Через моря, через поля, Тянется песня моя. Слышит она, видит она, Верит она, плачет она… Жди меня, матушка, Жди меня, милая… Скоро вернусь я домой, Скоро вернусь я домой…
Трава под ногами стала скользкой от крови, солнце нещадно палило, а его лучи, отражаясь от стальных доспехов, слепили глаза. Звон оружия гулом заполнил уши. Вилли уже не понимал, сколько времени он провел на поле боя. Солдат осталось совсем немного. Мальчик настолько устал, что все вокруг виделось в белой дымке, словно кто-то окутал всё пеленой. Он уже не мог сражаться и просто упал на землю в изнеможении. Вилли видел, как из последних сил пытается отбиться от врагов Даэ. Старик был весь в крови, рана на животе раскрылась, и тот придерживал ее рукой. Его борода спуталась и стала похожа на камень из-за спекшейся крови. В конце концов один из ксандрифов сумел пробиться сквозь защиту Даэ и одним сильным движением руки разрубил старика пополам. А потом в глазах у Вилли потемнело.Глава IV: Звериная ярость
14 июня 2013 г. в 01:37
— Мы должны перехватить их! — кричал Вилли, в отчаянии мечась у койки своего учителя.
— Мы не можем, малой. Мы разгромлены, у нас нет воинов, — хрипя, отвечал тот.
— Дайте нам, молодняку, сразиться! — мальчик застыл на месте, с вызовом смотря на Даэ, который лишь с надрывом посмеялся.
— Надеюсь, это была ирония…
Вилли высочил из лазарета и побежал прочь. Снег уже сошел, землю полностью покрыла зеленая трава. Вокруг шумели свежей листвой деревья. Вилли опустился на колени и плакал. Просто плакал, как маленький. Он не мог поверить, что защитить родной город ему не по силам. Что ребята, которым он поклялся в своей верности делу, умрут из-за его слабости. Вилли был готов рвать на себе волосы от бессилия. Вдруг на плечо ему легла чья-то ладонь. Обернувшись, Вилли был готов увидеть одного из задир, однако перед ним стоял Наорам. Мальчик вздохнул от облегчения – этот юноша всегда был рядом, когда это было нужно.
Вилли помнил, как они встретились впервые. Он сам сразу влился в общество наиболее задиристых юношей. Для более взрослых он выполнял разные поручения, а ровесниками командовал. Ему нравилось командовать, ведь можно было поручить кому-либо свое дело, и оно будет сделано! Это было для него невероятно приятно.
В тот день Вилли шел мимо палаток в окружении своей новой банды. Нельзя сказать, что он забыл о «пятерке», однако они как-то незаметно отошли на второй план. Воспоминания под весом новых впечатлений померкли, но не исчезли. Вилли ни за что их не забудет.
Из лазарета вышел Наорам. Руки его по локоть были в крови: видимо, он вновь помогал лекарям на операции. Его остриженные по плечи иссиня-черные волосы прилипли к влажному от пота лбу, он настороженно замер, наблюдая за задирами. Взгляд зеленых глаз Наорама быстро перебегал с одного лица на другое, и он уже было хотел по-быстрому смыться, однако его все-таки заметили.
— Что, неженка, ручонки замарал? — заржал один из самых влиятельных бугаев банды. Наорама ненавидели просто потому, что он не любил сражения и не мог постоять за себя. Гораздо больше ему нравилось помогать в лазарете, чем махать мечом. Тем более что юноше любой меч казался тяжелым.
Его уже окружили плотным кольцом, а тот сжался под их насмешливыми взглядами и молча ждал своей участи. Вилли, поняв, что сейчас вновь начнутся побои, покинул это место. Он презирал Наорама за его слабость, но это презрение не давало ему повода избивать паренька. Однако чуть позднее Вилли в корне поменял о нем мнение.
