Месяц. Ровно месяц я нахожусь на корабле Рыжеволосого Шанкса. И черт… Мне начинает нравиться!
После исторического пинка по яйцам мы со слезами, соплями и нравоучениями проводили в путь команду Белоуса и Бонни, не поленившуюся на последок напомнить мне о моей сладкой попке, притягивающей сладкоежек и комаров. Да-да, она у меня прям очень сладкая, никто не стесняется заглядывать, даже сам феникс. Шучу! Он то как раз и давал смачные подзатыльники своим ребятам, чтоб глазенки не распускали. Я, конечно, могла упросить Марко остаться с нами на денек другой, но Бонни на корабле Шанкса было не по себе, впрочем, вся команда Марко чувствовала себя не в своей тарелке. Отшибленные здесь были только мы с братом да Дерек за компанию, который не стеснялся помогать всем и каждому на этом корабле. Только и видела мельком пробегающую его счастливую мордашку, то тут, то там, и невольно улыбалась, радуясь, что он нашел себе занятие по душе. Да и команда была только рада такому помощнику.
Распрощавшись с Марко, у меня начались трудовые будни, а у кого-то проклятые.
За обучения Эйса мы, да-да, именно МЫ, Рыжий и я, взялись основательно. Почему Шанкс проявил инициативу мне не ясно, но в обсуждении режима тренировок для Эйса, он довольно рьяно принимал участие. И теперь спрашивается, чем этот мистер занимался два года? Но это уже не так важно. Брат после нашего корпоративного собрания, охуевшими глазками читал свой распорядок дня и, смеясь в душе, плакал. Да-да, а сестренке-то не откажешь и не убежишь от занятий, ссылаясь на всемогущую лень. Утро у него начиналось в шесть, и это было поздно для начала тренировок Эйса, но для себя два часа я была обязана выделить. Нужно же было привыкать к подарку учителя, который с подачи Кида превратился в два клинка, но сейчас не об этом. С шести до восьми мы с братом разминались в ближнем бою, и Сума (прям влюбляюсь в этого командира все больше и больше), помогал мне следить за допускаемыми ошибками, поправляя и помогая Эйсу, иногда и мне. Опыт, как говорится не пропьешь. В восьмом часу у нас был завтрак, и длительность его составляла целый час из-за того, что милый, любимый брат, напросто вырубался. Но это пошло мне только в пользу. За сорок минут, двадцать из которых занимала еда, я успевала подготовить двухчасовую лекцию по воле вооружения, длившуюся до одиннадцати, а уж после прямо до обеда Эйса гонял Шанкс, пока я запиралась в библиотеке. Ох, а почитать там не просто что-то было! История, карты, основы климатологии, местная медицина, легенды и мифы, парочка кулинарных книг, математика, физика, химия… Да просто кладезей знаний! Даже парочку эротических книг отрыла на самых верхних полках. Зря пираты пренебрегают такими ресурсами, а вот Бену респект. Я узнала, что именно он создал этот небольшой уголок знаний. Поэтому было неудивительно встречать перед обедом Бен Бекмана именно здесь. И спасибо ему за потрясающую рекомендацию прочесть книгу неизвестного мне автора Големда, по уникальной природе Нового Мира. Откуда у них это сокровище было неизвестно. От этого потрясного чтива я не открывалась три дня. Брат даже поинтересовался моим здоровьем, узрев меня за обедом в руках с книгой, на что получил нравоучение о знаниях и их силе, политое сладким сиропом философии о важности развития человеческого ума. Больше к умной сестренке приставать с дурацкими вопросами не стал, давая новый повод для шуток пиратам. К счастью, они долго тоже не веселились, пока я не выложила им квантовую теорию, показала все на примере, и ушла в закат, от души ржав от тупых рож, с загруженных информацией, которую они никак не могли переварить, и в их глазах крупным шрифтом было напечатано «ошибка системы». Надеюсь теперь и до них дойдет, что знания — это важнейшее оружие мира! Братик-то призадумался! А от Бена, наблюдавшего всю эту историю, я получила сто очков в знак уважения и отличного собеседника в придачу. Ясопп на наши «умные» разговорчики, завидно бормотал в сторонке «о не честном бое», на что мы с Беном в голос трактовали ему идти и взяться с остальными за учебу, а то ему все «хиханьки да хахоньки», лишь бы весело было со мной, а о том, что я человек, любящий порассуждать на серьезные темы, никто и слышать не хотел!
После обеда до вечера я наблюдала за продолжением спарринга брата и Шанкса, участвуя иногда в некоторых из них, показывая его ошибки и прямо отвечая на задаваемые вопросы от брата, как и что делать в определенных боевых ситуациях. Я сама-то не любила загадки, поэтому старалась давать брату прямые ответы, объясняя все четко и кратко, по существу. Иногда, когда брат валялся после боя с Рыжим без сил, я заменяла Йонко спарринг партнера. По яйцам мне теперь не давали шандарахнуть, но я и не надеялась, лишь хотела узнать свой предел и пропасть между нами. Она была огромной, но видимой, ведь судя по вспотевшему Рыжему, мне удавалось заставить его поднапрячься. С меня-то водоемом пот лился, и ноги от напряжения подкашивались после тридцати минут боя. Слишком уж он силен, но признаться, мне очень нравилось получать похвалу от Шанкса о моей способности подмечать даже мелкие детали в бою и нестандартно мыслить в разных ситуациях. Ясопп же до конца не верил, что я смогу выкинуть его за борт не напрягаясь! А жаль! Через неделю после обещанного, я, опупенной комбинацией «сближение-поворот-наклон-жопка», заставила снайпера покупаться в море. Проще говоря, я просто своевременно наклонилась, когда снайпер находился максимально близко границе между бортом и морем ко мне спиной, и толкнула бедром с силой, подставив подножку. Ржал Ясопп после произошедшего дня три, гордо щебеча о новом способе убийства наивных пиратов. Загнул так загнул. Наивностью здесь и не пахло.
