⚔ ⚔ ⚔
Интернет — паутина, в которой можно найти всё. Гвендолин думает иначе, когда пытается найти хоть какую-то информацию про сны, другие реальности или ещё хоть что-то напоминающее сны. Параллельные вселенные? Прошлая жизнь? Будущее? Запросы не приносят желаемых результатов, потому что высвечиваются книги, статьи или маленькие рассказы, сайты с ритуалами вызовов демонов и прочая чушь, в которую верить не хочется. Два часа упрямых поисков не приносят плодов. Чарльз позвонил после того, как она очнулась, сказал, что даёт ей два дня отдыха — выспаться, прийти в себя, а потом уже приступить к работе и отпраздновать вместе с ними недавнее соединений компаний. Гвен трёт виски, убирает волосы назад, но они всё равно падают на щёки. Ноутбук приходится отложить в сторону, чтобы не разбить ненароком. Раздражение шипит внутри, извивается словно змея. Дайана не сказала ничего конкретного. Гвендолин нужно знать хоть что-нибудь, чтобы понять, что с этим делать. Лето с удовольствием подставляется под хозяйскую ласку, виляет хвостом и напрягается, когда слышит звонок в дверь. Кристи делает телевизор потише, поднимается с дивана и решает посмотреть, кто ещё сегодня решил нагрянуть к ней с визитом. Чувство дежавю оно, знаете, такое неприятное и скользкое. Николай стоит по ту сторону двери, держит в руках какой-то пакет, забывая, как нужно здороваться. — Что ты здесь забыл? — Меня отправили узнать, жива ли ты и отнести еды, потому что Софи сказала, что ты очень ленивая и не любишь готовить. Что ещё она сказала тебе? шипит про себя Гвендолин. — Ты пропустишь или…⚔ ⚔ ⚔
Он оглядывает её прихожую коротким взглядом, снимает туфли и вручает пакет с овощами и фруктами. Как банально. На самом деле, готовить она любит, но очень редко и скудно, потому что после рабочего дня сил на приготовление ужина не остаётся. — Почему сама Софи не пришла? — Чарльз попросил помочь ему с праздником, потому что один не справляется. Николай не вписывается в интерьер её квартиры, совсем не подходит светлым стенам и выглядит очень зажатым. Необычно. И всё же, он пожертвовал своим временем, поэтому она не может просто так выставить его за дверь. Воспитание... всё такое. — Чай? Кофе? — он следует за её голосом, оказываясь на большой кухне и оглядываясь. — Прекрати рассматривать всё так пристально, ты же не дизайнер. — А ты не похожа на больную. — Да, решила просто так дома посидеть, дел же на работе нет, — ответом служит лишь пожатие плечами. Снова пререкание с пустого места, кажется, это входит в привычку. — Только без сахара, — тихо говорит Вальдау, замечая, как девушка открывает сахарницу. Желание насыпать три ложки возрастает в геометрической прогрессии. Лето сидит на пороге кухни, недоверчиво глядя на вечернего гостя. — Красивый пёс, — питомец, видимо, поняв, что комплимент адресован ему, тут же начинает возить хвостом по полу. — Да, — отвечает Кристи, наливая себе обычной воды. После случившегося каждый час она вливает в себя как минимум стакан холодной жидкости, горло сохнет очень быстро. Заваренный пакетик откладывается на блюдце, Гвен отводит взгляд, жалея, что в её квартире почти нет комнатных растений. Взгляд девать некуда. Лишь бы не смотреть на него. Страх того, что произошедшее при Чарльзе повторится вновь, съедает изнутри, откусывает от израненной души по маленькому кусочку, тщательно пережёвывая. Возникшие в голове картины тут же гонятся прочь. — Ты выйдешь завтра на работу? — спрашивает мужчина, поднимая на неё взгляд. — Если будет лучше. — Ты выглядишь вполне живой и здоровой. Если болеешь — обратись к врачу. — В моём случае врач не поможет. Кто вообще сможет помочь ей? Она надеялась, Дайана сможет объяснить ей всё, но, увы, она остаётся вариться в этом дерьме одна, опасаясь, что обморок из-за затуманенного разума повторится. Раздражение растёт с каждой секундой всё больше и больше. — Могу подсказать несколько хороших врачей… — У тебя есть