Ведомые

Рико отличалась удивительной самоотдачей во время работы, граничащей на тонком рубеже между трудоголизмом и гиперфиксации. В преддверие окончания срока сдачи она могла забыть в пылу творчества о самых базовых людских потребностях, а после падала в голодные обмороки или начинала ловить галлюцинации разной степени бредовости от страшного недосыпа в течение двух или более дней. Не было и проблемой совместное написание мелодий, всё-таки ей часто приходилось выполнять задание в паре с кем-нибудь из своей группы, а иногда и помогать коллегам по цеху. Рико добросовестно выполняла свою часть проекта и по возможности всегда старалась помочь напарнику, если в этом был смысл. Да и Норико всегда казалось, нет ничего лучше, чем ощущение полностью выполненных планов и возможности оценить полученный результат. Всё же она была из того типа людей, что трудились не ради самого процесса, длительные мозговые штурмы утомляли её, а ради результата. Осознание полной свободы делало Рико готовой свернуть горы или поскорее сесть за новый проект, только обычно энтузиазм кончался, стоило появиться в поле зрения удобному месту для крепкого и долгого сна. — Это ведь шутка, да? Скажите мне, что это просто плохая шутка. — Не вижу причин для этого. — Как можно не знать принцип чтения нот? У вас же музыкальное образование, в конце то концов! Рико устало проводит рукой по лицу, пытаясь стереть с себя гневное выражение. Надо сделать один глубокий вдох и медленный выдох, не забывая считать про себя. Обычно, ближе к десяти, вся агрессия покидала её разум, оставляя блаженное спокойствие. С этим парнем можно считать до десяти хоть до бесконечности. Желание придушить его не отступало, а становилось отчётливее, превращаясь в какое-то маниакальное и совсем не здоровое. Рико давно поняла — криком с Амакуса ничего не сделаешь, он закроет уши ладонями и отвернёт свою прекрасную белокурую голову. В такие моменты девушка почти физически чувствовала, как в черепной коробке медленно плавился мозг. Да, она привыкла к нагловатому поведению всех коллег, и в колледже таких индивидов хватало, но Шион, совершенно невиданным образом, умудрился переплюнуть их всех. В её семье люди были абсолютно бесхитростные и готовые идти на контакт в нужные моменты, отчего у Норико на подкорке отложилась идеальная ролевая модель поведения, а тут человек почти бульдозером проходится по всем её идеалам. Шион из совершенно другой лиги. Его настроение имело тенденцию меняться от любого внешнего фактора, иногда это происходило практически мгновенно. Даже Наги не всегда успевал подстроиться под неожиданные перепады, а что тогда говорить о Рико, которая не могла привыкнуть к расписанию проживания в доме с Хэвенс. — До прихода в Рэйджинг Интертеймент я никогда не занимался специально музыкой. Пальцы мертвой хваткой цепляются за край стола, словно их хозяйка готова в любой момент безжизненно упасть на мягких ковролин под ногами. Услышанное просто не укладывалось в её голове. Рико действительно хотела верить, что всё это для того, чтобы хорошенько позлить, снова довести до ручки. Шион явно, как тогда решила Норико, делал это специально, проверяя на прочность. Чем больше Рико работала с ним, тем сильнее убеждалась в ошибочности своих предположений. Все колкие фразы исходили из самого чистого и детского желания посмотреть на чужую реакцию. — Скажите, что мне послышалось. Вас ведь не могли взять без хоть какой-нибудь базы. Это ведь основы, без этого совершенно невозможно работать. Рико пытается заглянуть Амакуса в глаза и увидеть там тень шутки. Стажеров всегда брали на определенных условиях, а тут полный ноль. Пальцы со всей силы трут переносицу, стараясь вернуть своей хозяйке самообладание. — Погоди, как вы тогда записываешь песни? Вы не смогли бы подстроиться без знания нот. — Эйчи решил эту проблему. Первое время неприятностей Шион доставлял достаточно. Он хорошо пел, неплохо двигался и выглядел достаточно примечательно, чтобы не теряться на фоне остальных парней в группе, но откровенная не подкованность в очевидных вещах и не умение находить общий язык с людьми перекрывали все достоинства. Иногда и у Эйджи сдавали нервы, и его красного до самых корней волос выводили в другую комнату успокоиться. Со временем острые углы сточились, а небольшие шероховатости больше не причиняли столько проблем. Наги в шутку называл это личными особенностями Амакуса, и Шион в это верил. Хэвенс единственные