В общем… После таких насыщенных дней, я подала на кровать не в силах оторваться от нее до четырёх утра. Кстати, сразу после отплытия Марко, мне выделили личную каюту на второй палубе, где располагались каюты командиров и самого капитана. Упиралась от такой чести я не долго. А что? Личная каюта под защитой командиров. Даже Эйс был согласен, что это лучший вариант для моего временного проживания на корабле пиратов. Мало ли найдутся злоумышленники, пожелающие нечто большее от меня.
Недели шли. С хаки наблюдения у Эйса все было не так уж плохо и в дальнейших занятиях с Рыжим это развивалось, а вот с волей вооружением было все не так просто. Моя теория застоя в этом деле была связана с дьявольским фруктом Эйса. Огонь — это не контролируемая, вспыльчивая стихия. Да, брат управлял ею, но он не до конца слился с ней, то есть не осознал её сущность. Мне, признаться, очень трудно было объяснить, как научиться контролю, ведь именно его не хватало Эйсу для развития воли вооружения, которая в свою очередь требовала спокойствия и собранности. Поэтому пришлось идти на риск, после которого меня отругали все командиры и прозвали несусветной дурочкой. А ведь пустяк был!
Догадавшись в чем проблема Эйса, я рискнула провести один эксперимент. Было раннее утро. Я разбудила брата и сонного потащила на самую верхнюю палубу с пальмами, объясняя офигенную идею! Суть в чем. Нам было необходимо вогнать Эйса в стрессовую ситуацию. Боязнь моей потери (нанесения увечий)+огненный кулак=контроль огня!
«Гениально!» — считала я, пока не нарвалась на злое, взбешенное лицо Шанкса, так не вовремя явившегося. Вот прямо в тот момент, когда на меня несся второй огненный шар брата! А ведь с первым шаром моя теория подтвердилась! Эйс испугался на подсознательном уровне, и остановил шар прямо перед моим лицом, открывая в себе новую возможность! До этого момента он мог лишь развеивать огонь, но никак не контролировать его траекторию и останавливать прямо в воздухе . После удачной попытки мы решили повторить проделанное и, как назло, в этот момент появился Рыжий! Разорались мы с ним знатно, подняв всех командиров и пару десятков пиратов. Я пыталась растолковать, что все было под контролем, а этот рыжий гаденыш промывал мне мозги, толкуя о безответственности, глупости и опасности! И черт бы побрал эту мужскую солидарность, ибо все были против меня!
Вразумить их не удалось. Где-то напоследок капитан корабля послал меня в свою каюту, как малолетку, на что я включила без эмоциональный, отстраненный, ледяной тон, растолковав основательно, что я не слабачка из-подворотни с чьим мнением нельзя считаться! Это, конечно, утрировано было сказано. На самом деле моя тирада заняла около десяти минут основательно заткнув всех к чертовой матери! Внушительные доводы я всегда умела приводить! Уходила я быстро под лучи рассвета, в тишине! А ведь очень жаждалось пнуть какое-нибудь ведро с водой, чтобы снять свое раздражение, а лучше выпить водки литров пять! Полагаю, это было в первые, когда брат узрел злую меня, но на тот момент я начхала на все! Ушла по приказу капитана в каюту и заперлась!
Шёл четвертый день моего игнора всех и вся. Держала я оборону охрененно долго из-за своего упрямства, а я слишком упряма в такие моменты! Есть совершенно не было желания, чем я не на шутку нервировала брата, приносившего еду. Ясопп и Сума приходили ко мне чуть ли не каждый два часа, прося перестать дуться и выйти к ним. Ага, щас! Пока капитан лично не извиниться за сказанные слова, я не ногой на палубу! Просила, конечно, о нереальном. Чтоб Йонко извинился, да где это видано! Пусть мы и сблизились, были спарринг партнерами и просто хорошими собутыльниками, но до друзей не дотягивали! Кто я и кто он!
После обеда изрядно измучившись и извертевшись, в конце концов я заснула, перестав ворочаться от тянущего чувства внизу живота и скрючившегося желудка сыром косичкой. Зря с утра послушала брата и съела порцию мяса. Просыпаться под вечер было адски тяжело. Голова трещала, тело совершенно не слушалось и безбожно ныло. Меня подташнивало. А еще этот настойчивый стук.
— Элизабет.
Оставьте меня в покое. Хочу воды и тишины. Воды и тишины.
— Элизабет?
Сукин ты сын… Уебнись где-нибудь!
