Поздно мы с тобой поняли...

После трудного разговора с Левандовским Леся полночи крутилась в постели, то задремывая, то вновь просыпаясь. Перед глазами мелькали картины, одна другой «веселее». Вот она не сбегает из квартиры Никиты, а, наоборот, хватает Соню и решительно выталкивает за дверь как есть, в одном полотенце. Но услужливое воображение тут же подсовывало сцену, как Никита, оттолкнув её, бросается спасать Соню, она же, Леся, стоит и молча наблюдает за этой сладкой парочкой. Леся мотала головой, вытряхивая неприятное видение. На смену ему тут же вырисовывалось другое: у нее шикарная фотовыставка в Москве. Она в роскошном платье, волосы убраны наверх. Вокруг нее вьются самые знаменитые фотографы, а она гордая, как королева, прохаживается возле своих стендов и раздает автографы. В этот момент из-за угла появляется Никита с Соней под ручку, и Соня, высокомерно усмехаясь, смотрит на фотографии и брезгливо кривит губы, а потом громко говорит: «Как тут скучно. Всё такое вторичное и неинтересное». И Никита, пожимая плечами, кивает и уходит, даже не взглянув в ее сторону. После таких видений Леся немедленно подскакивала с кровати и неслась на кухню пить воду для успокоения. Успокоение приходило, но лишь на короткий миг, а потом к ней вновь заявлялся Никита, а с ним неизменная Соня. И выдворить их из своей головы Леся не могла, как ни старалась. Чтобы справиться с этой назойливой парочкой она попыталась начать думать о Морозове в качестве некоего утешительного приза, но тут тоже ничего не вышло: Морозов в ее видениях был тих, печален и совершенно не собирался драться на дуэли с Никитой. Это её так удивило, что она вдруг не заметила, как заснула. Заснула так крепко, что когда подскочила, поняла, что на первую пару безнадежно опоздала. В квартире была уютная тишина: мама и Левандовский исчезли куда-то вместе. Леся даже была рада тому, что ей не придется опять извиняться перед дядей Женей за то, что она ему наговорила вчера. Наскоро собравшись, она побросала в сумку кое-какие мелочи, тетради, блокноты, планшет, замотала на шее шарф и выскочила на лестничную площадку. У входа в колледж она, как назло, столкнулась с ректором, попыталась незаметно прошмыгнуть за его спиной, но была застигнута на месте преступления. Тот завелся с пол-оборота и прочел ей лекцию о недопустимости прогулов, а она вместо того, чтобы по привычке придумать кучу оправданий, брякнула, что проспала, и этим так ошеломила Андрея Петровича, что он только развел руками и так и остался стоять столбом возле лестницы, глядя ей вслед. Она понеслась по коридорам к аудитории, где должна была быть следующая лекция, завернув за угол, впечаталась …в Артема Морозова и непременно бы упала, если бы он не подхватил ее. Томительную минуту он крепко держал ее в объятиях, не торопясь отпускать, и она тоже застыла, глядя в его глаза, которые оказались так близко, так близко… В этот момент над ухом со всей мочи грянул звонок, Леся, вздрогнув, очнулась и затрепыхалась в руках Морозова. Тот поднял брови и нехотя отпустил ее, заметив лишь: - Осторожней. - Извини… те, - пробормотала Леся и прицелилась сбежать. Но он загородил ей дорогу: - А мою лекцию тоже собираешься прогулять? - Нет, не собираюсь, - буркнула та в ответ. - Вот и хорошо, тем более что сегодня будет очень важная тема, - он интригующе прищурился. - Для тебя в первую очередь. Она в ожидании уставилась на него. - Придешь, узнаешь, - повернувшись к ней спиной, Морозов отправился в аудиторию. Леся потопталась на месте, потом быстрым шагом бросилась ему вдогонку. - …Таким образом, друзья, - завершил свою пламенную речь Морозов, - надеюсь, что мы совместными усилиями сможем собрать достойную выставку. Подумайте, кстати, над названием. Ну, что-нибудь вроде «Парафраз» или «Настроение - молодость». На худой конец "Выставка работ студентов Тетюшевского гуманитарного колледжа". В аудитории рассмеялись, а он с улыбкой продолжал: - Ваш преподаватель курса Илья Сергеевич Полуяров набросал мне список студентов для участия в выставке, но я думаю, что если кто-то из вас поразит мое воображение своим невероятным портфолио, то… - он развел руками. – Так что дерзайте. Время пошло. Так, список тех, кого рекомендует Илья Сергеич, - Артем вытащил из объемной сумки свернутый лист, расправил его и прочел фамилии, поглядывая на слушателей. - …Сайко… Сайко? – он иронично усмехнулся, уставившись на Лесю. Та вздернула нос и с вызовом подтвердила: - Именно так. - Окей, - пожал плечами, пряча улыбку Морозов, потом кашлянул и продолжил читать. Когда прозвенел звонок с занятия, Морозова, как всегда, окружили гомонящие студенты. Леся