Властитель Душ

                    Несмотря на то, что после шести дней в пути отдых в мягкой постели был настоящим блаженством, сон не шел. Иртен задумчиво перебирала мягкую шерсть посапывающего рядом тиура, который остался на ночь у нее, видимо, опасаясь наказания за происшествие в столовой.       Леди Адальтерн приняла историю Иртен очень близко к сердцу, и магистр Лавард на прощание уверил обеих, что сделает все от него зависящее, чтобы помочь. Очень хотелось верить, что у него получится. Страшно было даже думать о том, каково сейчас дедушке, и оставалось лишь надеяться, что он еще жив.       Поняв, что заснуть все равно не удастся, Иртен решила скоротать время за чтением. Покосившись на дедушкин дневник, она тряхнула головой и решительно поднялась с кровати. Потревоженный этим тиур приоткрыл глаза, широко зевнул и недовольно заворчал.       — Тише, Ре’ра, — прошептала она, быстро оделась и, прихватив с прикроватного столика светильник, выскользнула из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь: не хватало еще, чтобы зверек отправился за ней и всех переполошил.       В коридорах было темно, а вот из-под двери библиотеки пробивалась тонкая полоска света, и Иртен неуверенно замерла. Беспокоить хозяев дома в столь поздний час в ее планы не входило. Некоторое время она колебалась, но все же собралась с духом и тихонько постучала.       — Войдите.       Узнав голос Эля, Иртен вздохнула с облегчением и вошла. Тяжелые шторы были закрыты, и большая часть библиотеки терялась в сумраке, лишь рядом с камином, в котором тихонько потрескивали дрова, горела пара светильников, а на стоящем неподалеку диванчике с книгой в руках расположился Эль. Увидев ее, он удивленно вскинул брови.       — Иртен? Почему ты не спишь?       — Не могу заснуть, думала что-нибудь почитать… — смущенно отозвалась она. — Не возражаешь?       — Нет конечно, — он подвинулся, освобождая место, и сделал приглашающий жест. Иртен устроилась на краешке дивана, а Эль поставил ее светильник рядом с другими. — Вот так лучше. Что бы ты хотела почитать?       Иртен задумалась. Вдруг ее внимание привлекла изящная рунная вязь на обложке книги Эля. — Что это? У дедушки было много книг, но такие руны я вижу впервые…       Некоторое время Эль молча сверлил ее настороженным взглядом.       — Это стихи, — наконец произнес он. — На эльфийском.       — Ты знаешь эльфийский? — изумленно округлив глаза, выдохнула Иртен.       — Немного. — Он смущенно замялся. — Только… не говори никому, ладно? Я не хотел бы, чтобы кто-то узнал о моем увлечении. — И, поморщившись, добавил: — Особенно фелин.       — Не скажу, — пообещала Иртен, поняв, что для него это важно, и, не сдержавшись, попросила: — Прочтешь что-нибудь?       Эльмервальдр минуту испытующе смотрел на нее, но похоже, ее интерес был искренним, как и обещание сохранить его маленькую тайну. Вздохнув, он открыл книгу:       Старинных книг таинственные строки       Тревожат разум и пленяют душу.       Серебряного рога зов далекий       Услышит тот, кто научился слушать.       Восторженность, томленье и тревога,       Оплывшие предутренние свечи…       Волшебный мир простерся от порога,       Он — мой, и я спешу к нему навстречу.       Он бросил быстрый взгляд на Иртен: судя по всему, она не понимала ни слова, но слушала, как завороженная, даже слегка подалась вперед и затаила дыхание, жадно ловя каждое слово. Ему никогда не приходило в голову очаровывать девушек с помощью эльфийской поэзии и впервые закралась мысль, что, возможно, напрасно. Эльмервальдр смущенно откашлялся и продолжил:       Он полон звуков и чудесных красок,       Я пью его, открыв свое сознанье,       Он ждет меня, манящий и прекрасный       Мой мир, мое владенье и призванье.       Оставлен дом без грусти и сомненья,       Мой конь оседлан и легка дорога,       Я размыкаю круг определенья,       Судьбе себя вручая без залога.       — Говорят, эти строки принадлежат великому эльфийскому менестрелю Мориэлю Сладкоголосому, — нарочито громко закончил он, и Иртен вскинулась, будто выходя из транса.       — Как тебе это удалось?       — Мама научила, — улыбнулся Эльмервальдр, поняв о чем она спрашивает. Заметив, что девушка озадаченно хмурится, он добавил: — Ее бабушка была полуэльфийкой.       — Твоя мама удивительная женщина, — искренне восхитилась Иртен: несмотря на их кратковременное знакомство, леди Адальтерн вызывала у нее глубокую симпатию. — Значит, среди твоих предков были эльфы?       — Нет, — покачал головой Эльмервальдр. — Это долгая история… — Видя, что ей очень любопытно, он вздохнул и тихо продолжил: — Еще до моего рождения отец был вынужден отправиться в военный поход: праденцы тогда переправились через Ивбран и устроили засаду наместнику Ровина, в итоге тот попал в плен, а город, хоть и не был захвачен, остался без правителя. Получив такую весть, король отправил туда моего отца, чтобы навести порядок. Праденцы были разбиты, а множество рабов, найденных в их лагере, обрели свободу и получили выбор: вернуться в родные места или остаться жить в Клафасте. Среди тех, кто выбрал второй вариант, оказалась совсем еще юная девушка с необычным именем Юмадаль.       — Твоя мама была рабыней? — не веря своим ушам, ахнула Иртен. — Но как?       — Этого я не знаю, — пожал плечами Эльмервальдр. — Отец пожалел ее и предложил стать служанкой при его жене, которая как раз ждала ребенка. — Он споткнулся, немного помолчал, но все же продолжил рассказ: — Но оказалось, что его супруга умерла, давая жизнь сыну…       — Прости, — прошептала Иртен, коснувшись его руки. — Мне так жаль!       — Отец был просто убит горем, а Юмадаль полностью взяла на себя заботу о ребенке. Едва начав говорить, я стал называть ее мамой. — Он тепло улыбнулся. — Вскоре любовь ко мне сблизила их с отцом, и он, вопреки всему, сделал ее своей женой. Мой дед был категорически против этого брака: он грозился лишить отца титула, объявив своим наследником дядю Мировальдра, и даже просил короля признать брак недействительным из-за отсутствия детей. К счастью, король отказал, хотя дед и пытался убедить всех вокруг, будто бы мама околдовала отца. — Он презрительно фыркнул и хотел добавить что-то еще, но заметил, что Иртен уже не слушает, а сморит в одну точку, комкая подол платья и едва сдерживая слезы. — Эй! Ты чего?       — Как думаешь, магистр Лавард сможет помочь? — помолчав, тихо спросила она.       — Ну конечно! — как можно увереннее отозвался Эльмервальдр. — Он ведь глава Академии и один из сильнейших магов Клафаста! Он обязательно придумает, как спасти твоего дедушку!       — Я так за него боюсь, — еле слышно призналась она. — Кроме него у меня никого нет…       — Хочешь, я почитаю тебе? — предложил Эльмервальдр, решив отвлечь ее. — Стихи, или что-то другое, что сама захочешь.       Иртен кивнула. На этот раз Эльмервальдр сначала встал, прочистил горло и только после этого снова открыл книгу. Выбрав самые любимые из своих стихотворений, он постарался придать голосу максимальной глубины. Знал, что Иртен не поймет, но хотел влюбить ее в само звучание, передать интонациями настроение или даже суть строк, от волнения прохаживаясь взад-вперед. Однако все его попытки оказались тщетными: Иртен честно пыталась слушать, но глаза ее все чаще закрывались. Она явно боролась со сном. Умерив пыл, Эльмервальдр сперва перешёл на тихий монотонный говор, а через время и вовсе замолчал. Иртен спала. Тихонько опустившись в соседнее кресло, он еще немного почитал, но вскоре сон одолел и его.       Немного погодя в библиотеку беззвучно проскользнула фелин. Посмотрев на спящих, она покачала головой и усмехнулась. Сдернув накидки с ближайших диванов, она укрыла сперва Иртен, потом Эля, подложила дров в почти прогоревший камин, погасила светильники и так же тихо ушла.

