Поздно мы с тобой поняли...

Олеся проснулась от того, что в нос мягко вполз изумительный аромат свежесваренного кофе. Она приоткрыла один глаз и тут же в изумлении распахнула и второй: прямо перед носом стоял крошечный поднос с дымящимся круассаном и стаканчиком кофе из «Кофемании» на первом этаже отеля. - Тёмыч, - позвала она, и Артем выглянул из ванной, где самозабвенно что-то мурлыкал себе под нос под шум воды. – Ты опять за свое? - То есть? - Ну, я сплю, а ты мне добываешь кофе. Я ведь и привыкнуть могу. Он внимательно глянул на нее, потом, подойдя, осторожно присел на край кровати, придержав поднос и, наклонившись, поцеловал ее в теплую ото сна щёку: - Я, собственно, на это и рассчитываю. Подтянув одеяло, Леся уселась в подушки поудобнее и потянула к себе поднос: - Ну что же, попробуем, чем вы нас тут приручаете. Она откусила круассан, запила кофе и зажмурилась от удовольствия. - Вкусно? - он смотрел на нее с затаенной нежностью. - Ошень, - проговорила она с полным ртом. - Ладно, доедай, а я пока соберусь. - А ты куда? - У меня встреча в колледже с вашим куратором насчет выставки. А ты оставайся. Это недолго. Потом я приеду и мы продолжим... Леся помявшись, отрицательно качнула головой: - Я домой. Мне надо… - Что ты выдумываешь? – усмехнулся он. – Что тебе надо? - Домой, - упрямо наклонила Леся голову, отодвигая от себя поднос с опустевшим стаканчиком. – Мама, наверное, с ума сходит, а ей вредно сейчас… И вообще, что я оправдываюсь? - она пожала плечами и отбросив одеяло пружинисто вскочила с кровати. У самой двери ванны притормозила обернувшись: - Артем, про нас не должны знать. Он, в этот момент натягивая толстовку, вынырнул головой из воротника и, нахмурясь, уставился на нее. Потом взъерошив волосы, вновь принужденно усмехнулся: - Не знаю, не знаю… Вообще-то за дверью полным-полно прессы. Я уже о фотосессии договорился. Леся закатила глаза: - Когда ты только успел? - Когда бегал за круассанами. Так, шепнул кое-кому, ну вот и… - Артём, я серьезно. Это в твоих же интересах… - Лесь, - перебил он и, подойдя ближе, властно обнял её. – Я как-то привык сам решать всё про свои интересы. И не собираюсь отступать от этой дивной привычки и впредь. Она отвела глаза, потом осторожно высвободилась из его объятий, не заметив, как закаменели скулы на его лице. Когда через несколько минут она вышла из ванной – вся умытая, свежая, с чуть влажными кудряшками, он уже был абсолютно спокоен и полусидел на столе, скрестив на груди руки. - Ну вот, я готова! Идем? С этими словами она сгребла сумочку, натянула куртку и сунула ноги в ботинки. - Ну, ты чего? Опоздаешь. - Не опоздаю, - сказал он и не двинулся с места. – Может, обсудим пару моментов? - Тём, давай потом, - забавно сморщила она нос. – Мне, правда, надо домой. А вечером мы встретимся и обо всем поговорим. Он дернул углом рта: - А, так мы вечером встречаемся? - Ну, конечно. А у тебя другие планы? – она уже нетерпеливо топталась у входной двери. Он немедленно оказался возле нее и приобнял за плечи: - Нет у меня никаких планов. Кроме одного. Вернее, одной, - и он поцеловал ее куда-то возле ушка, отчего она ахнула и поежилась: - Тём, ну что ты? Идем. Он согласно кивнул и, не говоря больше ни слова, вышел за ней из номера, прихлопнув за собой дверь. ******************** В трубке звучали гудки, и Левандовский витиевато выругался, причем в тот момент, когда ему ответили: - Ого, Евгений Николаевич! Вы, оказывается, не такой рафинированный, каким хотите казаться! – рассмеялась дизайнер Маша. - Маш, прости, - покаянно вздохнул он. – Как-то вырвалось. - Что-то идет не так, как хотелось? – понимающе хмыкнула та. - Напротив. Всё идет по плану, потому и звоню. Хочу узнать, что там по тем переделкам в доме, о которых мы с тобой говорили. - Через пару дней заканчиваем. И я рада, что ты внял моим просьбам, что для женщины нужен Дом, а не бронетанковый ангар. Получилось просто невероятно уютно и мииило! Хочешь, могу фоточки побросать, как все классно получилось? - Нет, Маш, я доверяю тебе абсолютно. Просто Лена вчера согласилась переехать ко