врачи, которые лечат сны? — получается как-то слишком нервно и резко. — Думаю, о такой болезни они ещё не слышали, а что, сны — это болезнь? — он меняется в лице, пытается выглядеть спокойным, но не получается. Что-то идёт не так. — В каком-то плане… — неопределённо отвечает она. Их разговоры всегда либо резкие, либо вялые, вынужденные. Почему-то именно с ним найти общий язык сложнее всего. Или, может быть, они просто не стараются? Действуют так, словно кто-то может откусить руку или даже убить за одно неправильное слово. Он уходит после того, как допивает чай, тихо поблагодарив. В прошлый раз, когда он пришёл, всё закончилось слишком откровенными прикосновениями, смятыми простынями, раскиданной одеждой. В прошлый раз? Едкий дьявольский смех гуляет по голове. Путать реальность и сны? Кажется, сумасшествие совсем близко.⚔ ⚔ ⚔
Мама сидит за швейной машинкой, пытаясь сшить своей дочери платье. — Ненавижу платья, — бурчит Гвендолин. — Что от них толку? Бриджи куда лучше! — Вы должны носить платье, маленькая леди. — Я не леди, я рыцарь! — мама улыбается и поворачивается к ней, подзывая к себе. Женщина усаживает дочь на колени, прикасаясь губами к светлым волосам. — Ты обязательно станешь им, — тихо говорит мама, поглаживая дочь по плечу. Взгляд её становится отчего-то печальным, Гвен прижимается к материнской груди, думая, что такое выражение лица нужно стирать сразу же, как оно появляется. — Обещаю, что стану рыцарем и буду защищать тебя! Но не буду носить платья! — тёплая улыбка искажается, мама смотрит на неё, убирает светлые волосы за уши. — Рыцари тоже носят платья, миледи, — Гвен морщится, вызывая чужой яркий смех. Тёплые мамины объятья лучше любых конфет, игр или друзей. Мама прижимает её к себе крепко-крепко, а потом тихо выдыхает: — В этой жизни, увы, у тебя другая роль. Гвендолин открывает глаза. Веки не болят или не пытаются закрыться обратно, она просто смотрит в потолок, понимая, что сегодняшняя ночь — другая. Ей не снятся замки, не снится кровь, ей снится мама. Другая роль? В чём? В чьём чёртовом спектакле она играет эту роль? Эти слова крутятся в голове, когда она чистит зубы. Собственное отражение больше не искажается. В голове сразу ворох мыслей и их невозможно распутать, пока не найдёшь нужную нить. Может быть, мама говорила про судьбу? В детстве ей рассказывали много сказок, но самой любимой была про леди-рыцаря с острым мечом в руках и серебряных доспехах, со светлыми волосами и глазами цвета сапфира; она доблестно сражалась, но одинакового конца у этой сказки никогда не было. Мама говорила маленькой дочери, что как только она подрастёт, то обязательно всё узнает, найдёт лучший финал для себя. Кисть туши замирает в сжимающихся пальцах. Она смотрит на себя в зеркало, мигая, замечает сверкающие в свете белого света голубые глаза, смотрит на свои высветленные волосы и вспоминает сны. Тушь падает на дно раковины прямо под воду. — Блядство.⚔ ⚔ ⚔
Чарльз долго смотрит на неё недовольным взглядом, намекая на то, что у неё есть ещё день отдыха. Заниматься дома особо нечем, а копить работу не слишком-то хочется. Её приветствуют радостными улыбками, спрашивают о здоровье, она старается улыбнуться всем и каждому, но в конце сталкивается глазами с зелёным взглядом. —…а что, сны — это болезнь? Он смотрит на неё. Безысходность соскальзывает по его скулам вниз, к губам. Гвен отводит взгляд, открывая дверь в свой кабинет. Он уже смотрел на неё так, а потом она горела в адском огне. Дым наполняет горло, рёбра сжимаются внутри, они всё ещё на месте. — Почему она не остановила его?! — Так вышло. — Это ужасная сказка! Какой в ней смысл, если принц не остаётся с принцессой?! Мамина сказка неожиданно окрашивается другими цветами и смыслами. — Потому что такова жизнь. — Ну уж нет! Лучше я буду рыцарем, чем ждать принца, который бросит меня. Мамины сказки были жестоки. Мамины сказки оказались⚔ ⚔ ⚔
