▶The Black Queen - Secret Scream
Пытаясь уследить за дорогой, я толком не мог свернуть косяк, но кому, нахер, сдалась эта дорога? Если я сейчас вылечу на встречку и в лоб протараню случайное авто — все равно не умру. Не то бы давно так и сделал. И потом, я ведь ни черта не вижу, только рожу Тайлера, какой она была, когда мы уходили. Эти девчачьи сопли-слезки, нелепые кулаки, прилипшие к кудрявой башке, и патлы, зажатые меж пальцев. Спорим, он их выдрал? — Роман! — пискнула Клэр с пассажирского, и зажмурившись, закрыла лицо руками. Я, блин, почти забыл, что она здесь. — Смотри куда прешь, идиотка! — рявкнул я сиганувшей на обочину шлюхе, которую едва не сбил. — Вот кстати. Как думаешь, Клэр, может возьмем тебе напарницу, а? Или сама справишься? Компанию скучнее, чем эта Клэр, трудно и придумать. Девица как тряслась всю дорогу молча, так и тряслась, только теперь еще и затеяла игру в «я в домике». Чтобы немного взбодрить ее, я вдавил педаль газа в пол. — Умеешь крутить косяки? Эй! Ноль реакции. Ладно, сам скручу. К счастью для Клэр, у меня впервые за год отличное настроение, так что лечить ее несговорчивость пока недосуг: беспомощный лепет Тайлера все еще отдается в ушах, спидометр зашкаливает, сумасшедший ветер треплет волосы, адреналин хлещет как из гребаной водонапорной башни, стояк вот-вот прорвет штаны и чертов косяк сам себя не скрутит. Рядом с мотелем я ударил по тормозам, так что Ягуар, с визгом развернувшись вокруг своей оси, встал как вкопанный. Хороший котик. — Приехали, Клэр. Теперь, когда не свистел ветер и не ревел мотор, я расслышал, что тихонько ревет она. А это скучно. Наверное, придется объяснить ей, как нужно себя вести, чтобы меня не раздражать. Наконец раскурив косяк, я дал себе несколько минут чтобы просто насладиться моментом и расслабился, откинув голову назад, на спинку сиденья. Дым медленно наполнял легкие и так же медленно покидал их, соскальзывая с губ размытыми кольцами. Мотель выглядел мертвым, ни звука, и только тихонько подвывала Клэр, шмыгая покрасневшим носом, что периодически виднелся между ладоней, когда она терла глаза. Если мой мозг не колотился о черепушку монотонным «Жрать. Жрать. Жрать» и не был затуманен веществами в достаточной степени, чтобы отключиться, я все время мечтал о смерти и мечтал о мести. И то и другое казалось недоступным, но от первого я отказаться не мог, потому что не видел других вариантов, а второе чуточку отвлекало и придавало сил, чтобы обдумывать первое. И вот я получил хоть что-то, пусть даже это что-то и ноющая слюнтяйка. Что бы я с ней ни сделал, этого будет недостаточно, чтобы Тайлер получил по заслугам. Но это лучше, намноооого лучше, чем просто убить его. Пусть урод живет с мыслью, что сгубил ее. Пусть чувствует вину, как я чувствую. Пусть теперь он думает, как бы поскорее сдохнуть. — Выходим. Обогнув машину, я открыл дверцу со стороны Клэр и дернул ее за локоть. Она давилась всхлипами, но явно была не прочь закричать, и естественно, ремень отстегнуть не потрудилась. В одном из окон мотеля зажегся свет и темный силуэт приблизился к стеклу. — Ну-ка погляди на меня, — негромко посоветовал я, вновь обернувшись к ней. — Почему я здесь? — взвыла девчонка, но взглянула на меня, как было велено. — Как это почему? Ты ведь хотела уйти со мной, так? — Да, — ответила она после недолгого молчания, страшно удивленная. Крошечная тварь, что орала и билась в истерике в глубине ее зареванных глаз, теперь замерла, прислушиваясь. — И