Это очень неправильно

Как же ей было одиноко в этой чопорной Британии, среди, как оказалось, совершенно не врали, серых дождливых дней, среди пообтесавшихся уже здесь жен дипломатов. Как же ей тяжело было изображать любовь к Чернову на приеме в честь вступления его и других, вновь прибывших, в должности. Кенсингтон Палас Гарден, конечно, произвел на нее впечатление. Большее впечатление произвел лишь сад дворца и список соседей - миллиардеров, включая принца Брунея. На приеме она познакомилась с парочкой девиц, жен сотрудников торгпредства, но общаться на регулярной основе с ними было пытке подобно: жеманство, дешевые понты и абсолютно пустые разговоры, их важные околомодные и около искусствоведческие связи, все выводило девушку из себя. Ни одного искреннего, заинтересованного лица... Ну, а чего ты, Кристина, ждала? Что тебя окружат лаской и заботой? Первые две недели Чернов вообще не вылезал с работы. Надо было во все вникнуть, а с его-то стремлением к знаниям... Это официальный рабочий день до пяти, а так, первые недели раньше девяти он не возвращался. А иногда приходилось задерживаться и до одиннадцати. Сложно ему было. Она видела. И понимала его. И как бы там не было, старалась по вечерам скрашивать почти домашний уют служебного скромного жилища вечерними посиделками с чаем, долгими разговорами о всякой ерунде, о доме, чтобы снять напряжение. Иногда Чернов бросал на нее очень откровенные взгляды. И она не знала, как себя вести. Но, хуже то, что она не знала, чем себя занять. Английский ее, в отличии от него, оставлял желать лучшего. Кэт, дог, фрог и прочие отрывочные знания, вынесенные из школы, времен, когда ей нужно было просто выживать, не добавляли оптимизма. Общаться с теми пустышками, что она познакомилась на приеме, не было желания. Обсуждать стоимость нарядов, колличество мужей и любовников, курорты, на которых она не была, изображать троекратное чмоки в искусственные скулы с губастыми и грудастыми секси герлами, быть натуральной с Черновым, все это было ей не по нраву. Однажды, она совершенно случайно услышала разговор Чернова с Миланой. Не совсем разговор... Это был секс по скайпу. А еще, в конце разговора, она услышала, что он обещает оплатить ей билет и отель, лишь бы она прилетела. И когда, спустя пару дней, на утро, он сказал, что едет в командировку на неделю, она просто передала через него Милане привет. Тот, конечно, решил отказываться до последнего, на что она напомнила ему про фиктивный брак. － Уж не думаешь ли ты, что если прилетит Макс, я буду спрашивать у тебя разрешения и прятаться? － А он прилетит? － А ты сомневаешься? － Ты портишь мою репутацию. － То есть, то, что ты портишь мою, не ставя меня в известность о ее визите, это не в счет? Эти расфуфыренные сучки тут же сдадут тебя с потрохами, и еще будут садистски смотреть на мою реакцию. Он кусал губы, понимая, что она права, но никак не хотел мириться с тем, что его, так называемый, брак не дает ему преимуществ перед Свободой. А он все еще надеялся. После этого разговора ”командировка” отменилась. Как и беседы по скайпу с Миланой. － Это очень зря, Вань. Я не против ее визита. Только надо было организовать все по грамотному. － Да, твою ж мать, нахуй мне Милана не сдалась! Передернуть я и сам могу, могу проститутку снять... － Не можешь. Со своей-то должностью можешь разве что любовницу из тех, кто за нашим периметром. Такую, что любит острые ощущения... Он понимал, что она права. Он понимал, какую ловушку устроила ему мать. У него теперь есть и должность и жена, но, по факту, он к ней ни разу не прикоснулся, если не считать деланно сухие поцелуи для публики. А крышу срывало. Вот, как сейчас.. － Почему не я, Кристин? Он же... － Не продолжай, пожалуйста. Не строй иллюзий. Два года, Вань... А потом мы вернемся в Россию, у тебя обещанная матерью должность в МИДе, у меня развод. － А если я против? － Эту тему мы обсуждали с твоей матерью... Прости... На очередном приеме с ним безбожно флиртовала молоденькая жена престарелого советника. А тот в открытую пялился на свою жену. Крис, одетая в простое по фасону, но вызывающее по цвету, алое платье с кружевной спиной, с алой помадой в цвет платья, потягивала шампанское, изредка подключаясь к разговору окруживших ее мужчин. － Не боитесь, что уведут, Кристиночка? － спросил сам Коротков, непосредственный начальник Ивана, который симпатизировал девушке. － У нее дипломатическая неприкосновенность, － засмеялась она. －Да и боятся неуверенные в себе неудачницы. Уйдет, значит, не мое. И потом, Катя, правда, милая девушка. Отчего же не увлечься, чисто платонически? － Да вы философ. － хохотнул