люди, которые никогда не стыдили его за то, какой он есть на самом деле. Они всё понимали, пытались ему помочь, хотя временами это было не просто. Шион особенный. Слишком особенный. — Нет-нет, так не пойдёт. Стоит отложить нашу работу на некоторое время. У нас появилась новая задача, куда более важная в данный момент. Парень удивленно моргает, пока Норико наконец находит в себе силы встать с насиженного места и двинуться в сторону выхода из своей комнаты. Теперь пришла очередь Амакуса в изумлении всматриваться в лицо Рико, чтобы понять значение сказанного. Если они не будут писать песню, тогда чем она собирается заниматься с ним? Ему не всегда был понятен ход её мыслей. Норико очевидно отличалась от всего его окружения, вышедшая из каких-то невиданных краёв простаков с горячими сердцами и отсутствием патологической хитрости. Шион был таким же, но это было настолько давно, что теперь кажется лишь ложным воспоминанием созданное сознанием. — Что вы так на меня смотрите? Будем учить ноты, а после перейдем к чтению партитур. Уж извините, но я не буду работать с человеком, который так неуважительно относится к музыке. Тонкие губы сами собой тянут насмешливую улыбку. Рико старалась не злорадствовать, только что-то внутри мерзко хихикало от глупого выражения, с которым Шион пялился на неё. Она отчетливо видела в его глазах борьбу двух желаний: согласится и послать её на все четыре стороны с такими предложениями. Вот сейчас он думает, что можно броситься к Эйчи и потребовать отчитать эту девчонку за такое. Рико тоже рассматривала подобный поворот событий. Эйчи был важной фигурой в жизни Амакуса, и стоить ему сказать «надо», как он бы сразу же двинулся в направлении указанной цели. Норико отступает назад, в надежде создать в голове идеальный план. Отори как раз находился в своей комнате, отдыхая после съёмки в утреннем шоу, если действовать немедленно, то она успеет раньше Амакуса. Они пересекаются взглядами, а после быстро подрываются и через мгновение оказываются напротив чужой двери. Никто не успевает постучаться, когда между ними начинает завязываться нешуточная потасовка. Норико силой заваливает парня на спину, прижимая его руки вдоль туловища своими ногами. Её собственные братья не раз делали подобное, чтобы хорошенько поиздеваться над рассерженной и яростно извивающийся девочкой. Шион под ней проделывал тоже самое, пытаясь скинуть Рико с себя. Может она была ниже и внешне казалась намного слабее, но Норико была далеко не городской девчонкой со спокойным детством и тихими прогулками по парку с родителями. — Давайте успокоимся и поговорим. Вот зачем в наши разборки включать кого-то третьего? Если вы перестанете так сильно крутиться и вернёте своему лицу человеческий вид, то мы с можем всё ещё раз спокойно обсудить. Ведь так приятно заниматься саморазвитием, узнавать что-то новое, да? Бесы в радужках Амакуса стали видны слишком отчетливо. Надо было что-то срочно делать, потому что в любой момент Эйчи мог выйти из комнаты или кто-то из Хэвенс вернётся, а вся драма разворачивалась на самом видном месте, около спуска с лестницы. Долгие раздумья отвлекли её на несколько секунд, чем Шион успевает воспользоваться и поменять их текущее положение. Переворот оказался неожиданно резким, отчего левая сторона тела тут же заныла тупой болью. — Можно было и аккуратнее. Не срываться на крик казалось для Рико невыполнимой задачей. Она со всей силы сжала зубы, ощущая, как свело челюсть от напряжения, шипя каждое слово Амакуса в лицо. У неё может и получилось бы снова оказаться сверху, стоит точно ударить в районе плеча, чтобы Амакуса потерял опору на одну из рук, но её запястья почти сразу же сжали чужие ладони. Рико дышит так часто и тяжело, что Шион ощущает горячее дыхание на собственном лице, а глаза напротив кажутся ещё темнее, чем обычно. — Для запуганного зайца в тебе слишком много мощи. — Наклонитесь поближе и скажите это ещё раз. Рико дёргается вперёд, злобно клацнув зубами у самого носа Амакуса. Она и не надеялась, что хоть что-то сможет из своего положения, хотя внутри всё равно теплилась надежда совершить что-то из списка «Возможная месть для Амакуса-сан». Они ещё долго сверлили бы друг друга тяжелыми взглядами, если бы не открывшаяся напротив них дверь. Эйчи упорно игнорировал весь шум за пределами его комнаты, но, посторонние звуки начали становиться всё более настойчивее, и его терпение окончательно лопнуло. Открывшаяся