ты все еще хочешь идти за мной? — Да, — вновь подтвердила Клэр. — Так идем же. — А Тайлер? — Тайлера мы ни в коем случае не забудем, — снисходительно пообещал я, улыбаясь ее глупой физиономии. — Думай о том, как сильно вы любите друг друга, когда будешь сосать мой член, договорились? А теперь отстегивайся и пошли. Я привел ее в тот же прокуренный номер и кивнул на ту же затраханную кровать: — Располагайся. Клэр глянула на указанное ей место брезгливо, но кивнула, пытаясь принюхаться к местной вони заложенным носом. Слезы все еще текли по натертым докрасна щекам. Выглядела она по-дурацки. Ровно как Лита, когда плакала над очередной сопливой дрянью, намертво прилипнув к экрану. На такие флэшбэки я не подписывался. Лита только-только перестала мерещиться мне в каждой блондинке. Испортить этот вечер я никому не позволю. — Раздевайся. Угрожать Клэр не требовалось: я держал ее душонку за горло, и все же необходимость каждый раз смотреть своей жертве в глаза изрядно подбешивала. Я предпочел бы видеть как корчится ее тело, но не эта мелкая животина. — У тебя кровь, — заметила Клэр надтреснутым, гнусавым голосом. Раздеваясь, она дрожала так сильно, будто ее ледяной водой облили, но боялась явно не крови. Надеюсь, меня? — Догола, — приказал я, бросив ключи на тумбочку. Этот лихорадочный стриптиз мог бы меня позабавить, если бы я проявил интерес, а не испугался опять увидеть в ней Литу. По большому счету, мне наплевать, как выглядит Клэр: перед тем как убить, я все равно ее трахну, не могу же я разочаровать Тай-Тая. — Сядь. Пальто вернулось на тот же крючок, с которого было снято утром. Я извлек из кармана коробок, добытый по пути в бар, и спокойно обернулся, готовый чуть более доходчиво повторить Клэр, что от нее требуется. Но оказалось, страх мотивирует не хуже внушения. Она села с краю, опустив голову, плотно прижав колени друг к другу, а грудь прикрывая рукой. Спичечный коробок, брошенный к ключам, приземлился с тихим стуком, но этого хватило, чтобы девчонка дернулась всем телом. Звук каждого из моих неторопливых шагов воспринимался ею как выстрел, и когда я остановился рядом, нервишки у Клэр совсем сдали. — Роман, пожалуйста, не надо, не делай этого, Тайлер мне никогда не простит, — затараторила она умоляюще, захлебываясь словами, захлебываясь слезами, заикаясь так часто, что едва успевала дышать. — А мы и не будем просить у него прощения, — спокойно заверил я, одной рукой приподняв ее подбородок, а другой расстегивая молнию на ширинке. — Прекрати истерику и соси. До чего ж бестолковое лицо. Вот смазливая же, но черт ее дери… С красным носом и щеками, с округлившимися глазами — она будто сраная анимешка из порно-мультиков. Щас радуга из ушей попрет. Прежде чем доверить Клэр своего дружка, я скользнул в ее рот пальцем той же руки, которой удерживал ее подбородок. — Учти: если вздумаешь кусаться, я тоже начну. Впрочем, я мгновенно почувствовал, что зря засоряю эфир: палец девчонка обрабатывала аккуратно, разве что прерывалась на «подышать» каждые две секунды, потому как дышать носом вообще не могла. Зато губы у нее мягкие, а рот теплый и умилительно робкий. Пожалуй, на пару раз стерпится-слюбится. — Давай. Думай о том, что скажет на это твой ненаглядный Тайлер. Зажмурившись и регулярно икая, она принялась за дело. Этот ракурс — монотонно движущаяся макушка, губы, сомкнувшиеся вокруг влажно блестящего члена, слипшиеся ресницы — мне чертовски знаком. И нередко девицы