⚔ ⚔ ⚔
— Как же я люблю нашего шефа и особенно устроенные им вечеринки! — Гвен слышит это, когда проверяет отчёт, присланный ей утром. — Да, он хоть и старый уже, но мужик знает толк в развлечениях! — Кристи слабо улыбается и снова переводит взгляд в монитор. Настроения нет не то, что на вечеринки, даже на жизнь. Возможно, когда всё кончится, она сможет хорошо поспать, отдохнуть от войны в своей голове. Возможно, тогда жизнь вернётся туда, где не было чёртовых снов. Возможно, потому что Николай направляется к переговорной, напоминая, что ничего прежде не будет. Он здесь, рядом — плод её больного воображения, плод её кошмаров, покинувший её прошлой ночью. Он ходит по офису лёгкой походкой, кажется, что его жизнь налаживается, но он всё равно не перестаёт делать то, что делал до этого — раздражать Гвендолин своими вопросами. — Ты уверена, что сделала всё правильно? — Всё подписала? Перепроверила? — Странные туфли, я… Того разговора с извинениями на крыльце будто и не было. Чёрт бы побрал Джейме Ланнисте… ра. Выражение ужаса на её лице замечают помощники. — Гвен, с вами всё хорошо? — пальцы сжимают распечатанный только что акт. Красные губы расплываются в лихорадочной улыбке, и она поднимается из-за стола. — Я выйду ненадолго. Кулер находится в холле, Кристи надеется, что холодная вода поможет. Определённо, она должна помочь. Она помогает, но не так, как нужно сейчас. Перед глазами предстаёт тёмная, освещённая только языками пламени комната. Здесь несколько человек и она всех их знает, абсолютно всех и каждого. Против кого-то она сражалась, кого-то защищала. А тот, с кем она была знакома давно, сейчас заносит над ней меч, посвящая девушку, не имеющую на это прав в рыцари. Женщину… в рыцари. По рукам бежит дрожь, ноги слабые, колени дрожат, слёзы касаются век, отражаются, сверкают на глазах. С едва скрываемым восхищением, он касается её плеч мечом, произносит важные для неё слова, называет её сиром после этого. Кисти рук сводит судорогой. Вселенная сужается с каждой секундой всё больше. Становится больно где-то внутри, растворившиеся внутри рёбра ноют. Мир переворачивается, перед глазами резко темнеет, она чувствует, как что-то мокрое пачкает кожу руки и открывает глаза, видя перед собой взволнованных коллег. — Боже, ты так напугала нас! — голос Софи звонкий и неприятный сейчас. Гвен оглядывается ещё раз, пытается подняться. — Что случилось? — Ты потеряла сознание прямо у меня на руках, — она непонимающе смотрит на Николая, стоящего рядом. Его губы искривляются в улыбке, и она закрывает ладонями лицо, лишь бы не показывать всем своего горящего от стыда лица. Доработалась, доспалась. — Милая, тебе бы домой, да выспаться нормально… — Нет! — это звучит так резко и истерично, что становится ещё больше стыдно. — Я могу отвезти её домой и проследить, чтобы всё было нормально. — Нет, пусть лучше меня… — она понимает, что никто кроме Вальдау её отвезти не сможет, потому что у всех работа, а он единственный сегодня шатается без дела. В общем-то, она может справиться сама. Такси или ещё как-то. Вот только ноги дрожат, шпильки, кажется, сломаются сейчас, а Чарльз закатывает глаза. — Не будь упрямой, пусть он отвезёт тебя. Я буду спать спокойнее, зная, что ты в порядке. Но я не буду в порядке! хочется кричать на весь офис. Наедине с ним, который приходит в её сны, она никогда не будет в порядке. — Всё будет хорошо, давай руку? — Гвендолин смотрит на протянутую ей ладонь с сомнением. Голова раскалывается, слабость такая, что проще расслабиться и позволить тащить себя, но это было бы некрасиво. Николай действительно помогает ей, любезно открывает двери машины, а потом садится за руль. — Мне нужен адрес. За всё время поездки они не говорят ни слова. Так похоже на них. Других.⚔ ⚔ ⚔
— Я могу дойти сама, спасибо. — Лучше я помогу. — Я. Сама! Мама учила её всегда быть самостоятельной, независимо от состояния, настроения и ситуации. Она не хочет выглядеть беспомощной перед ним, это слишком унизительно. Они стоят около парадной дома Кристи. Николай настаивает проводить её до самой квартиры, а Гвендолин не понимает, чем вызвана такая забота — они почти незнакомы, учитывая ещё то, что успели пару раз переругаться. — Если что-то случится… — начинает Вальдау, не собираясь отступать. Что за упрямый баран? Гвен преграждает ему дорогу к двери. — Если я упаду в лифте, скажу Чарльзу, что в этом нет твоей вины. Когда они успели перейти на «ты», чёрт возьми? — И всё же… Тихий звон двери раздаётся сзади, и Гвендолин не успевает отшагнуть в сторону, потому что металл толкает её в спину, и она буквально влетает в своего шефа, в недоумении оглядываясь назад и замечая знакомое соседское лицо. — О, милая, не знала, что у тебя есть мужчина, — только сейчас девушка понимает, что одна из её рук мирно и спокойно лежит на плече Николая, а она сама от небольшого испуга прижимается к нему. Гадство. — До встречи, Николай, — она убегает так быстро на своих длинных ногах, что он и слова сказать не может. — Я… — Сегодня последняя ночь, — загадочно говорит старушка, проходя мимо него. — Что? — вопрос остаётся без ответа.⚔ ⚔ ⚔