— Послезавтра в семь часов вечера мы идём праздновать! — Чарльз собирает всех подчинённых в конце рабочего дня, торжественно объявляя дату и время вечеринки. — Постарайтесь за эти два дня доделать все дела, которые ещё не сделаны, чтобы я разрешил вам устроить выходной после весёлой ночи. Софи рядом улыбается и смотрит на подругу, Гвендолин лишь дёргает уголком губ. На самом деле, в студенческие годы она часто посещала вечеринки, всякие весёлые собрания, но так и не смогла отыскать в большой толпе хоть одного друга. — Также, нужно отметить годовщину нашей любимой девочки, она с нами уже три года, — все взгляды устремляются на неё, Кристи давится вдохом. — О, Чарльз, не стоит, я… — Отказ не принимается! Ещё раз придёшь на наш рабочий бал в брюках, я сам лично отвезу тебя в магазин за платьем, — Гвен вздыхает, опуская голову. Брюки — самая практичная и удобная для веселья вещь, разве не так? — А теперь за работу! Удачного всем дня!⚔ ⚔ ⚔
— Ты слишком балуешь своих подчинённых, — двигая туда-сюда фигурку какого-то старого короля, произносит Николай, наблюдая, как Чарльз опускается за свой стол в мягкое кресло. — В конечном итоге они совсем расслабятся. — Хороший руководитель никогда не должен быть тираном, Ник, — отвечает мужчина. — Он должен уметь и хвалить, и ругать, и учить не повторять совершённые ошибки вновь. — Ты слишком мягкий, старик, — Чарльз коротко оглядывает стол на наличие предметов, которые можно бросить в эту наглую рожу. — Я тебе не старик, мальчишка, — Вальдау фыркает, обратив внимание на происходящее за стеклянной стеной их кабинета. Гвендолин что-то объясняет на бумаге какому-то парню, имени которого Ник не знает. Она что-то пишет ручкой, улыбается красными губами и убирает волосы за одно ухо. — Я всё же думаю, — продолжает Николай, — что такое отношение к работникам балует их. — Ты относился иначе, и к чему это привело? — вопрос закрыт. Гвендолин смеётся, стены глушат её смех, поэтому он не может услышать нормально звук её голоса. Она треплет парня рядом по волосам, он улыбается застенчиво и кивает. Чарльз замечает взгляд партнёра, направленный на его сотрудницу. — Глаза выпадут, если будешь пялиться. Гвен поднимает голову к прозрачной стеклянной стене, смотрит прямо на него, мужчина отводит взгляд. — Никогда не пойму твоего вкуса в женщинах. — Гвен не интересует меня как женщина. И могу тебе сказать, что даже если у тебя есть какие-то лишние мысли, советую выкинуть из головы. — Почему? — Потому что. Николай прикрывает глаза, зачесывает волосы пальцами назад и поднимается. — Пойду прогуляюсь.⚔ ⚔ ⚔
Она слышит его голос до того, как выходит из кабинета. Он разговаривает с одним из её помощников на крыльце, крутит в руке пачку сигарет, не разделяя желание собеседника затянуться едким дымом. Остановившись, Гвендолин вспоминает, все ли компьютеры отключила. —…вы недооцениваете её, — смеётся Дэниел. — Неужели? — слышится тихое фырканье. — Она потрясающая, ей бы руководить собственной компанией, а она всё на Чарльза трудится — восхитительная женщина. — Да ты влюблён. — Что вы… — снова тихий смех. Гвендолин почти не слышит его на рабочем месте в будние дни, потому что Портман всегда занят делом, в отличие от некоторых. — Я воспринимаю её только как старшую сестру, очень умную и, без сомнения, прекрасную. Лучше женщины я пока не встречал, — Гвендолин улыбается, склоняя голову. Дедушка учил её не подслушивать, но она просто не может сейчас подойти и открыть дверь. — Будьте осторожны, Николай. — Это угроза? Ты похож на мальчишку, который защищает свою маму. — Нет, просто она слишком сильно отличается от всех женщин, которых вы встречали ранее. — Откуда ты знаешь? — Я уверен в этом. Она успевает отойти до того, как они вернутся в офис. Дэниэл сегодня задержался подольше, чтобы доделать часть работы, а Николай… кажется, он просто живёт в их офисе.⚔ ⚔ ⚔
