Мой любимый Дориан Грей

Он здесь. Боже, он здесь! И сердце вдруг яростно застучало в грудную клетку, вырываясь наружу и снова, как раньше, захотело принести себя в жертву этому человеку, лишь бы мысли о нём поутихли, а любовь эта замолчала, прекратив меня убивать! Джаред застыл у двери, глядя на меня и Джона прищуренными глазами. Время остановилось, будто смеясь надо мною и наслаждаясь этим ужасным мигом. И единственный, кто нарушил молчание, был Джон. Он перевёл на меня взгляд и тихо повторил: - Пожалуйста. Сказав это, мистер Ховард поднялся и, осторожно освободив свою ладонь из моих рук, что крепко сжимали её, направился к двери. Остановившись возле Джареда, он смерил его взглядом, полным презрения, и, процедив сквозь зубы «Если ты причинишь ей боль – я уничтожу тебя», вышел из палаты. Моё сердце, ранее разбитое, позже восстановленное благодаря заботе мистера Ховарда, сейчас яростно вырывалось из-под всех повязок и пластырей, пытаясь забиться с прежним темпом, но этим причиняло только боль, обильно обливаясь кровью. При едином брошенном взгляде на Джареда я трепетала. А он, вдруг выйдя из оцепенения, бросился ко мне; Джаред покрывал поцелуями моё лицо, не прекращая шептать какие-то извинения, нежности, обещания. А я в ответ молчала, в голове всё звучал плавный блюз. Но вдруг всё резко прекратилось. В голове возникла картинка с поцелуем Джареда и той девушки; но не она причинила мне боль, а её суть – Джаред не поверил мне, тогда как я жила своей верой в этого человека. Внезапно для музыканта я его оттолкнула. И с тревогой посмотрела в эти голубые глаза. Но что это? Нежность? Любовь? Страдание? Вина. Вина подтолкнула его прийти сюда, но никак не те чувства, что двигали им раньше! - Ты пришёл из жалости? Джаред, вновь обняв меня, приблизил своё лицо к моему и прошептал: - Разве ты не слышала меня? Я люблю тебя, Дорис. Я люблю тебя. Но его слова не убеждали меня; мне не хотелось верить губам, которые промолчали в тот важный миг, когда решалась моя судьба. Выпутавшись из объятий, я вскочила с кровати и сказала: - Не ты, Джаред, не ты говоришь эти слова! Если и чувствовал ты любовь ко мне, то сейчас же чувствуешь лишь те горькие останки, подобные последним каплям сладкого вина, которые остались на дне бокала! Ты не пришёл тогда, когда был нужен мне! Ты пробыл со мною всю жизнь – вот здесь, - и я положила правую руку на сердце, - ты был рядом, когда другие, даже самые близкие мне люди отвернулись от меня! Но ты не пришёл в час, когда я умирала из-за любви к тебе! Кажется, я перешла на крик, а на глазах выступили слёзы. Джаред, быстро оказавшись рядом и схватив меня за руки, произнёс: - Я всегда буду рядом. Теперь я всегда буду рядом. - Я не хочу, чтобы ты… - А чего ты хочешь? Чего ты хочешь?! Почему сейчас, пробудив во мне пылающую теперь душу, ты жаждешь отказаться от неё? Почему сейчас ты, сведя меня с ума, отказываешься разделить этот жар в груди со мной?! Разве я бы влюбился в девчонку по собственной воле?! Нет, Дорис, нет… Мы с тобой оба знаем, что так и должно было случиться, правда? Мы оба знаем, что мы – одно целое. Мы оба теперь верим в судьбу. И твоё сердце, и моё связаны между собой, а потому ни одно из них не может принадлежать другим!.. Вдруг Джаред замолчал. Его грудь вздымалась, он тяжело дышал, а в голубых глазах поднимался шторм. - Постой, - на лице мужчины появилась горькая улыбка, а его пальцы крепко сжали мои запястья. – Это из-за него? Из-за него ты сомневаешься во мне?.. Дорис, разве же ты не чувствуешь того же, что чувствую я? Разве ты не хочешь остаться со мной? Разве ты меня разлюбила? С каждой секундой ответной тишины Джаред злился; его губы уже не улыбались, зубы были крепко стиснуты, а в глазах сверкала ненависть и обида. - Ты молчишь, Дорис. Почему? Что