Знаешь, ты прекрасна

      Подготовка к прощальной вечеринке каста, по случаю окончания съемок фильма, начинается ближе к вечеру. Весь день ты находишься на созвоне с командой, с которой оговаривается ближайший план продвижения и все остальные малые детали.       Сегодня намечался последний совместный вечер, ведь следующая встреча состоится скорее всего лишь на премьере. Только Тиффина придется видеть почаще остальных. Факт оставался фактом.       Девушка в смятении. Их работа закончилась прежде, чем все могло принять другой оборот и закрутиться во что-то непонятное, наверняка никому ненужное. Хотя чему закручиваться? Джозефин хочет спокойных дружеских отношений со всеми, с кем имеет честь работать.       Сейчас ей не нужны любовные дилеммы и она отдает себе в этом отчет, но то, что слишком часто начало случаться у них с Тиффином, не назовешь обычным стечением обстоятельств в киноиндустрии. Может за неё сыграла актерская игра, и Тесса, которая сидит у неё в голове и топчет сейчас маленькими ножками, видит своего любимого? И как только Лэнгфорд покинет его окружение, а её рецепторы перестанут ощущать обволакивающее чувство внутри, все пройдет, словно ничего и не было?       Блондинка слишком много думает о том, что не должно её беспокоить. Не должно, но все же тревожит. Она покидает свою гостиничную обитель раньше положенного, чтобы проветриться от своих постоянных раздумий.       Все вокруг твердят, что они могут стать прекрасной парой, но так можно сказать о многих и это не всегда правда. Это все равно, что тыкать пальцем в небо наугад. Лэнгфорд злилась и по большей части на саму себя. Она не смогла устоять, хотя провал в том, что парень ничего и не делал для этого, но одновременно с этим, Хиро делал абсолютно все для этого. Так какого собственно черта!?       Со своими мыслями она разделалась, лишь когда оказалась на месте назначения — своем отеле. Как оказалось, их гостиница была достаточно многофункциональна. Ведь вдали от всех номеров, на первом этаже красовался мини клуб со своим искусным баром. Только вот почему все об этом узнали только в последний день? Узнай они раньше, из бара бы никто не вылезал, ну, скорее всего. Девушка смеется своим навязчивым мыслям.       Сейчас, когда блондинка всеми способами старалась найти это злачное место, ей казалось, что этот бар словно какое-то подпольное казино, потому что находился он в каких-то лабиринтах, только кодового слова при входе не хватало для полного антуража.       Помещение было в мрачной готике с послевкусием вишнёвого градиента с золотым отблеском. Поэтому платье на бретельках у блондинки, украшенное гранатовыми пайетками смотрелось весьма гармонично на данном мероприятии.       Клуб дыма указал верное направление и девушка тот час же оказалась в толпе знакомых ребят, которые в самых добрых традициях уже обменивались парочкой шотов у матовых диванчиков. — Я так буду скучать. — Лэнгфорд врывается объятьями к брюнетке, которая по-прежнему носила пряди розовых волос. — Ну, это же еще не конец вечера, а только самое начало, — смеется Саркис, — а значит еще довольно рано прощаться. — Но мы тоже будем скуча-ать. — целуя блондинку висок, отвечает за подругу Пиа.       На страже девичьих сердец, в объятья неожиданно врывается Сэм, который в этой компании смотрелся уже веселее всех. Ему это безумно шло. Джозефин он всегда казался слегка серьезным и в некоторых моментах даже застенчивым, таким парень всегда отождествлялся в компании с Тиффином. Но он, безусловно, был многогранен. — Ну началось, хватит вам тут тухнуть. Мы обязаны запомнить этот вечер!       Что ж Самуэль Ларсен, твои слова в этот вечер, как окажется позже, прозвучали весьма пророчески.       Поддавшись новоиспеченным обязанностям, которые высказал минутами ранее Ларсен, никто больше не собирался тлеть в печали. Блондинка хоть и не собиралась напиваться до беспамятства, но, наполненный до краев, бокал игристого всегда держала при себе.       Джозефин так купалась в общении с коллегами, что даже сразу не заметила, что в их обществе не хватает одного засранца с искусным британским акцентом. Похоже он решил облегчить её состояние либо своим помпезным опозданием на вечеринку, либо вовсе избежать очередной встречи, которая могла показаться лишней после их вчерашнего разговора. Но у него не получилось, даже не находясь он здесь, эти мысли блондинки, словно к берегу прибило, как будто тут их и ждали. Как же он её раздражает.       Опустошая очередной бокал, Лэнгфорд сразу заметила его. Вальяжно и одновременно с этим задумчиво, он неторопливо проступал сквозь толпу. Причем шел этот засранец так, словно пять минут назад маршировал по модельному подиуму, никак иначе. Как не крути, этот парень умел приковывать внимание к собственной персоне. Или умело он такие штучки проделывал только с вниманием блондинки?       