Сказания Асерфера

      Холодный ветер хлестал по щекам и мотал из стороны в сторону, мешая идти ровно. Вилли брел вперед, закутываясь в плащ, надеясь скрыться от пронизывающего насквозь ветра. Он знал, где находится военный лагерь, однако до него было еще так долго идти…       Минул полдень. Ветер сменился, и теперь вместо того, чтобы дуть ему в спину, он направлял метель прямо ему в лицо, забивая снегом глаза и отмораживая щеки. Но мальчик не останавливался. У него почти ничего с собой не было, разве что буханка хлеба и маленький кусочек сыра. Вилли казалось, что этот путь длится вечно: ноги давно онемели, и он передвигался лишь интуитивно, не чувствуя земли под ногами. Снег громко хрустел под его сапогами, однако этот хруст скрывался за свистом метели. Но не только звук шагов прятался за непроглядной стеной движущихся в яростном танце снежинок.       Вдруг мальчика что-то повалило наземь, прижимая его к снегу. Вилли закричал от испуга, мечась под придавившей его тушей. К счастью, ему хватило сил, чтобы стряхнуть с себя нападавшего. Мальчик вскочил и обернулся – перед ним стоял матерый волк. Почти прижавшись к земле, он готовился к еще одному прыжку, сверкая своими янтарными глазами. Вилли помнил, что волки охотятся стаями, и вскоре он заметил других волков, бродивших вокруг, словно безликие тени. Сказать, что Вилли испугался – это значит ничего не сказать. У него тряслись все поджилки, однако он выхватил черный меч, подаренный Вильямом, и приготовился. Все-таки мальчику был неудобен подарок друга – он был слишком легок, чтобы сражаться им так, как привык Вилли: рубить все вокруг широкими замахами.       Волки были совершенно бесшумны: они не рычали и не выли, просто ждали, когда настанет подходящий момент. Вот и тот самый волк бросился на мальчика, не издав ни единого звука. А вот Вилли кричал. Кричал воинственно, отступая в сторону и делая широкий замах мечом. Сталь врезалась в шею хищника, и алая кровь брызнула на снег. Однако мальчик не смог вложить в этот удар столько мощи, сколько было нужно, чтобы отрубить хищнику голову. Оружие было не то. Раненый волк тяжело опустился на снег; капли крови падали с его шерсти, оставляя за собой алый след. Остальная стая насторожилась. Они не могли нападать, пока их вожак стоял на ногах.       И тут Вилли бросился бежать. Он слышал, как вожак стаи призывно завыл. Хищники бросились в погоню. Мальчик хотел обернуться: посмотреть, насколько близко волки, однако не мог, потому что слишком велика была опасность того, что он оступится и упадет. Потому он просто бежал. Это было тяжело, однако Вилли четко осознавал, что позади его ждет только смерть. Маневрируя между стволов деревьев, мальчик прилагал огромные усилия, чтобы преодолевать преграды в виде метели и глубокого снега. Вилли выбежал на край резко обрывающегося склона. Он, тяжело дыша, оглядывался вокруг, ища выход. Парень заметил внизу огни военного лагеря, и в душе у него загорелась надежда. Вилли сложил руки рупором, крича: «На помощь!». С этими словами мальчик побежал вниз по склону. Было очень сложно держать равновесие, и к середине спуска Вилли просто покатился вниз. Мир смазался: мальчик не понимал, где земля и где небо: все бешено вращалось. Этот полет закончился, когда Вилли встретился с камнем у подножья склона. Сильно ударившись головой, он потерял сознание, так и оставшись лежать на холодном снегу.       Ему привиделась его мать. Вилли помнил ее, такую нежную, рыжеволосую женщину, обнимающую его и поющую ему колыбельные песни. Мягкий запах корицы и убаюкивающее пение. Тепло и сытость. Этот сон часто снился Вилли. Подул холодный ветер, задувая свечу, освещавшую комнату. Настала тьма. Его мать, некогда радостная и розовощекая, теперь лежала в кровати, тяжело дыша и обливаясь потом. Она была горячая, словно головешка угля: ее то и дело бросало в жар. Вилли стоял рядом, держась за ее ладонь. Он тихонько звал ее, однако ее время подходило к концу. И вот его ведут в приют, из окна на него испуганно смотрит широко распахнутыми черными глазами Кассандра, а к ней сбоку прижимается зареванная Лилит.       