Властитель Душ

                    То ли грифон слишком устал, сражаясь с дарком, то ли просто не счел людей достойными противниками — так или иначе опасения Иртен, к счастью, оказались беспочвенными — она не ощущала преследования. К тому же Бархат и впрямь оказался очень умным животным: чутко реагируя на малейшие изменения в положении тела Иртен, конь буквально ловил ее, поворачивая корпус или даже слегка замедляясь, чтобы помочь восстановить равновесие, когда она начинала соскальзывать с его спины или выпускала из рук гриву. Пальцы от напряжения болели, дыхание сбилось, а страх все еще ужом вился в желудке, но с каждым мгновением Иртен все больше успокаивалась — упасть она больше не боялась.       Однако вскоре волнение разлилось в ее душе с новой силой: на пути начали попадаться первые мертвые оборотни и, хотя Иртен понимала, что теперь они не опасны, невольно вцепилась в лошадиную гриву еще сильнее. Будь на месте Бархата ее Мышка, тут поездка и закончилась бы, но вороной, как и его хозяин, сохранял спокойствие и продолжал двигаться вперед, не сбавляя темпа, будто окровавленные тела под ногами были для него привычным делом. Между тем трупов становилось все больше, и Иртен сложно было поверить в то, что кто-то из ее спутников сумел выжить в такой бойне. Надежду давали лишь слова Ворона — он не походил на того, кто будет смягчать реальную картину происходящего. Вряд ли он стал бы щадить ее чувства. Они живы — заставила себя поверить Иртен. Хоть кто-то из них. Пообещав себе быть сильной и в любых обстоятельствах сохранять хладнокровие, как поступал ее дедушка, даже если приходилось иметь дело с умирающими, она вскинула голову, намереваясь с достоинством принять любые последствия пережитого побоища.       Но стоило впереди показаться знакомой поляне, как Бархат вдруг остановился и громко фыркнул.       — В чем дело? — заволновалась Иртен, чувствуя, как страх снова неприятно заполняет тело. Неужели конь почуял опасность? Не все оборотни перебиты? Вернулся грифон? — Давай, вперед!       Жеребец не двинулся с места, лишь покосился на нее, встряхнул головой, потом, будто кланяясь, подогнул передние ноги и медленно улегся на землю, недвусмысленно давая понять, что дальше везти ее не собирается. Как только Иртен соскользнула с его спины, конь вскочил, крутанулся на месте и помчался назад, оставив ее растерянно смотреть ему вслед.       До Иртен запоздало дошло, что дело не в опасности и не в предчувствии, просто они достигли цели. Каждый своей.       Иртен не знала, с чего начинать. Небо заволокло тучами, и поляна практически не просматривалась. Она не понимала, куда идти в первую очередь. Где могли находиться выжившие? Или тела?..       По телу снова пробежал озноб, и Иртен напомнила себе, что собиралась сохранять хладнокровие. Но как у дедушки все равно не выходило. По сравнению с ним она казалась трусихой и сама себя этим злила. Проводя коня взглядом, она боялась загадывать даже на минуту вперед, потому что понимала — внешняя бравада истает, стоит найти первого товарища. Живым или мертвым.       По счастью, едва Бархат скрылся из виду, до Иртен донеслась громкая брань Сагрина. Обрадовавшись тому, что хоть кто-то из отряда точно жив, она поспешила на голос.       Сагрин, а с ним и Нигаст обнаружились довольно быстро. Они стояли недалеко от фургона, освещенные светом пары стоящих на земле фонарей, внутри которых горели свечи, а в нескольких шагах впереди без движения лежала Ракш. Охнув, Иртен бросилась было к ней, но окрик Нигаста остановил ее.       — Стой! — Он подался к ней, выставив в сторону фургона ладонь, так что Иртен на всякий случай остановилась, как вкопанная. — Не приближайся к нему!       