— Лиз, послушай.
Совершенно не хотела слушать! Хотела воды и секса… Последнее явно лишнее, но мне так плохо… Очень-очень плохо… Подушку бы между ног зажать, угля таблеток шесть сожрать и запить смектой.
Простонав от боли и бессилия поднялась (дурацкий настойчивый стук неимоверно бесил), с трудом дошла до двери и, открыв её, вывалилась наружу, ибо эту черствую дверь подхватил сильный поток ветра, резко распахивая! Ожидаемой встречи с полом не произошло. Вместо него ощутила приятную свежесть морского бриза и твердую грудь. Так и вспомнилась туалетная вода с этим прекрасным запахом, которую не жалели и выливали флаконами в туалетах моей больницы. Только этот аромат отличался естественностью и не раздражал носовые рецепторы.
— Элизабет?!
Черт, этот голос! Красные волосы, шрам и рука, придерживающая меня за талию. Черт! Черт! Черт! Почему именно он?! Ну, не-е-ет!!!
Оторвавшись от человека, которого не желала видеть ближайшие сто лет, схватила идиотскую дверь за ручку и попыталась закрыть. Ключевое слово — попыталась. Жаль не смогла. Остановила нас рука. Уверенна, если бы я дернула сильнее, то кусок двери остался бы прямо у неё. Может и стоило попробовать…
— Что с тобой? Все в порядке?
Голос такой обеспокоенный… Если бы мой взгляд не сверлил пол, чтобы я увидела в его глазах? Дьявол! Да какая разница! Это его вина! Выставил меня дурочкой с переулочка! Видеть его не хочу!
— Нет, — не стала врать, все равно почует ложь. — Зачем пришел?
Я ждала честно, когда он соизволит ответить, и не смотря на ответ, без сожалений захлопнуть эту треклятую дверь! Но ответ пришел оттуда, откуда я бы не хотела его ждать.
Рыжий гаденыш резко дернул дверь на себя, и я по инерции полетела вновь на него, чтобы в следующее мгновение быть закинутой на крепкое плечо. Голова вмиг поехала на радостной карусели под названием жизнь. Крепкий узел в желудке такого подарка от «жизни» не выдержал и изрыгнул все мое мнение прямиком на белую рубашку рыжего идиота.
«Блять» — это единственно, что пронеслось в моей голове в сложившейся ситуации. А дальше позорная пустота.
Не знаю чему больше удивляться, то ли тому с какой скоростью я оказалась на полу, то ли непонятно откуда взявшемуся ведру под носом, то ли крепкой горячей руке под грудью.
— Подожди.
«Чего ждать?» — хотела бы выкрикнуть, но из меня продолжало выливаться нечто противное и позорное. Отравили гады! Сто процентов траванули! И в этот самый отвратительный момент моей жизни, распахивается дверь, и в комнату влетает Эйс. Мне моментом полегчало! Не могло быть иначе. Та тряпка, отразившаяся в глазах брата, это не я! Не могу быть ею!
— Эйс, приведи Икигоми. Быстро!
— Все хорош… — хотела бы я улыбнуться и успокоить брата, но лишь согнулась в новом приступе, с силой сдавив края ведра руками. Дверь захлопнулась, а по лицу покатились ненавистные слезы. Нет… Нет… Пожалуйста!
На спину легла горячая ладонь. И медленно стала поглаживать.
— Лиза…
«—Лиза, — голос приемной матери всегда был ласковый и добрый. Она даже злиться по нормальному не умела, потому что я являлась приемным ребёнком, который по общественному мнению нуждался в любви, заботе и жалости. Последние чувство я ненавидела. Ненавидела до скандалов. — Звонил учитель. Расскажи мне, почему спишь на уроках и не сдаешь домашнее задание?
— Тетя, я…
— Мам! — брат всегда любил влезать в наши разговоры. — Дай денег на школьную поездку.
— Но в этом месяце у нас не так много денег. Лиза ведь тоже едет, не так ли?
— Тетя, мне не нужны деньги. Я буду учиться дома.
Странный факт. Взрослые почти никогда не будут говорить с детьми о проблемах, но они также не готовы выслушать беды детей, считая их выдуманными. «Я не ребенок» — повторяла раз за разом. Тетя не слушала. «Ты сильная и взрослая» — говорила воспитательница в детдоме, — «пойми, ртов много, ты же потерпишь до ужина». Еды не всегда хватало, поэтому я приняла удар на себя, пропуская обед, чтобы другие смогли его получить. Дурой была… Радовалась и гордилась тем, что воспитатели считали ребенка взрослым. Из-за них взыграла гордость, и я в дальнейшем доказывала себе, что играть в песочнице и веселиться удел дураков, а в душе завидовала и тосковала, решая свои взрослые проблемы. Тетя никогда не говорила о своих проблемах и не ругала меня, даже когда на неё наезжал с претензиями классный руководитель, выставив не меня плохой дочерью, а её плохой матерью. «Почему?! Это я должна была выслушивать претензии! Я же взрослая!» — кричала на тетю, обвиняя её в слабости и без характерности. Нет… Больно было мне от несправедливости, а ей грустно. Очень грустно, до удушающей жалости. Но на тот момент я устала от этого чувства. Никогда не понимала, почему люди жалеют меня? Да, характер у меня был не ароматный цветок, но инвалидом я не являлась. Руки, ноги и голова на плечах подтверждали сей факт. Блестящая учеба, благодаря которой я доказывала себе — «я взрослый, сильный человек, который добьется вершин». Так в чем заключалась проблема?
