V. Твердыня преград

Еще раз пожелав всем спокойной ночи, Верховный король опускает ладонь на ручку двери гостевых покоев, которые им выделил король Жонкиль. Сначала он пропускает Дженни вперед, а потом закрывает за собой дверь на небольшой засов изнутри. Предусмотрительные слуги зажгли внутри камин и оставили несколько горящих свечей. Питер облокачивается спиной о тяжелую дверь, складывая руки на груди: — Объяснишь, что с тобой происходит? Дженни вздрагивает, замирает у зеркала, повернувшись лицом к королю: — Что ты имеешь ввиду? — Ты целый день сама не своя. Королева глубоко вздыхает, собираясь с мыслями. На несколько секунд в комнате повисает молчание. Дженни поднимает глаза на Питера: — В Твердыне, нас всех ждали испытания. Очень странные. Питер кивает: — И ты ни разу не упомянула о том, что случилось с тобой. Дженни принимается играться с кольцом в виде короны: — Многое. Например, я видела Аравис. Питер вздрагивает, хмурится. — Ты называл ее твоей розой пустыни. Питер широко раскрывает глаза. Он действительно так ее называл. Это было так давно, будто и не в этой жизни вовсе. Он потрясен, но старается не показать этого. Дженни горько усмехается: — Прости, это так глупо, ревновать тебя к твоему прошлому, когда мы друг друга даже не знали. Но то, что я видела, было настолько реалистично, что… Оно на меня как будто давит изнутри, понимаешь? Как слишком реалистичный ночной кошмар, когда просыпаешься среди ночи, еще несколько часов до рассвета, и все это время ты почему-то продолжаешь верить, что приснившееся тебе — правда, хотя бы отчасти. — королева снова делает паузу. — Ты никогда не рассказывал мне о ней… — Нет. Потому что ты сама не спрашивала, а мне всегда казалось, что разговор о ней будет тебе неприятным. Дженни кивает. На самом деле, Питер иногда испытывал легкое чувство вины, за то, что Дженни досталась ему невинной, а он же сам любил кого-то ранее. Если бы он мог изменить прошлое — он бы не пошел ни за нарнийкой, танцующей у ночного костра, ни за Аравис, а просто подождал бы ее. Как жаль, что людям не дано знать, в какой момент придет их истинная любовь. — Но если ты хочешь что-либо знать сейчас — я отвечу на любой твой вопрос, — продолжает Питер. Дженни отводит взгляд: — Ты любил ее? Или просто развлечение? Потому что то, что я видела в Твердыне выглядело, как что-то самое настоящее. Питер вздыхает: — В тот момент мне казалось, что да. Я был уверен, что она — моя любовь. Но сейчас, если все анализировать с более взрослой точки зрения… — Питер, в отличие от Дженни, не прячет глаз. — Сначала я был влюблен в нарнийку. Типичная юношеская влюбленность, с ночными побегами из замка, прогулками под луной, полевыми цветами и мечтами. Но между нами никогда не было близости. В конце выяснилось, что я воспринимал нас слишком серьезно, она же — как просто… Не знаю… Летний роман? Она никогда не хотела жизни королевы, поэтому, она меня бросила, когда я захотел сделать ее своей навсегда… — Питер трясет головой. — Это стало для меня очень сильным ударом. А потом пришло два странных чувства: во-первых, мне невероятно хотелось снова влюбиться и быть с кем-то рядом, чтобы забыть Дейзи, а во-вторых, ко мне пришел сильный страх снова быть отвергнутым. Мне казалось, что меня никто больше не захочет и я стал бояться делать первые шаги сам. — Ты? — изумляется Дженни. — Я всегда была уверена, что человека, самоувереннее Верховного короля, найти невозможно! — Король должен хорошо уметь пользоваться масками и скрывать свои слабости, когда это нужно. -Да, но… Ладно, прости, я тебя перебила. Продолжай. Питер на миг опускает глаза: — Потом, будучи в Тархистане, я встретил Аравис. Она первая со мной заговорила, первая начала проявлять знаки внимания и… Сейчас, я понимаю, что это было то, что мне нужно. У меня не было ни единого сомнения, что я придумал ее интерес, не было страха, что она меня оттолкнет и… Я нырнул в эти чувства, как дети, со скал на пляже. Мне очень был нужен кто-то в тот момент и Аравис была той самой. Дженни кивает, слегка мрачнея, но при этом перестает прятать глаза, на этот раз, пытаясь уловить все малейшие эмоции на лице Питера: — Почему ты не остался с ней? Питер ожидал этого вопроса. — Она начала нашу историю не по своей воле, а по воле тисрока, который хотел сделать из меня мужчину прежде чем я женюсь на его дочери. — Дальновидно, — невольно слетает с губ Дженни. — Я бы не додумалась так о дочери позаботиться. — Действительно. Она должна была докладывать обо всем ему. И она докладывала. А я не смог простить, когда узнал. Если