Властитель Душ

                    Рано утром Ракш’ар, спустившись вниз, оказалась невольной свидетельницей разговора Гаш’рра с женой. Из услышанного она поняла, что речь идет о новой постоялице — той самой, что устроила ночной переполох. Оказалось, та приехала, чтобы встретиться с лордом Алгрином, и именно из-за этого и разгорелся спор: Гаш’рра считал, что им не следует вмешиваться в дела людей, Теир’ра же настаивала, что они обязаны предостеречь девушку.       О лорде Алгрине ходила дурная слава: говорили, что он был не в меру любвеобилен и даже, наплевав на законы, не гнушался насилием, особенно в отношении тех, кто так или иначе зависел от него. К сожалению, жаловаться на него никто не рисковал: он приходился родственником королю Финстальфу и был главным претендентом на трон Класберта в том случае, если новая супруга короля — прекрасная Ингет — тоже не сможет родить наследника… В том, что мерзавец заинтересуется привлекательной, да еще и одинокой девушкой, можно было не сомневаться.       Годы страха и боли накатили волнами горьких воспоминаний. Жизнь не баловала Ракш с самого детства.Тогда улуры устраивали набеги особенно часто, уводя в рабство целые деревни, и ее мать попала в плен в числе прочих. Сама Ракш появилась на свет в грязном, вонючем сарае, где рабы спали в коротких перерывах между изнурительной работой. Отца она не знала, да и не спрашивала о нем, предпочитая думать, что он погиб во время набега и тщательно отгоняя мысли о том, что возможен и другой вариант… Как бы то ни было, Ракш чувствовала, что мать любила ее всей душой, хоть видела в ее глазах и вину.       За годы неволи ей довелось повидать многих тварей: некоторых она боялась меньше, другие заставляли шерсть на загривке вставать дыбом. С самого детства Ракш уяснила, что улуры, несмотря на силу и устрашающий вид, были туповаты и брали лишь числом, а не умением. К тому же они кормили рабов, перевязывали раны и относились к ним куда лучше прочих. Гораздо хуже были оборотни и лакерты… Первые до превращения были почти неотличимы от людей, но в звериной форме совершенно не контролировали своих инстинктов: один из них разорвал почти треть рабов на каменоломне, где был надсмотрщиком. Говорили, что в наказание его самого принесли в жертву кровожадному Богу — Улуроху. Гораздо более малочисленные лакерты были шпионами, а так же специалистами по зельям и ядам. Ракш до дрожи пугали эти рептилоиды с холодными и цепкими взглядами черных глаз: тех из рабов, кто имел несчастье заинтересовать их, больше никто и никогда не видел. Предполагали, что лакерты испытывали на них свои зелья.       Были еще дарки — огромные летающие ящеры, чьи гнездовья находились высоко в горах. Говорили, что они выдыхают пламя и владеют магией. К счастью, сама Ракш с ними не сталкивалась, видела лишь силуэты высоко в небе.       Но ужаснее всего были жрецы… Никто не знал, что за существа скрываются под черными балахонами и пугающими костяными масками, но именно они диктовали всем прочим волю Улуроха. Именно они мучили на алтарях рабов, цедя кровь по капле и растягивая муки жертв в угоду своему Богу. Именно они сыграли самую драматичную роль в судьбе Ракш. До сих пор эти воспоминания мучили ее, стоило позволить им восстать перед мысленным взором: долгие годы, когда один из жрецов терзал ее тело, стараясь унизить и сломить, но лишь сильнее распаляя в ее груди непокорный боевой дух. Ракш зрела под этой болью подобно зерну под солнечными лучами. Наливалась ненавистью и силой, на которую даже не считала себя способной. Она обещала себе, что ничто и никогда не сломает ее. Однако сломало. Это воспоминание было болезненнее прочих: тело матери, распростертое на алых камнях алтаря, черная фигура над ней и крик, такой истошный, что до сих пор, казалось, звенел в ее ушах. Ее собственный крик.       Ракш хотела забыть. Она не хотела забывать. Это делало ее сильной. Это мучило ее. И лишь имя матери на губах было утешеньем. Лаер’рис. Тогда, глядя, как мать умирает, Ракш наконец ощутила себя полностью созревшей для борьбы. Она поклялась себе, что отомстит. Она сумела сдержать клятву: один мертв. Придет час, и она доберется до остальных.       Стиснув пальцами виски, она обнажила клыки в беззвучном рыке. Сколько лет прошло, а боль не утихала. Ошибался дядя, говоря, что время лечит…       Гаш’рра тем временем все же убедил жену не спешить и присмотреться к постоялице, тем более что лорд действительно не спешил принимать посетителей. Оставшись незамеченной, Ракш ускользнула назад в свою комнату. Пожалуй, ей тоже стоит присмотреться к девушке, может быть, удастся узнать, что за дело у этого воробушка к высокородному мерзавцу.