Словно почувствовав, Хиро обернулся в сторону бара и, довольно улыбнувшись, направился уже по новому маршруту. — Думала ты не придешь. — Почему? — По многим причинам. — девушка делает очередной глоток полусладкого напитка. Её разум дурманит алкоголь, а британец с изумрудными глазами — душу и все, что осталось от разбившегося сердца. — Предвкушаю занимательный вечер. — он отводит взгляд в сторону бармена, который увлечен беседой с каким-то постояльцем. — Виски с колой пожалуйста.       Бармен одобрительно кивает в сторону брюнета и тотчас принимается исполнять принятый заказ. — Ты вроде как не особо любишь подобные вечеринки.       Тиффин усмехается куда-то в сторону, чтобы уж сильно не обидеть её своим ответом. Но она сразу же недовольно стукает его по руке, а затем и по пальцам, на которых все еще виднелись не смывшиеся татуировки Хардина. — Поразительно, именно поэтому я присутствую на каждой из них. Ты права Лэнгфорд, я просто чертов мазохист.       Теперь он звонко смеется над ней. Парень делает это не так часто, но почти все те разы, которые и были, Хиро смеялся с ней или чаще всего над ней. — Ладно, ладно. Ты крупно опоздал, поэтому надежды оставалось мало. — Так ты ждала меня? — брюнет забирает с рук бармена свою порцию спиртного и гордо отпивает приличный глоток.       Не так изящно, как полагается воспитанной австралийской даме, Джозефин выплевывает белый напиток обратно в бокал, чем вызывает очередную улыбку на лице собеседника. Девушка шутливо хочет переспросить, но вместо этого опять отпивает вина, дабы скорее замять свой неуклюжий инцидент. Потом почти сразу делает вид, что вовсе не увлечена этим вопросом и тянется в сторону танцпола.

♪Maxchalant, Maiah Manser — Forbidden Love♪

— Прошу прощения, — девушка залпом допивает остатки алкоголя и оставляет свой бокал в компании брюнета за барной стойкой, — но я иду танцевать.       Красный градиент помещения теперь гармонично смотрится с полу пунцовыми щеками блондинки. Только вот неясно от чего они таковы: от выпитого алкоголя и немного душного помещения или высокого британца, который любезно уселся за барную стойку и уперся решительным взглядом вглубь танцпола? Непонятно.       Лэнгфорд была избирательна в композициях. И сейчас, в бесчисленной толпе разгоряченных тел, она двигалась так, как поистине не делала наверное никогда в своей жизни — раскрепощенно, сексуально и, словно до повысившейся температуры в организме, жарко.       То неторопливыми движениями рук, проходилась по, обжигающей сквозь платье, коже бедер, то словно по ступенькам поднималась руками вверх к потолку. Было даже не так катастрофично слегка подпортить себе закрученные локоны на голове: из стороны в сторону блондинка элегантно перебрасывала пряди или вовсе зарывалась в копне пшеничных волос. Её движениями руководил выпитый алкоголь и несколько взглядов, устремленных в сторону этого страстного уединения песни и девушки.       Блондинка даже не заметила, как к ней и её танцу присоединились еще парочка коллег женского пола. Когда лишние взгляды отсеялись, их спектакль превратился в танец для одного зрителя. Джозефин была довольна голодным и потемневшим взглядом своего оппонента, и специально избегала при своих движениях эффекта «глаза в глаза», чем изрядно мучила одного молодого человека, который уже несколько раз успел слегка облизнуть высохшие губы и благополучно их же искусать. Зрелище было наверняка не для слабонервных.       За все это время Тиффин уже несколько раз обновил свой стакан, потому что без алкогольного вмешательства такие пытки совершать попросту запрещено. К тому же стакан вместимостью двести миллилитров, иссушался за парочку жадных глотков, а он знаете ли человек азартный.       То, как она проделывала все свои телодвижения глядя в упор, а потом словно невзначай отводила куда-то взгляд, то как она танцевала в этом чертовом баре конкретно для него, порядком сводило брюнета с ума. И никто не посмеет сказать, что она делала это не нарочно.       Когда композиция закончилась, а блондинка быстро потеряла интерес к танцам, она направилась в сторону знакомой многочисленной компании на матовых диванчиках. — На танцполе ты была изумительна, — отмечает Хадиджа. — кому посвящен такой жаркий танец? — она смешно прищуривается. — Разве такие танцы обязательно должны быть кому-то посвящены? — Джозефин игриво приподнимает бровь. — Если да, то я посвящаю его вам! — с гордым заявлением девушка плюхается рядом с Шэйном.       Все вокруг довольно смеются и спустя парочку выпитых шотов, к ним присоединяется одна из причин жаркого танца блондинки и усаживается прямиком напротив, чтоб уж наверняка добить до финального.