роняют слезы, отсасывая, но обычно они давятся, а не рыдают. И стараются куда лучше. Но у Клэр не то чтобы совсем ничего не получалось — просто она нежничала. Походу, так приучена женихом-деградантом. Не теряя времени, я стянул с себя свитер, за ним майку, и все пытался понять, нравятся ли мне новые ощущения. Я привык, что позволяю девице недолго поиграться, затем трахаю в рот и туда же спускаю. А тут только сильнее завожусь, никакого расслабона — напрягаюсь как девственник и томно, блять, вздыхаю, потому что нихера не могу отдышаться. Легкие подводят. Нахер прелюдии, я не могу. Волосы у Клэр достаточно длинные, чтобы намотать на кулак в пару оборотов. Я так и сделал. И вставил так, как хочу и привык — в горло. Чувствовать, как оно сокращается и пытается вытолкнуть — это секс. А поцелуйчики-полизончики оставьте для других. Наверное. Клэр давилась, задыхалась от кашля и быстро стала пунцовой, будто вареная. Слезы уже не повисали на ресницах, а текли с них вместе с тушью грязными ручьями. Слюна, которую Клэр не успевала глотать, вязко лилась на ее колени. А эти звуки… Правильные, привычные звуки. Борьба с тошнотой. Они выражают все, что телки в итоге испытывают ко мне, и это чертовски взаимно. Меня тошнит от них. От хлопающих нарощенных ресниц, от полуметровых, покрытых лаком ногтей, от гребаных чавкающих поцелуев, ухаживаний, которых от меня ждут, от обманутых девчачьих ожиданий. Я Роман, а не Ромео, но куры никак этого не усвоят. Я долбился в ее рот как бешеный, но не дал себе кончить. Не столько боялся, что Клэр посинеет, сколько хотел оттянуть развязку. Так что вынув, шлепнул стволом по ее щеке, чтобы избавиться от излишков слюны, и толкнул на спину. — Ляг ближе к изголовью. Жадно глотая воздух, кашляя и отплевываясь, она отползла от меня подальше. Я обошел кровать со своей стороны и вытряхнул из коробка на стодолларовую купюру горсть таблеток. Раздробил их ключами. — На спину, а не в клубок. — Роман, Ром, не надо больше… — Роман. Не Ром. Все закончится, когда я захочу, договорились? — Да, — неестественно тоненьким голосом согласилась Клэр, между истеричными всхлипами. Наскоро смахнув над верхней губой свежую кровь вместе с подсохшей, я всосал ее и проглотил. — Не дергайся. И дыши ровнее. Вот это во внушениях мне нравится больше всего. Я могу заставить человека смеяться до хрипоты без особой причины, могу заставить сходу сделать сальто, даже если тот не умеет, могу заставить Клэр дышать ровнее, когда она не может ровнее. Девчонка вытянулась на спине и лежала неподвижно, но косилась на меня с таким ужасом, будто готова была сигануть куда угодно, если бы могла. — Больно пока не будет, — пообещал я, невольно ухмыльнувшись, и поймал себя на том, что все-таки внимательно изучаю ее тело взглядом. Неплохо. Совсем неплохо. Прежде, чем ссыпать порошок дорожкой на ее живот, я ощупал все, что привлекло мое внимание — из простого любопытства. Чистая матовая кожа именно такая мягкая, какой кажется. Аппетитная грудь с яркими торчащими сосками именно такая упругая, какой кажется. Гладко выбритый лобок предваряет именно такую нежную щелку, какую я успел себе нафантазировать в баре, пока Клэр сидела у меня на коленях. Свернув купюру трубочкой, я закрыл глаза, смачно снюхал лошадиную дозу и зажал переносицу, ожидая когда пройдет жжение. Затем языком собрал оставшуюся пыль и звонко шлепнул девчонку по бедру. — На живот и на колени. Голова пошла кругом, но зрение и осязание лишь