Ответ пришел от Ани. Той самой стервы и моей сопернице, укравшей самое дорогое, что у меня было, и получившей пощечину за воровство при всех в классе от меня. Позор её, но этот позор открыл мне глаза на свою сущность. Я с детства была гордой эгоисткой. Проигрыш во всем равнялся слабости, факту того, что ты никто. Я никто, если не могу постоять за себя. Я никто, если не могу оправдать ожидания. Я никто, если не сделаю все идеально. Я никто, если попрошу помощи и позволю заботиться другому о себе.
Мой истеризм, когда я осознала все это ДЕРЬМО, достиг апогея. Откуда это ДЕРЬМО взялось, я понятия не имела. Да и осуждать себя не могла, ведь жизнь такая тропа, которая заведет невинно и жестоко в адскую бездну. Ха…! Мне не повезло. Хоть плачь, хоть бей руками стекло, с силой вбивая в кожу острые осколки — больнее будет там куда не доберется рука. В ту глубь под названием сердце. После осознания я нашла успокоение — ни я первая, ни я последняя. Это лучше, чем думать о совершенных ошибках. Они, впрочем, ха… сами приходили ко мне во снах. Идиотка… Все что свершилось уже не вернуть.
После переезда и поступления в колледж стало легче дышать, потому что сбежала. Сбежала от приемной семьи. От знакомых городских улиц и лиц. Я старалась лишний раз не высовываться и жить серой мышкой с веселой компашкой. Только мышка больно дерзкой оставалась, и вырвать эту часть себя я никак не могла, как и тот факт, что принимать руку помощи оставалась для меня затруднительно. Но что-то изменилось…».
Большая, горячая рука продолжала мягкими движениями гладить меня по спине. И мне было стыдно… Стыдно признать, что это помогает. Тошнота ушла, но сил встать совершенно не осталось. Пришлось сгорбившись, подтянуть ноги к груди и уткнуться носом между голых коленок.
— Спасибо… — выдавила, выдавила же, да?! — И прости.
— За что? — легкое недоумение, но удивления не последовало. Значит, он догадывается о моей проблеме. Проницательный, зараза.
— Йонко, — тон у меня не угрожающий и даже не наглый, просто уставший, — ты правда желаешь услышать это?
— Да. Хочу дотянуться до человека с закрытым сердцем.
Я развернулась к мужчине с надеждой, что он вполне осознает сказанные слова. Но ошиблась. Этот человек не имел совести и смотрел на меня с заботой и жалостью, как на маленькое дитя! Дура… На миг мне показалось, что он и вправду общается со мной на равных. И тут я осознала. Осознала из-за чего возник недавний конфликт. Из-за чего весь этот месяц встречала этот взгляд умиления и родительской опеки. И это задело… Почему-то очень сильно задело! Ведь, так на меня смотрела тетя. Как на дитя, которое нуждалось в заботе. Почему? Почему же так происходит? Все остальные смотрели на меня с восхищением, уважением, видя во мне женщину, добившуюся почтения у командиров. Видя во мне равного. И когда мне удавалось доводить пиратов до смущения — это льстило и грело душу. В моем мире я приковывала взгляды лишь ментов и врачей в неотложке, последним от меня нужно было лишь скинуть свои претензии о их неблагодарной работе. На корабле пиратов ко мне относились, как к женщине, а не ненормальной из морга, и я начинала считать это правильным, и тут, из подворотни, выскальзывает этот красноволосый индивид, в глазах которого я замечаю себя лишь ребенком. Где-то в глубине души пронзила боль. Вроде и плюнуть бы можно на такое отношение, пусть считает меня ребенком, а вроде и от ссоры ещё не отошла и хочется ему припомнить, что ребенок в этой комнате только он, а я — реалистка (да-да, продолжаю себя оправдывать).
Я слегка зависла, разбирая зародившиеся новые ощущения в груди. Что Кид, что Шанкс, эти в общем красноволосые, вызывают во мне странные чувства. У меня фетиш на них что ли? Почему вдруг моему нутру так резко захотелось выбить из сидящего передо мной рыжего лиса эту дурь? Кид видел во мне женщину, но дальше «френд зоны» заходить с ним я не была намерена. А этот как-то наоборот? Задел мое женское самолюбие и, теперь, чисто по женской логике, я хотела добиться иного результата! ГДЕ, БЛЯТЬ, ЛОГИКА? Да нет её!!!
— Ты, — усмехнувшись, прикусила нижнюю губу, — правда хочешь, чтобы я вам открылась? Намекаешь, что желаешь принять меня в близкий круг, несмотря на знакомство чуть больше месяца?
— Ну, да… — Шанкс смущенно отвел взгляд, нелепо почесав затылок. Этот знак подтверждал о его нерешительности больше, чем слова. Ребенок. Наглый ребенок. — С тобой проводить время одно удовольствие. Давно у нас в команде не было так оживленно и весело. Бен доволен прекрасным собеседником. Ясоппа совершенно не заткнешь. Сума в нетерпении от ваших тренировок. Рокстар все пытается выпытать твои вкусы на еду.