♪St. Vincent — The Antidote♪

— Слушайте, раз уж такая вечеринка, может сыграем в «Я никогда не..»? И, безусловно, версия с алкоголем. Это конечно не «Правда или действие», но зачем нам эта тавтоло-огия. — предлагает Саркис.       Инанна Саркис превратилась в Молли Сэмюэлс, это действительно словно дежавю какое-то. Только вот желания нет, чтобы все так же плохо закончилось.       Все достаточно живо приняли эту заманчивую идею. Правила были предельно ясны, кто-то говорит высказывание и если это с тобой случалось, ты не загибаешь палец по стандартному обычаю, а выпиваешь заготовленный вкусненький шот. — Может у кого-то есть желание начать? И да, мы все здесь взрослые люди, поэтому давайте сыграем в эту игру честно? — Можно? — довольно подмигнув, спросила кудрявая. И не особо дожидавшись чьего-то одобрения, приступила. — Я никогда не целовался с партнером своего пола.       Высказывание было достаточно простым, похоже Хадиджа хотела поскорее выпить содержимое своего стакана. Свои стаканчики опустошила только женская половина игроков.       Всю свою школьную жизнь Джозефин Лэнгфорд была немного консервативным в этом плане ребенком.       Во-первых, тогда это не было таким распространенным явлением.       Во-вторых, если она это и замечала, то относилась к этому достаточно спокойно и нейтрально. Любовь существует для всех, она не делит на то, что правильно, а что нет.       Повзрослев, блондинка даже испытала это на одной из школьных вечеринок, но своего мнения по-прежнему не изменила.       Парни вокруг не сильно были удивлены разом опустевшим стаканам. Лэнгфорд надеялась, что игра наскучит или как-нибудь прекратится до того, как ей придется придумать высказывание. Обычно она слишком много заморачивается на этот счет.       Но Джозефин крайне везет сегодня и груз ответственности Хадиджа с довольной физиономией перекидывает на свою блондинистую соседку. На ум приходит не слишком банальное или скучное, а слегка даже пикантное предложение. К тому же, иссушив до этого шот, который оказался притягательной текилой, довольно быстро захотелось добавки.       На удивление, девушка соображала весьма здраво, учитывая сколько градусов она уже успела в себе накопить. — Я никогда не занимался сексом в публичном месте. — на резком выдохе выпаливает блондинка.       Игра становится интересней и почти вся компания залпом иссушает свои стаканы. Тиффин словно задумываясь над своими действиями, медленно, не отрывая взгляда от своей, сидящей напротив, спутницы, но верно так же выпивает свой напиток.       Почему он так заострил на этом внимание конкретно для неё, одному брюнету было лишь известно.       Хорошо, что в этой компании похоже никто не горел желанием вдаваться в какие-то даже небольшие подробности своих испробованных мест. Да, у Джозефин это случалось. Когда?       Никто не обязан этого помнить. Где?       Тоже не столь важно. Но все варианты, которые вы сейчас возможно перебираете у себя в голове вполне вероятны и неоднократны. Пожалуй, молодость обязана все нам простить.       Дальше все делились высказываниями по некому импровизированному кругу. Лэнгфорд не испытывала стыда, когда выпивала шоты в отместку за свою честность в игре. В её прошлом не случалось ничего такого криминального, за что можно было с легкостью ударить рукой по лбу или еще чего похуже. — Раз уж мы с вами празднуем окончание фильма, то сугубо для галочки, почему бы не спросить. — смакует свою мысль Инанна. — Я никогда не являлся участником подобного спора в реальной жизни.       Отчего-то все разом стихли, прекратив даже малейшие перешептывания. Никто рукой к столику тянуться похоже не собирался. В начале игры говорилось о честности, так почему рука блондинки колебалась?       Не дождавшись ожидаемого ажиотажа над этим вопросом, Саркис собиралась что-то сказать, но желание резко отбилось после неожиданно развернувшейся картины.       С легким шлейфом показного равнодушия, Лэнгфорд смело опрокидывает свой стакан залпом. Она прекрасно понимала, чем аукнется ей её чрезмерная честность перед собравшимися. Хотя бы тем, что все вокруг начали переглядываться и только Тиффин смотрел в упор, стараясь собрать в голове какой-то, виданный только ему, пазл.       Сомнений не оставалось, он обо всем догадался и все понял. Собирая ото всех крупицы правды, Тиффин сложил показатели, умножив их два на два.       