обострились. Эта задница… Наверняка Тайлер купился именно на нее. Я бы тоже мимо не прошел. Под свитером это не бросалось в глаза, но соблазнительно тонкая талия Клэр плавными изгибами переходила в довольно широкие бедра, и оттого подтянутая попка выглядела как настоящее лакомство. Я чертов джентльмен и обещал не кусаться. Но мять и постукивать по ней горячим членом кто мне запретит? Интересно, Тайлер растянул ее? Давлением на плечи я заставил Клэр упереться в матрас ладонями, а затем и лицом. — Ах да, теперь можешь дышать как хочется и визжать сколько влезет, — великодушно разрешил я, неотрывно глядя, как головка моего ствола, направляемого рукой, поглаживает отчаянно сжимающийся узенький вход. Дабы от крика не рухнул потолок, я сплюнул ей меж ягодиц и лишь затем вставил, но тот, кажись, все-таки содрогнулся. Я и сам чувствовал, что иду тяжеловато, но в отличие от Клэр, дохера наслаждался этим. Она тоже быстро свыклась. Только поначалу истошно орала и рвала одеяло, а потом заревела вновь и апатично обмякла. Чем жалобнее выла Клэр, тем меньше я ее жалел. Но я не садист. Ее вопли, в отличие от тугой дырки, не доставляли мне никакого удовольствия. Зато они подтверждали, что я урод и мудак. Этого мне хотелось. Потому что стоило дать себе поблажку и почувствовать что-то, кроме отвращения к себе — все тут же шло по пизде. После Литы мне ничего не нужно. Месть — вот она, я в процессе. Дальше только смерть. Моя и Клэр или чья-то еще. Потому что я голоден. Чертовски, сука, голоден. В момент помутнения, я вспорол ее плечо пряжкой ремня. Даже не понял, как у меня это вообще получилось. Не чувствовал, как давлю металлическим углом, как расходится под ним кожа, даже оглушительный визг прошел как будто мимо ушей. Обвив Клэр руками наподобие пут, намертво, я приподнял ее, но не позволил прикоснуться к порезу, и тем более зажать. Пустяк, а не рана: себя я резал намного глубже… Но кровь — насыщенная и теплая — полилась из нее тоненькой струйкой. Каплю за каплей я ловил ее языком. Медленно, дожидаясь пока стечет по спине достаточно низко, словно сам попал под внушение. А когда скудный источник почти иссяк — впился в него губами. Страх и боль, что испытывала Клэр, текли по моим венам вместе с ее кровью — сладкой и опьяняющей, словно чертов ликер — но я почти не различал их на фоне собственных. Лишь бы подавить желание вгрызться. Я провел по ее шее носом: пахнет приторно, точно как на вкус. Девчонка не выживет. А я еще не наигрался. Ее вопли стали тише и зазвучали как-то совсем безнадежно. А что насчет твоей жизни, Клэр? Тебе еще есть, что терять. Это мне нечего. Впрочем, конечно я лгу. Для нас обоих все закончится дерьмово. Я сам накрыл ее порез ладонью, чтобы не видеть. Нагнул обратно к кровати, чтобы не так остро чувствовать запах. Продолжил трахать, чтобы забыть о голоде, который только возрос, но всего несколько движений на автопилоте — и я увлекся не на шутку. Вцепившись в бедро Клэр свободной рукой я уже мало что соображал, чувствовал только тянущую ломоту в собственном теле и напряжение такой силы, что готов был раздавить ее. Вроде бы, кончая, я люто матерился, но это не точно. Зато знатную часть всего, что бесило, давило и жгло — оставил в заднице Клэр однозначно. Как будто треть веса потерял. — Ну что? Хватит пока? — осведомился я, пытаясь сфокусироваться и решить судьбу своей жертвы на ближайшие несколько часов. Или… суток? — Отдохни, силы тебе пригодятся. И еще, — притянув ее к себе