Только тут она заметила рядом с фелин напряженно замершего тиура. Радость от того, что Ре’ра жив, сменилась тревогой: судя по тому, что он поджимал переднюю лапку, зверек был ранен, к тому же выглядел крайне агрессивно. Слипшаяся, перепачканная чем-то бурым шерсть стояла дыбом, прижатые уши и кончик хвоста нервно подрагивали, он грозно рычал и, кажется, готов был биться насмерть с любым, кто рискнет приблизиться. О том же говорили глубокие, кровоточащие царапины на руке злого как черт Сагрина. Иртен заметила их, к счастью, прежде, чем додумалась приблизиться к Ре’ре еще хоть на пару шагов. Сам воин, хоть и выглядел потрепанным, но серьезных ранений, похоже, не получил. Нигасту досталось сильнее: на левом предплечье, чуть выше наруча, и на правой ноге выделялись местами перепачканные кровью, наложенные прямо поверх одежды повязки, но в целом его состояние также не внушало опасений. Иртен огляделась в поисках Ватрауда, но в пределах освещенного круга его не было. Она уже хотела было спросить о нем остальных, но Нигаст заговорил первым.       — Ракш не ошиблась, — устало улыбнулся он. Иртен подошла ближе, и Нигаст шагнул ей навстречу, попутно кивнув в сторону фелин. — Она сказала, что если кто и сможет тебя вернуть, так только Ворон. Я рад, что ты цела.       Но собственное счастливое спасение Иртен сейчас волновало мало. Куда сильнее беспокоило распростертое на земле тело Ракш, от которого она просто не в силах была отвести взгляд.       — Она… Жива? — выдохнула Иртен, и желая, и опасаясь услышать ответ.       — По крайней мере была до того, как свалилась тут, — кивнул зугранец.       Лицо его было серьезным, напряженным, и Иртен поняла, что он на самом деле и сам не знает точного ответа. Это пугало.       — Чудо, что в ее состоянии она вообще смогла на ноги подняться, не говоря уже о том, чтобы дойти сюда, — добавил он, но от его слов не стало легче.       — Мы хотели помочь, но этот бешеный зверь не дает нам и на шаг подойти, — вклинился в разговор Сагрин, демонстрируя раненную руку.       — Но как же… — Иртен запнулась и на секунду замолчала, стараясь обуздать эмоции. — Мы должны помочь Ракш. И Элю… — Голос снова предательски дрогнул, а глаза защипало.       — А что с нашим аристократом? — удивился Сагрин и со снисходительной усмешкой добавил: — Небось спрятался где-то…       — Эль не спрятался! — задохнувшись от возмущения, перебила его Иртен. — Он получил стрелу в грудь, пытаясь спасти меня!       Воспоминания накатили с новой сильной, и Иртен поспешила сжать себя в объятиях. Не хотелось думать, что они с Элем, возможно, никогда больше не увидятся, но слишком ярким было воспоминание расползающегося по груди кровавого пятна. Слезы помимо воли показались на глазах.       — Прости, я не думал, — разом посерьезнев, с искренним раскаянием проговорил Сагрин, хотя от его слов легче не стало. — Если так — боюсь, он не жилец…       — Я понимаю, — тихо откликнулась Иртен, не пытаясь ни спорить, ни как-либо обсуждать этот вопрос. Если не поздно — она хотела помочь Элю и Ракш, сейчас было важно только это.       Дедушка часто говорил, что не бывает безвыходных ситуаций, но, как Иртен ни старалась, придумать ничего не могла. Рассеянный взгляд скользнул по разгромленному лагерю. После нападения ни один шатер не уцелел: опоры были переломаны, а разорванное когтями оборотней полотно свисало лоскутами.       — Одеяло! — Внезапная мысль, пришедшая в голову, заставила ее броситься в сторону шатров, оставив Сагрина и Нигаста в совершенном недоумении.       — Причем тут одеяло? — догнав ее, спросил Сагрин.       — Как-то к нашему дому пришел раненный лисенок, он не мог двигаться, но все равно рычал и кусался, — обшаривая ближайший шатер, пояснила Иртен. — Дедушка набросил на него одеяло и тогда получилось взять его на руки. Нашла! — Выудив из развалин шатра более-менее целое одеяло, она подала его Сагрину. — Мы поступим так же! Набросим на Ре’ру одеяло и тогда сможем помочь Ракш и добраться до фургона!       — Пристрелить его и вся недолга, — проворчал Сагрин, но одеяло взял.       Будто поняв их намерения, Ре’ра подобрался и зашипел. Быстро выяснилось, что тиур куда ловчее лисенка, но одеяло, ставшее его трофеем, было уже не вернуть. Пришлось всем троим снова отправиться к шатрам, в надежде, что удастся найти еще.       Прежняя паника странным образом вновь сменилась стальным хладнокровием. Иртен отдалась поискам, отринув все мысли и сомнения — даже дышать стало немного проще. Словно одно то, что она не сидела сложа руки, уже приносило пользу и являлось залогом пусть и сомнительного, но успеха.       Поиски нарушил негромкий стук копыт, и на поляне появился Ворон. Теперь Иртен поняла, что Бархат спешил вернуться к хозяину. Вот только наемник оставался разбираться с оборотнями и грифоном, и Иртен не ждала его возвращения так скоро.       — Как вам удалось так быстро управиться? — удивленно спросила она, когда Бархат поравнялся с ними.       — Оборотни сбежали, — пожал плечами Ворон, подведя коня еще ближе. — Я пошел напрямую через лес, потом меня нашел Бархат. — Окинув каждого взглядом, он приподнял бровь. — А чем заняты вы?       Сагрин пробурчал что-то неразборчивое, Нигаст лишь хмыкнул, так что пришлось Иртен объяснять все самой. Выслушав ее, Ворон нахмурился и, спешившись, направился к тиуру.       — Осторожнее! Он взбесился! — предостерег его Нигаст, но наемник словно и не слышал. Оставалось им всем пойти следом.       Ре’ра глухо рычал, но бросаться на Ворона не спешил. Тот молча подошел поближе и опустился на корточки, протянув вперед руку ладонью вверх и молча глядя на зверька. Тиур затих, так же пристально вглядываясь в лицо наемника. Секунды ожидания тянулись невыносимо медленно, вдруг Ре’ра тихо пискнул и ткнулся мордочкой в раскрытую ладонь Ворона. Наемник почесал его, и тот тихонько заурчал.       — Все хорошо, — успокаивающе проговорил Ворон. — Я помогу тебе. — Аккуратно ощупав лапку, он вдруг с усилием сжал ее, отчего зверек громко взвизгнул, но ни кусаться, ни царапаться не стал. Подняв тиура на руки и выпрямившись, Ворон обернулся к Иртен и остальным. — У него была вывихнута лапа, я вправил, осталось зафиксировать.       — Какая муха его укусила? — полюбопытствовал Нигаст. — Не мог же он так взбеситься из-за вывиха?       — Хороший вопрос, — задумчиво отозвался Ворон, зачем-то понюхав руку, которой касался слипшейся шерстки, после чего обернулся к Сагрину и Нигасту. — Разыщите Ватрауда. Если жив, перенесите его ближе к фургону. Еще нужно заново разжечь костер и согреть воду, чтобы заварить травы для промывания ран.       — А она? — Нигаст кивнул на фелин.       — Я помогу, — коротко ответил наемник.       Сагрин яростно сверкнул глазами, но все же возражать не стал и, прихватив один из фонарей, вместе с Нигастом отправился на поиски товарища.       — Подержи его, — Ворон передал Ре’ру Иртен. Сквозь густой мех чувствовалось учащенное сердцебиение зверька, но он уже явно успокаивался. Рассудив, что, будь тиур опасен, наемник не стал бы отдавать его ей, Иртен крепче прижала Ре’ру к груди, стараясь защитить от ветра и успокоить. Тотчас поняла, к чему до этого принюхивался Ворон: в нос ударил очень странный и резкий запах, исходящий от шерсти зверька. Ничего подобного Иртен в фургоне не припоминала.       Тем временем Ворон, расстелив рядом с фургоном одеяло, с помощью которого они пытались поймать Ре’ру, перенес туда Ракш и осторожно уложил, кивком велел устроить рядом тиура и бросил довольно спокойно: — Я принесу все необходимое из фургона, а заодно взгляну, что с парнем.       — Я пойду с вами, — возразила Иртен. Она не могла и секунды больше оставаться в неведении.       — Уверена? — переспросил Ворон. — Не думаю, что это зрелище подходит для тебя.       Иртен хотела было возразить, что не раз помогала дедушке и видела раны, в том числе серьезные, но не была уверена, что сумеет сдержать эмоции, поэтому лишь кивнула и первой отправилась к фургону. Ворон пожал плечами и, прихватив оставленный Сагрином и Нигастом фонарь, последовал за ней.       Стоило забраться внутрь, как в нос ударил тот же запах, который исходил от шерсти тиура, только тут он был гораздо сильнее — настолько, что даже почти перебивал запах рвоты. Узкий проход преграждало тело неудачливого противника Эля, и Иртен замерла, не решаясь идти дальше. Ворон же, ни секунды не колеблясь, бесцеремонно перешагнул через труп и, сунув фонарь в руки замешкавшейся Иртен, первым оказался рядом с их товарищем.       Эль лежал на спине и не двигался: то ли был без сознания, то ли уже… Иртен поспешно отогнала эту мысль, со страхом ожидая вердикта Ворона.       — Живой, — кивнул наемник, проверив пульс. — Посвети.       Стараясь не коснуться трупа, Иртен опасливо придвинулась на полшага и подняла фонарь повыше. Стоило свету попасть на лицо Эля, как тот застонал, потом его ресницы дрогнули, и он, слепо щурясь, открыл глаза.       — Простите, — слабым голосом проговорил он, разглядев Ворона.       Снова застонал, еще протяжнее, чем прежде, и от этого стона сердце Иртен болезненно сжалось. Свет фонаря в ее руке явно причинял боль его и без того воспаленным глазам, не давая повернуть головы. Эль не видел ее.       — Я не смог защитить Иртен и всех подвел… — каждое слово давалось ему с трудом. — Они забрали ее…       Иртен хотела заговорить, успокоить его, но горло перехватило, и она не смогла издать ни звука, лишь полными слез глазами смотрела на проклятую стрелу и темное пятно вокруг и часто-часто моргала, чтобы не дать им пролиться. Страшно было думать о том, что мгновения жизни Эля утекали, словно песок сквозь пальцы; еще страшнее было представить, каким ударом смерть его станет для родителей… А ведь он до последнего беспокоился о ней. Даже на пороге смерти думал прежде всего о ее спасении. Иртен сдавленно всхлипнула, с трудом сдерживая себя, чтобы не разрыдаться здесь и сейчас.       — Она в безопасности, — успокоил Эля Ворон, осматривая стрелу и аккуратно ощупывая тело вокруг раны.       — Я здесь, — все же смогла выдавить Иртен. —Ты никого не подвел!       Эль медленно повернул к ней голову, и на лице его вспыхнула такая гамма боли и мучений, что сердце вновь болезненно кольнуло. И все же, разглядев ее, Эль — ее милый, славный, умирающий друг — тепло и счастливо улыбнулся. Так, как мог более не улыбнуться уже никогда.       — Хвала Одиннадцати, — выдохнул он и ненадолго замолчал, собираясь с силами и наверняка превозмогая страшную боль, после чего продолжил: — Теперь я могу умереть спокойно…       — Думаешь, пора? — иронично приподнял бровь Ворон.       Эль поперхнулся на полуслове и испуганно вытаращил на наемника глаза, даже Иртен растерялась: она конечно успела отметить хладнокровие Ворона, но подобной бесчувственности все же не ожидала.       — Но ведь… — прохрипел Эль, и Иртен ощутила сильное желание наброситься на Ворона с кулаками.       Горькие слезы сменились гневом. Она уже собиралась что-то сказать: обвинить наемника в жестокосердии, потребовать, чтобы он ушел или еще что в этом роде — она не успела решить — в этот самый момент Ворон без предупреждения схватил стрелу за древко, рывком выдернул ее и отбросил в сторону. Несчастный Эль завопил во все горло. Иртен вскрикнула от ужаса и, едва не выронив фонарь и забыв про мертвое тело на пути, метнулась вперед. Она знала, что если вынуть стрелу, то раненный может истечь кровью, поэтому совершенно не понимала, о чем думал наемник. Неужели ему было настолько плевать?       