Летопись Третьего Мира

Я вышел из комнаты и обнаружил, что Осмунт уже готов и со скукой в глазах разглядывал что-то на столе. Услышав мои шаги, он улыбнулся. - Как спалось? После такого долгого пути и голой земли кровать, пусть самая обыкновенная, кажется раем. Я согласно кивнул и сел на скамью рядом с ним. - Аскольд сказал, что Арлетт вчера измывалась над тобой? - Видел бы ты выражение лица Матти, когда она принялась распутывать его шевелюру! – сказал вошедший Аскольд, - мы тут долго смеялись. - Да я слышал, уснуть все не мог из-за вас, - на лице младшего брата отразилась наигранная досада. Вскоре в дверях своей спальни собственной персоной показалась моя хозяйка. Мы пошли вниз, где нас уже ждали Теодор и Освальд. Арлетт подошла к стойке хозяина гостиницы и протянула ключ. - Мадемуазель Витте, я полагаю, - раздалось сзади. Я обернулся и увидел приближающегося к нам человека. У него была черная шляпа, черный плащ и черная бородка. Тут же Арлетт рванула к окну, разбила стекло и выпрыгнула на улицу. Люди, что были с человеком, тоже выбежали на улицу. Человек в черном плаще вышел. Следом за ним выбежали и мы. Осмунт запрыгнул на черного, как смоль, жеребца и протянул мне руку. Арлетт уже скакала к воротам, которые стали закрывать. Осмунт направил нашего коня в противоположную сторону. - Если она убежала, у нее должны были быть причины, мы должны ей помочь! – крикнул мне младший принц, пытаясь перекричать свист ветра. Жеребец мчался просто с птичьей скоростью. Через некоторое время мы выехали на опушку леса. В стене обнаружился проход. Наша лошадь остановилась и стала топтаться на месте. - Пойдем дальше на восток. Остальные знают, что нам нужно свернуть с тракта, будем ждать их там. Конь шел, уныло понурив голову. Бугры мышц перекатывались под лоснящейся черной гладкой шкурой. Копыта звонко цокали по дороге. Осмунт уже не надеялся увидеть нужную нам сломанную березу. Почему именно березу, он и сам не знал. Начинало смеркаться и мы сошли с дороги. В темноте мы могли сбиться с дороги и уйти в невесть какую глушь. Осмунт и я уселись рядышком под деревом, чтобы было теплее. По обоюдному согласию мы решили не разжигать костер, мало ли какие твари могут водиться в этом лесу. Во всяком случае, в Эльвлорне их было предостаточно. Волколаки нередко хаживали средь наших деревьев, но не было случая, чтобы звери нападали на лесной народец. А вот чужаков там не водилось. Иногда, конечно проходили эльфы, но это было еще до моего рождения. Они рассказывали о чудных птицах-зверях, драконах, принцессах и принцах на конях. В их рассказах было столько тайны, они словно были занавешены причудливой, полупрозрачной, размывающей контуры завесой. Людей лес почти не пускал. Некоторые странники проходили, но они не ломали сучьев, не жгли костров. Их называли следопытами и чаще всего они шли с севера, бывало, что и возвращались, но это бывало редко. Они всегда разговаривали с деревьями. Я помню одного. Я наблюдал за ним, используя магия земли. Он оборачивался, но, не завидев ничего подозрительного, снова шел своей дорогой. Иногда он звал меня на древнем языке Земли, но я не отзывался, много в свое время погибло лесного народца из-за беспечной наивности. Их ловили и уводили из леса. Отправиться вслед за похитителями никто не отваживался. Ну, кроме одного раза. Тогда у Ленгера Клена увели в плен его невесту. Он ушел с самыми лучшими друзьями из леса. Вернулась только половина и Альтра, невеста Ленгера. Но то было так давно, что события стерлись в памяти стариков. Остались лишь призрачные сказания, да и только. Я рассказывал Осмунту, а тот, засыпая, слушал. Через некоторое время послышался стук копыт. Наш жеребец заржал, и лошадь с заснувшим седоком сошла с дороги. Это была моя гнедая кобылка, которую Арлетт оседлала, чтобы убежать от человека в черном плаще. Арлетт была тут же, в седле. Она намертво сжала поводья и гриву в своих руках, так что мы еле выпутали ее пальцы. Я снял ее с коня. На удивление, она оказалась такой легкой, что, казалось, я могу нести ее целый день и не устать! Мы посадили девушку на землю. Губы сжаты в линию, так плотно, что даже посинели. Она вообще, была какая-то бледная, или мне так казалось в темноте? Под утро подоспели Теодор и Освальд. Видок у них был не из лучших. Хотя, вполне приличный для тех, кто всю ночь плутали по лесу, уводя погоню. Но увидев Арлетт, они позабыли о нытье. - Эй, ее нужно было разбудить! – воскликнул Теодор, - Иначе она может заснуть навсегда. Нужна вода. Осмунт достал флягу и Теодор брызнул ею в лицо девушки. Ноль эмоций. Он с силой дал ей пощечину и она немного очнулась. Он еще раз брызнул ей в лицо и она окончательно пришла в себя. - Обморок на нервной почве, - заключил Теодор. Арлетт откинулась спиной на ствол дерева и вытерла рукавом лицо. - Спасибо. - Да не за что, - отозвался Тео. Я присел рядом с хозяйкой. - Ты чего-то испугалась? Но она лишь