за волосы под аккомпанемент из болезненного стона, я заглянул в опухшие от слез голубые глаза как смог, сбоку. — Не пытайся бежать. Накажу. Пошатываясь от усталости, я влез на кровать, продвинулся ближе к подушкам на четвереньках, и там рухнул на живот. Руки запустил под одну из них, утонул в ней лицом и приготовился почувствовать на себе теплую тяжесть чьей-то ноги, руки, головы или хер знает чего еще — девицы обожают липнуть ко мне после секса. А не дождавшись, даже немного всполошился и заставил себя убедиться, что Клэр в эту секунду не крадется к двери: вдруг внушение не сработало как надо? Но она была на месте: лежала почти что в ногах, спиной ко мне, ссутулившись, притянув колени к груди и зажав порез белыми пальцами. Так далеко от меня, как вообще возможно на этой кровати. И если плакала, то почти беззвучно. Она первая, кто спала со мной не по своему желанию. И последняя, кто переспит со мной вообще. Разлепив глаза, я потянулся к карману сброшенных на пол брюк: там должна быть пачка сигарет. Пришлось подняться, чтобы достать, но это оказалось намного легче, чем обычно по утрам. Дело во вчерашнем глотке крови? Не знаю наверняка, сколько нужно выжрать, чтобы утолить голод, реально ли это, и как ощущается сытость. Но крохи, которыми я обычно перебивался, так не работали. Что, если на этот раз я взял слишком много? Клэр лежала в той же позе и не шевелилась, но приглядевшись, я заметил, как она дышит. Значит жива. Значит, не слишком. Всласть затянувшись, я подошел к ней, и прежде чем присел на корточки, чтобы заглянуть в лицо, она проснулась, отшатнулась и стремительно попятилась. Даже озираться старалась так, чтобы не выпускать меня из виду. Не уверен, что это комплимент. Наверняка Клэр надеялась, что ей приснился кошмар, потому что теперь, когда очнулась и сообразила с кем — глаза опять наполнились слезами. Вчерашний порез выглядел скверно и скорее всего болел, потому что она тянула к нему руку, но не могла дотронуться как следует. Лезвием получилось бы аккуратнее, обошлось бы без фиолетовых подтеков и затянулось бы лучше. Я знаю. И я ведь всегда таскал лезвия с собой. Какого черта? — Я собираюсь уехать ненадолго. Пока меня нет, никому не открывай и ни с кем не заговаривай. Где твой телефон? Дай его мне. Взгляд Клэр забегал, изучая все вокруг, и остановился на куртке, а та висела прямо за моей спиной. Девчонку затрясло, но ослушаться она не могла. — Сиди. Сам возьму. Одевался я наскоро и потому небрежно: нужно добыть еще травы, еще дозу, а лучше несколько, и нужно мясо. Много сырого мяса с кровью и быстро. Любая минута задержки грозила стать последней для Клэр, а я не уверен, что хочу убить ее прямо сейчас и остаться наедине с ошметками, которые тогда от нее останутся. Я уже облюбовал в Джонстауне одно место: грязное, вонючее и всегда пустое кафе на окраине. Еда там несъедобная, зато стремная официантка в наушниках и с жвачкой за щекой не задаёт вопросов. Я бывал там пару раз. Жрал сырые стейки руками один за другим, пока те не подступали обратно к горлу, и всегда брал с собой в мотель еще несколько. Но не в этот раз. Клэр лучше не видеть, чем я питаюсь и как. Заблюет ведь все. А нулевое либидо уйдет в минус. Вот загадка. Я редко заботился о том, чтобы телки получали удовольствие, но их это никогда не отталкивало. Самые умные хотели за секс деньги. Тупым, а их большинство, хватало урвать поцелуй до перепихона и смотреть как я сплю — после. Они липли ко мне в