Кто бы вообще мог предугадать такой вопрос? — Вполне вероятно, у вас есть вопросы. — блондинка откидывается на спинку дивана. — Но давайте за мою открытость перед вами, вы не будете задавать их? Просто примите тот факт, что такое случается не только в книгах и кино.       Собравшиеся молча кивнули и пустились дальше по кругу. Но игра дальше как-то не особо задалась. То ли предложений в голову пикантных не поступало, то ли интерес отчего-то поугас. Поэтому все начали просто болтать между собой. Лэнгфорд свой комфорт потеряла минут десять назад, и коротко бросив всем, что отлучится ненадолго в уборную, покинула игровой состав.       Прийти в себя ей удалось только после окативших холодных брызг в лицо и когда ватные руки нашли поддержку в виде молочной керамической раковины. В отражении зеркала виднелась слегка уставшая блондинка, но так же и довольная тем, что ей удалось просто произнести это вслух, признаться самой себе и другим, что да, это было и да, дерьмо в жизни порой случается. Никто вокруг от него не застрахован черт возьми.       Только почему-то желание возвращаться пропало, наверное никто не будет злится, если Джозефин просто вернется в свой номер, никому ничего не сказав?       Получив в собственном отражении согласие на свой немой вопрос, блондинка двинулась в сторону выхода, попутно встретив Тодд, с которой на дружественной ноте успела попрощаться.       Первым долгое отсутствие упрямой блонди заметил Тиффин, и незаметным образом для себя, но очень заметно для других, ретировался на её поиски. С вероятностью в девяноста девять и девять процентов брюнет знал где можно её найти, конечно не факт, что она вообще захочет с ним разговаривать, ведь не зря же девушка покинула их компанию так неожиданно. Поэтому захватив все необходимое, направился в её обитель.       Захлопнув за собой дверь по прибытию в номер, Лэнгфорд двинулась на балкон. Ночная стихия всегда отрезвляла её мысли, если собственными силами ей этого не удавалось. Запуская пятерню в россыпь пшеничных волос и слегка оттягивая корни волос, стараясь заглушить душевную боль физической, девушка ни разу не испугалась услышав звук открывающейся входной двери. Для неё вполне очевиден незваный гость.

♪FINNEAS — Heaven♪

— Может поговорим? — раздается в глубокой тишине. Достаточно громкий щелчок двери. — Ты принципиально не оставляешь мне выбора? — она включает тусклый прикроватный торшер.       Брюнет не тушуется и достает из-за спины бутылку белого полусладкого, словно по заказу. — Теперь тем более. — Джозефин тихо посмеивается.       Поставка алкоголя в организм хоть и давно прекратилась, но отказывать и выгонять парня, тем самым лишая себя интересной компании, все равно не было желания. Пока она дала себе время на раздумья, Тиффин уже нашел бокалы и разлил по ним содержимое бутылки.       Они рассаживаются по противоположным друг от друга креслам, и кто умудрился додуматься сделать в номере такую расстановку мебели? Полу мрачное освещение помещения, располагало к какому-то до боли личному, и даже слегка интимному разговору. — Это было смело. — раздается в тишине мужской голос. — Я думала, что честность мне откликнется, — растворяя на языке первый и самый терпкий глоток вина, чеканит блондинка, — но на деле, мне удалось лишь потревожить ваши умы. — Ты и без этого успела меня потревожить. — вторя её действиям, отвечает брюнет.       От его слов в ней вновь начинает играть алкоголь и замкнутое пространство, которое они сейчас делят напополам. — Если ты не хочешь рассказывать, то это твое право. — продолжает тот, лениво опрокидывая затылок на спинку кресла, — Наверняка эта история не такая интересная, какой её все вообразили.       Брать её в данный момент, да или еще когда-то, на слабо — затея весьма огнеопасная. Туше Хиро Файнс-Тиффин. — О, ничуть. — Джозефин вздрогнула, сильнее сжимая кулачки и оставляя на коже лунки от ногтей. — В этой истории был огромный дом, очень подходящий для шумной вечеринки, алкоголь и компания, как мне казалось раньше, хороших друзей. В общем все по классике современного американского фильма для подростков. — Ты уверена?       Раз за разом она прокручивает в голове этот вопрос. Может ли она доверять ему настолько, чтобы вылить на него воспоминания того паршивого дня. Или же прошлое должно оставаться в прошлом? Но как же тогда правильно, на вымученных ошибках, выстраивать светлое будущее? — Вопрос в другом. Уверен ли ты, что тебе вообще это нужно услышать? — она опирается локтем о гладкий подлокотник кресла.       В ответ молчание, которое Лэнгфорд расценивает как знак согласия.