— Йонко Рыжеволосый Шанкс! Рыжий наглый мальчишка, — усмехнувшись, приблизилась и схватила его за края рубашки. Во мне бушевала ярость! Да и такая сильная, что я готова была потерять мысль разговора, лишь бы врезать Рыжему. — Очень наглый мужчина, смотрящий на почти двадцати девяти летнею девушку, глазами доброго дядечки. Шанкс, ты наглеешь. Правда хочешь узнать меня поближе? Тогда не строй из себя великого мудреца и веди себя хоть чуточку серьезней! И еще… Где твои извинения? Считаешь что я была не права во всей этой ситуации? Я добилась результата, а что ты сделал за два года тренировок с Эйсом? Разве ты не понимаешь, что от этого зависит его жизнь? Что от этого зависит наша жизнь! Хватит относиться к нам, как к детям!
Атмосфера наивности и спокойствия растворилась, уступая напряжению и мощным разрядам тока. Его метания мыслей и мое ожидание. Это продлилось не долго. Видно мудрость Йонко перекрылась его привычкой всю серьёзность ситуации сливать в унитаз.
— О чем это ты, Лиза? Согласись, вся эта ситуация с огнем была опасной, а вы безответственно…
ЗАЕБАЛ!
Рванув этого наглого мужика на себя, впилась в мягкие, слегка обветренные губы. Кто сказал, что затыкать поцелуем можно только девушек? Ломаем стереотипы! Стремительно и грубо!
Ответа от шокированного, застывшего и сломавшегося от происходящего мужика, я и не ждала, но вкус губ мне понравился. Сладкий с привкусом мяты. Глубже проникать смысла не было.
Надеясь, что свою мысль я явно изложила, оторвалась от Шанкса, на последок проведя большим пальцем по мужской щетине, и встав, слегка покачиваясь, вышла из каюты. Посмотрит ли он теперь на меня другими глазами? Увидит ли, что те слова…
«О чем ты только думала?! Так желаешь смерти, дура безмозглая! Эйс! Ты совсем обезумел, направлять огонь на неё?! Если у ЭТОЙ мозгов нет, подумай хоть ты!»
…принесли нам море боли.
Едва прикрыв за собой дверь, увидела бегущих на встречу Эйса и Икигоми.
Икигоми местный главврач, с завидными шелковистыми блондинистыми длинными волосами. Всегда ходит в белоснежных перчатках, в темных очках и черной шапочке с фирменным пиратским знаком Йонко. Немногословный командир, но вроде миролюбивый, несмотря на постоянное отсутствие на лице улыбки.
— Сестра!
Такие теплые объятья и этот перепуганный взгляд. Позволяю себе уткнуться носом в плечо брата, и выдохнуть. Всё. Теперь точно. Я исцелилась одним его беспокойством.
— Эйс, успокойся, — дотронувшись до его милой щечки, слегка потянула за кожу. Не хватало, чтобы мой мальчик слезы лил. — Всего лишь отравилась. Дашь таблетки? — не выпутываясь из рук брата, обратилась к Икигоми. Тот молча кивнул и, развернувшись, потопал обратно.
— Точно? — буквально таща меня на буксире, в неверие скосил взгляд Эйс. Тяжело выдохнув, щелкнула по носу, но промолчала. — Лиз? Только правду скажи.
— Уверен? Злиться не будешь?
— Тс!
Отвел свои очи и возмутился. Честный братик, и улыбки для него не жалко.
— Ты находишься на корабле больше двух лет. Хоть раз травился едой? — поинтересовалась у него, спускаясь на третий уровень в медчасть.
— Нет… Неужто тебя! — вовремя прикрыв ладошкой ротик брата, приставила палец к губам. Тихо. Тихо, Эйс.
Утянув брата следом за Икигоми в медчасть, плотно прикрыла дверь.
— Сестра, ты же шутишь?
Если бы! Чтоб я отравилась едой?! Зря учитель меня что ли в змеиные ямы посылал? Пока тошнило, убедилась в том, что это не простое отравление. Часть яда организм видимо поборол, а остальная вывелась с помощи рвоты.
Доковыляв до кушетки, с размаха грохнулась на нее. Как же, вашу мать, мне хреново.
— Икигоми, возьми на анализ мою кровь, и прощу, дай обезболивающие.
— Хм… — нахмурился, но кивнул. Ничего впрочем нового. М-да…
— Лиз, — брат присел рядом, хмурясь, наблюдая за действиями Икигоми, — ты правда веришь, что кто-то пытался убить тебя?
— Нет, конечно! — лучезарно улыбнулась в ответ. — Я просто траванулась едой!
— Правда?! — не заподозрив подвоха, воспрянул духом брат. Дьявол, какая я плохая.
— Нет, Эйс, — разрушил мечты моего дорогого брата, зашедший в комнату Рыжий. Мрак и…о, боже, да тут серьёзность наконец-то поселилась на вечно улыбчивом личике! Ха! Что, неужто не понравилось начало нашей дружбы? — Кто тебе приносил еду?