***

      Собравшись с духом, Иртен все же решилась спуститься к завтраку в общий зал и, хотя она уже убедилась в безопасности таверны, но все же не могла заставить себя хоть ненадолго расстаться с сумкой, где лежал дедушкин дневник. Лежа без сна, она до рези в глазах вчитывалась в строчки, надеясь отыскать хоть какую-то подсказку. Но так и не нашла.       Несмотря на ранний час, за парой столов уже завтракали посетители. В который раз подумалось, сколько же времени и сил вкладывают Гас и его семья в эту таверну: все в зале сияло чистотой, мягкие стулья с резными спинками так и манили опуститься на них, а с кухни пахло свежей сдобой.       Стоило присесть за один из столиков, как рядом появилась девушка-фелин, очень похожая на Гаса.       — Привет, я Леа, — задорно промурлыкала она, заметно растягивая «р». — Так здорово, что ты спустилась! Такая бледная — наверное, совсем не выспалась? Лари сказал, что ты совсем одна? Ну и переполох ты устроила ночью — отец думал, что на тебя напали! Хотя Ашар сразу сказал, что бояться нечего, ведь твоя комната рядом с комнатой Ракш.       Девочка болтала без умолку, но если поначалу Иртен слушала её вполуха, последние слова заставили ее приподнять голову. Леа возросшего интереса совершенно не заметила, так как была увлечена собственным рассказом.       — Представляешь, — продолжила она восхищенно, — Ракш наемница, и у нее целая куча оружия: даже больше, чем у отца! А как она ножи кидает! Правда, мама говорит, что это неправильно! Зато Ракш дерется даже лучше, чем Анри, а еще…       От такого количества разом вываленных на нее сведений Иртен совершенно растерялась и с облегчением вздохнула, когда строгий окрик Теи наконец остановил обрушившийся на нее словесный поток. Однако одновременно с тем пришло и сожаление — узнать о ночной гостье еще хоть что-то она была бы не против.       — Ой, прости, я кажется заболталась, — юная фелин потупила взгляд, и уши ее виновато прижались к голове. — Что тебе принести?       — Молоко и лепешки, — выдавила Иртен, борясь с желанием расспросить девочку еще о чем-то, и Леа, взметнув юбкой, унеслась на кухню, где хозяйничала ее мать.       После ночного происшествия Иртен было не слишком уютно. Мелькнула мысль сбежать назад в комнату, но от нее пришлось отказаться, так как Леа уже возвращалась, неся большой поднос. Оставалось лишь удивляться, как при такой скорости юная фелин умудрилась ничего не опрокинуть и не разлить.       — Мама настаивает, чтобы ты попробовала кашу, — Леа выразительно закатила глаза, ловко расставляя на столе дымящуюся тарелку с кашей, запотевший кувшин с молоком, кружку, блюдо с лепешками и вазочку с медом.       — Спасибо, — улыбнулась Иртен. — Мне больше ничего не нужно.       Но, как оказалось, Леа совсем не собиралась оставлять ее в покое. Плюхнувшись на соседний стул, она с самым несчастным видом пожаловалась:       — Мама велела не надоедать тебе… но ведь я не надоедаю, правда?       Иртен не была уверена, что девочка вернется к интересующему ее вопросу, а слушать новый поток совершенно ненужных сведений она готова не была, но и обижать фелин не хотелось, а потому Иртен оставалось лишь обреченно кивнуть. Глаза Леи снова задорно засверкали:       — Я знала, что мы подружимся! Я слышала, как родители говорили, что ты приехала к лорду Алгрину? Зачем тебе к нему? Ракш, после визита во дворец, ругалась и называла его похотливым ублюдком!       Иртен, как раз засунувшая в рот ложку каши, даже поперхнулась и закашлялась, на глазах выступили слезы. Таких новостей о лорде она не ожидала.       — Похоже, кое-кто слишком любит подслушивать, — насмешливо прозвучало совсем рядом.       В паре шагов от стола стояла ночная гостья Иртен, насмешливо щуря удивительные разноцветные глаза. Плетеный венец с синим камнем в центре определенно не справлялся со своей задачей, так как был едва виден из-за выбившихся из косы прядей непривычно коротких, золотисто-медовых волос. Расстегнутый ворот рубашки позволял увидеть висящий на шее синий медальон с символом водной стихии, грудь наискось пересекала перевязь с несколькими ножами, должно быть, метательными, а заправленные в высокие сапоги брюки облегали ноги и бедра, как вторая кожа.       На ее плече сидел необычный зверек: размером и мордочкой он напоминал кошку, но при этом имел вытянутое, гибкое тело, мощные, хотя и короткие лапы с пятью пальцами, и длиннющий хвост с пышной кисточкой. Большие, широко расставленные уши с кисточками и темные миндалевидные глаза придавали морде зверька любопытное и крайне озорное выражение, а золотистая у основания шерстка к кончикам темнела и даже на вид была густой и бархатистой. Похоже, именно это существо было изображено на вывеске таверны и дало ей название.       — Привет, Ракш, — смущенно пробормотала Леа. — Я тут вспомнила… Мне надо идти!       Подскочив, она поспешно скрылась в направлении кухни.       — Совсем еще ребенок, — со странной интонацией проговорила фелин, провожая Леа взглядом.       Рассеянно ковыряя ложкой кашу, Иртен из-под ресниц наблюдала за своей ночной гостьей, и едва та собралась уходить, неожиданно для самой себя окликнула ее:       — Постойте, Ракш! — Фелин замерла и девушка, боясь растерять остатки решимости, поспешила продолжить: — Леа рассказала, что вы наемница. Мне нужна помощь… Пожалуйста! Я заплачу!