Саныч, оценивая шутку Кристины про неприкосновенность, не отрываясь наблюдая за Ваней и женой Постникова, которую, не далее как вчера, дрючил на съемной квартире и в хвост и в гриву. － А то, может, отомстим? － С вами? － Отчего же нет? － От того, что я замужем, извините. Она поставила бокал на поднос проходившего мимо официанта. Коротков проводил задумчивым взглядом ее красивую спину, прикрытую длинными локонами... － Удачи, Вань. Я домой. － шепнула она мужу, пробираясь в выходу, который дернулся от ее руки на плече. － Катенька, извините меня. Только супругу провожу. Он прикурил на красивом крыльце старого особняка. － Что, тебе совсем все равно? Она с недоумением посмотрела на него. － А если я хотел, чтобы ты ревновала? － Очень ревновал твой Саныч. Похоже, ты вляпался в тругольничек. Или даже... Хотя, с мужем она вряд ли... Она не успела договорить, Чернов притянул ее за шею и впечатался горячими губами в ее приоткрытый рот. В эту минуту на крыльцо вышел Коротков. － О, простите, молодежь..., － он спрятал усмешку, затягиваясь, но не уходя ни на пол шага. － Вань, отпусти, － проговорила Кристина ему куда-то в шею. － Отчего же, Кристиночка. Я бы такую тоже не отпускал. － Коротков, как-будто специально, выводил ее из себя. － Извините. Проводи меня до такси, Вань. Она пошла вперед, не оглядываясь. － Я переночую в отеле. И... я забуду, что ты... Не надо больше, Вань. Я люблю его... Тебе больно, я знаю, － она положила руку ему на грудь и Чернов, приняв это за ласку, а не за дружеский жест, сжал ей пальцы, прикладываясь к ним губами. － Но, ты же знаешь,я тебя не люблю. Прими это. Максим ведь тоже не виноват, что я выбрала его. Садясь в машину, она поцеловала мужа в щеку, шепнув: － А Катя хорошенькая. Только, будь осторожен. Коротков, похоже, тоже на нее претендует. － А по-моему, он претендует на тебя. Дурак, не знает, что тут без вариантов. Чернов, конечно, был расстроен, но то, что Крис отбрила его начальника, как он заметил, пока танцевал с Катюшей, немного поднимало ему настроение. Ну и сама Постникова... Поднимала не только настроение. Его ждал горячий вечерок. Не первый горячий вечерок с Катюшей. － Так значит, Коротков, Катенька? -－ прошептал он. Кристина, заехав домой, переоделась в более подходящую одежду. Бросила пару шмоток, скечбук, карандаши, и косметичку в сумку. В такси долго смотрела на пробегающие за окном огни, расплывающиеся в мокром стекле, крутила телефон. Потом набрала знакомый номер. После второго же гудка услышала знакомый, любимый до судорог, голос. － Малыыышка, － протянул он. － Что-то случилось? － Максим, приезжай, пожалуйста. Не могу больше. Он не знал, что говорить ей тогда. Он видел в ее глазах отчаяние. Они молча, лихорадочно раздевали друг друга. Прямо возле двери. Она сказала, что времени на разговоры нет. Блейз внимательно смотрел на это безумие, а она злилась, что не могла развязать шнурок на пижамных штанах Максима. Стукалась зубами о его зубы, больно тянула за волосы. Это была страсть. Животная. С помутнением рассудка. Их грудные клетки вздымались, как помпы, дыхание было обрывочным, судорожным, касания дикими. Макс был готов моментально. Запуская руку в ее трусики, понял, что она тоже долго не продержится － рванул этот долбанный шнурок, спуская штаны и боксеры, хватая ее под ягодицы и насаживая на себя, отчего она запрокинула шею и издала чуть слышный стон широко открытым ртом, тыкаясь в него затвердевшими от желания сосками. Из него вышибло воздух, он почувствовал, что вошел в нее до предела. Им достаточно было нескольких толчков, чтобы излиться почти одновременно. А потом она отвернулась, подтягивая к себе свое пальто, прикрывая наготу и проступившие мгновенно синяки. Он целовал волосы ее, плечи, а когда нежно повернул ее лицо к себе, увидел, что она плакала. Нет, она не должна была плакать. Она должна была любить его сегодня ночью все то время, что рядом с ним. И он целовал глаза, слизывая каждую слезинку, прикусывал шею, превознемогая желание оставить глубокие отметины, пальцами вновь и вновь проникая в ее лоно. Она остановила его руку, накрывая своей, крошечной, прижалась к нему со всей возможной силой, выдохнула в ухо, прикусывая мочку: － Как же я тебя люблю, － и потом он даже не заметил, как она оказалась перед ним на коленях. Почувствовав жар ее губ, он застонал, как мальчишка, подхватывая ее и подминая под себя. － Не сегодня. Сегодня я этого не выдержу. Потом они курили, слушая в наушниках его новые мелодии. Потом опять терзали друг друга до дрожи в ногах. Потом болтали обо всем. Обо всем, кроме того, что произошло. Простили друг друга по умолчанию. － Ты ведь будешь