Ой, а голосок-то какой властный. Зубки стали прорезаться? Уже не обращается со мной, как с ребенком.
— Лиза!
Манипуляции недовольными глазками не остались незамеченными. Отвернувшись, указала пальчиком на брата. Он в свою очередь округлил свои прекрасные очи до размера галактики. Вот же идиот! Не о том подумал!
— Но… Но… Я… Эм…
— Боже, — обреченно вздохнул гад, тот самый, из семейства дворовых, хитрых, хвостатых… — Элизабет, не начинай.
Проглатывая обезболивающие таблетки, моя правая бровь элегантно приподнялась, выражая невинную эмоцию «а не пошел бы ты».
— Капитан!
В медчасть влетает командир Сума. Видок у него был так себе. Слегка взволнованный. Чуйка моя моментально сообразила о новом дерьме.
— На горизонте корабль морского дозора.
Опля! Кто там бессмертный?
— Один. И… — Сума замялся, наконец-то заметив нас с Эйсом. Отвечать ему на немой вопрос о происходящем не было времени, поэтому пират продолжил. — Это корабль дозорного Монки Ди Гарпа.
Тишина. Мертвая такая… удушающая. Брат сжимает с силой кулаки и до меня доноситься скрип его зубов. Я дотрагиваюсь осторожно до его руки, поддерживая накопленную злобу и ярость внутри его сердца. Та война навсегда останется между ними. Между дедом и внуком.
День становится все интересней и экстремальней. Икигоми взял мою кровь на анализ и теперь можно идти готовиться к долгожданной встрече. О том что она состоится я не сомневалась. Похлопав по плечу брата, добившись его внимания, наклонилась и поцеловала в лоб. На душе распустился цветок тепла, расползаясь по всему телу.
— Не парься. Я же тут.
Дождавшись нелепого кивка под не одобряющий взгляд Рыжего и удивленный Сумы, вышла из помещения, и поднялась на палубу, где многие пираты с интересом и спокойствием наблюдали за приближающим кораблем. Что-то грядет со всех фронтов.
Резко развернувшись, ушла в свою каюту за оружием. Мне было немного неприятно входить в помещение, где случился такой позор, но, как бы и сколько бы горькая усмешка не отражалась на моем лице, это все было до ужаса нелепо.
Знакомый скрип двери, и я вхожу.
— Дерек?
Похлопав пару раз ресницами, еще раз прошлась взглядом по лежащему в непринужденной позе мальчику на моей койке. Улыбнувшись, радуясь, что не пришлось искать его по всему кораблю, присела рядом, и моментально напряглась. Привычной жизнерадостной улыбки и живого блеска в его глазах не наблюдалось. Нижняя губа была искусана, а янтарный цвет глаз стал тусклым. На мой приход мальчик никак не отреагировал, поэтому…
Прикоснувшись к его светлой челке, откинула волосы в сторону. Дерек вздрогнул и вернулся из глубоких мыслей ко мне. В глазах отразилось осознанность, а руки успели перехватить мою ладонь.
— Лиза, — снова эта глупая счастливая улыбка. Он всегда встречает меня с ней, приучая дарить в ответ такое же тепло. — Дерек волновался за Лизу.
Ах, да. Виновата. Игнор в четыре дня задел и его.
— Прости.
— Лиза не должна извинятся перед Дереком, — он сел рядом, не отпуская мою руку, убеждая еще раз, что Эйс и Дерек — два человека, которым я могу доверять. — Могу убить для Лиза любого.
— Это приятно, — не став лукавить, смешок вырвался из моей груди, — только тебе я точно не дам пачкать руки, солнышко.
Дерек странно вздрогнул и смутился. Румянец на его личике был прекрасным зрелищем.
— Дерек… А Дерек… Дерек счастлив. Лиза назвала его солнышком. Но, Дерек считает, что Лиза ошиблась. Единственное солнце только Лиза.
Ох… Какой же он глупый и маленький. Но не стоит доказывать обратное Дереку. Если ему легче, пусть думает так. Только вот не я вселяю тепло в душу людей, а именно Дерек. И с первой встречи он ничуть не изменился.
— Кстати, посидишь в каюте? — с неохотой поднявшись, взяла свои клинки и прикрепила к поясу шорт. Как приятна их легкость. Не мешают при ходьбе и в сравнении с тем же мечом, мои клинки крепче и надежней. — Там у нас твое начальство подъезжает. Очень надеюсь ради долгожданной встречи с моей персоной, поэтому прошу, ради моего психического и морального спокойствия, посиди здесь. Хорошо?
Надутые щечки и молчание в ответ насмешили. Дитя, ей богу!
Потрепав Дерека по волосам, перед выходом прошептала слова благодарности. Дверь захлопнулась за спиной, и вмиг улыбка слетела с лица. На корабле стояла тишина.
— Рыжий!
А… Нет. Ошиблась.
Сев на ограждение второй палубы, взглянула вниз на столпотворение пиратов. С правого борта был замечен знакомый корабль дозорных, которые трясясь в страхе, наблюдали за единственным человеком, героем войны и…пф, ненавистным мне персонажем.