Без сомнения, она должна поесть что-то более питательное и нормальное после пережитого стресса, но настроения хватает только на мороженое. Можно было бы заказать пиццу или панированную курицу, суши, ещё что-нибудь, но пломбир с шоколадным топингом манит куда сильнее, чем всё выше перечисленное. По телевизору уже как час идёт Джон Уик, восхищая своими боевыми способностями и лишая жизни уже, наверное, пятидесятого человека за столь недолгое время. Лето лежит около дивана, лениво шевелит хвостом и вздыхает, пока хозяйка смотрит фильм. Небо к десяти часам вечера начинает темнеть, и Гвен думает, как быстро пролетело время с её прихода домой. Горизонт окрашивается в оранжевый, совсем как утром, только теперь солнце не поднимается, а падает. Съедая половину от мороженого, она относит ведёрко обратно, убирая на место, и возвращается, подтягивая к себе несколько подушек и устраиваясь поудобнее на диване. Пёс получает небольшую ласку, хозяйка опускает руку с дивана и гладит его. На удивление, чувство тревоги, появившееся за несколько минут до потери сознания сейчас находится не здесь. Солнце ударяет лучами по дому, забирается в окна и прощается до завтрашнего дня, Гвен смотрит на часы, решая устроить себе небольшой вечер фильмов. Впрочем, нормальными из пяти оказываются только два. У китайцев извращённое понимание боевиков.⚔ ⚔ ⚔
Лето бегает за ней хвостиком. Она выключает везде свет и готовится ко сну, усердно смазывая руки кремом, потому что кожа между пальцами высыхает быстро, трескается. В спальне горит лампа около кровати, совсем тускло освещает часть комнаты ближе к дверям. Кристи снова позволяет псу спать с собой, снова надеется, что это её спасёт. От кого? Питомец устраивается у неё в ногах, а она понимает, что тревожность возвращается. Простынь под ней отглажена и чиста, одеяло натягивается до талии, футболка падает рядом с кроватью, когда она снимает её. Засыпать в последние недели страшно, но, возможно, чем скорее она увидит конец, тем скорее избавится от этого. Где-то под рёбрами ноет, отдаёт в плечо, давит. Лето замечает метания хозяйки и неуверенно подползает ближе, укладываясь прямо под руку. Гвендолин улыбается, гладит пса по морде, легонько щёлкает по носу и надеется, что сегодня верный друг будет охранять её и ничего не случится, но надежды тщетны. Город рушится. Огонь разбивает собой высокие и низкие дома, несётся по улицам как бешеный, не убавляет скорости и жара. Кожа тут же покрывается испариной, становится невыносимо жарко в доспехах, она стоит в самом центре пекла. Люди внизу убегают от опасности, от смерти, пытаются спасти детей, родных и близких, все они кричат, как в Аду — оглушительно и страшно. Она слышит звон колокола, стоя на самой высокой тут башне наблюдает, как жизнь рушится, а смерть уносит с собой слишком много душ. Бабушка как-то рассказывала ей легенду про четырёх всадников и один из них сейчас касается крыш копытами своего белого жеребца. Она победили смерть не так давно, но теперь она как никогда реальнее, страшнее. — Нужно бояться живых, а не мёртвых. Бабушка сказала ей это, когда маленькая девочка потерялась в большом доме и кричала, что боится призраков. Огонь, поглощающий собой жизни намного страшнее приведений, намного реальнее. Но самое страшное, что она видит его с ней. Они оба — напуганные и растерянные, они оба остаются там, где смерть настигает их быстро. Когда-то она слышала в своих снах крик южной женщины, с раскиданными по плечам кудрями, её возлюбленного убили, глаза его были выдавлены, а череп распался на четыре части, как яблоко. Его не ждёт та же участь, но она видит, как всё рушится и в ужасе кричит, настолько громко, насколько это возможно. Её меч срывается с пояса, огонь забирает его, не оставляя после… ничего. Она видит, как крепкие стены обрушиваются на него и чувствует, что башня под ногами рушится. В какой-то момент металла не ощущается, в какой-то момент она теряет свою доблесть и честь, потому что заступается за предателя перед тем, кого поклялась защищать. Он предал её и теперь умирает. Рёбра впиваются в мясо внутри, а потом снова и снова превращаются в пыль, мелкие осколки позвоночника теперь уже впиваются в сердце и лёгкие, она вдруг чувствует, что превращается в саму себя. Не в доблестного