***

      На другой день, оставив людей лорда Алгрина в казармах, а тиура под присмотром леди Адальтерн, они отправились на встречу с магистром Лавардом.        Академия состояла из множества строений разных форм, размеров и предназначения: приземистых складов с продуктами и разнообразной утварью, необходимой магам; похожих на дворцы учебных классов и банкетных залов; огромных оранжерей и обнесенных высокими заборами тренировочных площадок, а также множество других, больших и маленьких, где располагались кухня, столовая, комнаты учеников и магистров и многое другое. Все они образовывали настоящий лабиринт, и Иртен оставалось лишь удивляться неизменной невозмутимости Ракш и уверенности, с которой двигался вперед Эль.       — Кабинет магистра Лаварда на самом верху. — Он указал на возвышающуюся в центре высоченную башню и усмехнулся. — Надеюсь, вы любите ступеньки — их там триста восемь.       — Какая точность, — усмехнулась Ракш. — Можно подумать, что ты их считал.       Эль бросил на нее хмурый взгляд, но его щеки окрасил румянец, будто фелин оказалась недалека от истины.       Башня состояла из трех ярусов. Первый представлял собой огромную библиотеку, на втором, по словам Эля, находились зал Совета магов и еще какие-то помещения для магистров, куда ученикам путь был заказан, третий ярус занимали кабинет и покои Великого Магистра. Пол украшала яркая мозаика с символами стихий. Стоило им войти, как Эль сразу свернул к лестнице, но не успели они миновать и пары ступеней, как сзади раздался голос:       — Подождите! — К ним спешил запыхавшийся коренастый мужчина в длинном, небесно-голубом одеянии. — Вы Иртен? Иртен Фрейр? — Иртен робко кивнула, чем очень его обрадовала. — Хвала Одиннадцати! Буквально на минуту отвлекся и едва не пропустил ваш приход! Я младший магистр Онар, магистр Лавард поручил мне встретить вас! — Иртен продолжала растерянно стоять на ступеньке, и он поторопил. — Идемте же! Прошу за мной!       Иртен и Ракш последовали за ним, озадаченный Эль шел следом. Остановившись у глухой, казалось бы, стены, мужчина нажал на какой-то выступающий камешек, и часть стены вдруг отъехала в сторону, открывая взглядам небольшую, но очень светлую каморку.       — Прошу, — церемонно раскланялся магистр Онар.       — Да ладно? — проворчал Эль, еще не веря своей догадке.       Стоило всем войти внутрь, как стена вернулась на место, а сама каморка вздрогнула и, судя по ощущениям, начала медленно подниматься.       — Да ладно?! — возмущенно воскликнул Эль. — Подъемник?! Тут был подъемник?! Вы издеваетесь?!       Ракш насмешливо фыркнула, а магистр Онар лишь пожал плечами.       — Он не предназначен для нерадивых учеников, Эльмервальдр. — И, строго взглянув на юношу, добавил: — К тому же вам нужно было время подумать над содеянным.       — Подумать?! — окончательно взъярился Эль. — Триста восемь! Улурох вас забери, триста восемь ступенек!       — Физические нагрузки еще никому не навредили, — поддела его фелин. На магистра Онара эта вспышка и вовсе не произвела ни малейшего впечатления.       Подъемник в последний раз вздрогнул и замер — они поднялись. Дверь открылась и, стоило им выйти, снова закрылась, а подъемник двинулся вниз, увозя их проводника.       Иртен огляделась. Первым бросалось в глаза обилие белых, бледно-голубых и прозрачных камней разных форм и размеров, которые, казалось, были повсюду: большие и маленькие, с кусками породы и искусно ограненные. Вспомнилось, как дедушка рассказывал о том, что камни помогают магам концентрировать и направлять свои силы, а их цвет зависит от Дара. Сотни колокольчиков и причудливых висячих украшений из дерева, горного хрусталя и металла мелодично позвякивали от ветерка, врывающегося в распахнутые настежь окна. Здесь не было штор или громоздкой мебели, все казалось легким, ажурным, наполненным светом и воздухом. Даже не знающий о природе Дара Великого Магистра легко догадался бы о нем, едва переступив порог его кабинета.       В центре комнаты стоял большой прямоугольный стол с кованными ножками и полупрозрачной мутно-белой столешницей, на котором лежал какой-то старинный пергамент. В кабинете дедушки Иртен часто видела подобные древности, и тоска снова пронзила сердце. Спокойные дни ушли безвозвратно…       Иртен мысленно одернула себя, напомнив, что еще не все потеряно и она здесь как раз потому, что ей могут помочь. И, как знать, может зашуршат ещё пергаменты в стенах родного дома.       