V. Твердыня преград

Роланд сидит, опершись спиной о каменную стену. Он был прав, к самому вечеру они снова вернулись в стены твердыни. Хотя, рыцарь понимает, что они за ее пределы так и не выходили. Части на открытом воздухе — это, скорее всего, магия, мираж. Дженни устало растирает местами стертые в кровь ступни, отложив туфли в сторону. Она сидит в нескольких метрах на холодных камнях, которыми выложен пол Твердыни. — Как вы познакомились с Каспианом? — нарушает тишину королева. — Это что, вечер откровений? — вскидывает бровь рыцарь Нарнии. — Одуванчик, по-моему, я тебе уже много за сегодня рассказал. Глаза Дженни сверкают: — Что ты к моему платью пристал?! Роланд усмехается: — Не злись. Ладно, это было очень давно. Я учился, чтобы стать рыцарем, а Каспиана иногда тренировали с нами. Когда Мираз был регентом при нем. А потом я поделился с ним одной книгой и мы стали не разлей вода… Роланд замолкает, раздумывая, стоило ли так портить репутацию нынешнего короля. — Ты знал Мираза?! — королева подаётся вперед. — Ты был у него в подчинении? А битва у Беруны? Ты тоже там воевал? А на чьей стороне? И что за книга такая, что так вас связала?! Роланд качает головой, поднимая ладони вверх, прося Дженни этим жестом немного сбавить обороты: — Одуванчик, давай не все сразу? — Перестань меня так называть! Это приказ! Рыцарь принимается лениво рассматривать свои ногти: — В Кэр-Паравале будешь приказывать, здесь я тебе не подчиняюсь. Дженни округляет глаза от такой наглости: — Это еще с какого перепугу — не подчиняешься?! Рыцарь переводит взгляд с собственных ногтей на королеву: — Потому, что я считаю это разумным в данной ситуации. У меня больше не только опыта, но и силы. Мы в странных обстоятельствах, когда корона — наименьшее из преимуществ. И ты мне ничего не сделаешь. Максимум- цветами испачкаешь мне рубашку. Рыцарь ухмыляется, вспоминая недавние попытки королевы побить его цветочной короной. Дженни задыхается от раздражения: — Я все равно тебя выше по статусу! — А я — выше ростом, — парирует Роланд. — Один-один. Если ты все еще хочешь услышать ответы на свои вопросы — перестань корчить из себя всемогущую. Одуванчики грозными не бывают. — Иди в болото!!! Роланд сам себя не узнает. По крайней мере, он понимает, что подтрунивать леди — это не хорошо. Раньше он бы никогда себе такого не позволил. И он понятия не имеет, почему это приносит ему такое сладкое удовольствие — наблюдать, как она раздражается, пытается чем-то в него запустить или словесно уколоть. Он не делает это со злым умыслом, скорее, чтобы посмеяться. Ему нравится стирать границы и чувствовать себя равным ей. Как будто она — просто леди из его селения. Роланд мысленно приказывает себе прекратить. Хоть и не без сожаления. — Да, я был у Мираза в подчинении. И я дрался за него у Беруны. — спокойным голосом добавляет рыцарь. — Я был юн и это была моя первая битва. Дженни широко распихивает глаза. Для неё некий Мираз, как и битва у Беруны — что-то из давней истории. Об этом столько написано в книгах. — И Каспиан, на тот момент, уже был твоим другом?! — Лучшим, — кивает Роланд. — Но нам было сказано, что на нем — чары. И что он не понимает, что делает. Им завладели странные существа, которых мы не знали и мы должны были его спасти. Для этого — следовало разбить вражеское войско, отбить назад Каспиана и дать ему прийти в себя. Так нам тогда сказали. Дженни задумывается. А, ведь, действительно — звучит правдоподобно. Когда твой принц вдруг идет на свой народ с армией странных существ… Правда, знал ли Роланд о сговоре лордов и что у Каспиана просто не было выбора? Роланд предугадывает ее вопрос: — Я был зелёным и верил всему, что говорят старшие над нами. А Каспиан всегда был хорошим мальчиком и не в чем не подозревал дядю. Ну, почти всегда. Джен щурится, глядя на Роланда. Они встречаются взглядами и почему-то начинают смеяться. — Что значит, почти всегда?! — королева даже пододвигается ближе к Роланду. — Умоляю, расскажи! Роланд закатывает глаза: — Не думаю, что тебе стоит все знать. — Ро, ну пожалуйста! Рыцарь склоняет голову на бок: — Одуванчик, а ты — растешь на глазах. Не «приказываю», а — «пожалуйста». Из тебя можно было бы вытренировать вполне себе неплохого рыцаря. — Я — уже рыцарь. И не заговаривай мне зубы! Роланд усмехается, отводя взгляд в сторону: — Каспиан рвался к науке, но только к науке того, что ему было интересно. Однажды, поздно вечером, когда все разошлись, мы заболтались и он начал задавать вопросы о девочках… Глаза королевы загораются восторгом. Аслан, какой компромат! Сейчас только бы додавить Ро, и