картина удивила его совсем немного. Он понимал, в коридоре происходит бурное выяснение отношений. Такое для него не в новинку, в конце концов в Хэвенс собраны люди с настолько разными темпераментами, а такая смесь рано или поздно легко может детонировать. Случались драки. Причем инициаторами становились самые безобидные из возможных. Ван чуть больше полугода напоминал Эйджи о том происшествии с кружкой. Она разбилась всего в паре сантиметров от его головы, и в тот день Кирюин окончательно понял, шутить хоть с кем-то с фамилией Отори не самая лучшая идея. Парочка перед ним не сразу отвлеклась от своего увлекательного занятия, позабыв, что они устроили бои без правил прямо на проходе, Эйчи пришлось деликатно откашляться, пытаясь хотя бы таким образом обратить на себя внимание. — Надеюсь я услышу объяснение всему происходящему? Эйчи был хорошим лидером. Он давно подавил в себе любые необдуманные эмоции при ситуациях на грани бедствия. Наверное, единственный раз его подвели нервы, когда на кону стояла и дальнейшее будущее группы, и возможность дальше работать с его Музой. Он ещё долго не мог найти себе оправдание, стыдливо прячась от лишних глаз время от времени. Нет прощения его греху и слабости, а значит он может попытаться вернуть всё на первоначальную точку, однако пока никак не двигаться дальше. В данный момент ему было тяжело вымолвить хоть что-то, всё же не каждый день такое представление разворачивается прямо на его глазах. Спустя полминуты Шион наконец осознал, что их небольшой конфликт стал интересным зрелищем для неприглашенных гостей. Рико долго пыталась подобрать синоним к тому цвету, который окрасил щёки Амакуса в одном мгновение. Ярче, чем распустившийся мак, и насыщеннее самого спелого «Ред Чиф*». Парень на ней что-то невнятно бормотал, силясь придумать оправдание, потеряв бдительность. Норико аккуратно высвободилась из захвата, не прикладывая особо усилий, а после один движением скинула с себя оторопевшего парня. Он продолжал тараторить себе под нос несвязный бред, но теперь на расстоянии вытянутой руки от девушки. Её в данной ситуации ничего не смущало. Она знала, что так и будет ещё до того, как повалила Амакуса на спину. Бредовые ситуации её постоянные спутники, а значит и пенять на судьбу не было смысла. Они встречаются с Эйчи взглядами, и вся прежняя уверенность покидает Рико. Она не сразу замечает, как губы шевелятся сами собой. В голове у неё откровенный вакуум без мыслей и остатков благоразумия. — Я понимаю, что сейчас лезу не в своё дело, но почему вы не обучили Амакуса-сан элементарной музыкальной грамотности? Отори-сан, вы же знаете, что он не умеет читать ноты, но всё равно каким-то образом умудрились это скрывать. Эйчи смешно. Он не поражен тем фактом, что этому глупому созданию никогда не понять нечто столь очевидное. У него в принципе нет желания разжевывать элементарные вещи, тыкать пальцем в факты на поверхности. Любой бы мог что-то заметить, если долго будет общаться с Амакуса, но только не она. — Разве не ясно? Шион совершенно другой, он сильно отличается от таких, как ты. — Как я? Светлые брови невольно хмурятся, отчего взгляд у Рико становится неимоверно тяжелым. Ей давно стало понятно отношение Отори к себе. Она просто пыль под его начищенными до блеска туфлями. Эйчи не разговаривал с ней, делал вид, что её в принципе не существует в пределах видимости, а уж им приходилось говорить, то это больше напоминал диалог со стенкой, так как ответа от Отори слышно не было. Раньше Шион казался ей неприступной скалой, то на деле это оказалось небольшой кучкой из нервов и запутанных мыслей. Он сидит перед ней красный от самого основания шеи до прелестных островатых ушей, и больше девушке не видится в нём прежняя угроза. Рико отчётливо осознавала, что настоящее покорение вершины предстоит впереди. От этих мыслей её неприятно мутит. Она просто хотела тихо работать, выйти замуж после двадцати пяти и родить прелестную двойню, но за несколько месяцев жизнь растоптала каждый из её пунктов для идеального будущего. Такими темпами ей вряд ли получится дожить до двадцати одного. — Ты не мыслишь дальше собственного носа, и это очень хорошо видно. Что тебе даст это бесполезное занятие? Чего ты вообще собираешься добиться своим постоянным надоедливым поведением? Глаза за очками злобно блестят, подобно пасмурному небу с грозовыми облаками, в любой момент готовившимися выпустить молнию. Ей хочется пристыженно