— Нет, ты не пойдёшь в этом платье! — Софи смотрит на неё хмуро и недовольно. — Ты надевала его в прошлый раз! — Гвендолин вздыхает. — Какая разница? Оно единственное нормальное в моём гардеробе. — Значит, идём покупать тебе платье! — Кристи закрывает лицо руками и тихо стонет. — Нужно было купить то чёрное. Боже, почему у тебя половина одежды чёрная? — Ты просто невыносима! — улыбка с привкусом победы на милом личике служит красноречивее любого ответа. — Но ладно, ехать в магазин с Чарльзом кажется ещё более пугающей затеей.⚔ ⚔ ⚔
Как вообще можно любить поход по магазинам? Это самое выматывающее занятие на свете. Ты снимаешь одежду, потом надеваешь, снимаешь, надеваешь и так по десятку раз, пока руки не начнут болеть, а голова кружиться от духоты. Кажется, она не совсем правильная девушка… или это Софи рядом с ней выглядит слишком счастливой от новых покупок? Без сомнения, всем нравится обновлять свой гардероб, но чтобы его обновить — надо пострадать пару часов. Слишком огромные жертвы. Они обходят весь торговый центр в поисках хоть какого-нибудь подходящего ей платья. Высокий рост не даёт выбрать что-то одно, потому что иногда жмёт в талии, иногда в груди, иногда смотрится коротким и ужасным. Тёрнер, кажется, жалеет о своём желании подобрать подруге платье, потому что на пятнадцатом бутике её желание помочь понемногу испаряется. В каждом магазине их встречают добрыми улыбками, советуют что-то, рассказывают о скидках. Стоимость, на самом деле, не имеет значения. Лишь бы сидело нормально и было удобно. — А какого цвета хочешь? — Гвендолин прикрывает глаза. Она уже готова одеться в скафандр. Вспоминается шеф. Для своих лет, мужчина слишком любит подобные сборища коллег, друзей, партнёров и возможных конкурентов, с морем шампанского, закусок и танцев. — Никакого, — отвечает на выдохе Кристи, поймав суровый взгляд подруги. — Что? — Ты безнадёжна. Моя бабушка уже давно бы прочитала лекцию о том, что платье — необходимый предмет гардероба любой девушки. — Ну да, конечно. У меня есть парочка, мне хватит. Гвендолин никогда не испытывала проблем с выбором одежды на работу, в кафе и куда-либо ещё. Прошлогоднее платье казалось лучшим решением, а Софи умела заражать, поэтому девушке самой уже начало казаться, что оно не подходит. Ненавижу это всё, думает Кристи, заметив неподалёку ещё один бутик, в котором они ещё не были. Надежда умирает последней, да?⚔ ⚔ ⚔
Проблема номер раз — рост, проблема номер два — НЕмодельная фигура, которая в данной ситуации приносит довольно-таки много проблем, и три — собственный вкус, разбивающийся о реальность. Первое платье, второе, третье, чертвёртое… с перьями, без перьев, с лентами и без, самый разный выбор. Начинает тошнить. Консультант говорит о том, что для вечеринки подойдёт что-то праздничное, можно даже немного вычурное. Гвендолин опирается спиной на стенку примерочной, вдыхает, выдыхает и выходит, пытаясь сама найти себе платье. Софи тем временем болтает с молодой девушкой, они мило смеются, а Кристи идёт мимо манекенов, замечая на самом последнем чёрное платье на обычных бретелях. V-образный не слишком большой вырез, талия, кажется, там где надо. Она просит консультанта помочь ей и возвращается в примерочную. Через пару минут натягивает на себя платье, пытаясь повернуться так, чтобы не свернуть шею. Ей нравится. Вещь обычная и в то же время, подходящая для каких-либо вечеринок, чёрт бы их побрал! — Снова чёрное, — вздыхает Тёрнер, вызывая у подруги улыбку. — Но тебе идёт, этого уж не отнять. Платье чуть ниже колен, Гвен не разбирается так хорошо в тканях, как мама, чувствует достаточную плотность и минимум синтетики. Всё же лучше, чем ничего. Софи расстраивается, что она не берёт себе ещё пару ярких платьев, получая в ответ лишь скептичный взгляд. Кристи буквально бежит из торгового центра поскорее на свежий воздух.⚔ ⚔ ⚔