♪George Kallis — Tell Me What♪

— Как считаешь нужным, — она выдыхает и гасит свет, — это произошло за пару месяцев до прослушиваний на этот фильм. Мы пошли привычной компанией на одну из местных вечеринок, немного выпивали, ну, кто-то может и ни немного. Близкий мне человек, с которым мы были вместе на протяжении двух лет, которому я без каких-либо сомнений доверяла, облажался, причем облажался действительно по крупному. — девушка переводит сбившееся дыхание, резко сковывающее внутри от больных воспоминаний, — Когда они успели о чем-то договориться и заключить этот идиотский спор, мне неизвестно. Он лишь отвел меня в одну из комнат на втором этаже, защёлкнувшая дверь сразу дала мне сигнал о чем-то, о чем я могла в скором времени очень сильно пожалеть. Мы слишком давно знаем друг друга, даже не с самой лучшей стороны, но я все равно любила его. Резко оказавшись прижатой к кровати, я почему-то моментально оцепенела. Попытки хоть как-то оттолкнуть его от себя успехом не увенчались, метаясь взглядом по сторонам в поисках помощи, я заметила красную мигающую лампочку, встроенную в камеру, и все встало на свои места.       Рассказ в полупустое, лишенное света, помещение, словно исцеляющая терапия. Не видно глаз, в которых кроется нескрываемая жалость ко всему происходящему.       Все это время, Тиффин хранил глухое молчание, изредка зажмуривая, от стелющей пелены злости, глаза. В темноте комнаты, что хранит интимность момента, на уровне его глаз лишь её полупрозрачные стеклянные глаза, за которыми он следует, словно за маяком в густой туман.       Брюнет ненавидит того парня, что посмел так поступить с ней, ненавидит тех друзей, с которыми тот додумался заключить такое ужасное пари, ненавидит себя за то, что они тогда еще не познакомились и он как следует не набил ему лицо при удобной возможности. Испытывает подобие жалости к ней, что она вообще каким-то образом оказалась в подобной ситуации, но так же прекрасно понимает и то, что Лэнгфорд ни в коем разе не сдалась его чертова жалость к ней. Это не в силе её характера. — Мысли мои были в зыбком тумане, но так как он был жутко пьян, я сумела застать его врасплох и сбежала. Он делал нелепые попытки, чтобы догнать меня, кричал что-то вслед, но его никчемные реплики долетали до меня лишь обрывками. Просто бежала сквозь толпу людей куда глаза глядят, не оборачиваясь. Пока я добиралась до дома, не обронила ни слезы, Ниагарским водопадом они полились, как только я закрылась в комнате на все замки. — глубокий выдох облегчения, — Об этом знают не так много человек, но в этот круг не входят даже мои родители, которые его почти боготворили. Да, возможно я идиотка, — девушка смеется, — но даже после всего этого, мне не хватило духу опорочить его в глазах собственных родителей. Все это время со мной была Моника, Кэтрин, которые хотели голыми руками его придушить и родители, которые не понимали чем мне помочь в этой ситуации. — она отпивает еще вина, которое уже не пляшет терпкостью на языке, а дает лишь приятное фруктовое послевкусие.       Наступает молчание, и Лэнгфорд вновь включает свет. — Я не могу читать твоих мыслей, — она делает упор вперед, фиксируя сократившееся расстояние, локтями на коленках, — но и ответа я от тебя не жду. Могу лишь догадываться о чем ты думаешь, — Джозефин привстает, — Ты меня жалеешь, очевидно, — пауза, — но вслух и слова об этом не скажешь, потому что успел меня узнать. И я буду благодарна тебе за это. Возможно злишься на этого придурка, и тут я тебя тоже понимаю. Так о чем ты еще думаешь? — Как ты не убила тогда Дэниела в подсобке во время репетиции? А так же, чтобы я сделал, узнай об этом раньше. — Почему ты так уверен, что это он? Ведь я намеренно не называла имен. — замешательство бьет по вискам, и девушка в изумлении поднимает ладони вверх. А ведь он не глуп, довольно быстро сопоставил что к чему. — Не составило проблем догадаться. Так как ты смогла столько раз с ним столкнуться тут в Атланте и даже разговаривать, а дома пыталась от него бежать? — Хиро, любовь не всегда поддается объяснениям, как и некоторые поступки. Я понимаю, что жизнь будет нас с ним сталкивать, независимо от того, хочется мне того или нет. — она задумывается, — Я не говорю, что все забыла и мне больше не больно от его поступков, но теперь мне приходится жить с этой болью, потому что от неё полностью абстрагироваться попросту нельзя, ведь все наносят друг другу болезненный урон, только кому-то больше, а кому-то меньше.       