попятиться, скрыться в пределах своей комнаты и не выходит оттуда ближайшие недели две, но было бы глупо отступать на середине пути. Ногти впиваются в грубоватую кожу ладони, а Норико наконец собирает в себе остатки прежней смелости. — Я прекрасно осознаю причину своих поступков, а вы? Ограждаете его, подобно маленькому ребёнку от любого стресса и трудностей, разве не понятно, как сильно это вредит и калечит. Что он будет делать, когда Хэвенс распадутся? Слова покидают её рот быстрее, чем она успевает сообразить. Шион подскакивает неуклюже, напоминая собой сломанную в шарнирах куклу. Рико хочет сорваться следом, но левую ногу прихватывает судорога и она заваливается обратно на холодный пол. Им с Эйчи остаётся наблюдать, как Амакуса спешно покидает зону их видимости, а после, если верить звукам, и дом. — Надеюсь ты довольна. Эйчи бросает на неё последний взгляд, и спешно спускается следом за товарищем, не теряя надежду догнать его. От этого на душе становится лишь хуже. Выплесни он всю свою злость, то с лёгким сердцем можно было бы забыть о случившемся. Обиженно воротить носиком в ответ, ведь ей также досталось, хотя всё совершенно не так. Нижние конечности не слушались, утратив возможность двигаться. В мыслях каша, а перед взором чужие слёзы. — Более чем. Небо стремительно темнело, опуская на землю вечерние сумерки. Шион так и не вернулся. Поиски Эйчи так же не принесли никаких результатов. Он долгие четыре часа обходил все ближайшие окрестности, но это было бесполезно. Могло сложиться впечатление, что Шион просто испарился среди одинаковых шикарных домов и красивых палисадников. Стараясь себя успокоить, Рико раз за разом перебирала клавиши на синтезаторе. Это была единственная вещь, которую она смогла забрать с собой. Обтесанный по краям из-за частых падений, не такой угольно чёрный, при этом всё равно сохранивший свой презентабельный вид, а ещё он являлся самой первой покупкой, которую Норико совершила за собственные деньги. Единственная материальная вещь, за которую она держится до сих пор. Кику какое-то время немного ревновала подругу к несчастному куску пластика, ведь иногда Рико так любовно обнимала синтезатор, словно на его месте находится живой человек. Он помогал ей успокоиться и привести мысли в порядок, хотя этого явно было мало. Мелодия выходила нескладная, напоминая скорее вой диких кошек весной под окнами, а не идеально подобранные между собой звуки. — Надо было пойти его искать, а не отсиживаться. На последних нотах пальцы промахиваются мимо нужных клавиш, и по всей комнате раздался длинный протяжный гул. Перед Рико всё плывёт из-за слёз. Ей себя жалко. Отвратительное чувство собственной глупости и беспомощности терзало её уже давно, стоило только переступить порог этого злосчастного дома. Будь в ней хоть капля мужества, то этого бы никогда не случилось. Теперь же ей удалось испортить жизнь и себе, и совершенно чужим людям. От тихих всхлипов Рико переходит к ужасным рыданиям. Она с детства привыкла лить слёзы бесшумно, чтобы не мешать никому, так и сейчас из её рта не выходит ничего кроме еле слышного скулежа. Норико со всей силы давит ладонями на глаза, чтобы хоть так остановить этот неукротимый поток влаги. Если сейчас не обуздать чувства, то всё это могло затянуться не на один час. От безуспешных попыток успокоиться её отвлекает очень бодрый стук в дверь. — Ри-чан, я знаю, что ты у себя. Открой дверь, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить. — У меня нет настроения на разговор. — А у меня есть, так что тебе лучше открыть самой, пока я не пошёл просить у Эйчи дубликат ключей от твоей комнаты. Рико поспешно вытирает мокрое лицо краем футболки, надеясь скрыть следы своей истерики. Ей получается мимоходом глянуть на себя в зеркало. Глаза ужасно опухли, и теперь напоминали собой две узкие щёлки с красноватой серединой от полопавшихся капилляров, а на щеках отчётливо были видны полосы от слёз. Тут и гадать не надо, чтобы определить её внутреннее состояние. Ван не дожидается, когда ему полностью откроют дверь, и входит в комнату быстро и уверенно, сразу усаживаясь на край кровати. Он тоже выглядел не так блестяще, как обычно. Слегка смуглая кожа стала непривычно бледным, а пальцы нервно перебирали пуговицы на отлично сидящей на нём рубашке. Рико закрывает за мужчиной дверь, а после садиться на прежнее место, будто ей и не приходилось всего секунду назад вставать. — Произошедшее сегодня