Она выходит на прогулку с Лето поздним вечером. Пёс радуется возможности побегать в сумерках, умудряется даже поваляться в траве, пока хозяйка стоит и смотрит на зажигающиеся фонари. За всеми этими приготовлениями и работой она отвлекается от того, что её тревожило. На удивление, кошмары действительно прекратились, сменяясь либо пустотой, либо воспоминаниями. В её голове больше никто не кричал, не нанизывал живые тела на мечи, не жёг города драконьим пламенем. Ночи превратились просто в густое чёрное пятно, очень вязкое и липкое, простыни, благо, теперь были сухими, как и её домашняя одежда, когда она просыпалась. Мама во сне продолжала рассказывать сказку о леди-рыцаре, каждый раз с новым концом, давая дочери выбрать финал любимой истории. Соседку давно не было видно. В одночасье жизнь стала такой спокойной, что пошли мурашки по коже. Затишье перед бурей? Лето бегает между скамеек, а она присаживается на одну из них. Вечер тихий и спокойный, в парке мало людей. Где-то над головой слышится треск фонаря в густой кроне зелёного дерева. Входящий вызов нарушает тишину вечернего парка. Знакомое имя на дисплее заставляет перебарывать желание отклонить звонок. — Слушаю. — Где ты сейчас? — голос резкий и немного хриплый, Гвен прикрывает глаза. — В парке, гуляю с собакой, — Николай чем-то шуршит. — Я подъеду, нужно поставить печать и подпись. — А сам ты этого сделать не сможешь? — Мне нужна и твоя подпись, дурочка, — последнее слово проходится дрожью по руке, держащей телефон. Кристи вдыхает, затем медленно выдыхает. Сохранять спокойствие. — Печать и подпись может подождать до завтра, рабочий день кончился, — спокойно отвечает она. Дедушка учил держать голову холодной. — Мне нужно сегодня! — Рабочие часы закончились, до завтра, — звонок отключается, а пёс подходит к хозяйке, не понимая, что послужило причиной упавшего настроения. Раздражение клокочет внутри вместе со всем матерным запасом слов, который она знает. Если бы она была героиней какой-нибудь книги, она обязательно бы задохнулась от возмущения, театрально открывая рот и прикладывая руку к груди. Увы, вряд ли такая девушка как она стала бы главной героиней книги, вряд ли бы в такой книге нашёлся такой же придурок, как Николай-чёрт-его-дери-Костер-Вальдау. Как она вообще запомнила его имя? Лето бежит впереди, когда они возвращаются домой. Небо совсем уж потемнело, вдалеке виднеется собственный дом, детская площадка. Возможно, Чарльз не погладит её по голове за такое отношение к ещё одному шефу, но его наглость просто… — Мне пришлось ехать сюда с другого конца города, чтобы её величество смогло принять меня! — саркастичный тон настигает у подъезда. Гвендолин вдыхает, выдыхает и оборачивается. Николай стоит совсем близко, она не заметила его в темноте под деревом. — Я сказала, что подпишу всё завтра, — дверь тихо открывается, но она не успевает зайти, так как крепкие пальцы сжимаются на локте. Даже в обуви без каблуков она выше его. Забавно. — А я скажу, что я твой директор, хочешь ты этого или нет, ты обязана… — Я ничего не обязана, когда нахожусь вне работы, — почти рычит она. — Отпусти меня или мне придётся самой тебя отцепить. — Боже, Чарльз говорил, что с тобой не будет проблем! — Со мной нет проблем. Я выполняю свою работу на рабочем месте и не обязана бежать к тебе по первому зову. Сначала научись относиться с уважением к своим новым сотрудникам, учитывая, что у тебя он всего один. — Ты стерва. — А ты придурок. До завтра. Дверь подъезда захлопывается перед его носом.⚔ ⚔ ⚔
Последние два дня выдаются какими-то особенно насыщенными. В офисе стоит шум — бумага, голоса, смех, хлопки дверей, тихие и громкие шаги. Все эти звуки звучат фоном. Гвендолин сидит на своём рабочем месте, подготавливая необходимые документы для водителей их компании, проверяя акты, составленные помощниками. Бумаги, переданные ей Николаем только сегодня, лежали на столе, когда она пришла. Дэниэл сказал, что он был очень недоволен, когда зашёл к ним, но Гвен не обратила на это никакого внимания. На сегодня работы было не так много, поэтому можно было доделать всё и ехать домой, чтобы переодеться. Софи сегодня не было видно вообще, она металась из своего кабинета в переговорную и обратно. Обычно тихий офис становился похожим на улей.⚔ ⚔ ⚔