Их лекцию по жизненной философии прерывает одинокий еле слышимый глухой стук в дверь, а затем и макушка Сэма на пороге номера. — Джо, ты забыла свои вещи. — его глаза разом округляются по подобию таких же округленных изумрудных глаз напротив. — Какого черта!? — срывается с британских уст. — Свои вещи? Извините помешал, может мне вас оставить? — Стоп. — Лэнгфорд выставляет правую ладонь перед брюнетом, но этот знак слабо работает, скорее наоборот, словно красную тряпку перед быком повесили.       Насколько блондинке позволяет её скорость, она подбегает к Сэму и забирает свои вещи, в виде сумочки и телефона, которые она благополучно забыла на вечеринке в баре. — Спасибо Сэм, увидимся позже. — девушка захлопывает дверь почти перед его носом. — Да Сэми, обязательно пересечемся попозже. — взлетая с кресла, кричит вдогонку Тиффин. — Замолчи. — он грозит ему указательным пальцем, — Какого черта ты вытворяешь? — Не постучавшись зашел к тебе, как к себе домой. Может так оно и есть? — скрещивая руки на груди, брюнет склоняет голову вбок.       Медленно и с расстановкой она шагает к нему на встречу, еле-еле сдерживаясь, чтобы не схватить его за грудки и не выставить куда подальше. Правда как бы она смогла такое провернуть, девушка еще не понимает, ведь разница в росте все-таки не два сантиметра, но сам факт намерений никто вообще-то не отменял. — Конечно, хорошо хоть не с голым торсом, как он обычно ко мне заходит. Кинула ему заранее смс, что я здесь не одна, вот он и приоделся. — Джозефин грохочет от ярости. — Ты рехнулся закатывать такие сцены?       С бешеным пульсом от нарастающего напряжения, такой близости и невозможности коснуться человека, от которого кровь в жилах буквально кипела, которого желала, изнывая, каждая чёртова клеточка тела, блондинка злилась на этого несносного засранца. Черт, даже при таких обстоятельствах, когда руки терзались сомкнуться у него на шее за то, что после всего того, что девушка ему рассказала, он посмел так о ней подумать, она его хотела. — Ты с ним была? — и это всё, что его сейчас волнует. — Да.       Ради его бесценной реакции стоило так безрассудно ответить. Но блондинка все-таки не бессмертная, будем честны. — Господи, нет. Но поверь, не в твоей компетенции задавать мне подобного рода вопросы!       Девушка вновь выходит на балкон с той же целью, что и раньше: отдышаться и дать своей голове остыть, не совершив непоправимую ошибку в виде рукопашного боя с этим лондонским засранцем.       Громкого хлопка двери, а именно такого она и ждала от него, слышно не было. Значит Тиффин по-прежнему здесь и лишь выжидает время для очередной атаки.

♪George Kallis — Phone Sex♪

      Честность. Она же должна ей хоть как-то аукнуться? — Наверное нет смысла отрицать мой интерес к твоей персоне, но ты до безумия самоуверен, жаждешь всех и все вокруг контролировать. Больше всего ты раздражаешь меня тем, что.. — она разворачивается к нему пылающим лицом и замечает, что все это время брюнет сидел на своем кресле. — И чем же? — вопрос холодным облаком повисает в воздухе. — Тем, что ты ни в коем разе не должен мне нравиться. — она выдыхает, — Ты, Тиффин, мне какого-то черта не безразличен. И даже после того цирка, который десять минут назад ты устроил, я хочу, чтобы ты остался здесь, со мной. — блондинка снова занимает кресло напротив.       И комната вновь погружается в томное молчание. Наверное не такой реакции Лэнгфорд ожидала услышать. Ей хотелось услышать хоть одно дурацкое словечко с его уст. — Уходи. — но движений с его стороны так и не последовало. — Тогда ответь мне. — она привстает со своего места и демонстративно, слегка покачиваясь, приближается к нему почти вплотную, — Я ведь знаю, что ты все это и так знал, лишь ждал когда мне хватит чертовой смелости сказать тебе все это. — девушка машет в сторону парня указательным пальцем.       Теперь его интерес подогревало то, как далеко в своих действиях сможет зайти настойчивая блондинка. Но то, что она умудрилась сейчас выкинуть, буквально застало его врасплох — устав церемониться, Джозефин села к нему на колени, при этом удобно разложив руки у него на плечах. Теперь совладать с собой стало гораздо сложнее обычного. — Раз так, то мне придется заставить тебя говорить со мной. — одной рукой она цепко прислоняется подушечками пальцев к его шее, и повелевающее смотрит в его резко потемневшие изумруды, пока вторая рука осторожно изучает на его лице скулы. — Ты ведь понимаешь, что начав, я буду не в силах остановиться? Ты все еще пьяна Джо и теперь именно ты не оставляешь мне выбора.       