Пираты стояли вокруг самого эпицентра действий. Рыжий сидел на бочке в полном экипировании. Меч, плащ и кружка с пивом. Нервы видимо у кого-то шалят. Рядом расположились командиры в полном составе и брат. Я внимательно проследила за его эмоциями. Злость, сомнения и недоумение. Лучше, чем предполагала. Похвально, что Эйс держит себя в руках. Выдержка подкачалась.
Монки Ди Гарп. Старик с яйцами. Гневно и с ненавистью смотрит на Рыжего. Ха! Предполагаю никак не может смириться с тем, что Рыжий заразил Луффи пиратством.
— Эйс! Я прошу тебя, уйдем со мной!
Оля-ля! А у старика-то крыша у кукарекала в нету сторону. Что? Уйти с ним? Насмешил старик! Ох… У меня у самой-то нервы ни к черту. Нужно успокоиться.
— Старик, я не уйду отсюда! Можешь даже не пытаться.
— Болда! Ты и Луффи совершенно не понимаете куда влезли! А ты! — уже к Рыжему. — Никогда не прощу тебя! Ты виноват в том, что Луффи стал пиратом!
— Монки Ди Гарп, — взял слово Бен. — Зачем вы пожаловали к нам?
О! Отличный вопрос! А то я было подумала старику психолога не хватает, вот и приперся пожаловаться на злого дяденьку Рыжего и высказать насколько бедному старику одиноко без любимых внучат.
— Ты прав… — поумерил свой гнев Монки. — Спрошу прямо. Ты знаешь где эта девчонка? Элизабет Ди Портгас!
Громкий бас старика заглушил всё в округе. Даже шума волн я перестала слышать. Эйс напрягся, Ясопп прищурился, а остальные предупреждающе зыркнули на дозорного. На другом корабле дозорные застыли, едва услышав слова их капитана. Надо же… Какой я вселяю ужас. То ли радоваться, то ли… Впрочем, однозначно радоваться. Моя известность опережает мои поступки.
Прятаться я не собиралась. Мгновение, и вот я стою позади человека под метра два ростом, вспоминая каким это способом планировала отправить на Марс это чудовище. Веяло от него силой не слабо, но до уровня Йонко и Габан-сана не доставал.
Вздохнув, предпринимая потуги успокоиться, вежливо поинтересовалась:
— Какие люди с небес спустились! Вы к нам в гости или так… выпить на брудершафт?
Резкий разворот, и вся злость сходит с лица Монки Ди Гарпа, уступая мертвой бледности. Что ж… В обморок не грохнулся, похвально.
Цепким взглядом старик исследовал мое лицо. Шаг, совершенный в мою сторону, стал для дозорного плохой идеей. Брат сорвался с места и встал передо мной. И я бы хотела возмутиться, но недоумение от действий Шанкса выбило все мысли. Рыжий как-то нервно поставил кружку и вскочил резко на ноги, беря происходящее в свои…ой, в свою руку.
— Вы находитесь на корабле Йонко, господин Монки Ди Гарп. Прошу следить за своими действиями и словами, раз уж я позволил вам сюда явиться.
Мягко отодвинув в сторону Эйса, выступила вперед, слегка пораженная защите Шанкса. Чего это он?
— Я слушаю вас.
С ответом герой дозора не торопился.
— Мы можем поговорить приватно?
Приватно? Переглянувшись с Эйсом, я перевела взгляд на Шанкса. Вряд ли мое слово будет решающим. Рыжий нахмурился, немым вопросом спрашивая меня, готовы ли мы с братом к такому? Как бы мне не хотелось набить морду Гарпу, мне пришлось отступить.
— Пойдемте.
В каюту-кабинет Рыжего мы вошли лишь втроем. Эйс, я и Гарп. Сторожить с противоположной стороны двери на пожарный случай остался Бен, остальные на палубе. Я встала у двери, навалившись на стенку, а брат рядом. Гарп, не соизволив спросить разрешения, присел на стул, крепко сцепив руки в замок.
Признаться, молчание, оттягивающее разговор, мне было не по душе. Эйс затуманенным взгляд сверлил пол, не реагируя на мою ладонь, крепко вцепившуюся в его руку, а я молила, чтобы старик не разрушил окончательно то, что осталось между ними. Мы с Эйсом не затрагивали тему войны в наших разговорах, но я знала, что она изменила его.
— Эйс… — я дернулась от боли, с которой Гарп произнес имя брата. — Прости меня.
Брат не ответил. Стиснул лишь сильнее мою руку до хруста костей. Ничего, я потерплю эту боль, а вот Эйс…
— То что произошло два года назад… Я не буду говорить, что поступил не правильно, но как дедушка…
— Хватит! Хватит старик… Хватит…
«Эйс».
— Ты, — брат дрожит и, стоя рядом, я ничем не могу помочь, — хороший дозорный, и только. Благодарю, что позаботился в детстве обо мне, но теперь, хватит. Оставь меня в покое дедуш… нет, Монки Ди Гарп.
— Эйс…
Брат вышел из каюты под ошарашенный взгляд Гарпа и мой. Эйс… Рука было потянулась открыть дверь и выбежать вслед, но я остановилась. Это его решение. И это точка. В глазах старика отголосками проскальзывало понимание и сожаление. Да, он отлично понимал, что поставил на кон отношения со своими близкими, лишь бы выполнить долг дозорного. Но что получил взамен? Почет, уважение, восхищение, доверие? Возможно, что это так, но я бы такому человеку больше не доверила свою жизнь.