— Боже, я не понимаю, как ты вообще её нанял! Она невозможная! — Чарльз поднимает взгляд на раздражённого коллегу. — Она почти послала меня вчера, когда я приехал к ней! — Она была не обязана ничего тебе подписывать, у неё было личное свободное время. Все дела мы решаем на работе. — Твоя политика убьёт тебя, — стонет Николай, опускаясь на мягкий стул. — Остынь. Со всеми этими разводом и переездами ты слишком напряжённый, хватит цепляться к моей девочке, она невиновна в твоём плохом настроении и проблемах. — Я её начальник, она обязана выполнять свою работу, если мне это нужно, — Чарльз улыбается, говоря взглядом ты серьёзно, что ли?, откладывая в сторону папку, принесённую Софи пару минут назад. — Вот скаж… — Она тебя настолько зацепила? — хмыкает Дэнс. — Ты пытаешься каждый раз как-то задеть её, поругать, уж не потому ли… — Нет! — Дэниэл, идущий мимо кабинета директора с папками в руках, чуть не роняет их, услышав громкий недовольный голос. — Боже упаси! Лучше влюбиться в корову, пользы и отзывчивости и то больше будет. — За такие слова я бы мог выставить тебя отсюда, но я пожалею тебя и скажу, что это было последний раз, — Ник неверяще смотрит на мужчину. — Она — твоя подчинённая, но она перестаёт быть ей, когда рабочий день заканчивается. Она не робот и не собака, она человек, которого ты обязан уважать. Хотя, возможно, ты ведёшь себя, как глупый мальчишка только потому, что она тебе нравится. — Чарльз, — скептично выдыхает Вальдау. — Мне тридцать пять. — А мне пятьдесят девять, но я становлюсь глупым влюблённым мальчиком каждый раз, как вижу жену, — ответом служит лишь тяжёлый вздох. — Просто привыкни к тому, что здесь тебе не рабы, это другая компания и другие люди, ты должен ценить и уважать их труд. — Ты похож на моего отца, такой же… — Твой отец был хорошим человеком, а ты лучше бы старался соответствовать ему. Отстань от девочки. Николай опускает голову, сцепляя пальцы в замок. Внутри ещё недолго сверлит пищевод раздражением, а потом оно утихает, потому что нужно съездить по делам, нужно отвезти подписанные Гвендолин документы. При мыслях о девушке в голове снова беспорядок, он смотрит на неё сквозь стеклянные стены, когда выходит из переговорной. Сегодня красной помады нет, она улыбается Эмилии, передаёт ей какие-то бумаги, и показывает Дэниелу что-то на мониторе. Голова начинает болеть.⚔ ⚔ ⚔
Мама всегда говорила, что нужно с добротой относиться к злым людям, потому что зачастую они самые несчастные. Гвен не могла точно сказать, сколько в её жизни было злых людей. Кому-то не нравилась она, кто-то не нравился ей, но даже среди них она умудрялась находить себе приятелей. Не друзей. В какие-то моменты было трудно улыбаться людям, пытающимся задеть тебя за твой рост, за порой неуклюжее поведение, за любую мелочь, не понравившуюся им в тебе. — Ты должна быть сильной, девочка моя, — шептала мама, целуя дочь в лоб на ночь. Гвендолин улыбалась и накрывалась одеялом, понимая слова матери буквально. Ни один монстр под кроватью не смог её испугать, и она была готова сражаться с ними в своих снах, но девочка выросла, а монстры под кроватью сменились кошмарами. К слову, прошло несколько дней, а всё так же было спокойно и это было чертовски пугающе. Проведя целый месяц наедине с огнём, кровью и смертью, сейчас все сны казались воздушными и даже немного… пресными. Сегодня ночью ей снился огромный остров посреди океана, вода была синей, а замок возвышался, касаясь своими башнями неба. В её снах больше не было никого, кроме мамы. Больше не было его. Мысль о том, что она скучает, пришла за обедом вместе с Софи. Тёрнер тут же напряглась, видя, что подруга не реагирует на её слова. — Гвен! — несколько щелчков