Магистр Лавард, ее последняя надежда, склонился над столом, и, хмурясь и бормоча что-то себе под нос, водил узловатым пальцем по пергаменту, рядом, скрестив руки на груди, стоял высокий молодой мужчина. Смоляные волосы незнакомца обрамляли мужественное лицо и свободно падали на плечи, черная с серебром котта подчеркивала ширину плеч, из-под нее виднелась вороненая кольчуга, у бедра висел клинок в черных ножнах, а за спиной — черный с серебром лук и колчан черных стрел с серебряным оперением. На первый взгляд ничего пугающего или отталкивающего в незнакомце не было, но отчего-то в мозгу Иртен остро, до мурашек по телу, вспыхнуло чувство опасности. Оно казалось абсурдным, но было столь сильным, что ей стоило немалых усилий остаться на месте и ничем не выдать своих эмоций.       Мужчина вдруг поднял голову, их взгляды на секунду встретились, и Иртен показалось, будто его серые глаза сверкнули расплавленным серебром. Бесстрастно мазнув взглядом по вошедшим, он на мгновение задержался на лице Ракш и на фелинский манер приложил к груди затянутую в черную перчатку руку, безмолвно приветствуя ее, и та так же молча ответила на приветствие.       — Уже пришли? — растерянно вскинулся старый маг. — Кх-м, — он осекся, потер пальцами виски и добавил. — Простите, я совсем потерял счет времени… Проходите, присаживайтесь!       Иртен замялась, борясь с собой: ей совершенно не хотелось приближаться к мужчине, пусть он и был гостем магистра Лаварда и, похоже, знаком с Ракш. Будто догадавшись о причине ее колебаний, он отошел от стола и устроился в кресле чуть поодаль. Судя по всему, незнакомец собирался присутствовать при их беседе.       Ракш и Эль сели по разные стороны от Иртен, магистр Лавард тоже устало опустился на стул напротив, плеснул в кружку терпко пахнущего напитка из стоящего рядом кувшина, залпом осушил ее и скривился. Иртен узнала этот запах — тот же отвар пил дедушка, чтобы взбодриться после бессонной ночи.       — Удалось что-то узнать? — решив не обращать внимания на незнакомца, нарушила молчание Иртен.       — К сожалению, нет, — магистр Лавард удрученно вздохнул. — Но не спеши отчаиваться, — тут же продолжил он. — Могу я взглянуть на записи Альбора?       — Конечно, — Иртен вынула из сумки и протянула магистру дневник.       Пролистав записи последних страниц, старый маг задумчиво огладил бороду.       — Так я и думал, он оставил послание… Эльмервальдр, спустись в библиотеку и принеси «Большое собрание сказаний и легенд Ильмэра»! Да поскорее! — Эль подскочил со стула и рванул было к лестнице, но был остановлен окриком магистра: — Да не туда! Нажми голубой камень у двери подъемника! Я сказал голубой! Скажи Хранителю, что книга нужна мне немедленно!       — О каком послании вы говорите? — недоуменно спросила Иртен. Подойдя к старому магу, она тоже заглянула в дедушкин дневник, но увидела лишь уже знакомый ей текст, да колонку чисел на одной из страниц. — Я читала дневник сотни раз, но не нашла никаких посланий!       — Числа, — пояснил магистр Лавард, постучав пальцем по странице. — Мы с Альбором дружили еще с тех времен, когда сами были учениками, тогда и придумали обмениваться зашифрованными таким образом посланиями, — и ворчливо добавил: — Где, хотел бы я знать, носит юного Эльмервальдра?       Ракш бросила взгляд в сторону подъемника и усмехнулась, будто услышав что-то, доступное только ей. В ту же минуту дверь подъемника распахнулась, явив взглядам странную картину: взъерошенный и запыхавшийся Эль, прижимая к груди толстенную книгу в золоченом переплете, отбрыкивался от двоих невысоких, похожих, как братья, мужчин в таких же одеяниях, как у магистра Онара, которые пытались удержать его внутри. Еще один — худой, с залысинами на лбу и в круглых очках, чудом держащихся на длинном носу, был одет в пепельно-серую мантию и, пыхтя, пытался выдрать эту самую книгу из мертвой хватки юноши.       — Что за балаган вы тут устроили?! — магистр Лавард привстал, опираясь о стол, и сурово сдвинул брови. Иртен показалось, будто в воздухе на миг запахло грозой. Все участники сцены в подъемнике замерли и выстроились в ряд, будто провинившиеся ученики, но заговорить первым никто не решался. — Эльмервальдр?       — Я не виноват, — буркнул так и не выпустивший книгу Эль, пригладив волосы и исподлобья зыркнув на замершую рядом троицу. — Хранитель Крюден не поверил, что эта книга нужна вам! А когда я попытался убедить его — позвал этих двоих, чтобы выставить меня из библиотеки!       — Хранитель Крюден? — тяжелый взгляд магистра обратился к мужчине в пепельно-сером одеянии.       Тот с трудом перевел дух, поправил очки, бросил укоризненный взгляд на Эля и, прочистив горло, ответил:       — Прошу прощения… Вы ведь сами запретили давать «Собрание» ученикам, а страсть Эльмервальдра к кх-м… розыгрышам известна каждому в Академии. Именно поэтому я и решил прибегнуть к помощи магистров Ранота и Эрраха.       — Эльмервальдр не ученик, — уже спокойнее отозвался магистр Лавард. — Он был отчислен из Академии несколько месяцев назад.       — Отчислен? — переспросил Хранитель, переводя растерянный взгляд с Эля на своих помощников, которые безуспешно пытались прикинуться предметами мебели и, кажется, даже дышали через раз, предчувствуя нагоняй.       — Зная вашу увлеченность делом, я не удивлен, что вы об этом не слышали, — кивнул магистр Лавард. — Сейчас он здесь по моей просьбе, и я действительно попросил его как можно скорее принести «Собрание».       — Столько времени потрачено впустую, — сокрушенно покачал головой Хранитель, бросив сердитый взгляд на младших магистров. — Если позволите, мы вернемся к своим делам.       Магистр снова кивнул, и Хранитель двинулся к кабине подъемника, младшие магистры понуро поплелись следом.       — Вернемся к посланию, — вздохнул магистр Лавард, когда за троицей закрылась дверь подъемника. — Может быть Альбор знал об этом артефакте что-то, что нам поможет… Эльмервальдр, будь добр, страница номер три, первая строка, второе слово.       Когда они закончили, получился следующий текст:       Дорогой друг! Знаю, рано или поздно мой дневник попадет к тебе, ведь только ты сможешь прочесть это послание. Я снова брожу среди теней грядущего, и на этот раз гибель грозит всему Ильмэру. Улурам нужен «Властитель душ», и они не остановятся, пока не найдут его и не освободят Темного Бога. Народы должны объединиться или погибнуть. Обратись за помощью к тем, чья память уходит к истокам времени. Не пытайся искать меня и позаботься о моей внучке.       — Он заранее знал, что его похитят? — с трудом ворочая языком, пролепетала Иртен, чувствуя внезапно навалившуюся слабость: ноги стали ватными, в глазах потемнело, а руки, до того судорожно сжимавшие спинку стула, ослабли.       — Присядь-ка, — засуетился магистр Лавард, с тревогой вглядываясь в ее лицо. Иртен покорно опустилась на стул, и он продолжил: — Не думаю что он предвидел что-то подобное. Он ведь, судя по записям, собирался всех предупредить. Должно быть, подстраховался, на всякий случай…       — И что теперь? — бесцветным голосом спросила она.       — Нужно узнать что это за артефакт и найти его! — в голосе фелин звенела твердая решимость. — К кому там надо обратиться за помощью?       — К тем, чья память уходит к истокам времени, — подсказал Эль. — Это загадка?       — Я полагаю, речь об эльфах, — тихий голос впервые заговорившего незнакомца был низким и бархатистым.       — Эльфы… — задумчиво сдвинул кустистые седые брови магистр Лавард. — Это может быть слишком опасно… Думаю, стоит сначала обратиться к тунам — быть может, ответ отыщется в их библиотеках?       Незнакомец лишь равнодушно пожал плечами, а вот Ракш покачала головой.       — Туны не пускают никого дальше торгового города! О том, чтобы попасть в их библиотеку, нечего и думать!       — Ворон, как вы считаете? — магистр Лавард впервые обратился к незнакомцу. — Если туны не помогут, тогда выбора не останется и придется отправиться в Эльфийский лес…       — Ворон?! — не дав мужчине ответить, восхищенно присвистнул Эль. — Тот самый наемник?! Я думал что он… то есть вы… выдумка!       Четко очерченные губы Ворона дрогнули в мимолетной усмешке.       — Я думаю, это лишено смысла, но раз вы настаиваете — сделаю все возможное, — ответил он магистру.       Иртен ничего о наемнике с таким именем не слышала и, в отличие от Эля, совершенно не испытывала энтузиазма от того, что он станет частью их отряда, ведь, как она понимала, магистр подразумевал именно это.