Его охрипший в доли секунды из-за возбуждения голос показался ей самым прекрасным звуком в мире, наверняка она еще не раз об этом обмолвится. Лэнгфорд готова была слушать его британский акцент с щепоткой хрипотцы всю оставшуюся ночь, пока изводила его, тяжело вздымающуюся сквозь футболку грудь, незамысловатыми узорами. — Возможно все это неправильно и сейчас нужно остановиться, но это окажется еще большей ошибкой. — Джозефин обвивает ладонями его подбородок и жадно целует в губы.       Поцелуй похож на долгожданную и отчаянную попытку слиться друг с другом.       Это правда, несмотря на все то, что между ними происходит, она все-таки чувствует, что их тянет друг к другу: в животе сладко тянет и дрожь табуном пробегает по коже, когда он оставляет свои поцелуи на шее девушки.       Его шероховатые пальцы судорожно пробегают по её быстро оголившимся бедрам. Это кресло стало ощутимо тесным для двоих, он проводит рукой по девичьему бедру и тянет девушку к постели, занимая потрясающую для глаз позицию — сверху. Как он и зарекся, вновь ощутив на своих губах вкус её уже слегка припухших губ, найти сил оторваться, парень больше не мог. Она словно была создана для него, лежа под ним и тяжело дыша, брюнет отмечал каждый контур её тела, который искусно подходил сугубо под его ладонь, да под каждый чертов его пальчик, такая слишком идеальная — его.       Страсть, что пеленой закутывала глаза, не давала поймать четкий фокус её, блестящего от проступившего пота, лица. Ему льстил тот факт, что его блонди жаждала его так же сильно, как и он её. В короткие моменты передышки, она пытается взять процесс в свои руки, а именно: перекатывается и садится на него сверху, цепляясь пальцами за края черной футболки, Лэнгфорд все-таки удается обезоружить его торс. С джинсами дела обстояли сложнее, ремень с трудом поддавался контролю. Смеясь от собственной беспомощности, она губами ловила и его улыбку. Парень помогает ей стянуть их вместе с боксерами, до колен. Её пальцы немедленно касаются чего-то достаточно большого. — Защита? — хрипит он. — Таблетки. — горячий шепот в ответ.       Её ответ был более, чем удовлетворительный. Парень конечно и так был готов, ведь резинка всегда имелась при себе во внутреннем кармане кошелька, он словно чертов маньяк, всегда готовый к неожиданным рандеву с девушками, но по сути это была лишь полезная, привитая еще с пубертата, привычка.       Но их первый раз и к тому же без презерватива, да от одной лишь этой мысли сносило крышу.       Бретельки платья, как и само платье непроизвольно отлетают куда-то в сторону двери. Теперь блондинка — в одном кружевном лифчике. Действия производят нужный эффект, его зрачки расширяются, и он вновь пытается дотянуться до её губ, но планы у девушки слегка скорректированы. — Ты так и не ответил мне. Ведь я могу подумать, что ты попросту решил воспользоваться удачным положением. — пока голос не сошел на нет, блондинка должна была эта сказать.       Он вновь смеется своим самым идеальным смехом.       Выгнувшись, она нащупывает застежку лифчика и отщелкивает, лямки со свистом соскальзывают вниз, и некое подобие ткани падает позади. — Все это время, я раздумывал над тем, как правильно изложить свои беспорядочные, постоянно крутящиеся вокруг тебя, мысли. — он оставляет на её шее очередную порцию своего бешенного желания, — Но пока нашел лишь один подходящий вариант.       Оставляя лишние диалоги вновь позади, Тиффин берет груди в ладони, нежно их сжимая; стоит заметить, они у него теплые. С каждым касанием, блондинка чувствует, как между ног становится жарче.       Растягивать долгожданный момент с каждой минутой становится все сложнее, и его отпечатки губ по всему телу вовсе не помогают. Когда девушка порывается избавиться от кружевных трусиков, Хиро её останавливает. — Оставь их... ненадолго, — несуразно бормочет он.       Грудь брюнета тяжело вздымается, глаза дикие и пылают от возбуждения. Сидеть у него на коленях, когда он полностью обнажен перед тобой и физически, и морально, очень приятно.       Приятно видеть, что ты можешь заставить его чувствовать, пока он в твоей власти. Хотя нет, здесь не должно быть преимущества кого-то над кем-то — пока они во власти друг друга, буквально одурманены.       