пальцев перед лицом подруги. — Всё нормально? Кристи улыбается, кивая, пытаясь вспомнить, как выглядел её меч, и в то же время ругая себя за то, что тоскует. По войне и крови? Тоскует по падающему городу? Кажется, кошмары ушли, а сумасшествие осталось. Как и человек, который теперь был только в реальности, менее недовольный, чем позавчера, в каких-то моментах похожий на самого себя из другой вселенной? Реальности? Чем всё-таки были её сны, она так и не поняла. — Жду уже вечера, чтобы как следует оттянуться, а потом целый день спать. Ещё несколько дней назад мысль о сне наводила панику, пугала, отталкивала, а теперь она смотрела на чашку чая в своих руках и не понимала, что не так. Всё должно было вернуться к началу, к тихой и мирной жизни обычной офисной девчонки. Девчонки… в двадцать пять лет. Улыбка тронула губы. — Чарльз сказал, чтобы я забрал вас и доставил в место назначения. — На дорогах вы такой же раздражённый, как и обычно? Я очень беспокоюсь за свою безопасность, — Гвендолин улыбается в кружку, чтобы Николай не заметил её улыбки. — Кто-то рискует идти пешком, — щурится мужчина. — О, я не против, мы можем положиться в этом деле на Дэниела, он хорошо умеет ловить такси, — Вальдау сжимает зубы до такой степени, что слышится скрежет. Гвен поднимает на него взгляд, отмечая про себя залёгшие под глазами синяки. — Гвен, ты с нами? Мужчина раздражённо выдыхает и разворачивается, Кристи тихо выдыхает: — Мне всё равно.. Он уходит, оставляя их вдвоём. — Какой-то он странный, — тихо говорит Тёрнер. Гвендолин дёргает уголками губ и встаёт. Она выходит из кухни, замечая знакомый силуэт в переговорной и проходит мимо, думая, что нужно вернуться к работе.⚔ ⚔ ⚔
—…просто она слишком сильно отличается от всех женщин, которых вы встречали ранее. Наблюдать за ней — бесполезное занятие, совершенно ненужное и точно, на все сто процентов, бесполезное. Тогда почему он стоит здесь? Смотрит за тем, как она скачет пальцами по клавиатуре, говорит что-то, как оказалось, Дэниелу, передаёт Эмилии документы, необходимые отсканировать и убрать в папку. В своём кабинете она кажется тихой и спокойной, абсолютно безобидной. До первого слова. Он знает её совершенно другой. Молчаливой и угрюмой, с искривлёнными от недовольства губами, пристальным взглядом голубых глаз и с мечом за кожаным поясом, которым она зарубила немало бедняг. — Чего застыл? — Николай вздрагивает, увидев рядом Чарльза. Ладонь скользит по щетинистой щеке, коллега фыркает, прослеживаясь его взгляд. — И всё-таки… влюбился? — слова заставляют закатить глаза как можно ближе к мозгу. — Как можно влюбиться в незнакомого человека? — Дэнс жмёт плечами. — Жизнь непредсказуема. И правда. Кто же знал, что он увидит её совершенно другой и совсем не здесь. Кто же знал, что сам⚔ ⚔ ⚔
Офис пустеет к пяти часам вечера, все уезжают по домам, чтобы переодеться и отправиться на праздник. Николай смотрит на часы и думает, сколько ему требуется времени, чтобы выпить чаю. Он уже в рубашке и брюках, пиджак висит на спинке кресла за его столом. Сотрудники Чарльза пугают его своим дружелюбием и улыбками. Когда его компания ещё не задыхалась от долгов и проблем, ему тоже все улыбались, а потом за улыбками стал виден оскал. Что-то ему подсказывает, что здесь такого не будет, что они все пойдут за Дэнсом до конца. Эти мысли вызывают слабую зависть. Брак распался из-за его работы, из-за того, что мало внимания, мало денег, мало всего. В расставании никогда не виноват один, всегда оба, но мысли об этом только больше убивают, потому что квартира кажется ужасно пустой, блеклой и мёртвой. Лина сказала, что он может видеть дочерей только по праздникам. Вряд ли его девочки будут рады ему, учитывая, что всё их детство он проторчал на работе. Голова опускается на согнутую на столе руку. Не хочется никуда ехать, не хочется надевать пиджак и садиться за руль. Бывшая жена назвала его тряпкой, когда они