мне… - Опять? - Ну… да. - Отлично! Она то, что надо, Жень. Поверь мне, я в этом разбираюсь, как никто! И когда? - Ну, я думаю, через дней через десять мы приедем. По прислуге ты не забыла? - Евгений Николаевич, вот сейчас было обидно! - Ладно-ладно, прости, я просто немного замотался. - Прощаю, - снисходительно протянула Маша. – Всё-таки будущий папаша, надо иметь снисхождение к вашему нервическому состоянию. – Потом, уже по-деловому продолжала. – Значит, так. Пару дней на устранение недочетов и косяков, если найду. Потом генеральная уборка… Так, так, так, - она что-то подсчитывала на том конце трубки. – Отлично! Через неделю можете приезжать, господа Левандовские. - Вот просто от души - спасибо тебе Мария. Я рад с тобой работать. - Ну, ещё бы! – самодовольно фыркнула Маша. Они распрощались, и Евгений, выйдя из уютной кухни семейства Сайко, которая в последние дни превратилась в его рабочий кабинет, подошел к открытой двери Лесиной комнаты. Там всё было в идеальном состоянии: Леся ночевать не пришла. Он задумчиво покрутил в руке смартфон. Потом сокрушенно качнул головой и не стал звонить Лесе. Вместо этого набрал Клаву и какое-то время обсуждал с ней все мелкие детали своего плана. Потом позвонил Андрею Сайко, сделал еще пару звонков и, наконец, засунул телефон в карман, еще раз глянул на дверь в комнату Леси, недовольно поморщился и направился к выходу. Он успел только снять с вешалки плащ, как в двери завозился ключ, и на пороге открывшейся двери возникла Леся. При виде него она вздрогнула, виновато потупилась, потом спохватилась и, вздернув подбородок, приняла независимый вид: - Здрасьте! - Ну, привет, потеря, - заложил руки за спину Евгений. - Поздновато возвращаешься. Или рановато. - А что? Я уже взрослая, имею право на личную жизнь, - тут же встопорщилась она. - Да я и не претендую... Просто, мне казалось, мы недавно пришли к договоренности не форсировать события и подождать несколько дней, но если тебе кажется, что... - Евгений Николаевич, я... - А, ну если "Евгений Николаевич", тогда да, сдаюсь. Закрыли тему. Он обулся в свои стильные туфли и сунул руки в рукава плаща. - А мама на работе? - спросила Леся, стаскивая куртку. - А мама твоя в больнице. - Что-о? Что же вы молчите?! Что с ней? Он внимательно посмотрел на побледневшее личико девушки и сочувственно вздохнул: - Да ничего, на обследование положили. Досталось ей в последнее время, нервничала много. - На меня намекаете? - ощетинилась Леся. - Да с чего вдруг? - развел руками Евгений. - Мы тут все отличились. Еще неизвестно кто круче. - Ладно, дядь Жень, не сердитесь, - покаянно вздохнула она. – Я, правда, не хочу пока говорить о... своих делах. Потом. Когда сама разберусь, тогда и... А мама? Вы были у нее? К ней пускают? - Конечно, пускают, она же не в реанимации. Я её устроил в палату люкс, по-моему, неплохую. Немного скучает в одиночестве, зато не нервничает. Наверное. - Вот и хорошо. Надеюсь, вы обо мне ей не сказали? - скороговоркой выдохнула Леся. - За кого ты меня принимаешь? Мы ведь договаривались не огорчать её. Правда кое-кто ночевать домой не приходит. А если бы твоя мама была дома? Ты бы хоть позвонила. Леся опустила голову и шмыгнула носом совсем как маленькая девочка. Потом еще раз. И ещё. Левандовский, наклонив голову, заглянул ей в лицо и, шагнув ближе, приобнял: - Ну-у, плакать-то к чему? Ох, и прав был поэт: "Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом"! - А вы что, - прорыдала в голос Леся, - в дочери меня берете, что ли? - Ну, а как тебя не брать в дочери, когда ты совсем удары судьбы не держишь? - Я держу-у. - Так, ты сейчас успокойся. Колледж, насколько я понял, решила сегодня прогулять? Она кивнула ему в плечо, обильно смочив плащ слезами. - В общем, ближе к вечеру съездим к маме. Или ты хочешь одна? - Все равно, - глухо ответила она в нос от слез. - Ну, короче говоря, мне надо сейчас бежать по делам, а ты давай возьми себя в руки. Всё наладится, - он с улыбкой встряхнул ее за плечи. Потом вытащил из кармана платок и сунул ей в ладошку. - Спасибо, дядя Женя. - Всегда пожалуйста.