очень сильно меня удивило. Ты не похожа на человека, который так просто может сказать нечто ужасное столь прямо, тем более своему верному товарищу и почти другу. Ван снова натягивает привычную сахарную улыбку, наклоняясь корпусом чуть вперёд, пытаясь сократить расстояние между ними. Только его светлый глаза не лучились добродушием. Перед этим взглядом Рико хотела съежиться до размеров атома, слиться с пространством комнаты в одно целое, сделать что угодно для того, чтобы не чувствовать, как в ней практически пытаются проделать дырку. — Но это была правда. Хэвенс не может существовать вечно, рано или поздно кто-то решит уйти в соло, а без одного участника Хэвенс уже не Хэвенс. Амакуса-сан должен помнить об этом. Мне не хотелось его обижать. — Ри-чан, ты знаешь, что благими намерениями ничего хорошего не добиться? Шион отличается от тебя, от меня и, скорее всего, от каждого человека в этой стране точно. Норико пытается сдержать скептичное выражение лица. Такой глупости она давно не слышала. Для любого очевидно, что все люди разные, и как можно с такой серьёзной миной утверждать такую околесицу надо ещё постараться. — Я не понимаю к чему это всё. — Просто пытаюсь подвести тебя к мысли, что тебе стоит перестать смотреть на всё со своей колокольни. Мы прекрасно понимаем твоё эмоциональное состояние, но под давлением находишься не ты одна. Я предлагаю спуститься вниз и всё хорошо обсудить, а после пойти поискать нашего друга ещё раз. Её ужасно трясло. С каждой новой фразой всё больше и больше, отчего пальцы на здоровой руке практически побелели, так сильно она сжала ткань своих хлопковых штанов. Эти разговоры, словно с маленькой несмышлёной девочкой, и тон полный снисхождения практически придавили Рико к стулу. Ван никогда не будет относиться к ней подобно равной. Даже если она сможет прыгнуть выше собственной головы, она всё равно останется просто и глупой композиторшей, которую случайно занесло в их тихую гавань. Они семья, а Рико дикая собака, что пытается пригреться у ног случайных прохожих. Наверное, у неё не было другого выхода. Единственный шанс реабилитироваться и может закопать обиды раз и навсегда. Норико хватает кофту со спинки стула, стараясь делать это максимально точно, чтобы Ван не успел её остановить, и так же резво покидает комнату, практически перейдя на бег. Она имела слабое представление о том, где Шион мог находиться, но решила доверится своему чутью. Коль судьбе будет угодно, то она обязательного его встретит. Ван одобрительно кивнул сам себе, стоило силуэту Норико пропасть за дверным косяком. План мог и провалиться, если бы его зайчик решила поступить по уму, а не нестись сломя голову в неизвестном направлении. Мужчина лениво поднялся с кровати и устало потянулся, на сегодня его работа закончена и теперь осталось надеяться на красноречивость Норико и вменяемость Амакуса. Покидая чужую комнату, Кирюин плотно прикрыл дверь. — Ты точно уверен в своём плане, раз выходишь с таким довольным лицом. Эйчи стоит всего в метре от него, недовольно скрестив руки на груди. Суровый начальник, поймавший сотрудника на воровстве. — Разве могли быть сомнения. Ри-чан истинный зайчонок до мозга костей. Я перекрыл один выход, и она побежала в противоположную сторону. Думаю, её больше пугала возможность снова с тобой встретиться. Кирюин смеётся, а Эйчи не может не улыбнуться в ответ. Может он действительно с ней строг, хотя ситуация получилась слишком двойственной и сложной. — Ничего, это я в состоянии поправить, пусть всё придёт в норму. Отори поправляет очки привычным движением, не переставая улыбаться. Если этим он сможет стать ближе к цели, то цена не так уж и высока. Работать с их головной болью придётся вне зависимости от его желаний. В какой-то момент все здания вокруг Рико начали сливаться в однотонную картину. Она не гуляла по этому району, ведь какой смысл, забирают её практически с порога и удобно усаживают в машину. Где-то за белоснежными крышами Норико видела кроны высоких деревьев, и интуиция тянула её туда со страшной силой. В другой ситуации она, наверное, подумала бы дважды перед тем, как идти в лес вечером, когда солнце практически скрылось за горизонтом. В голове крутились мысли, что Шион там один. Сидит где-нибудь и проклинает её до пятнадцатого колена, а в перерывах между порчей ёжится от прохладного ветра. Дни выдались удивительно холодными для ранней осени, отчего на улице без куртки было находится