разводились, сказала, что он недостаточно сделал для неё, говорила о сожалении, о нежеланном браке. Там было столько слов, что уже и не вспомнить. Зато слова из диалогов с одной девушкой он точно помнил. Каждое блядское слово заезженными в голове песнями, не отстающими, не дающими покоя. Ему нужен был подъём, первая точка была достигнута при слиянии двух компаний, нужно двигаться дальше, он уже не мальчишка и даже не парень. Пока отец был жив, Ник не знал горя, было всё готовое, было то, что не нужно было достраивать, но отца больше нет, как и семьи, как и всего, что у него было. Удивительно, как меняется мировоззрение человека, когда он, имеющий всё в один момент, теряет в одночасье свою жизнь. Впрочем, в другом времени, пространстве, системе — как ещё можно назвать это дерьмо, приходившее во снах, — он и впрямь потерял свою жизнь. На руках сестры, которая в этой реальности, в настоящем мире, была его женой. Без человека, который смог открыть ему глаза, помог измениться. Ручка летит в стену, ударяется с тихим стуком и падает. Стрелки ползут то медленно, то быстро, скрещиваются, сталкиваются, кажется, что разобьются. Зáмок над головой рушится, но он вспоминает недовольный взгляд голубых глаз, искривлённые в непонятной эмоции красные губы, поднимает голову. Стрелки сталкиваются с цифрой шесть. Пиджак быстро оказывается на плечах, свет выключается, а он закрывает за собой офис, быстро сбегая по ступенькам вниз. Может быть, хоть что-то за последнее время он сделает правильно? Может быть, она — его шанс на искупление? Его шанс на ещё одну жизнь в этой реальности? — Для перемирия нужно доверие. — Я верю тебе.⚔ ⚔ ⚔
Солнце, нещадно сжигающее город днём, к вечеру начинает уставать, поэтому лучи уже не такие яркие, тёмные облака расплываются по небу. Мимо него проезжают дети на велосипедах, они кричат и смеются, недалеко сидят на скамье под деревом пожилые женщины, проходят несколько пар перед тем, как он набирает номер, поднося смартфон к уху. Гудки тянутся бесконечно. — Снова нужно что-то подписать? — слова вызывают улыбку, настроение заметно повышается. — Ты готова? — поднимает голову кверху, но с его положения трудно увидеть даже балконы последних этажей. — Почти, — короткое молчание. — А что? — Я жду тебя внизу, — нажатие на кнопку отключения звонка. Он засовывает руки в карманы брюк и прикрывает глаза. Сегодня приятный тёплый вечер с лёгким ветром. Проходит около пяти, а может семи минут перед тем, как дверь подъезда открывается. Сначала вперёд выбегает маленькая собака, похожая на ту, что была у них с женой, которую он благополучно отдал сразу же после переезда дочерям, за ней выходит пожилой мужчина, подавая кому-то руку за ним. Вальдау выпрямляется, вытаскивая руки из карманов и пытаясь вглядеться в знакомый высокий силуэт. Гвендолин с широкой улыбкой благодарит, видимо, соседа, прощается с ним и его псом, поправляя прядь волос. Обычно волнистые волосы теперь прямые, немного закрученные на концах, на губах больше нет красной помады, а на ногах чёрные под цвет платья босоножки. Когда он начал обращать внимание на женскую одежду? — Удачного вечера! — кричит ей вслед старик, а она оборачивается на полпути. — Спасибо, и вам! — Николай пытается выглядеть спокойным. Он никогда не видел её такой. Ни во снах, ни в этой чёртовой реальности, обрушивающейся на него лавиной не из снега. Из лавы. — Вечера? — тихо говорит она, подходя к нему. Сказать что-либо очень сложно, потому что язык присыхает к горлу, он лишь заторможено кивает, пытаясь не выглядеть ещё большим придурком, которым она совсем недавно называла его. — С чего вдруг такой аукцион щедрости и сколько мне будет это стоить? — широкая улыбка исчезает, будто её и не было. Время приходить в себя. — Подумаем об этом в дороге, садись, — он разворачивается, услышав сзади смешок. — А как же открыть дверь даме? — кажется, этим вечером у неё хорошее настроение. — Сама справишься.