Мара

Проснулась Вика в десятом часу, от потрясающе вкусного запаха, идущего с кухни. Алина ещё спала, а вот сама хозяйка дома сочла необходимым проверить, что же там так пахнет. На кухне деловито шуршала Мара. На столе сидела незнакомая худющая черная кошка, пристально следящая за чем-то невидимым. Хотя почему «за чем-то»? Следящая за Домовым, качающимся на стуле. В трёх кастрюльках вязко булькало и варилось что-то пахнущее настолько приятно, что у Вики мигом потекли слюнки. — Доброе утро! — Доброжелательно качнула головой Марина Романовна и шуганула со стола кошку. Та спрыгнула на пол, но лапами кафеля не коснулась — истаяла, словно привидение. — Не удивляйтесь так, это марена. Она с легкостью меняется, переходя из формы, видимой для вас, людей, в форму бесплотного духа. Приятного аппетита. Перед Викой опустились блинчики, рядом плюхнулась яичница с беконом, забулькал ароматный чай, запыхтела манная каша с изюмом… — Готовить люблю, — чуть виновато пожала плечами Мара, вытирая руки о фартук и обводя широким жестом все это великолепие. — Вы же не против? — Марина, а можно вы у нас еще поживете? Годиков пять… — Сложила руки перед грудью Вика, ошалелым взглядом осматривая всю эту роскошь — самой готовить времени часто не хватало, а домовой разносолами не баловал. — С радостью! — Усмехнулась богиня. — Осторожно, блинчики с цианидом. Вика, уже укусившая ароматную сдобу, выпучила глаза и закашлялась. — Шучу, — невозмутимо повела плечами Мара. — Соответственно должности шучу. Вика поскучнела и отставила в сторону блюдо. Тварь сочувственно вздохнула и мягко сказала: — Не бойтесь, Вика. У меня очень черный юмор — без него там существовать тяжело и неприятно. Кстати… Домми, ты не против разглашения твоего имени твоей хозяйке? Отлично. Вика, вашего домового зовут Бор и я заранее вас предупреждаю — имя это при посторонних не произносить, никому не сообщать, даже не упоминать. Да и вообще, произносите это имя, только если задумаете проводить какой-нибудь ритуал, усиливающий вашего духа. — Ритуал? — Спросила Вика, чтобы хоть что-то спросить. — Да, — уголки темных губ слегка дрогнули. — Что за ритуалы? — Вика отважилась на вторую пробу и не пожалела. Марина Романовна с непонятным удовлетворением проводила первый блинчик, исчезнувший во рту хозяйки дома и сыто ухмыльнулась. — Каждую нежить необходимо подкармливать Силой. И не фыркай, Бор, ты нежить. Жить — это люди да звери, а все остальные — нежить. Вика, вам ничего особенного делать не придется. Около руки женщины словно бы из ничего материализовалась стопка, наполненная водкой — в холодильнике была початая бутылка, используемая для растираний. На нее лег ломоть ржаного хлеба, рядом звякнула пятирублевая монетка. — Импровизация, конечно, но должно сработать… — Пробормотала Мара. — Вика, подношение возьмите, три круга по квартире с ними сделайте и не забывайте говорить: «Бора привечаю, домового угощаю!». Ну и поставьте все на плиту. Бор… Ну сам понимаешь — поклон хозяйке, слова: «Угощение принимаю, Вику защищаю», выпить, закусить, денежку взять. — А почему водка? — Вика зачем-то понюхала алкоголь и скривилась от крепкого запаха. Бор тоже поморщился и буркнул: — Гадость… Я не пью! — А придется, — развела руками Мара, обращаясь к духу. — Не так вкусно, как конфеты, конечно, но… Ритуал есть ритуал. Твой род издревле поили чем-нибудь алкогольным. Вика, вы все ещё здесь? Вперед! Женщина вздохнула, и чувствуя себя дурой, начала разгуливать по квартире, бормоча продиктованное Марой двустишие. Бор, скептически пофыркивая, наблюдал за ходящей туда-сюда хозяйкой. Мара подпиливала ноготки и делала вид, что ей абсолютно не интересно то, что происходит у нее под носом. Наконец, Вика закончила блуждать по квартире и поставила, куда было сказано, «угощение». Бор скривился, но Мара тут же напомнила ему: — Силы хочешь? Давай-давай, капризуля! — Угощение принимаю, Вику защищаю… — Буркнул домовой, одним глотком проглотил алкоголь, торопливо сжевал кусок хлеба и сжал в ладони денежку. — Ну как? — С жадным любопытством спросила Мара. — Никак. Бор набросился на варенье, кажется, пытаясь забить им гадкий привкус водки. Но съесть он успел всего пару ложек. Потом вдруг замер и задумчиво отметил: — Щекотно… — И тихонько захихикал. А потом разжал ладонь и с недоумением посмотрел на светящуюся денежку. Та словно бы рассыпалась искристым песком и быстро впиталась в пальцы и ладонь домового. Глаза духа вспыхнули золотом и он неожиданно сказал. — Вот теперь чувствую… — На спасибо не настаиваю, — усмехнулась Мара, недвусмысленно намекая, кому Бор и Вика обязаны усилением духа. Домовой фыркнул и неохотно ответил: — Ладно… Не такая ты уж и мерзкая тварь. — Мило. — Ну хорошо, хорошо… Благодарю тебя. Мара улыбнулась. Нехорошо так улыбнулась. И сказала: — Рада помочь, Бор. Рада помочь.