школьных коридорах, поджидали на парковке и страшно убивались, когда я слал их в жопу. Если так получалось, что я трахал двух-трех девиц приблизительно в одно время — те обязательно царапали друг другу лица, а смелые еще и мою машину. Были и особые случаи: училка истории отсасывала мне частенько и требовала только держать это в тайне. А близняшек Сворн я натягивал вместе и они не пытались меня поделить, но и те почему-то решили, что я обязан мутить с ними до конца своих дней. В сухом остатке, абсолютно все девицы, кому довелось со мной перепихнуться, меня ненавидели. Но это не отталкивало тех, кому еще не довелось. Клэр нужна мне для мести, но с чего вдруг я не нужен ей? Должно быть, кровопускание не входит в число ее кинков. И нужно было найти сраное лезвие. Оттуда же, из кафе, я позвонил дилеру и пересекся с ним. Даже дилер в Джонстауне дефективный — у него никогда нет столько, сколько мне нужно. Затем, поразмыслив, я отправился выпить. Есть вероятность, что когда пьян, я добрее.▶Sufjan Stevens - No Shade In The Shadow Of The Cross
По возвращении в мотель карманы были набиты травой, кокаином и лезвиями — для меня, а руки заняты бургером, коробкой вонючей китайской еды, бутылкой хорошего бренди и пластырями — для Клэр. Она сидела в углу прямо на полу, когда я вошел — не мудрено, пол чище, чем здешняя кровать — но поднялась на ноги, прильнув спиной к стене, будто рассчитывала, что стена провалится и удастся дать деру через нее. Клэр была одета, но по-прежнему растрепана и помята после вчерашнего. Оглядев содержимое моих рук, а потом и мое лицо, она знатно побледнела, открыла рот и что-то тихонько прохрипела. — Громче, блин, что за шипение? — бодро подсказал я, сгружая покупки на тумбочку. — Отпусти меня, пожалуйста. — Ну вот. Опять портишь мне настроение, — я подошел чуть ближе, она вжалась в стену чуть крепче и зажмурилась, словно я ударить ее собирался… Или укусить. — Эй. — позвал я, и дождавшись, пока она осторожно откроет глаза, продолжил: — ты останешься здесь, Клэр, ясно? И больше не спрашивай об этом. Очень уж раздражает. Поешь, я принес тебе кое-что. Девчонка не отозвалась, и судя по быстро краснеющим щекам и глазам вновь собралась реветь. Я устало вздохнул и на миг закатил глаза. — Даже не думай реветь. И если надеешься, что я помру от скуки, если будешь молчать — не надейся. Но лучше что-нибудь говори. Несколько долгих, почти комичных минут она давилась непролитыми слезами и, открывая-закрывая рот, набиралась духу чтобы произнести: — Можно я хотя бы помоюсь? Те же долгие минуты понадобились мне, чтобы осознать вопрос. Слабоумная, что ли? Разве душ не относится к настройкам по умолчанию? Или за кого она меня принимает? Может, в ее глазах я больной на всю голову дикарь-маньяк, живущий в гнилой хижине где-то в лесу? — Иди. Можешь пользоваться душем когда захочешь. Я следом. Чувствую себя грязным, как потасканная шлюха… Стой, — меня внезапно осенило. — Не запирай дверь. Не смей вредить себе каким-либо образом. И поторапливайся. Это как понимать? Со мной настолько хуево, что лучше рипнуться, чем повторить? Я бы поверил в любовь до гроба если бы столько влюбленных в кого-то девиц не раздвигали передо мной ноги. И если бы речь не шла о Тайлере — на фоне ублюдочного гнома-недоноска я должен казаться Клэр богом. Не нравится жесткий секс? Ладно, мы еще поглядим. Из ванной она вышла быстро, и такая же, какая вошла. На мокрые волосы я обратил внимание не сразу: они у нее