Впрочем, не добежала. Пораженно замерла в шаге от него, не сдержав удивленного вздоха: в руках Ворон держал книгу. Ровно в центре обложки со знакомой уже Иртен вязью рун располагалась дырка от стрелы, но, по всей видимости, книга даже не была пробита насквозь.       Иртен охнула и нахмурились. Если томик остановил стрелу, по какой причине бедный Эль истекал кровью? Подавшись ближе, она попыталась разглядеть следы ранения, и здесь ее ожидало новое, не слишком приятное и понятное открытие: на котте и рубашке Эля темнело пятно, но в свете фонаря оно оказалось бурым, почти черным, никак не похожим на кровь. Опустившись на корточки, Иртен смогла разглядеть еще кое-что, что не заметила прежде: между слоями одежды поблескивали осколки стекла, и именно это все, судя по усилившейся вони, и являлось источником резкого запаха в фургоне.       — Я была уверена, что это кровь… — пробормотала Иртен, на всякий случай коснувшись пятна пальцами. Вязкое и липкое — это совершенно точно было тем же неизвестным составом, которым перепачкался тиур.       — Как видишь, — хмыкнул Ворон, все еще продолжая вертеть в руках книгу. — Я могу лишь догадываться, какой у этого снадобья состав, но поведение зверя становится мне понятным.       Иртен, сморщившись от резкого запаха, все же рискнула лизнуть пальцы, и все стало понятно и ей. В жидкости, среди прочих не слишком приятных на вкус ингредиентов остро угадывался алкоголь.       — Нетрезвый тиур… — понимающе протянула она и нахмурилась еще сильнее. Потому что вдруг поняла, что Эль не только не умирает, но даже не ранен. Поняла и ощутила острое желание его прибить.       — Нетрезвый тиур? — переспросил он растерянно. Иртен не могла не отметить, что голос теперь звучал куда бодрее, чем еще минуту назад. — Так это что получается… Я не умираю?       Казалось, этот факт удивил Эля не меньше, чем остальных.       — Тебя даже не поцарапало, — Ворон развернул книгу, демонстрируя совершенно целую заднюю часть переплета, и одним движением руки смахнул стеклянную крошку с одежды «умирающего».       Эль приподнялся и сел, тщательно ощупал себя, будто до сих пор не веря, что невредим, глубоко вдохнул и тут же скривился:       — Чем это так воняет?!       Ворон молча кивнул на осколки.       — Боюсь представить что Нигаст добавил в эту настойку, — окинув остатки пузырька недовольным взглядом, проворчал Эль. — Какое счастье, что я не успел до нее добраться. — Взглянув на книгу, он покачал головой и теперь уже абсолютно бодро и крайне возмущенно продолжил: — Чтоб у них руки отсохли! Испортить такую книгу! Невероятно! Это же редчайшее издание и стоило целое состояние!.. Эй, вы куда? — окликнул он, когда Ворон отдал ему книгу, поднялся и собрался уходить.       — Помочь тем, кто действительно в этом нуждается, — отозвался наемник.       — А как же я?! — удивился Эль. — Что делать мне?       — Например, прибраться в фургоне, — бросил Ворон, прежде чем полог за его спиной опустился.       — За что он так со мной? — обиженно спросил Эль. — Не знай я, какой Ворон на самом деле — мог подумать что он был бы рад от меня избавиться…       Иртен покачала головой. Будь у нее больше времени, она бы непременно задала незадачливому актеру трепку, но ее беспокоили вопросы куда более важные и серьезные.       — Ракш ранена, я должна идти, — стараясь не слишком раздражаться на него, отрезала Иртен.       Не обращая на Эля больше совершенно никакого внимания, она сосредоточилась на главном: разыскала свою сумку, в которой было припасено немного трав и настоек. С облегчением выдохнула, увидев, что дедушкин дневник на месте. Собрав все, что могло пригодиться для спасения фелин, она поспешила за наемником.