каждый раз, когда Кас будет отчитывать Джен за косяки в документах, ей будет, чем заткнуть ему рот! — И ты оказался опытнее и решил его просветить? — Дженни снова подается вперед. — А что он спрашивал? Умоляю, расскажи! — королева на миг задумывается. — Постой, а книга? О чем она была? — на лице Дженни появляется широкая ухмылка, когда к ней приходит вполне очевидная догадка. — Ты дал ему книгу с советами по соблазну? Там были неприличные картинки?! Роланд буквально физически чувствует давление энтузиазма королевы. Он усмехается и качает головой. Соблазн поделиться с ней чем-то таким — невероятно велик. Секрет сблизил бы их, в каком-то смысле. И читатель может только догадываться, насколько сердце рыцаря этого жаждало. Но Роланд вовремя осекается. Он ощущает легкую тяжесть на душе — он поступает неправильно. Это тайна его и Каспиана и он не в праве кому-то ее раскрывать, раз уж ему ее доверили. Рыцарь вздыхает: — Прости, Одуванчик, я не могу. Это не мой секрет, чтобы тебе его раскрыть. Дженни стонет от разочарования, не веря, что удача знать что-то постыдное о Каспиане ускользает сквозь пальцы: — Ну, Роланд! Я никому не скажу, что ты его выдал! Умоляю, скажи! И я никогда в жизни больше ничего тебе не прикажу! Рыцарь усмехается краешком рта: — А ты умеешь соблазнять, королева. Дженни вопросительно смотрит в ответ, пытаясь угадать, удалось ли ей его переубедить. Роланд снова качает головой: — Представь, что я знал бы что-то очень личное о тебе. И меня попросили бы рассказать это, в обмен на какую-то услугу. Что бы ты чувствовала, если бы я согласился? Джен замолкает. Ей хочется возразить, что — это совсем другое, но она понимает, о чем говорит Роланд. У нее в жизни был миллион постыдных моментов, и если бы кто-то о них узнал — она сгорела бы со стыда и как минимум сбежала бы в Тархистан. Королева с досадой вздыхает. Ей правда очень хотелось узнать, но она понимает, что рыцарь не расколется: — Я так понимаю, применять пытки — нет смысла? — отшучивается в ответ королева, не желая в открытую признавать поражения. — Как будто ты что-то в них смыслишь, — Роланд закатывает глаза. — Ладно, спать пора, — рыцарь швыряет в королеву собственным плащом. Дженни не успевает вовремя среагировать, поэтому тяжелая ткань накрывает ее с головой, вызывая смех рыцаря. Дженни выпутывается из нее, вопросительно глядя на Роланда. — Ты будишь меня каждую ночь, когда ворочаешься и пытаешься кричать во сне, — изображая равнодушие, поясняет рыцарь. — Но я помню, что тебя нужно хорошо укутать — и ты засыпаешь даже среди дня. Может, хоть в этот раз поможет и я наконец высплюсь. — Откуда такие познания?.. — Дженни округляет глаза, вспоминая, сколько лет назад он провел с ней в больничном крыле много дней напролет, не отходя. — Аслан… Ты до сих пор помнишь?! — Школа рыцарей — там не только мышцы, но и мозги тренируют, — усмехается Роланд. — Тебе бы тоже не помешало ее пройти, а то один титул без каких-либо навыков. — Быть единственной дамой среди кучи молоденьких симпатичных юношей с горящими глазами — заманчивая перспектива, спасибо, Роланд. — Джен с удовольствием наблюдает, как в глазах рыцаря мелькает укол ревности. Всего на один миг, но все же. — Оставь свои фантазии при себе, умоляю, — Роланд отворачивается на другую сторону и закрывает глаза. Слишком поздно. Ему снится тренировочный лагерь и школа при тельмаринском замке. Ему не больше пятнадцати. Он тренируется с Каспианом после занятия по истории. Они по очереди атакуют друг друга и отбивают атаки деревянными мечами, при этом повторяя в хронологическом порядке даты со времен правления Каспиана I. Роланд замечает краешком глаза, как в другом углу рыжая девочка тренируется с луком и соломенной куклой. На ней простое серое платье из льна, местами порядочно испачканное. — А это еще кто? — хмурится Роланд. — Не знаю, — пожимает плечами Каспиан, — новенькую взяли, наверное. — Девчонку — в рыцари? — не верит Роланд. — Не отвлекайся, — хмурит лоб принц, — 2001 год — у короля Каспиана Первого рождается наследник. Его коронация? Ее постоянно ругают: за опоздания и плохо выученные уроки, за нетерпеливость и смех на задней парте во время занятия. И она каждый раз очаровательно опускает глаза в пол и виновато хлопает ресницами, обещая исправиться. Однажды рано утром она врывается в его спальню, воровато оглядываясь по сторонам и умоляет юного Роланда дать списать домашнее задание, которое снова не получилось. Наставник при всех грозно пообещал, что если она снова схалтурит, он больше не посмотрит, что перед ним — девица и высечет ее за нестарательность и неповиновение