длинные и прямые, даже когда сухие. — Какого черта ты оделась как на мороз? Холодно тут разве? Раздевайся. При ближайшем рассмотрении ее кожа оказалась посвежевшей, а лицо совсем чистым, ничем не накрашенным, но у меня не было времени решить, идет ли ей это, потому что девчонка отшатнулась от меня, как от прокаженного. — Не трогай, — машинально бросила она, вновь прижавшись к «спасительной» стенке, и сама испугалась, когда это сказала. Испугалась моей реакции. — Хватит шугаться, — ответил я как можно спокойнее, хотя спокойным себя уже вообще не чувствовал. — Я не с ножом к тебе подошел, а с пластырем. Для пореза. — Сама, — оборвала она, потянув за пластырь, чтобы вытащить его из моих пальцев. — Что не так, Клэр? Я похож на поехавшего изгоя, ворующего девиц от балды? — поинтересовался я, прищурившись, но ни на шаг не отступив. — Ты здесь по определенной причине. Именно ты. Ей отступать вообще было некуда, так что я наклонился к девчонке максимально близко, чтобы почувствовать ее, и чтобы почувствовала она. Поняла, что я не шучу. — Я мог бы заставить тебя вешаться мне на шею, как ты делала это в баре, помнишь? Ты как предпочитаешь? Быть марионеткой или оставаться в сознании? Нет сомнений, что Клэр поняла меня правильно, потому что затряслась, словно в каком-то припадке, и задышала, соответственно, так же. — Как ты это делаешь? — выпалила она. — Харизмой, — протянул я медленно, глядя то в один ее глаз, то в другой, так близко, что видел в них душу не прикладывая ни малейших усилий. — Ты пьешь кровь, — пискнула Клэр сорвавшимся голосом, хватая воздух ртом, чтобы… Что? Не умереть от страха? — Думаешь, я в восторге от этого? Наслаждаюсь жизнью? — стукнув в ее возлюбленную стену кулаком, я отошел на пару шагов, чтобы не сорваться и так же не стукнуть ее саму. Достала. — Ты ни хера не знаешь обо мне. Истеричка. Бедную несчастную принцесску привезли в мотель и отымели, а принц там весь извелся, — передразнил я, подняв руки к груди и мельтеша ими в притворном ужасе. — Пожалейте ее, отпустите к жениху. А его ты хорошо знаешь? Что он успел рассказать тебе за полгода, что вы вместе? Ты в курсе, что он бросил беременную девушку и сбежал? — Ты врешь. Откуда тебе знать? — Это была моя кузина. Она помутилась от горя, когда он свалил. А потом умерла при родах. — Нет, — скривившись, и мотая головой из стороны в сторону быстро-быстро, возразила Клэр. — Я тряс ее за плечи. Мертвую. Окровавленную. Просил очнуться. Я вижу ее лицо до сих пор, постоянно, в каждой блондинке, и даже закрывая глаза, если не обдолбан вусмерть. Прижав ладонь ко рту, как это часто делала Лита, Клэр зажмурилась и медленно сползла по стене на задницу. Из глаз брызнули слезы. Ооо, блять, как мне нужны эти воспоминания и параллели. Шли бы вы на хер, все телки, ревущие одинаково! Отвинтив крышку, я сделал несколько глотков бренди, вытер лицо майкой и проморгался, потому что почувствовал, как щиплет глаза и горло сжимается в соломинку, готовое выдать вой. — Что стало с ребенком Тайлера? Где он? — Она. Это была девочка. Она не выжила. — Господи, — всхлипнула Клэр, упершись локтями в колени, а ладонями в лоб. Я искал в себе силы продолжить. Мне не стыдно сказать все как есть. Страшно, что будет припадок. Ровно как у нее, но с худшими последствиями. Сам я не успокоюсь. — Это была не его дочь. Только черта с два это снимает с него хоть долю вины. Лита любила его. Бляяять… Я бы отдал все, чтобы поменяться с ним местами! Все, что у