Это произошло после того, как Вилли вновь оставили в лагере, не взяв на фронт. Расстроенный, мальчик ушел недалеко в лес и стал в ярости рубить деревья мечом, вымещая на них свою злость. Именно тогда Наорам впервые пришел к нему на помощь. Он просто принес ему кувшин воды.
— Вот, выпей, — сказал он. Вилли недоверчиво посмотрел на паренька, но кувшин взял. — И не стоит так изводить себя.
— Но они снова меня не взяли! — возмутился Вилли, — Неужели я настолько слаб?!
— Не говори глупостей. Просто еще не время. Вот потом ты выйдешь на поле боя, и все поразятся твоей силе и умениям! — он улыбнулся, чуть приподняв уголки губ. На щеках Наорама появились смешные ямочки, а зеленые глаза по-доброму сощурились.
Услышав эти слова, губы Вилли сами собой растянулись в идиотской улыбке. Он никогда не думал, что Наорам сможет так быстро привести его в норму. Именно с этого разговора и началась их дружба.
С тех пор Вилли постоянно защищал начинающего лекаря, и делал это наперекор банде задир. Их двоих стали называть голубками, Вилли в конце концов стал предметом для насмешек. Но мальчику было все равно. Что-то ему подсказывало, что с Наорамом он приобрел что-то очень важное, и он не хотел это терять.
И вот сейчас он стоял рядом, положив свою руку Вилли на плечо, и молчал. Наораму нечего было сказать, но его присутствие рядом успокаивало мальчика.
Тишину разрезал тревожный звук рога.
— Неужто ксандрифы? — глаза Вилли округлились, он ошеломленно замер, — Но они же ушли к Лордаелу…
Мальчик увидел, как со склона спускаются эти чудовища. Должно быть, это была не вся армия: просто часть ее отделилась, чтобы добить оставшихся в живых воинов. Ксандрифы были отдаленно похожи на людей, однако гораздо крупнее и уродливей. Их кожа имела серовато-коричневый оттенок, у них были огромные руки и челюсти, а малюсенькие глазки горели злобными огоньками на их покореженных лицах. Когда-то они были людьми, а сейчас стали марионетками в руках Орна.
— Наорам, беги и прячься! — крикнул мальчик другу, от лица которого отлила кровь. Напуганный, он не стал перечить и побежал прочь вместе с остальными, кто не мог сражаться. Из лазарета с трудом вышел Даэ.
— Уходи с остальными, Вилли, — откашлявшись, приказал мужчина. - А мы их задержим.
— Нет, старик! Я тоже буду сражаться! – решительно крикнул Вилли, беря в руки свой меч. Его ноги тряслись, мальчик чувствовал дрожь земли под ногами приближающегося врага. На бой поднялись все раненые бойцы, весь молодняк. Они воинственно кричали, готовясь принять удар.
Войска ксандрифов врезались в строй людей, и все смешалось в реве оживленной битвы. Вилли настолько паниковал, что стал слабо различать, где свои, а где чужие. Его руки еле держали меч, а шум и гам вокруг совершенно дезориентировал мальчика. Теперь Вилли понимал, почему Даэ не хотел пускать его на поле боя. Сильный толчок привел мальчика в чувство, он еле устоял на ногах. Вилли покрепче ухватился за рукоять меча и, дико закричав, кинулся вперед. Этот крик помогал ему не бояться, почувствовать себя сильнее и страшнее. Он вонзил меч в спину зазевавшемуся ксандрифу, и отточенная сталь легко прошла сквозь плоть. Вилли впервые кого-то убил, и это не укладывалось у него в голове. Он отскочил в сторону, уворачиваясь от булавы врага и пошел в атаку. Мальчик видел, как его друзья один за другим падали, окровавленные, наземь. Вилли некогда было тосковать по ним. Кто-то затянул старую военную песню. Ее подхватил другой голос, а затем еще и еще. Над полем боя разнеслось тоскливое пение, а слова этой песни произносили идущие на смерть. Вилли запел вместе с остальными.