Жар страсти по новой распыляется по телу, и дыхания уже не хватает от того, что он начинает свою пытку с пальцев, которыми осторожно входит в девушку, предварительно сместив ткань трусики вбок. Парень двигает ими очень медленно, нарочно дразня. Поддаваясь желанию, блондинка раскачивается взад-вперед, чтобы как можно скорее увеличить темп.       Тело буквально горит под его руками, не оставляя шансов на выживание. Дыхание и стоны из уст в уста учащаются — удивительно, как тело её реагирует на малейшие касания брюнета, она давно это заметила, просто не предавала этому особого значения. Каждая клеточка тела пылает под его контролем. Они в этом плане друг друга почти не знают, но Тиффин умудряется до тонкостей знать, что и как нужно делать с её ватным телом.       Он улыбается, не разрывая жадного поцелуя, и сладко оттягивает губу, нежно посасывая её.       Когда его животная выдержка летит ко всем чертям, он приподнимает девушку и заполняет её нутро во всю длину и с туманным огоньком в глазах наслаждается её будоражащим рваным выдохом. Он стонет и неподвижно остается в ней, давая ей минуту привыкнуть, ощутить все его безумные желания. Время останавливается на миг, прежде чем Лэнгфорд вновь начинает двигаться. В какой-то момент, брюнет ложится на спину, отчаянно прижимая сумасшедшую блондинку к себе. И так гораздо удобнее: набирая быстрый темп, они движутся вместе.       Рука теперь удобно покоится на его слегка влажной груди, внимание постоянно привлекают татуировки, которые по прежнему сопровождают его тело. Хоть это и не взаправду, ему безумно идет. Пальцы с жадностью отчерчивают каждую линию. Она вновь бросает на него затуманенный взгляд, отчего тот непроизвольно закусывают губу и так же пристально смотрит в ответ. Жар его взгляда распыляет еще больше, хотя казалось бы, куда еще больше.       Стоны бьются друг об друга по всему гостиничному номеру и он в одночасье наполняется духотой и рванными шлепками, пока британец отрывисто поглаживает спину Лэнгфорд. Он наощупь находит её руки, которые безмолвно сминают хлопковую простыню под ними, и переплетает их в импровизированный замок.       Брюнет никогда не был столь романтичным в постели, но именно с ней в порыве ошеломляющей страсти, хотелось хоть иногда совладать с собой.       Тиффин борется со своим животным, сносящим голову, желанием, чтобы как можно дольше оставаться внимательным к каждой детали, связанной с ней, но ведь его выдержка никогда не славилась особым отличием. Крепче сжимая её мокрую ладонь, он грубо ловит, а затем сминает поцелуем полуоткрытые губы девушки. Блондинка чувствует, как живот разом затвердевает, когда парень начинает массировать шею, когда что-то шепчет непристойное на ухо, но ей едва ли удается полностью распознать его речь.       И вскоре с прозрачного шепота она вновь срывается на громкий гортанный крик, блондинка с трепетом спускает его ладонь на свой небольшой «бугорок», спрятанный между половыми губами, и он потирает большим пальцем нужную точку, отчего оргазм происходит быстро и мощно. — Черт, ты мне безумно нужна! — громко выдохнув, парень держит остатки своего тела на полуваттных руках, чтобы ни в коем разе не упасть на девушку, которая лежа под ним, до безумия красиво, дрожала в судороге.       Хиро Файнс-Тиффин окончательно признал, что нуждается в Джозефин Лэнгфорд. И этот факт не является эффектом половой близости — это полностью обдуманное сердцем и головой заключение, аксиома черт возьми.       Последний раз взглянув на неё сверху, он довольно откидывается назад на влажную постель и сладко притягивает к себе на грудь улыбающуюся блондинку. Грудь все еще тяжело вздымается, дыхание не успевает восстанавливаться, потому что умелые пальцы Лэнгфорд, в очередной раз изводящие линии рисунков на его животе, задачу никак не облегчают. — Как мы дошли до всего этого? — голова все еще лежит на груди и она слышит, как его сердцебиение постепенно замедляется. Этот звук странным образом действует получше любого успокоительного, которого она раньше пила не мало. — Что? — он поднимает голову и смотрит ей в лицо. — От дерзких пререканий до этого? — Как ты там говорила? «Любовь не всегда поддается объяснениям». — он тихо смеется, накручивая, выпавшую из копны волос, пшеничную прядь на палец.       Блондинка пропускает термин любовь из его сомнительного повествования. — А ты оказывается умеешь слушать. — она тихо бормочет, — Это хорошо, даже больше, чем хорошо, почти так же, как завтрашний самолет. — девушка уже почти сопит. — Погоди что!? — Самолет, тише, главное не проспать.. Какой еще чертов самолет!?