меня есть! А он просто раздавил ее. Оставил мне пустую оболочку, обреченную на смерть, и свалил. — Но… Я уселся на кровать с бутылкой, спиной к Клэр на случай, если прорвет. А то ведь проливающий слезки дикарь-маньяк — не канон. — Чей тогда был ребенок? — Мой. Моя дочь. — Что? Но ты же сказал, что Лита… Неожиданно для себя, я заржал, но слезы, сука, потекли все равно. — Я любил ее, она любила его — как тебе такой расклад? Я нянчился с Литой, сколько себя помню. Делал для нее все что мог, потакал любым капризам и претендовал разве что на поцелуй в щеку. — От поцелуя в щеку дети не родятся… — Дохера остроумно. Может быть, ты не заметила, но я умею принуждать людей. Могу заставить сделать что угодно. Заставить поверить во что угодно или все забыть. — Тогда почему я должна тебе верить? — Мне насрать, веришь ты или нет. Это ничего не изменит. — И ты изнасиловал ее?.. — Бинго. Только вот не по своей воле. Я бы волоса на ее голове не тронул, если бы она не захотела. — Но как? Она хотела? — Мои милые навыки достались мне по наследству от матери. Я не всегда был чудовищем. Вернее… Я не пил кровь, никому не вредил, кроме себя. Просто жил. Я не помнил, что сделал с Литой, и лучше бы дальше не помнил. Моя мать внушила мне, что я должен. И заставила забыть. Смахивает на бред, да? — запрокинув голову, я отпил из бутылки еще. — Оливии нужен был этот ребенок. Мой ребенок. Вот только все пошло не так. Лита умерла ни за что. Родила мертвую девчонку. С грохотом водрузив бутылку на тумбочку, я потер лицо руками, но это не помогло. Тогда я просто свесил голову, опустил локти на колени и ждал, когда запьянею и горло перестанет давить. — Как ты вспомнил? — Оливия заставила вспомнить в тот день, когда рассказала, кем я рожден стать. Это был мой день рождения. Ничего не предвещало. — И что ты сделал с ней?.. — С Оливией? Ничего. Я тупо вспорол себе вены на обеих руках, чтобы не стать такой же тварью, как она. Какое-то время вопросов не было и я остался погружен в свои мысли. Переживал всю эту херню заново. А потом что-то теплое коснулось спины и я открыл глаза, но не пошевелился. Боялся спугнуть. Не знаю почему, но мне необходимо было чувствовать, как это что-то касается спины. Чья-то рука, нога, голова или хер знает что еще… — Мне жаль. В голосе Клэр тоже звучали слезы. И может быть, она плакала по Тайлеру, потому что лгал ей — плевать, до тех пор, пока она трогает мою спину. Очень медленно и осторожно я пересел на кровати так, чтобы повернуться к ней лицом. Клэр сидела на коленях, как всегда зареванная порно-анимешка. Я поискал в ее глазах душу. Она не врала. — Но тебя же спасли. Ты мог попробовать начать жизнь заново. — Меня не спасли. Теперь в ее глазах отразилось недоверие. И в них было много всего. Туча всего. Звереныш лежал ничком и тяжело дышал, раненый. — Ты жив, — просто сказала Клэр, и осмелившись, дотронулась до моих рук. Я понял, что она хочет перевернуть их ладонями вверх. Ищет порезы. — Я умер в свой восемнадцатый день рождения. Теперь я упырь. Шрамов не увидишь: на мне все отлично заживает. Почти все. — А на мне нет, — прошептала она тихонько, но в виду имела точно не порезанное плечо. Я все еще чувствовал ее кровь в себе. А Клэр чувствовала себя обманутой, брошенной, запутавшейся, искалеченной и нуждалась в том, чтобы трогать чью-то спину. Рукой, ногой, головой или хер знает чем еще… Зачем-то я ткнулся губами в ее лоб. Зачем-то она погладила меня по щеке сама, без принуждения.