Хогсмиде её ожидал сюрприз. На заснеженной площадке с огромной охапкой алых роз стоял Седрик. Его заметила даже не Джинни, а глазастая Астория, вглядывавшаяся в заснеженный пейзаж.  — Чувствую, этот красавчик здесь по твою душу, — подмигнув подруге, заметила Дафна.  — Ладно, вам…  — Нет, Джинни, он тут именно из-за тебя, — улыбнулась Астория, — мы же видим, как он на тебя смотрит. Буквально глаз не сводит, стоит тебе в Большом зале появиться.  — Знаешь, после Тайной комнаты, я думала, что Поттер… — Дафна немного замялась под пристальным взглядом Лестрейндж. — Но в этом году. Это же самый умный, самый красивый, самый крутой, самый спортивный, в общем, самый-самый парень во всей школе! Если ты упустишь Диггори, я тебя в сугроб посажу и превращу в снеговика, честное слово. Джинни лишь покачала головой. Девочки, конечно, желали ей всего самого хорошего, но по её скромному мнению её личная жизнь — её проблемы. А Седрик, хоть ей и нравился на любовь всей её жизни хоть убей не походил. На дрожащих от неожиданного волнения ногах Джинни вышла на запорошенную снегом платформу. Рядом тут же оказался Седрик.  — С приездом, Джинни, — улыбнулся парень, вручая слизеринке всю охапку.  — Спасибо, — слизеринка нежно улыбнулась, вдыхая сладковато-горький аромат. Рядом прошла Паркинсон, подтолкнув Джинни, отчего Лестрейндж чуть не упала, хотя Седрик вовремя подхватил девочку на руки. Даже ни одна розочка не упала на холодный снег.  — Цела?  — Да, — улыбнулась девочка, обнимая одной рукой парня за шею, чтобы точно не оказаться на земле. — А теперь не изволит ли Прекрасный Принц поставить меня на бренную землю?  — О, да, конечно, — Седрик залился краской. — Джинни, я хотел…  — Мерлин мой, Гермиона! — за спиной пятикурсника неуверенно топталась её подруга.  — Джинни! Слизеринка крепко обняла подругу. Её трясло, щёки буквально бордовые, губы синие. Стояло Джинни обнять гриффиндорку, как ту прорвало. Она отчаянно рыдала в зимнюю мантию Лестрейндж.  — Предлагаю перенестись в тепло, тут неподалёку есть милое место, — заметил пуффендуец, про которого будто позабыли.  — Отличный вариант, — послав старшекурснику полный благодарности взгляд, похвалила Джинни. — Пойдём, Гермиона.  — Стой, а р-р-разрешение… ?  — Не переживай, Гермиона оно есть, — мягко улыбнулась Джинни, обнимая подругу за плечи. — Это был рождественский подарок от дяди. Но как тебя отпустили?  — МакГонагалл, — просто ответила Гермиона, хлюпая красным носом. — Она меня чуть ли не сама вытолкала из замка. И обещала со Снейпом переговорить.  — Как и профессор Стебель, — заметил пуффендуец, — так что не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Седрик проводил их в уютное небольшое кафе. На оригинальный дизайн Джинни обратила внимание только когда они сели за столик, и парень отошёл сделать заказ. Всё вокруг было розовым, розовые стены, розовые кружевные занавесочки на окнах, покрашенных в розовый цвет, розовые вышитые скатерти… судя по всему их с Гермионой обманом затащили в притон всех влюблённых парочек — кафе Мадам Паддифут. А, ладно, тепло и можно спокойно поговорить, к тому же Дафна рассказывала, что там делают просто волшебный кофе, лучше бы это было правдой.  — Выкладывай, что случилось, — уверенно проговорила Джинни, грея ледяные руки подруги в своих. — Что эти два обормота выкинули на этот раз? Пока Седрик что-то долго и упорно выбирал, Гермиона всё рассказала. Оказывается на Рождество Гарри пришёл неподписанный подарок — самая скоростная метла, Молния. Мальчики от неё пришли в восторг, но подруга заподозрила неладное и попросила МакГонагалл всё проверить. Теперь метлу у Гарри забрали, и оба гриффиндорца в пух и перья разругались с девочкой.  — Я бы тоже психанул, — они и не заметили, как парень вернулся, — хотя отсутствию такой метлы у команды соперника несказанно рад. Джинни кинула острый злой взгляд на парня, отчего он смутился, а Гермиона горько заплакала, уткнув лицо в сложенные на столе руки.  — Гермиона, ради Мерлина не слушай его! — горячо воскликнула Джинни, заставляя редких посетителей озираться на их столик, впрочем, закрытый от чужих глаз охапкой алых роз. — Квиддич — всего лишь игра, и ругаться с друзьями из-за неё глупо.  — Ну, да, мне об этом говорит человек, который в день матча против Гарри был такого милого, подходящего к форме, зелёного цвета! — вспылила Гермиона, но посмотрев на вмиг сникшую подругу, поспешила извиниться. — Прости, Джинни…  — Ничего, ты права, всегда была права. Мы были дураками, что тебя не слушали, — грустно улыбнулась слизеринка, — мы все и правда слишком большое значение придаём обыкновенной игре. Седрик недоверчиво хмыкнул. Хотя девочки этого и не заметили, они, вероятно, не заметили бы даже его ухода. Да, блестящее свидание. Почему с этой Лестрейндж не выходит всё по нормальному?