наравне с мальчиками. И Роланд дает ей списать, при этом советуя изменить некоторые места, чтобы наставник не заметил хитрости. И им удается. Не скрывая удивления, наставник едва ли не впервые хвалит худшую ученицу в своем классе, признавая, что задание хоть и не на отлично, но довольно достойно выполнено. Дженни сияет и с гордостью приподнимает подбородок, будто она действительно это сделала сама. Вечером после тренировки она его находит и оттягивает в сторону: — Старый хрыч ничего не заметил! И теперь я — на хорошем счету! И все потому, что ты меня спас! Проси теперь у меня, что хочешь! Роланд испытывающее смотрит на ту, с которой он учится. Рыцарские манеры они будут проходить только в следующем году. Поэтому, он честно еще не знает, что так нельзя: — Поцелуй меня. Девочка отбрасывает вечно путающиеся рыжие волосы назад, хмурит лоб: — В смысле? — Мне интересно, как это. Ты когда-нибудь целовалась? — Мне двенадцать всего, ты сдурел?! Конечно нет! Роланд кивает, он так и думал: — А тебе разве не любопытно? Дженни слегка краснеет, поднимая глаза вверх. Она часто читает любовные романы в саду за замком вместо того, чтобы учить глупые даты и героев военных походов. Там всегда поцелуи очень красиво описывают: — Любопытно конечно! — Тогда, пошли со мной. Он хватает ее за руку и тащит в учебный арсенал, куда складывают многочисленное тренировочное оружие и прочий хлам для обучения юных рыцарей. Он знает, что там никого не будет в такое позднее время. Придя, Роланд мягко прижимает девочку к стене, наклоняясь вперед: — Готова? — Так просто? — Дженни выглядит озадаченно. Юный Роланд пожимает плечами. — Хорошо, — девочка пытается унять откуда-то взявшуюся дрожь. Возможно, это просто стена холодная. — Давай на счет три! — Раз, — начинают они одновременно, — два… Три! Роланд, как старший, берет инициативу в свои руки и, как это делают старшие рыцари, прикрыв веки, подается вперед, неумело касаясь ее губ. Что дальше?! Пытается захватить ее нижнюю губу своими, но поскольку Джен пытается сделать то же самое, у них ничего не получается. Под конец своеобразной борьбы они еще и носами ударяются, после чего отшатываются друг от друга. — Нет, так не пойдет, — авторитетно заявляет Роланд. — Это я неправильно делаю? — хмурится Джен. — Давай так, я буду вести, а ты — просто ответишь. — А почему это — ты?! — Джен упирает руки в бока. — Потому что я — старше. И мужчины всегда ведут. — Так несправедливо, я такой же рыцарь! — не отступает Джен. — Но ты у меня списывала, а не наоборот, так что мне решать! Джен обиженно смотрит исподлобья, но при этом соглашается. В этот раз у них получается лучше. Роланд мягко целует девочку и, не встретив сопротивления с ее стороны, углубляет поцелуй. И, Аслан, как ему нравится это чувство! Рыцарь нехотя отстраняется, заглядывая в глаза Дженни: — У меня к тебе предложение: я буду давать тебе списывать каждый день, а ты за это будешь меня целовать? Дженни ухмыляется: — Идет! — И, — Роланд делает многозначительное выражение лица, — никого кроме меня ты целовать не будешь, это — обязательное условие. Дженни соглашается. И он заново проживает целый год. Сначала он просто дает ей списывать, потом, проникшись ответственностью старшего — заставляет выслушать его объяснения и попробовать сделать задание самостоятельно. Приходится вставать на несколько часов раньше, чтобы все успеть, но раздражение по этому поводу почему-то спадает с каждым днем. Вместо этого он начинает с нетерпением ждать каждого утра. А каждый вечер он получает свою награду. Сначала, как было оговорено, всего один поцелуй в день. Но потом она сама дарит ему больше. И они не замечают, как начинают проводить за этим занятием целые вечера: за стенами замка, в глубине леса, в опустевшем тренировочном лагере и в зарослях сада. Иногда даже в его комнате. Роланд задыхается от нахлынувших эмоций. Если раньше им двигало чистое любопытство, то сейчас — он, наверное, умрет, если однажды вечером она не придет к нему. — Уже поздно, мне пора, — Дженни спохватывается и выскальзывает в окно. Роланд падает на собственную кровать и прикрывает веки. Если кто-нибудь узнает, что они делают в пределах школы — обоих выгонят со скандалом. За окном раздается шум — прерывистое дыхание. Роланд вскакивает на ноги, чтобы посмотреть и… Рыцарь Нарнии продирает глаза. Он до сих пор чувствует эту детскую влюбленность и как приятно тянет внизу живота. «Чертовы фантазии, когда вы уже наконец от меня отстанете?! — рычит про себя Роланд. — Все-таки, я был неправ. Даже если ты сама этого не знаешь, в пытках ты смыслишь куда больше меня».