против обыкновения не сорвалась с места, стремясь побыстрее исчезнуть, чтобы не сталкиваться с Артемом, а осталась сидеть, для виду копаясь в сумке, преувеличенно медленно складывая туда вещи со стола. Народ из аудитории постепенно рассасывался. В конце концов, и последняя девушка – староста группы Кравцова – с сожалением попрощалась и убежала, захлопнув за собой дверь. Артем складывал бумаги в сумку, скручивал провода от проектора, сам же еле заметно улыбался, не глядя в сторону Леси, но, конечно же, наблюдая за ней. Она решительно поднялась и спустилась к его столу. Правда, чем ближе она подходила к Артему, тем решительность всё улетучивалась. Артем поднял на нее глаза. - Олеся. - Артем. - Что-то случилось? - С чего вдруг. - Ну-у… Ты не сбегаешь. Сама подошла. Неужели начинаешь приручаться? - Не надо так, - поморщилась Леся и сделала еще один шажок к нему. Веселье мигом слетело с Морозова, и он серьезно посмотрел на нее своими удивительными серыми глазами: - А как… надо? - Вот так, - тихо ответила Леся и, приблизившись вплотную, прижалась губами к его губам. Он ответил не сразу, помедлив, словно не веря, что она целует его, да еще так смело, обещая самое невозможное. А потом сам перехватил инициативу… В машине они снова целовались, пока хватало дыхания, потом смотрели близко друг на друга, словно впервые видели, и, отдышавшись, снова целовались. Он ничего не спрашивал, она ничего не говорила. Они словно бы заключили какое-то негласное соглашение: пока они здесь и пока они вместе в эту самую минуту, смешно и глупо страдать из-за того, что у каждого из них куча сложностей, "хвостов", неотданных долгов, нерешенных проблем. Пока они здесь и пока они вместе, они оба собирались радоваться тому, что происходит с ними сейчас. Он, кажется, понимал ее без слов, и она не стала задумываться и всё усложнять. Не сейчас… Она подумает об этом потом. *********** В это утро Лена не успевала брать трубку: ей позвонили все, кто только мог, даже секретарша мэра. Она даже утомилась повторять заученную фразу: всё хорошо, просто врач хочет понаблюдать. Потом обреченно просто отвечала на поток вопросов от звонивших. Нет, на работу она сегодня не выйдет. Нет, и завтра не выйдет, и ещё некоторое время. Да, документы она все подготовила к ближайшему совещанию. Нет, она не обманывает, всё не так страшно. Нет, Оля сию минуту должна прекратить панику и перестать фантазировать. Нет, сюда мчаться сдавать кровь и жертвовать почку прямо сей момент не стОит. Если Оля ей, Лене, не верит, пусть звонит Анне Михайловне. Нет, она не хочет смерти родной матери. Нет, она собиралась сама позвонить и сказать, что ее положили в больницу. Нет, поездку откладывать совершенно ни к чему. Нет, и Романсиаду тоже. Нет, родной матери помирать рановато, есть у нее еще дома дела. Нет, она не издевается. Но терпение у нее уже на исходе. Когда в конце концов на экране высветилось «Женя», Лена держалась из последних сил. - Лен, всё хорошо? Что это у тебя за Смольный на проводе? Пытаюсь в седьмой раз тебе дозвониться, но занято намертво. - Женька, скажи мне, друг родной, как на духу, ты случайно не в курсе, кто это оповестил всё народонаселение Тетюшева, что я легла в стационар? Не знаешь этого гиганта мысли и отца русской демократии, м? - Не имею понятия, - невинно хмыкнул Женя. - Не имеет он понятия, - проворчала Лена. - Что, одолели звонками? – голос Евгения был полон сочувствия. - Да не то слово! – вспылила Лена. – Это даже не Смольный, это практически прямая линия президента Российской Федерации! - Ну, хорошо, хорошо, - вздохнул он. – Просто я заехал по делу в мэрию, а там твой любимчик Сережа. Насел на меня, куда я прячу Елену Николаевну, без которой ему жизнь не в радость. Ну, я и сказал, что довели они своего куратора до больничной койки. - Молодец, - саркастично хмыкнула Лена. – Я ж говорю: гигант мысли. А мама откуда узнала? - А с мамой я встретился у тебя дома: она заехала за какой-то шляпкой, совершенно необходимой для настроения на сегодняшней репетиции. Вот тут-то я и оплошал. Прости, моя королева, своего неразумного пажа! - Ладно, так и быть, прощен. - А теперь моя очередь допрашивать. Душа моя, как ты там? Что говорят врачи? Что-то серьезное? - Жень, когда мне с врачами-то беседовать, у меня Тетюшев на проводе всё утро. - Ле-на, - специальным голосом пророкотал Левандовский. – Я вот сейчас приеду и выкину твой телефон к… - Ой, ладно, Жень, ты меня попозже поругаешь, - скороговоркой перебила его Лена. – Врач пришла. Сейчас меня, кажется, будут препарировать, - и она отключилась. - Лена! Ле…, - ответом ему были короткие гудки в трубке.