***

Джинни и Седрик проводили Гермиону до башни гриффиндора. Там слизеринка долго не отпускала подругу, обнимала, гладила по спине, напоминала, что обидчика всегда можно как-нибудь пакостно заколдовать. Седрик в это время молча ждал. Когда, наконец, девочки расстались, парень вызвался проводить слизеринку до гостиной.  — Прости, что за весь день так и не посвятила тебе ни минуточки, — немного грустно заметила Джинни, — просто Гермиона была такой подавленной, вот я и не смогла её бросить. Она моя подруга.  — Не извиняйся, — приобнимая девушку за плечи, ответил пуффендуец. — Ты молодец, она и правда выглядела грустной.  — То есть ты не злишься? — с надеждой поинтересовалась слизеринка.  — Этого я не сказал, — хитро улыбнулся парень. — Ты позволишь мне кое-что сделать? И на этот раз давай без фокусов. Джинни успела понять к чему дело идёт, но сейчас почему-то сопротивляться не хотелось. Всё-таки она испортила их свидание, нужно же как-то загладить вину. Седрик уверенно наклонился и поцеловал девушку. Хотя она не знала, что делать, решила действовать по наитию. Но ощущения всё равно были не самые приятные. Вмиг стало как-то стыдно, интересно, как она ему в глаза после этого посмотрит? В тоже время вдруг появилось ощущение, что они в этом коридоре не одни. Показалось наверно.  — Надеюсь, теперь, когда Забини спросит, ты всё-таки удостоишь меня званием твоего парня? — прошептал ей в самые губы пуффиндуец. — Откуда ты…  — Он не очень молчалив, — пожал плечами пятикурсник. — Тот фингал… — Да, это я. Джинни улыбнулась и отстранилась нужно было идти. В конце концов уже поздно. Седрик чуть задержался и куда-то назад кинул:  — Один-ноль. Не одной Джинни показалось, что они не одни. Только вот Седрик, в отличие от слизеринки мог поклясться головой, что видел в противоположном конце коридора край ало-золотой мантии. Да и скрип зубов, принадлежавший одному их общему знакомому, ему не мог послышаться.

***

Только Джинни переступила порог спальни, на неё с расспросами буквально накинулись сёстры Гринграсс. Обеих почему-то очень волновали подробности её первого свидания с пуффендуйцем, но вот как им объяснить, что больше её саму волновало состояние Гермионы? Но пришлось отложить свои переживания на дальнюю полку, и, пряча в огненном мехе своего питомца пунцовые щёки, рассказать им про свой второй первый поцелуй. Астория визжала от восторга, тогда как Дафна внимательно, даже как-то подозрительно наблюдала за соседкой, будто она видела Джинни насквозь. Будто подозревала, что чего-то она недоговаривала. Хотя после ухода Тори, она и словом о своих подозрениях не обмолвилась, они просто пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по кроватям. Проснулась девочка рано, её природные часы и на этот раз не подвели. Ещё не рассвело, снег искрился в серебряном свете луны. На плече болтается охотничья сумка, полная пирожков, перехваченных на ужине. Нужно же Бродягу после такой длинной разлуки побаловать вкусненьким. В руках, немевших от холода, зажато пособие по анимагии — она всё-таки решила посвятить в свою тайну мохнатого друга, и только его. Дома ещё была мысль рассказать Рону, но после того, как он с Гермионой поступил, желание отпало.  — Бродяга! — сложив руки у губ подобно рупору, прокричала Джинни. Второй раз звать не пришлось, пёс прилетел будто бы на крыльях. Бродяга с силой толкнул её лапами в грудь, роняя в снег, и принялся облизывать щёки и шею. Только вдоволь наластившись, он сел, нетерпеливо стуча по земле передними лапами. Хвост крутился с такой скоростью, что разбрасывал во все стороны хлопья снега.  — Ну, ты и бандит, просто мародёр какой-то, — ухмыльнулась Джинни, отряхивая снег и пристраивая шапку на законное место. Пёс тем временем внимательно за ней наблюдал, склонив голову на бок. Будто налюбоваться не мог, девушка дёрнула головой, отгоняя странную мысль. Она тут, в конце концов, не только за этим. — Я тебе вкусненького принесла, — наколдовав железную тарелку Джинни аккуратно выложила на неё пирожки, предварительно подогрев. Волкодав, вылизав ей руки в благодарность, повернулся к тарелке и принялся с жадностью уплетать гостинец. Слизеринка внимательно за ним наблюдала, всё ещё рассуждая, нормально ли доверять свою тайну животному? Нет, он уж точно не выдаст, но поймёт ли важность этого события? От этой мысли самой же стало противно, кто как не её Бродяга поймёт? Пёс, тем временем, сел рядом, положив морду на колени. Как же я всё-таки скучал… даже сам не ожидал. Я по её матери никогда так не скучал. Удивительно, ведь Дамблдор всегда говорил, что любовь — сильнейшее чувство, а получается, что нет. Хотя иногда мне кажется, что связь с этой девочкой даже сильнее, чем с её матерью. Может быть…  — Поел? — улыбнулась Джинни. — Тогда я хочу тебе кое-что показать. Слизеринка прикрыла глаза, представляя себя животным, заставляя магию буквально течь по венам вместе с кровью, кости ломаться, искривляться, менять форму. Ощущения были непривычные, временами даже неприятные, но терпимые. Мерлин, мой! Да она же анимаг! Когда успела! И почему я не почувствовал?! Почему раньше не превращалась? Когда Джинни, наконец, рискнула раскрыть глаза, всё оказалось таким большим. Напротив с удивлённой мордой, склонённой на бок, сидел Бродяга. В руках и ногах закололо от холода, опустив голову вниз, она увидела две небольшие, аккуратные лапы, покрытые чёрной немного вьющейся от влаги шерстью, и оканчивающиеся острыми длинными когтями, впивающимися в мёрзлую землю. Под правой ногой, то есть задней лапой, что-то трепыхалось. И прекратить это не выходило. Немного подвинув заднюю лапу, она увидела ещё что-то тёмное и пушистое. Неожиданное открытие не на шутку напугало. Джинни громко взвизгнула и подпрыгнула, вскочив на все четыре лапы. Только сейчас до неё дошло, что это всего лишь её хвост. Новый объект её заинтересовал, и она попыталась его рассмотреть, обходя себя по кругу, пока её не привлёк какой-то странный звук. Так она первый раз превращалась! Ну, она и сумасшедшая… мы-то ладно, нас трое таких вот психов было. Так ей страшно было! Вот, она и пришла ко мне. Ха-ха! Неужели я так же на хвост отреагировал в первый раз?! Вот умора-то! Оказывается этот лающий, хриплый звук был смехом. Прямо перед ней, оглушительно, с позволения сказать, хохотал Бродяга. Он катался по снегу и весь трясся от смеха. Это было… обидно. Хотя нет, это странно! Собаки смеяться не умеют! Так, а что это она так на меня смотрит? Я что-то странное сделал? Так, говорить — не говорил, точно, в человека превратился — да вроде нет, стоп, я же… А может он и не собака вовсе? Это-то и объяснит и выразительную морду, и «человеческие» глаза. А это мы сейчас проверим. Не зря же легилименцию с дядей Севой изучала. Чёрт-чёрт-чёрт! С каких пор в школе легилименцию проходят? И что вот сейчас делать? Что человеческие мысли, что ментальные щиты — всё подозрительно! Так это… это же анимаг! От ошарашивающего открытия вся концентрация слетела к салазаровой бабушке и перед Бродягой сидела до смерти перепуганная школьница. И без того большие синие глаза казались просто огромными.  — Так всё это время… — тут девочку посетила просто сумасшедшая догадка. — Та тряпка?! Это же арестантская роба… То есть я у себя в сундуке прятала преступника, который пришёл убить моего друга! Не помня себя от ужаса, Джинни кинулась к замку, сдерживая отчаянные слёзы. Она-она же ему верила! Всё сокровенное рассказывала. А какой она опасности Гарри подвергла?! Прятала его потенциального убийцу в своём сундуке. Идиотка! Случись что с ним, она бы себя не простила никогда! Мерлин! Что же она натворила… а за спиной эхом разливался душераздирающий отчаянный вой. От быстрого бега закололо в боку. Джинни неслась, не видя ничего, вдруг она на всей скорости во что-то врезалась. Точнее в кого-то.  — Аккуратно, мисс Лестрейндж, — этим что-то оказался профессор Люпин. — Что у вас стряслось? Вы будто от кого-то убегали.  — Профессор, мне кажется, нам с вами нужно к директору, — серьёзно объявила школьница. — Я знаю, где скрывается Сириус Блэк.