происходит у тебя в сердце? Оно не может жить, не любя, - я знаю. Так кого же оно любит теперь? Этого паршивого журналиста?! После последней фразы я вырвалась и, оказавшись на расстоянии от Джареда, оперлась о стену и произнесла, иногда прерываясь из-за тяжёлого дыхания: - У меня уже нет сердца, Джаред. Я отдала его тебе, а ты истерзал его и швырнул мне его обратно мёртвым. И ты не вправе оскорблять человека, который попытался воскресить его снова! Душа моя пылала; руки, дрожа, ухватились за железный край кровати, а ноги подкашивались. Голос едва ли желал озвучивать мои мысли, хрипя, а лёгкие будто горели в своём маленьком личном аду, в который превратилось моё тело. - За что? За что ты так поступаешь со мной, Джаред?! Зачем ты снова пришёл сюда?! За что ты одариваешь меня этой неиссякаемой болью и… Ты убиваешь меня. Ни один маньяк в этом мире не убьёт меня более жестоко, чем это делаешь ты сейчас! Ты снова смотришь на меня своими ангельскими глазами, и я вижу в них своё отражение! Не смотри на меня! В них отражается дьявол!.. - Не говори так. - Ты управляешь мною, Джаред! Эти верёвки, о которых ты говорил, они не привязаны к твоему сердцу! Ты просто крепко держишь их в руках, управляя моим, и с каждой минутой отнимаешь у меня мою душу! Будто марионетка на подмостках, я отзываюсь на каждое твоё слово, я не обращаю внимания на причиняемую мне боль, а взамен прошу одного – отпусти меня! Пожалуйста, освободи меня от этой привязанности! Я не могу, я не хочу больше каждую секунду проводить с мыслью о тебе!.. Я почувствовала, что лёгкие мои будто разорвались на маленькие-маленькие кусочки от отчаянных криков. И единственное, чего мне хотелось, - умереть. Здесь, сейчас, отражаясь в его ангельских глазах адским пламенем. Хотелось опустить веки, не видеть этих бледных стен, а чувствовать его ровное дыхание. Как раньше. Тогда, лёжа ночью на белых крышах и наблюдая за тусклыми звёздами, я закрывала глаза и соприкасалась с ним подушечками пальцев. Ах, как мне вдруг захотелось вернуться в ту пору, вдохнуть холодный воздух приближённого на пару этажей неба и уснуть в его объятиях! Я не пожелала бы лучшего финала. Музыкант быстро оказался рядом, упав на колени и прижимая к себе моё дрожащее тело, что сползло на пол в изнеможении. Сквозь какой-то горячий туман я услышала его родной вечерний голос: - Я не отпущу тебя. Я такой же шарик в руках иллюзиониста, как ты – марионетка. Мы оба зависим друг от друга, мы оба равны друг перед другом и никогда – слышишь? – никогда не расстанемся. Ты знаешь, что я не смогу тебя от себя оторвать, не причинив никому боли. Ты – и есть я. В тебе мои мысли, мои слова, моя юность и мои ошибки. Ты мой личный сборник боли и нежности, ты мой дневник с самыми сокровенными воспоминаниями. И, встретив тебя в следующей жизни, я узнаю это хрупкое израненное сердце из миллиона других. Если бы я не знал, что это невозможно, я бы подумал, что ты моя дочь, что в твоих жилах течёт моя кровь. Но это не так! В тебе живёт моя душа… Как я буду жить, не зная, по каким крышам бродит моя девочка? Как я буду жить, расставшись со своей душой?! Его голос сорвался на крик, а после он, замолчав, ещё сильнее прижал меня к себе. Я знаю, что в тот миг по его щеке текла слеза – слеза моего возлюбленного ангела. И тогда я вдруг перестала дрожать и почувствовала, как жар превращается в блаженное тепло, которое посещает тело каждого, кто прощается с жизнью, находясь в объятиях любимого человека. Едва ли я почувствовала, как объятия разомкнулись, раздался крик Джареда, как двери резко открылись, пропуская сквозняк, и рядом замелькало множество разных голосов. Перед глазами у меня стояли яркие звёзды на фоне ночного шлейфа, и я вдыхала свежий воздух, находясь ближе к небу на пару этажей.