бы она сразу сказала… Хотя она и клялась, что во время выполнения своего «задания» влюбилась в меня по-настоящему. И я в это верю. Только взаимные чувства могли вызывать то, что между нами было. Королева дергается, словно от удара, что не ускользает от глаз Верховного короля. Между ними не должно быть секретов и он решил, что расскажет все, как есть. Но видимо, стоит тщательнее подбирать слова. Питер собирается было добавить, что так это ощущалось тогда, почти что в детстве, но Дженни начинает первой: — Как думаешь, если бы она действительно сказала сразу, и если бы я никогда не появлялась в Нарнии, она ведь смогла бы стать хорошей, правильной королевой? Ты ведь представлял ее своей королевой? — Джен? — Питер склоняет голову на бок. — Прости… — Дженни отходит в сторону. — Я просто не могу отделаться от мысли, что все могло бы быть по-другому. Для тебя. Что, если ты сделал неправильный выбор? — Даже если и так, то мой неправильный выбор продолжает делать меня счастливым каждый день уже который год. Да и Нарния пока что как-то справляется. Поэтому, не думаю, что мой выбор мог быть более правильным. И я не хотел бы, чтобы ты когда либо еще в этом сомневалась. *** — Раймундо, зайдете ко мне на минутку? — король Жонкиль останавливает принца в коридоре и жестом пригашает войти в приемную. Принц следует за ним: — Ваше Величество. Чем могу быть полезен? — Присядь, Раймундо. — Король указывает на мягкие кресла. — Я никогда не смогу в полной мере выразить благодарность за то, что ты сделал ради меня и моей дочери. Поэтому, буду краток. Если целью твоей было завоевание руки моей дочери — я буду рад такому приемнику на троне Гальмы. У Раймундо пересыхает в горле от подобного предложения. Он медленно кивает: — Не выразить словами, как я польщен, Ваше Величество. Но, я не врал, когда говорил, что мои побуждения не несли корыстного характера. Не стану скрывать, что я нахожу принцессу Иоланту очаровательной леди, но если бы я принял Ваше предложения сейчас — это не было бы честным по отношению к ней. Ей нужно время, чтобы узнать меня получше и это решение должно зависеть как от меня, так и от нее. Если Ваше Величество позволит, я бы с удовольствием писал Ее Высочеству и, кто знает… Король выглядит изумленным: — Вы невероятно благородны и мудры не по годам, принц Орландии, что еще больше возвышает Вас в моих глазах. Да будет так. *** Крики чаек и шум ветра в порту заглушают голоса. Приходится едва ли не орать, чтобы остальные услышали. — Мы отправляемся обратно в Орландию, — Питер попутно закутывает стоящую рядом Дженни в край собственного плаща, пряча от ветра, — король Лун ждет нас обратно со своим сыном. — Мне тоже нужно обратно, — отвечает Эдмунд. — Тем более, море в тех краях по-прежнему штормит. Я бы связался с Теревинфией и отложил до лета. Питер заглядывает в глаза младшему брату. Что-то во взгляде говорит, что у Эдмунда действительно есть весомые причины для такой смены планов. И он не собирается ни уговаривать его, ни допрашивать, почему. — Если так, я отправлюсь к послу сразу же по прибытию. Эдмунд кивает. Каспиан бросает взгляд на Лилиандил: — Ты уверена, что не хотела бы посетить Орландию? Полузвезда улыбается: — Нет, Каспиан, отец ждет меня. Я вернусь на остров Раманду. Король-мореход кивает. — Тогда, в путь? — подытоживает Питер. — Я тоже пойду с Лилиандил, — подает вдруг голос принцесса Рошель. — Что? — не понимает Раймундо, делая шаг ей навстречу. — Я… Время тово-й. Мы уж почти и взрослые. Год-два, родители и мне на мозгицы капать начнут замужеством выгодным и детишками. А я, я чувствую, что мое приключение еще не окончено. Море зовет, новые земли… Хочу я посмотреть на эти моря и земли, пока время есть. Поэтому, хочу я начать с острова, которым правит звезда. Где еще такое видывать можно? Принцу становится грустно. Он бы с удовольствием махнул вперед за ней, но сейчас нельзя: — Мне будет тебя не хватать. — Не кисни, барышень-кисейный! Свидимся еще! — ухмыляется рыжеволосая принцесса, притягивая Раймундо к себе, чтобы крепко обнять. Раймундо зарывается носом ей в плечо. Волосы пахнут морской солью и уютом. Он долго ее не отпускает. Рошель первая разрывает объятия и подходит к Франческе, чтобы обнять и ее. — Спасибо за эту сказку, — тихо произносит Франческа, обнимая принцессу. — Твоя сказка еще впереди, Франчи. Не упусти ее! — так же тихо отвечает принцесса, отстраняясь. — Моя сказка за морем! — Ваше Высочество, — с усмешкой кивает Каспиан. — Бывайте, чтоль, — Рошель машет рукой остальным. — Попутного ветра и привет сестрицам!