Ведомые

Закатное солнце неприятно припекало голову, и Мое нервно поправляет поднявшуюся панамку, чтобы скрыть от настырных лучей как можно больше незащищенных участков. Телефон весь день безмолвно пролежал в кармане штанов, а значит Рико либо не вернулась и где-то гуляет, либо случилось что-то очень нехорошее. По-детски милая традиция у них образовалась ещё с сожительства в общежитии — звонить по приходу домой и отчитываться о прошедшем за день. Так было спокойней и на сердце сразу становилось легче. Норико была слишком тревожной, чтобы так просто игнорировать любую возможность подтвердить, что с подругой всё в порядке. Кику может и постаралась бы узнать причину столь странных пунктиков в голове девушки, но не в её правилах копаться в душе и вываливать наружу всё дерьмо наружу. У всех свои скелеты в школу, а её и своих хватало с лихвой. Чтобы пройти к их дому, приходиться обойти несколько жилых построек и быстрым шагом пересечь парк, а оттуда уже по оживленной улице и завернуть за угол около магазина с продуктами. Им однозначно повезло найти квартиру недалеко от ближайших станций и остановок, но никто не сказал о сомнительной репутации, что ходила вокруг этого района. И ведь сошлись звёзды так, что в день просмотра нового жилья никого из соседушек дома не наблюдалось. Один отбывал срок за пьяный дебош в небольшой пивной, а вторая получала своё законное лечение, ожидая улучшений состояния. И даже после их возвращения на этаже царила тишь ещё каких-то три дня, а после и сосед привёл дикую бродячую собаку, которую назвал Дайчи, и, славная на первый взгляд, женщина начала вести себя странно. Мое пыталась подобрать другое съемное жильё, только цены ломили такие, что им дешевле было жить в картонной коробке под мостом. Зарплата тоже не давала никаких надежд на безбедное будущее в туманном когда-нибудь. Они с Рико трезво оценивали свои таланты и первое время выживали лишь на постоянные халтуры. Накагава бегала по зажиточным свадьбам, играя выданный ей список песен и иногда, за определенную денежку сверху, могла выдать что-то на заказ. Кику же зарабатывала сборкой треков из сэмплов, аранжировкой и помощью в записи при отсутствии свободных рук. Выходило не очень много, но с миру по нитке и на ужин у них не только рис. Мое сразу замечает зашторенные окна и ускоряет шаг. Поднимаясь по узким ступенькам, Кику молила всех божеств, чтобы не увидеть то самое зарёванное лицо. Два оборота ключей в замке, и она уже стоит посреди квартиры. Свет был выключен и единственную комнату освещал лишь тускло мерцающий монитор, а нечто завернутое в одеяло не переставая всхлипывало и очень много шмыгало носом. — Потому что вы наши друзья, Каору-сан, Мичиру-сан! Кику не смогла выдавить из себя ничего больше, чем обречённый вздох. Оправдались худшие предположения. Она снимает обувь и скидывает панаму на небольшой столик около двери, а после быстро пересекает разделяющее их с Рико расстояние, присаживаясь рядом на край дивана. — Ты опять пересматриваешь Хорошенькое лекарство? — Ага, мой любимый сезон. — Ты же знаешь, что Харткэтч всё равно лучше. Под одеялом звук рыданий начал прибавлять в громкости, а после перешёл совсем в бессильный вой на грани истерики. Промахнулась. Обычно Рико сразу начинала спорить и доказывать, что Сплэш Стар является самым продуманным и идеальным сезоном из всей франшизы, но сегодня не было ни возмущённого бухтения, ни огромной лекции о том, как подруга сильно заблуждается. — Это конец, Кику. Я сегодня была в кабинете Отори, а там Хэвенс. На меня словно ушат грязи вылили, а после выставили на всеобщее обозрение. Они меня живьём сожрут, Кику! Рико замолчала на несколько секунд, а после нервно закопошилась среди множества складок своего убежища, чтобы через секунду вытащить голову с взлохмаченными волосами и воспаленными красными глазами. Вид был у неё настолько жалкий, что Мое не удержалась и обняла подругу за плечи. — Отори мне чётко дал понять, что если я не справлюсь, то стоит искать новое агентство. Полгода очень щедрый срок для работы, но где гарантия? Месяц в топ десять! Это невозможно! Нет, возможно, но в моём случае невозможно. Тебе придётся тащить нашу семью одной, Кику! Я стану для тебя обузой, а после сопьюсь из-за своего грандиозного провала. Начну тебя бить и в один прекрасный день я вернусь домой, а ты уже уехала к маме и забрала наших детей с собой. Мое через силу сдерживала желание дать Рико хороший подзатыльник, дабы прекратить весь тот словесный водопад из несуразности и истерических ноток на грани крика. — У нас нет детей. — Боже, мы даже не завели их с тобой. — Рико, мы обе девушки, у нас не может быть общего ребёнка. Накагава замерла на несколько секунд, а после перевела взгляд