***

      Ракш, конечно, заметила, как разглядывали ее и тиура, не укрылась от нее и нервозность девушки, но ответить она не успела. Ре’ра, уставший ждать угощения, решил, что терпение не входит в число его добродетелей, и прыгнул прямо в центр стола. Через мгновение тиур, весь перепачканный кашей и медом, с довольным урчанием поглощал лепешки. Девушка, перепачканная не меньше, взирала на него в немом ужасе, а на полу, в луже молока, лежали обломки, бывшие минуту назад кувшином и кружкой.       — Катар’ра! — обреченно выдохнула Ракш, глядя на то, как приближаются привлеченные грохотом Теир’ра и Гаш’рра.       — Что тут происходит?!       Заслышав грозный голос хозяина, Ре’ра пискнул и, не желая отвечать за учиненный разгром, решил сбежать. Бросившись к приоткрытой двери на задний двор, он угодил прямо под ноги Гаш’рра, который, отвлекшись на озорника, подскользнулся на разлитом молоке и плюхнулся на пол, подняв веер брызг.       — Карар’ра, — прошептала Ракш в ожидании бури. К счастью, обошлось. Первой не выдержала Теир’ра, за ней расхохотался и сам Гаш’рра, даже немногочисленные посетители, ставшие свидетелями происшествия, давились смешками.       Поднявшись с пола, Гаш’рра фыркнул и отправился переодеваться, а Теир’ра захлопотала вокруг постоялицы, сокрушенно качая головой.       — Бедная девочка, этот проказник не слишком тебя напугал? — спросила она, безуспешно пытаясь отряхнуть кашу с платья Иртен.       — Все в порядке, — смущенно отозвалась девушка и, бросив умоляющий взгляд на Ракш, добавила: — Пойду и я приведу себя в порядок…       Некоторое время спустя, вернувшись, Иртен заметила, что зал полон народу. От учиненного тиуром беспорядка не осталось и следа, зато несколько похожих зверьков важно прогуливались между столиков, иногда останавливаясь, чтобы посетители могли погладить или угостить их. Со стороны стойки доносился раскатистый голос Гаса, между столиками ловко сновали Леа и еще две девушки-фелина — судя по внешнему сходству — сестры. Ракш нигде не было.       — Постой! — окликнула Иртен одну из фелинов, как раз спешившую мимо. — Я ищу Ракш!       — Там, на улице, — отозвалась та, махнув рукой в сторону двери, через которую не так давно сбежал тиур, и ускользнула на кухню.       За дверью оказался небольшой, но очень уютный дворик. Неподалеку, спиной к Иртен, стояла Ракш. Взмах руки — и нож с тихим стуком вонзился прямо в центр мишени, а сама фелин обернулась.       — Простите, я не хотела мешать, — робко улыбнулась Иртен. — Мы можем поговорить?       Фелин молча кивнула. Чувствуя, как ее решимость тает с каждой секундой, Иртен закусила губу, но, подумав о дедушке, все-таки заставила себя продолжить:       — Мне необходимо встретиться с лордом Алгрином, но я… Мне нужен сопровождающий.       — Что за дело у тебя к лорду? — Иртен поняла, что от ее ответа будет зависеть: согласится ли фелин ей помочь, но и сказать всю правду первому встречному она боялась.       — Это касается моей семьи… Я надеюсь, он сможет помочь.       Минуту фелин молчала, не сводя с девушки пристального взгляда и, казалось, видя насквозь.       — Один золотой, — наконец произнесла она. — Авансом.       — Конечно, — Иртен без возражений вытащила из сумки мешочек и достала монету. — Мы можем отправиться к лорду сейчас?       — Мне нужно взять кое-что, — отозвалась Ракш. Собрав ножи, она ушла, но довольно скоро вернулась. Теперь на ней был надет черный доспех со множеством металлических заклепок, предплечья закрывали наручи. Из-за спины выглядывали рукояти клинков, на бедре висел меч, а к перевязи с метательными ножами добавилось множество кинжалов разных размеров, которые, казалось, были повсюду. Будто не замечая изумления Иртен, она коротко бросила: — Идем?       