ко мне прилетать? － Думаешь, Ваня будет в восторге? － Неправильный ответ. Ты должен сказать, да, любимая.. － Да, любимая. Это надолго? － Татьяна говорила про два года. － А как с учебой? － Художку закончу дистанционно. Зимой на сессию прилечу. Летом в отпуск. А там видно будет. Ты ведь правда ко мне прилетать будешь? Он потерся носом о ее торчащее ухо, вызывая у нее мурашки во всем теле. － Конечно, правда. Хочешь, я завтра с тобой полечу? － А как же тур твой? － Ты следишь за моим расписанием? － Я целый месяц приходила к тебе по ночам... － Значит, мне не казалось? － Что? － Твой запах от пледа в саду, твои следы... － Это Блэйз меня сдал? － засмеялась она. － Я думал, с ума схожу. Трущев уже специалиста искать начал, － он впервые за ночь улыбнулся, и девушка целовала его улыбку, путаясь пальцами в волосах, кололась о щетину, чувствуя огонь на своих щеках. － Ты должен дописать альбом. Я у тебя видела про километры стекла － красиво. Что это? － Это так, для одного сериала. － Хочешь, я тебе к диску обложку нарисую? － А ты дорогой художник? － спросил он со смехом, － Денег-то у меня хватит? В ответ она потянулась к его губам. － Я возьму натурой. Так норм? Он только сильнее ее обнял. － Я с Олегом твоим виделся. Даже можно сказать подружился. － Мне Аня сказала. － Все таки, она в курсе была? － Нет, что ты. Сегодня меня чуть не испепелила взглядом. － А она с Олегом... Они спят? － Да вот я сама в шоке... － Пойдем, － стал он тянуть ее наверх, заматывая в простынь. － Куда ты меня тащишь, ненормальный? Она замолчала, когда увидела куда. По стенам спальни были развешены те самые работы, где она была ню. Более того, Макс еще сделал подсветку к каждой из них. － Да у тебя тут иконостас, － рассмеялась она. Он накрыл ее смеющиеся губы, переплетая в бешенном танце их языки. － Вот я и вымолил, － шепнул он, разрывая поцелуй, пальцами очерчивая контур ее губ, останавливаясь на такой родной родинке. В шесть утра они вышли из душа. Макс был побрит, свеж, несмотря на бессонную ночь. Он и вправду решил провожать ее до аэропорта. Она позвонила Чернову, попросив прихватить вещи, сказала, что поедет в аэропорт с Максом. Тот в ответ молча бросил трубку. － Я больше, чем уверена, что он тоже с Миланой прокувыркался всю ночь. － Он влюблен в тебя, знаешь? Милана, это так, как Сережа говорит, бонус. － Ну, при Татьяне он напускает холода. То есть, она не в курсе. А бабуля на моей стороне. － Люся у них самый адекватный человек, － посмеялся Макс, － она на мои концерты ходит, прикинь. Любит меня не меньше Ваньки. Когда мать умотала, она меня к ним на обеды возила, пока у меня Люба не появилась, помощница по дому. Ну, а потом, Любаня что-то с Мартыновой не поделила и я опять на сух.паек перешел. И Люсенька опять надо мной шефство взяла. Она же с бабушкой моей очень дружила. Да и с Ванькой мы из-за бабушек сошлись... Помолчали. － А что Мила? Тоже к нему будет летать? － Я против не буду. Да и если он что-то решит, я вряд ли смогу помешать. Мне плевать, веришь? － Тебе-то да... Не думай, что он так просто отступится. － Я тогда Татьяне Игоревне пожалуюсь... － Я тебя умоляю...Ей лишь бы Ванечке было хорошо. А вот я тебя со своей мамулькой познакомлю. Она тебя прикроет, если что... － Не придумывай. Она никогда не будет на моей стороне. － Ну, это ты плохо ее знаешь.－ Он потянул ее на себя, － И, все равно, какая разница, годом раньше, годом позже. Я же собираюсь на тебе жениться. И совсем не фиктивно. На регистрации на самолет Чернов со Свободой сверлили друг друга испепеляющими взглядами. В глазах Чернова читалась плохо скрываемая досада, что они с Крис помирились. С холодным блеском в глазах тот смотрел на ее припухшие, растерзанные губы, на руку Макса, обнимающую его ”жену” и делал вид, что его девушка, Милана, не с ним, сама по себе. Чернова старшая смотрела на все это абсолютно спокойно, давая последние указания сыну, которого подбешивало, что со стороны он выглядел маменькиным сынком и Кристина периодически, опуская глаза, отворачиваясь в плечо к Максу, прятала улыбку. － Я не буду тебе надоедать звонками. Ну, иногда... － А я буду. Иначе не засну. И, если что, звони в любое время. Я твой личный Бэтмен, поняла? Он смотрел в окно на самолет, который увезет его девочку на целых два года и тихо сходил с ума от необходимости прожить эти два года без нее. Но, она вернется. Она к нему вернется. Эта уверенность помогала ему держать лицо. Милане было хуже. Она ни в чем не была уверена. －Конечно, я приеду, малыш. Завтра же. Что тебе привезти? － Себя привези. Иначе, я сдохну. － Что, так достал? － Нет слов, как... Но, у меня дипломатическая неприкосновенность