невозможно. Пару поворотов и Рико оказалась около прилесья**. Ещё несколько минут назад она была такой уверенной, но, находясь перед грозно возвышающихся над ней деревьями, Норико поубавила пыл. Она в принципе видела тропинку между стволами, только пошёл бы по ней Шион. Помявшись немного, Рико решительно двинулась по протоптанной дороге. Лес не был таким густым, как она себе представляла. Остатки дневного света легко проходили сквозь листву и идти было практически не страшно, не будь вокруг столько всякого постороннего шума. Рико понимала, что здесь обитают животные, пусть и совсем крошечные, и человека она легко бы заметила. Вокруг нет кустов и деревья имели между собой приличное расстояние, однако сердце продолжало болезненно ёкать от каждого звука. Вздрагивая от любого шороха, Рико наконец добрела до конца тропы. Она резко обрывалась и переходила в низкий склон. Такие обычно вели на мелкие речушки или озерца, впереди Рико видела кусты и очередные макушки деревьев. Решение спокойно спуститься отпало у Норико сразу, если медлить, то есть больше шансов покатиться кубарем вниз. Она хорошенько размяла ноги, готовясь красиво проехаться по рыхлой земле, как во времена своего детства. Её тело идеально знало, что нужно делать, ведь такие вещи давно стали для Рико рефлекторными. Она совершает небольшой разбег, чтобы набрать скорость, и всего за пару секунд оказывается у подножья. В ногах до сих пор чувствовалась неприятная вибрация от быстрого трения между подошвой обуви и кучей мелких камней. Её снова ждала дорожка, не так чётко очерченная, подобно прошлой, да и была она намного короче. Всего несколько метров, а после обрывается около небольшого ручья. Света здесь было меньше, а кустарников в два раза больше. Они практически переплетались тоненькими веточками между собой, создавая непроходимое препятствие. Девушка оглядывается назад, в надежде оценить крутость склона. Обратно по нему она вряд ли поднимется. — Ну что за чёрт. Сама я вряд ли найду выход обратно. Рико приходится доставать телефон, чтобы включить фонарик. Без него легко можно споткнуться о какой-нибудь торчащий корень или большой камень. Она не доходит до берега, наконец замечая недалеко от себя их потеряшку. Шион безразлично смотрел куда-то вдаль. Его не интересовало ничего, кроме проглядывающегося в зелёном куполе неба. — Ну и нашли вы себе место. Тут же всякой мерзкой живности просто не счесть. В подтверждение своих слов Рико звонко хлопает себя по руке, и мёртвая тушка комара замертво падает на землю. Амакуса не поворачивается, но лицо его перестаёт быть таким одухотворенным, как секунду назад. — Не делайте вид, что меня тут нет. Все о вас очень волнуются. Отори-сан места себе не находит, он весь день провёл в поисках вас. Странно, что он не решил сразу прийти сюда, это был достаточно очевидный маршрут для поисков. Вы весь промёрзли на земле сидеть, так что пошлите скорее. Её заботливый тон не трогает Амакуса. Он продолжает делать вид, что до сих пор сидит совсем один и никакие надоедливые девчонки не жужжат у него над ухом. Если можно было бы, то Шион хотел бы переродиться рыбкой. Можно самой некрасивой и бледной, главное жить в толще воды, где не слышно этого мерзкого голоса. — Понятно. Хорошо, тогда посидим вместе. Рико присаживается рядом, не забывая выключить фонарик и убрать телефон в передний карман штанов, подтягивая ноги к груди. Не находясь слишком близко, она всё равно чувствует вздрагивание парня от каждого сырого дуновения воздуха со стороны источника влаги. Рико колебалась. Ей не жалко поделиться кофтой, но это могло не на шутку его разозлить. В этот раз жалость оказалась сильнее логики, и мягкая ткань бережно легла на плечи Амакуса. — Не скидывайте. Вы достаточно долго просидели здесь, так что лучше попытайтесь согреться. Рико старалась не смотреть на своего молчаливого собеседника, краем глаза всё равно внимательно следила, как он недовольно продевал руки в зеленые рукава. Женский свободный кардиган смотрелся на неё слишком хорошо. Несмотря на то, что этот цвет не шёл Амакуса, делая его кожу ещё более бледной с болотным подтоном. — Вы ещё не готовы поговорить? Мы можем просидеть тут всю ночь. Разве не лучше оказаться в мягкой постели? Так как вам всё равно на меня, то подумай об остальных. Вы ведь даже телефон не взяли с собой. Не увидев никакой реакции, Норико пощёлкала пальцами прямо перед носом Амакуса. И снова ничего. Ожидаемо. Рико