Аудиенции у лорда добиться не удалось.       — Лорд Алгрин не принимает, — повторял тощий, неприятный тип с бегающими глазками, назвавший себя управляющим.       — Это очень важно! — взмолилась Иртен. — Речь идет о жизни и смерти! Мой дедушка, Альбор Дорл…       — Люди умирают каждый день, — фыркнув, перебил ее управляющий. — Что за дело до них моему лорду?       — Я… Я заплачу вам, если пустите меня к нему! — достав из сумки мешочек с золотом, Иртен предприняла последнюю отчаянную попытку.       — Да что ты себе позволяешь, девчонка?! — взвизгнул управляющий, но, столкнувшись взглядом с молчаливой Ракш, побледнел и умолк.       — Идем, — фелин подтолкнула Иртен к выходу, и та с обреченной покорностью двинулась вперед.       Покинув замок лорда, какое-то время шли молча, наконец Ракш снова заговорила:       — Это было не слишком разумно.       — Что? — недоуменно нахмурилась Иртен, выныривая из раздумий.       — Предлагать взятку. Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергаешь, демонстрируя золото?       — Опасности? — недоверчиво переспросила Иртен. — Не думаете же вы, что управляющий попытается меня ограбить?       — Ну что ты, — хмыкнула Ракш. — Сам он не станет пачкать руки.       Фелин подтолкнула Иртен в один из проулков, буквально припечатав к стене дома, и приложила палец к губам, призывая к молчанию. Вскоре девушка услышала голоса, которые звучали все ближе.       — Уверен, что справимся? С ней фелин!       — Баба, — буркнул его собеседник, и, судя по звуку, сплюнул. — Ты всерьез думаешь, что она что-то может?       — Она вооружена, — с сомнением протянул еще один голос и в начале проулка появилась троица оборванцев.       — Это всего лишь баба! — зло рявкнул второй, похоже, бывший главарем троицы. — И, как и все они, годится только для одного!       Приятели заржали, по достоинству оценив шутку, но смех мгновенно затих, стоило Ракш, тенью отделившись от стены, преградить им дорогу.       — Мальчики, — почти ласково промурлыкала она. — Вы не нас ищете?       — Нам это… нужно золото, — не слишком уверенно заявил один из оборванцев, косясь на фелин, которая не спешила что-то предпринимать.       — Да что ты с ней возишься? — возмутился главарь, выхватывая меч и бросаясь в атаку.       Иртен решительно стиснула рукоять кинжала, готовая вступить в бой вместе с Ракш, но не успела. Все произошло слишком быстро: миг — и бандиты, бранясь и зажимая раны, уже лежали на земле.       — На этот раз я вас не убью, — равнодушно бросила Ракш, вытирая кровь с клинков.       Обернувшись к Иртен и заметив, что та судорожно стискивает рукоять кинжала, она едва заметно улыбнулась: — Идем.       — А как же они? — Несмотря на то, что все трое были разбойниками, Иртен претила мысль просто бросить их истекать кровью. Фелин замерла, уставившись на нее, как на сумасшедшую, и девушка добавила: — Мы не можем просто оставить их тут!       — Сообщим о них первому же патрулю, — сквозь зубы выдавила Ракш.       Патруль встретился довольно быстро. Фелин сдержала слово, подробно объяснив солдатам, где искать раненых бандитов, и теперь они возвращались в таверну.       — Простите, это моя вина, — тихо проговорила Иртен, не выдержав тягостного молчания.       — Теперь ты понимаешь, что не стоит демонстрировать то, что у тебя есть деньги? — поколебавшись, спросила Ракш. — На твоем месте я бы поберегла золото и уж точно не стала тратить его на взятки пройдохе-управляющему.       — Я не остановлюсь, пока не поговорю с лордом! — горячо возразила Иртен.       — Попробуем завтра? — понимающе усмехнулась фелин.