полный недовольства на напряженную соседку. Она снова над ней издевалась. Начинала говорить несусветную чушь и ждала, что поток глупых мыслей будет подхвачен. Слишком много странных привычек скопилось в Рико за двадцать лет, и страшно было представить в какие бзики это всё выльется в будущем. Но в одном Мое не сомневалась — Норико в старости будет той самой сумасшедшей бабкой, что разговаривает с птицами и рассказывает пугающие истории пятилеткам. — Я знаю. Мне просто надо выплеснуть напряжение. Прости, что попала под горячую руку. Мне правда страшно. Эта работа мой билет в один конец, только я не знаю, что ждёт меня на месте прибытия. Если всё получиться, то мы сможем съехать отсюда и жить в хорошем месте, может даже отказаться от непостоянного заработка. Мне эти торжества уже поперёк горла стоят. — Зато сколько еды приносила после них. Норико устало улыбается, заваливается на бок, накрывая одеялом вместе с собой ещё и Мое. Внутри очень жарко, и контакт кожа к коже получается липким и неприятным. Словно к телу поднесли скользкую лягушку. — Будем надеяться на худшее, а лучшее само придёт. В назначенную менеджером Хэвенс дату Рико трясло, как во время лихорадки. Она всматривается в своё отражение в зеркале, а после устало закрывает лицо руками. Юбка на узких бедрах болталась, как флаг в бушующий ветреный день. Было очень наивно предполагать, что одежда Кику будет ей впору. Да, она ниже на целых двенадцать сантиметров, и даже смотрелась на фоне этого более миниатюрно, но субтильной её можно было назвать с натяжкой. И даже юбка «солнце» не могло скрыть такую огромную разницу в размерах. Просто отличный план был отправлен на помойку из-за жестокости судьбы и непредусмотрительности. Ещё перед сном Рико мечтательно представляла, как явиться на первый день совместной работы в образе серьёзной девушки и опытного композитора. Чего таить, в её гардеробе не найдется и пары туфель, лишь кроссовки на высокой платформе да видавшие виды босоножки, что больше напоминали очень странные кроксы. С вешалки стягивается безразмерная рубашка с велосипедками, а в другом углу комнаты Мое вздыхает так, чтобы её было отчетливо слышно. Сколько ни старайся, но в чужую шкуру всё равно не влезешь. Классический набор одежды, состоящий из офисной юбки и блеклой блузки, на тонкокостной Рико смотрелись, как детское платье на взрослой даме — совершенно неуместно и чужеродно. — Ты пришла на встречу с боссом в комбинезоне с пятнами от краски, а теперь пытаешься сделать вид, что этого совсем не было. Расслабься, им всё равно на тебя. Кику довольно делает глоток прямо из горла бутылки, когда Норико поворачивает голову в её сторону и строит самую злую гримасу, на которую она вообще была способна. Девушке откровенно смешно от такой напускной обиде, и она заливает громким абсолютно беззлобным смехом. Рико сдерживает себя лишь на пару секунд и отвечает на неожиданный порыв веселья. Им было невозможно злиться друг на друга. Слишком долгое проживание под одной крышей сточило все острые углы, оставив после себя лишь смутные воспоминания громких ссор и долгих обид. Встреча была назначена в одном из тысячи кабинетов для совещания в здании агентства. За все два года работы Накагава побывала лишь на пяти этажах, при том, что на одном располагался кабинет директора, а на другом огромный буфет для такого же огромного коллектива. Можно, конечно же, позвонить менеджеру группы, так как он и назначал встречу, но Рико было настолько стыдно признаться в своей некомпетентности, что предпочтительнее молчаливо самой произвести поиск загадочной комнаты с длинным порядковым номером. Расспросы знакомых тоже не дали никакого результата. Из них мало кто покидал свои репетиционные, а некоторые ещё реже вообще появлялись на рабочем месте, отдавая предпочтение родным стенам. Пришлось приехать на добрых полчаса раньше и с диким смущением нажимать на кнопку всё нового и нового этажа, надеясь наконец найти нужное помещение. И лишь на девятнадцатом нашлась хитрющая табличка с номером «аквариума». Внутри было пусто и душно, если не сказать даже слегка пыльно. Видно уборка проводилась пару дней назад или поток людей тут был такой большой, что за ночь вся оставшаяся от них грязь осела тоненьким слоем по поверхностям. Рико усаживается за один из множества стульев, складывая руки перед собой на столе, и внимательно вглядывается в светлое летнее небо. Ни облачка, только бесконечная синева и нежно-белые разводы на чистейшем холсте. Они опаздывали. — Прошу прощения, задержались на записи утреннего шоу! Дверь распахнулась с таким громким стуком, что Рико вздрогнула и резко обернулась, думая увидеть там кучу осколков оставшиеся от стены и двери. В проёме стоял Наги, как обычно