громко вдыхает воздух через нос. Ей надо было как-то его расшевелить, а грубой силой такое не провернёшь. Весил Шион на килограмм пятнадцать больше, чем сама Норико***. — Можешь не утруждаться, сам пойду. Амакуса поднялся одним размеренным движением, будто только и ждал момента наконец медленно побрести в сторону дома, а Рико остаётся глупо хлопать глазками на такую внезапную перемену. — Нет, погодите. Давайте поговорим, как взрослые люди. Объясните мне наконец, что с вами. Я мало понимаю в случившемся, но ведь вы даже не попытались. Быстро подскакивая, Норико семенящим шагом спешит за своим собеседником. Так просто он от неё не отделается. Шион выдыхает. Спокойно и медленно. Ему никогда не нравилось рассказывать подробности своего здоровья и каким образом в его голове происходит мыслительный процесс. Это было для него чем-то обычным, но для большинства казалось попыткой Амакуса привлечь чужое внимание или выставить себя необычным. Если бы Шион мог, то давно стал бы самой заурядной личностью во всей Японии. Не хуже и не лучше, чем все остальные. Мир вокруг него отличался от мира других. Он делал выводы иначе, чем остальные вокруг него. Вся его жизнь одна большая насмешка над формальностями целой вселенной. И всё это ему нужно показать такой, как Норико. — Тебе просто придётся принять этот факт. Я вряд ли смогу тебе донести чувства, что терзают листья на дереве Амакуса. Даже сами звёзды на небосклоне не в состоянии тебе об этом поведать. — Звёзды вряд ли могут хоть кому-то что-то объяснить. Идти в тишине было мало комфортно. Рико старалась придумать любую тему, чтобы начать разговор. В голову ничего путного не шло, лишь всякая околесица для диалога с пятилетками. Без особой нужны Шион редко открывал рот, иногда переговариваясь с Хэвенс с помощью каких-то телепатических сил. По-другому Норико никак не могла толковать тот факт, что ребята понимали сложные вещи по одному взгляду Амакуса. Таким даром она не обладала, так что приходилось выкручиваться. — А почему мы идём вверх по реке? Разве дом не в противоположном направлении? Шион остановился слишком резко, и девушка врезается ему в спину. — Там находится лестница и подъём к местному парку. Ты разве не так сюда добралась? — Нет конечно, я же к вам подошла с другой стороны. — И как ты оказалась внизу? На секунду Норико засомневалась в своём маленьком приключении, настолько тон голоса Амакуса был удивленный, будто других вариантов попасть к нему не было в принципе. — Сначала я была в лесу, там по дорожке дошла до склона, а после просто спустилась вниз. Знай я, что здесь есть парк, то не пошла бы бродить вечером в таком жутком месте одна. — Ты пошла в незнакомый тебе лес, чтобы найти меня, и при этом ты точно не знала окажусь ли я там? В лунном свете Амакуса становилось абсолютно нереальным. Фиалковые радужки, которые по цвету раньше казались дешевыми стеклянными шариками, теперь сияли в сумраке не слабее спутника Земли, и наблюдали за ней со странным скептицизмом, пытаясь вычленить в её фразах ложь. Рико не выдерживает первой и стыдливо отворачивается. — Не знаю, что вы себе придумали в голове, у меня нет смысла врать. Я волновалась, хотела извиниться, но было стыдно идти вместе с Отори-сан. У меня получилось обидеть всех и сразу. Хотя, мне до сих пор непонятно, что конкретно вызвало такую реакцию. Я правда надеюсь, что наступит момента и вы сможете рассказать всё. Мы в одной лодке, и лучше, когда все гребут в одном направлении, понимаете? Рико, осознавая всю бесполезность своего поступка, делает шаг в сторону и аккуратно берёт Амакуса за руки. Теперь они стояли друг напротив друга, и Норико хотела окончательно провалиться сквозь землю. Вся эта сцена походила на кадр из дешёвой дорамы, и от этих мыслей ей безумно тяжело не рассмеяться. — Давайте перестанем быть злыми и будем добрыми и хорошими? Если вы не перестанете относиться ко мне, как к лишней, то я так и останусь незнакомкой. Нас связывает нечто большее, чем музыка и совместная работа. Чужие холодные пальцы всё жёстче сжимали её ладони. Все, что она не успела договорить, застряли где-то в горле, а кровь давно прилила к голове, отчего остальные конечности немели. У неё получилось достучаться, только теперь была большая вероятность спугнуть Амакуса. Он так преданно вглядывается в неё, внимая каждому новому слову, что права на ошибку у Рико не было. — Разве не очевидно, что сами звёзды свели наши дороги? В нашем мире