— Ты похожа на свою мать. На Руж.
— Откуда вы узнали про меня?
— Роджер рассказал перед казнью. Говорил, что однажды ты вернешься. Не знаю, как ему удалось спрятать тебя на почти тридцать лет, но лучше бы ты пряталась дальше, — Гарп говорил это с сожалением. — Завтра всему миру будет известно о тебе. Адмиралу Флота Морского Дозора Акаину стало известно о твоей фамилии и происхождение.
— Хм, я знала, что это дело времени, — усмехнулась в ответ, на миг прикрыв глаза. Награда взлетит до небес, а относительный покой покинет навсегда.
— Ты не понимаешь, да? — нахмурившись, Гарп взглянул на меня со всей серьёзностью. — Ты из рода Ди, и ты женщина.
Лол, скажите мне что-то новое. Я и так знаю, что между ног у меня ничего существенного нет.
— Ты последняя женщина из рода Ди.
— И что? — я помню, что Ло говорил, что я первая женщина из рода «Ди», которую он встретил, но я так и не поняла, почему все цепляются за этот факт? — Вы думайте мне есть какое-то дело до тайны рода?
— Да. Ты обязана знать это. Ведь твои с Эйсом родители были последними из…
***
Эйс наблюдал за темными волнами, разбивающимися о борт корабля. Правильно ли он поступил? Вряд ли он когда-нибудь узнает. Больно теперь будет всегда.
— Эйс?
Рыжий не хотел тревожить парня, но он впервые был взволнован.
— Правильно ли презирать человека за его мировоззрение и устои? За то, что он поставил долг выше жизни семьи?
— К сожалению, я не могу дать ответ на этот вопрос. Все слишком сложно.
— Ха! И ведь не поспоришь…
— Но, — продолжил Шанкс, взглянув на алеющий горизонт, — иногда не стоит рассуждать о правильности чужих поступков. Судить мы обязаны, в первую очередь, только себя. Он это понимает Эйс, и сожалеет о многом, но поступить иначе не мог. Груз на плечах у всех разный, и некоторые просто не могут избавиться от него.
Эйс попытался улыбнулся, но вышло криво. Хотелось бы знать, что за груз такой несет старик, но интуиция подсказывает, что лучше бы забыть об этом, ведь в каком-то смысле он понимает старика. Сестра такая же. Пусть не признается, пусть не желает беспокоить его, но он знает, какой тяжкий груз несет она на своих хрупких плечах. И это…тяжело. Знать и не иметь возможности помочь.
— Возможно… Мы скоро уйдем, Рыжий.
— Ты же знаешь, — чрезвычайно серьезно начал Шанкс, — мы рады вам.
— Ты готов защищать нас ценной жизнью своих накам? — повернувшись к Йонко, прямо спросил Эйс. Он понимал, теперь дозору известно про его сестру и в покое их точно не оставят. Уверен, Лиза думает так же. Подвергать жизнь других ради их спасения они не будут.
— Вот поэтому Эйс, — тяжело вздохнул Шанкс, запустив пальцы в свои красные волосы, — я считаю вас с Лизой детьми. Вы слишком много думайте о вещах такого рода.
— Разве жизнь одного человека стоит сотни других? Это полный бред!
— Тогда ответь мне, почему люди следуют за волей другого человека? Почему готовы отдать свои жизни капитану? Почему выбирают лишь одного? Подумай над этим. А теперь, почему бы тебе не вернуться к сестре?
— Черт! — он внезапно вспомнил об одном факте. — Я же одну её оставил!
***
— Что вы хотите этим сказать? — наш разговор выходил неприятным и противным.
— Вы помеха для Мирового Правительства. Это бесспорно.
— Но вы же работайте на него, — фыркнула, прищурившись в ответ. — В чем смысл оставлять вас в живых?
— Меня не бояться. Понимаешь ли, существуют люди, которые могут изменить мир. Таким был в свое время Роджер. Такими считают вас. Я… — Гарп встал, чем заставил меня занервничать. Мне и так было неуютно, потому что нашу встречу я представляла иначе. Думала, что он будет с широченной улыбкой гоняться за нами с братом, и неистово смеяться, пытаясь одарить нас известным кулаком любви. А что я вижу. Безнадежность, усталость и тень залегли на старом, морщинистом лице. — Элизабет, — старик подошел в плотную, — я не желаю смерти Эйсу, но в первую очередь на дно потащишь его именно ты. Лучше бы ты исчезла.
«Исчезни, тварь!»
«Это ты виновна! Ты! Ты убийца!»
«Сдохни! Сука, сдохни!»
«Ты навсегда останешься жалкой… Жалкой и одинокой»
— Сестра!
Брат влетел кометой в комнату и одним движением оттолкнул старика на метр, прикрывая меня своей широкой спиной.
— Прочь! — рык Эйса, вызвал табун мурашек. Брат… — Прочь, старик. Уходи. Уходи и больше никогда не возвращайся!
Продолжение следует…