похлопала меня по плечу. - Все в порядке, Матиас. Я лишь кивнул и отошел, ну что поделать, если человек не хочет о себе рассказывать. Оказалось, все члены отряда сошли с дороги в правильном месте – около сломанной березы. Лошади было всего три. Меня единогласно посадили с Арлетт. Она сидела спереди, а я пытался не заснуть, чтобы не мешать девушке руководить конем. Потом мы поменялись местами и Арлетт не стала отказывать себе ни в чем. Впрочем, когда она устроила свой острый подбородок где-то на моей лопатке, это было довольно ощутимо и неприятно, а так, как и говорилось выше, я почти не чувствовал ее веса. День за днем, мы уходили все дальше и дальше, оставляя за собой поля и леса, благо, реки не попадались, иначе пришлось идти вброд по ледяной воде и тут уж никакое умение Теодора не поможет. Скоро показались горы. Серые, неприступные и непоколебимые глыбы камня. Холодные и безжизненные, ни одно дерево не пустило корни на его склонах. - Черные горы, - сказала Арлетт, на секунду остановив коня, - владения горных гномов. - Ты уверена, что мы пройдем? – спросил Освальд с другой лошади. - Нет. Ответ не вселял надежды, но путники продолжали идти. Видимо цель была настолько важной, что никакие преграды не имели значения. Арлетт повернула за поводья Нелси – так звали кобылу – и направила ее к подножию горы. У начала горной тропинки мы остановились на ночь. Все же не хотелось так быстро прощаться с обычной стихией. Луг тянулся до леса и терялся в деревьях. А сзади холодом дышали Черные горы. Они были, будто склеп, недвижимы и безмолвны. Ни одна птица не кружила над не покрытыми снегом вершинами. Ни одно насекомое не вырыло норку в черном песке. Я поежился не то от холода, не то от страха и пошел к остальным. Осмунт завернулся в плащ и посмотрел на небо. Ярко светила Луна в окружении своих подданных – звезд. - Матти, расскажи… - Что? – я тоже завернулся в свой плащ. В коротких шортах и рубашке становилось холодно. - Ну, просто, что-нибудь расскажи, - снова попросил он. - Ладно, слушай. Весной, когда рога у оленей снова начинают расти, они приходят на поляну. Там растут деревья с самой толстой корой. Олени сначала тренируются на деревьях, а потом начинают мериться силой меж собой. Когда вроде бы остается один победитель, приходит Блёдхарм. Он – вожак всего стада, его все слушают и он защищает все стадо от хищников. Тогда Блёдхарм сражается с победителем. Если тот сумел показать себя, то он становится одним из защитников стада. Еще никто не сумел победить Блёдхарма. Но лесной народец знает, что когда кто-нибудь одолеет Вожака, олени будут выбирать нового и Блёдхарм будет играть не последнюю роль. - Интересно. - Спи, а то у меня все истории закончатся! Осмунт заснул. Я еще немного поворочался и, наконец, успокоился. Последняя ночь на жухлой траве – впереди нас ждут холодные голые и твердые камни. Куда ведет путь этих безумцев? Но явно что-то крепко держит их, понять что? Лучше не надо торопить события, потом все узнаю. В жизни много интересного, если она выдаст все сразу, потом вам будет мучительно скучно. Разбудило меня то, что кто-то тряс меня за плечо. Я недовольно заворчал, но поднялся. Погода была пасмурная. Небо заволокла серая мгла, стало чуть холоднее. Я покрепче завернулся в плащ. Арлетт как-то грустно расседлывала лошадей – в горах они бы сломали ноги. Осмунт, Аскольд и Освальд сидели, прижавшись друг к другу. Лишь Теодор сохранял присутствие духа. Он прохаживался туда – сюда и что-то напевал. - Почему ты так весел? – спросил я. - Я не думаю, что пребывать в печали лучше. - Веский довод. Тебя не гнетут эти горы, почему? Теодор перестал ходить. - Ты ведь не знаешь, что там? - Нет. - Так вот, ты не узнаешь, что за предмет лежит в свертке, не развернув его. Даже если тряпица, в которую он завернут не очень привлекательна. - Ты имеешь в виду, что за этими грозными скалами прячется что-то, о чем мы можем не подозревать, лучше? - Правильно! Предрассудки – вещь плохая. Поэтому я надеюсь, что там будет что-то лучшее, чем то, что видно. - Странный взгляд. - Ничего не странный. - Еще ссор не хватало! – шикнула на нас Арлетт, - нам нужно идти, - уже спокойней закончила она. Мы шли по тропинке, круто поднимающейся по склону. Она осыпалась и часто нельзя было понять, что здесь вообще есть тропа. Тучи над горами не собирались расходиться, от этого картина делалась еще более мрачной. Был слышен только шорох камней под нашими ногами. Ни единого звука, ни дуновения ветра. От такого гнета делалось не по себе. Тревога возрастала с каждой секундой, но ничего не следовало. Мы шли и шли. Молча. От молчания тоже было как-то тревожно, но никто не решался заговорить, боясь что-нибудь нарушить в этой мертвенной тишине. Именно нарушить. Каждый камень говорил, что мы здесь отнюдь не желанные гости, что мы своим шорохом и звуком нарушаем привычную гармонию, раздражая серые скалы своим живым присутствием.