ничего не происходит просто так. В судьбу Норико не верила. Она всегда относила себя к людям здравомыслящим и живущим в настоящем, а все бредни о предопределении и злом жребии пусть оставят себе писатели и певцы. Но сложившаяся ситуация от неё требовала говорить то, что от неё желают услышать. Рико смогла уловить суть Амакуса. Не раскусить его до конца, как крепкий орешек под жесткой скорлупой, но прийти в обобщённым выводам. Шион мыслил другими категориями и существовал где-то в безвоздушном пространстве между Марсом и Венерой, так что земными методами ему не заговорить зубы. — Я ощутила это ещё в самую первую нашу встречу, но вы так сильно меня отталкивали, что мне ничего не оставалось, как просто отступить. Я полностью открылась вам, надеюсь, что и вы сможете показать мне свою другую сторону. — Я наконец понял. Шион улыбнулся ей впервые. Уголки бескровных губ слегка поднялись вверх, но вот смотрел он на Рико непривычно тепло. Не было ни злости, ни отвращения и никаких стандартных ноток усталости. — Я вам не враг. Дайте мне шанс научить вас чему-то новому, а после можете сделать окончательный вывод. Не дожидаясь ответа, Рико снова начинает движение в сторону лестницы, мягко потянув Амакуса за собой. Он даже не сопротивлялся, принимая роль ведомого. Неспешным шагом они поднялись наверх и немного прогулялись по парку. Выглядел он, как облагороженный участок леса с каменными дорожками и милыми лавочками из светлого дерева, а после направились к дому. На протяжении всей их прогулки Шион больше не проронил ни слова, продолжая крепко сжимать девичью ладонь. Он ощущал себя странно. Подобное чувство посещало его во времена работы над песней вместе с Айдзима. Это был не стыд, а нечто более глубокое и сложное. Ему ещё предстояло разобраться со всем ворохом непонятных эмоций, но сейчас у него не было на это никаких моральных сил. Стоять на ногах ему помогал мягкий голос Рико, не давая забыться. Она говорила всякую чушь, комментировала всё увиденное, будто только вчера покинула пещеру. — Мы почти дошли, так что можете меня отпустить. Рико аккуратно освобождает руку из чужих пальцев. Надо было сказать что-то перед тем, как они окажутся внутри дома. Эйчи вряд ли смягчиться от её добродетельного порыва, а Ван с Эйджи наверняка будут ругаться, на улице стояла полноценная ночь. На языке вертелось нечто нужно и необходимо, но сформулировать не получалось. — Я хочу оставить обиды за пределами нашего дома. Знаю, мы уже говорили об этом, но тогда это было временное перемирие, а сейчас всё более чем серьёзно. Я хочу поднять Хэвенс на самый верх, куда мальчишки из Стариш никогда не смогут взобраться даже с самым взрывным хитом. — Такие громкие слова могут сорвать множество листьев, но не более. Подкрепишь ли ты их делом? Вот в чём главный вопрос. — Две песни уже готовы, ваша на середине, остальные лишь вопрос времени. Мы успеем к сезону Рождества и тогда выпустим альбом, а к Новому году выпустим специальный сингл. Тихий смех неожиданно прорезает молчаливость вечера. Шион держался до последнего, умиляясь такой решительности. Сроки были крошечные, а эта неразумная девчонка сократила их почти в два раза. Альбомы могли писаться годами, а за полгода из себя можно было максимум демку выдавить. За четыре месяца полноценные семь песен и праздничный сингл. Очевидное сумасшествие. — Можете смеяться сколько угодно, только вот сказанное обязательно исполнится. Вы видели скорость моей работы, так что глупо отрицать мои возможности. Я не Нанами Харука, но обязательно стану лучше и тогда уже точно посмеёмся все вместе. Шион не сводит с её лица взгляда. Может это лишь игра света от тусклых фонарей, а может его воображение разыгралось, превращая круглое личико Норико в нечто ангелоподобное. Светлый пушок небрежно торчал из расхлябанных кос, создавая вокруг её головы что-то похожие на святой ореол. Амакуса рефлекторно протирает глаза и наваждение его покидает. Перед ним снова нагловатая композиторша, ну и уж точно не ангел. Он поднимает голову вверх, надеясь увидеть первые звёзды. Может они смогли бы ответь на самый главный вопрос: почему небеса продолжают испытывать его. Но никаких далёких светил чужих планет не было видно, только мутные облака медленно плыли своею дорогою. — Лишь млечному пути решать кто достоин, а кто нет. — Амакуса-сан, вам голову не припекло, пока вы прятались? Пошлите уже домой, звёзд, и тем более млечного пути, всё равно не видно.