рыцаря или Бриенну, имя которой слышала сотни раз, она превращается в ту, кем является в реальности и видит, как земля приближается. Перед глазами череда кадров, быстрая и суматошная, напоминающая о том, что было до этого. Разум кричит, что это сон, что ей надо проснуться, она дёргается в сторону, но понимает — на руках оковы, одежда, надетая под стальной панцирь, сменяется голубым платьем. Переплетенье нитей на спине сжимается вокруг грудной клетки и воздух за секунду исчезает, покидает лёгкие. Она больше не дышит, видит вдалеке горящее жаркое пламя и закрывает глаза, когда оглушительным ударом сталкивается с горящей землёй. Огонь ползёт по её рукам. Она потеряла свою доблесть, когда доверилась ему. Потеряла свой меч. Потеряла всё. Сейчас она теряет себя в огне, превращающимся в голубое высокое пламя. Оно вырывается из-под трещин, устремляется вверх и сжигает её. Смотря на него когда-то, она стояла на краю того, чтобы убежать вместе с ним настолько далеко, чтобы их никто не нашёл, но здравый рассудок перевешивал, не давал другой стороне опустится ниже. Когда она засыпает, огонь всё ещё горит. Голубые языки пламени пожирают ярко-оранжевые, смешиваются с ними и кричат, кричат, кричат. Город разрывается голосами умерших людей, город сыпется на землю и никто не сможет этого остановить, потому что она просыпается. В ужасе смотрит на белый потолок и видит перед собой огромного дракона, который открывает свою пасть прямо перед ней, она видит его красно-чёрные глаза и почти слетает с кровати. Влажные от слёз щёки обдаёт чем-то холодным, она видит перед собой несуществующее чудовище и вжимается спиной в угол комнаты, закрываясь руками. Он открывает свою пасть, чтобы низвергнуть на последнего выжившего, которым оказывается именно она, адское пламя. Всё заканчивается, когда перед глазами темнеет. Старушка обещала ей, что всё будет хорошо. В темноте нет хорошего или плохого. В темноте нет ничего.⚔ ⚔ ⚔
Маленькая Гвендолин всегда мечтала стать рыцарем. Мальчишки отказывались брать её в свои игры, но она доказывала, что сильнее их всех, и в итоге, чтобы отличаться от всех играющих, они дарили ей цветы, которым она украшала свои доспехи. Всем во дворе нравилось чувствовать себя рыцарями или принцессами. Вот только… было сложно определить, чего ты хочешь, являясь девочкой-рыцарем. Ответ нашёлся, когда появился он — очень самовлюблённый и весёлый мальчик с волосами цвета золота. Это было похоже на сон, потому что обычно ей не дарили цветы просто так. Потому что он сказал, что это не для доспехов, а для неё. Она не верила своим ушам, а все остальные мальчишки и девчонки громко улюлюкали, вызывая на щеках новой «парочки» в их королевстве слабый румянец. Она видит, как очередной цветок опускается в её ладонь, а потом чувствует влагу, растекающуюся по её руке. Её принц — странный золотоволосый мальчик, смотрит на неё с улыбкой и исчезает. Слышится лай. Гвендолин открывает глаза. Лето пытается разбудить хозяйку, пока звонок входной двери разрывается громким звоном. Пёс скулит и тявкает, не знает, с какой стороны подойти. Она сидит в углу комнаты, обнажённая и растерянная, оглядывается, не совсем понимая, что произошло. После очередного звона, питомец снова гавкает. Колени подкашиваются. Одеяло оказывается сброшенным на пол, она дрожащими отчего-то пальцами стягивает халат с дверцы шкафа и идёт в прихожую. — Боги, Гвендолин Кристи, ты сведёшь меня в могилу! — голос Чарльза с раннего утра слишком пронзительный. — Я пытался дозвониться тебе всё утро. Все пытались! — она удивлённо смотрит на него, а потом, даже не здороваясь, разворачивается, возвращаясь в комнату. 51 пропущенный вызов. Это вызывает шок. Время два часа дня, она не услышала ни одного будильника. Он входит за ней в комнату. — Хоть бы позвонила, что не придёшь, я бы не был против, просто надо было предупредить! — он приехал сюда один, стоит в её спальне и смотрит на неё, как когда-то смотрел отец, когда она делала что-то невообразимое и глупое в детстве. Он смотрит на неё, а она вспоминает, что произошло утром. Вспоминает всё до мельчайших подробностей. Вспоминает разрушение города, падающие стены и его, который умирает под ними. Смартфон в руке начинает дрожать. Колени подкашиваются. Чарльз едва успевает сделать шаг, чтобы поймать падающую девушку, которая вцепляется в него длинными пальцами и начинает рыдать. Она чувствует огонь на своей коже, чувствует, как он проникает в рот, выжигает там всё. Истерика идёт взрывом вулкана внутри. Слёзы пачкают чужой пуловер, Дэнс присаживается вслед за ней, пока она рыдает ему в плечо. — Ну-ну, милая, что случилось? Кто тебя обидел? Язык выжигает адское пламя. Кошмар продолжается наяву.