Вилли резко проснулся, уставившись в потолок. Он находился в помещении. Было довольно-таки тепло. Он лежал на полу. Вилли сел, ощущая острую головную боль. Он был в лазарете – рядом с ним стояло множество коек, на которых лежали раненые. Кто-то громко застонал от боли, однако у лекарей, видимо, не было больше сил, чтобы помочь бедняге. Вилли поднялся и вышел наружу. Метель все еще буянила, однако она начинала утихать. Взгляду мальчика предстал кишащий жизнью военный лагерь: множество палаток, снующие туда-сюда воины в доспехах, генералы, отрабатывающие военную стратегию у огромной карты в центре большого шатра.       — Что, проснулся, салага? — обратился к нему бородатый мужчина крепкого сложения. Он стоял, скрестив руки, его бас внушал Вилли то, что ему следует уважать этого человека.       — Да, — важно кивнул головой мальчик, — Я вас нашел и готов защищать Асерфер!       — А как же твоя шишка? Надо же было так с камнем поцеловаться! — рассмеялся гигант. — Да еще и серых дружков за собой притащил!       Вилли покраснел от стыда, смешанного со злостью. Он кипел изнутри. Он ведь мог с первого дня стать здесь героем, а что получил? Теперь над ним насмехаются!       — Я пришел сюда сражаться! — буркнул мальчуган, исподлобья смотря на громилу, который тут же посерьезнел.       — Попридержи коней, малой, — сказал тот, понизив голос, — навоюешься еще. Сегодня отдыхай, а завтра начнешь тренировки.       На следующее утро Вилли не стал ждать приглашения, а сам пришел на арену. Там тренировалось множество воинов под командованием разных командиров, был слышен завораживающий звон стали и наставления учителей. Громила заметил его и махнул рукой, подзывая к себе. Вилли подошел, нетерпеливо теребя рукоять своего меча.       — Называй меня Даэ, малой, — улыбнулся тот, — давай, покажи мне свое оружие. Вилли послушно передал учителю свой меч и тот, критически его осмотрев и проверив равновесие, заключил:       — Отрадный клинок. Теперь покажи, как ты бьешь.       Вилли послушно встал в позицию и, широко замахнувшись, прорезал мечом воздух. Возглас Даэ остановил его от последующей демонстрации.       — Салага! Ты что, носа своего не видишь? Тебе же не подходит этот меч! Да ты же прирожденный двуручник, и телосложение у тебя подходящее!       — Я не салага. Меня Вилли звать, — шмыгнул носом мальчик, недоверчиво смотря на учителя.       — Что вылупился? Меч тебе надо другой, — Даэ взял первый попавшийся двуручный меч и передал его мальчугану, - Вот, пробуй. А этот меч можешь отдать мне.       — Не отдам! — нахмурился он. Вилли был обязан сохранить подарок Вильяма. Даэ тем временем взял себе деревянное оружие.       — Ну что, начинай, салага! — провокационно крикнул он.       — Деревянный? — недоверчиво спросил мальчик.       — И ты бери. Неужто ты думаешь, что ты настолько опытен? — усмехнулся тот, — Я не хочу тебя зарезать, малой.       Вилли взял деревянный меч, и они начали тренировку. Снег мягко опускался им на головы.       Прошло почти полгода с тех пор, как Вилли появился в этом лагере. Он все еще не участвовал ни в одном походе, бывало порой лишь, что его отправляли с посланием в другой лагерь – на том его подвиги и завершались. Они с Даэ уже перешли на тренировки с настоящими мечами, однако с тела Вилли еще не сошли синяки от ударов, полученных деревянным мечом наставника. «Никогда не давай ярости взять верх над рассудком», - говорил Даэ, однако Вилли еще не мог последовать этому совету: слишком импульсивен был его нрав.       Даэ возвращался с очередной битвы. Лицо его было угрюмо, он держался за рваную рану на животе и тяжело дышал, истекая кровью. Вернулось назад в лагерь совсем немного воинов. Вилли тут же подбежал к наставнику и подставил ему свое плечо, пытаясь помочь.       — Что случилось? — взволнованно спросил тот, заглядывая в лицо Даэ.       — Мы проиграли битву, — тяжело выдохнул он, — ксандрифов слишком много, чтобы мы могли их сдержать…       — Как же так?! — взгляд Вилли застыл на месте, по спине пробежали мурашки. — То есть они…       — Да, — кивнул Даэ, — они направляются к Лордаелу.