тянувший ехидную улыбку, и парень, которого Накагава видела впервые. Всё в образе незнакомца неизменно притягивало взгляд, отчего Рико старалась не пялиться слишком открыто. Он явно не был айдолом, так как в этом случае она могла бы вспомнить это лицо среди длинной череды постеров и рекламных афиш. А их, даже в небольших репетиционных, было через чур много. — Вы Накагава Норико? Приятно познакомиться. Я Ямабуки Мэгуру — менеджер Хэвенс. Ты такая молодец, что пришла рано. У меня всегда были проблемы с тайм-менеджментом. Звучало бы смешно, если не было бы так грустно. Весь путь до своего места Мэгуру говорил без остановки, слегка запинаясь и не скрывая своего нелитературного диалекта. Нечто несоединимое с его примечательной внешностью и ладным станом, словно сквозь весь позвоночник проходил железный прут, что не давал ссутулиться. Микадо усаживается напротив неё, демонстративно откидываясь на спинку и расслабленно положив ладони на колени. Видно только Рико тряслась внутри, подобно листу в сезонную грозу. — Можете не обращать на меня внимание. Просто хочу пронаблюдать за работой и отчитаться господину Отори. Парень успокаивающе улыбнулся. Очень широко и открыто, отчего Рико неловко отвела взгляд. Слишком ярко для неё. — Я честно не готовилась к нашей встрече. Хочу услышать, что ты ожидаешь от своей сольной песни. Может у тебя есть мотив или должны быть определенные партии, как основа для музыки. Мальчик какое-то время молчит, приложив указательный палец к подбородку и подняв глаза к потолку. Конечно, Рико слегка приврала. Она ещё вечером накидала пару вариантов, но представляя перед собой самодовольное личико Наги в голове начинали смешивается агрессивные мотивы высокой бочки с яростными аккордами на электрогитаре. Разве такая музыка подойдёт самому милому айдолу на свете? Но любые нежные мотивы сходили на нет, стоило только вспомнить для кого это. Поэтому лучшим решением стало промолчать, не нарываясь на очередную грубость. А Микадо явно не остановится ни перед разницей в возрасте, ни перед банальным соблюдением субординации между людьми, работающими вместе. — Мы должны удивить ангелов моей песней. Сделать такое, что они никогда не ожидали бы от Наги. Я слушал твои прошлые работы. От последней фразы девушка непроизвольно нахмурилась, сжав пальцы между собой чуть сильнее. А это уже было не очень хорошо. У неё был стиль и звучание, которые красной нитью шли через всё творчество, и если он что-то уже слышал, то может сделать выводы, не ожидая чего-то другого. — Ты любишь играть на контрасте, но твоя музыка она слишком мягкая. Совсем не то, что нужно. — Можешь мне объяснить, что именно ты хочешь, я сделаю несколько вариантов демок, а после уже оттолкнёмся от них… — Ты слушаешь меня вообще? Я говорю, что ты слишком мягкая для нужной музыки. Ни стержня, ни воли. Тебе ведь не хочется работать с Хэвенс, но в кабинете из тебя и слова не вытащить было. Ты интересуешься творчеством или заработком денег? Стул отодвинулся со скрипом и чуть не завалился назад от того, насколько резко Рико встала. Глаза нещадно щипало от подступивших слёз. Слишком неприятно. Слишком по живому. Мелкий гадёныш явно знал куда давить, и сейчас победно улыбался, наблюдая за результатом своих действий. Какой же она была дурой, когда рассчитывала на спокойный разговор. Чтобы не заплакать пришлось плотно сомкнуть веки и сделать два глубоких вдоха и выдоха. — А ты? Ты пришёл работать или говорить своим грязным ртом всякую чушь? Если тебя привело сюда желание поиздеваться, то иди. Я не собираюсь сидеть и слушать, как ты поливаешь меня грязью. Мы с тобой в одном положении. За отказ сотрудничать тебя вряд ли погладят по головке. — Так всё же страх. Предсказуемо. Наги поднимается вслед за девушкой, упираясь ладонями в стол и наклонив корпус вперёд, чтобы уменьшить расстояние между ними и почти зашептать. — Ты правда думаешь, что ставить нас и тебя в один ряд уместно? Оглянись, тебе просто повезло быть сейчас здесь. В тебе ни таланта, ни характера. Уверен, без моей помощи у тебя и двух нот вместе не сложиться. — Поспорим? От услышанного мальчишка заливается громким смехом. Она совсем умом тронулась? Разве не очевидно, что в конце их пари ей останется только глотать слёзы и просить прощение за свою грубость? Только какая ему разница, если это наглое создание не может оценить здраво свои силы и возможности. Микадо тянет руку навстречу девушке, вцепившись взглядом в краснеющие глаза Рико. — Договорились, но есть условие. Если не получиться, то ты лично просишь господина Отори убрать тебя с должности композитора. — А если получиться, тогда ты закрываешь свой рот и притворяешься самым милым и кротким мальчиком на свете. Мне нужно две недели на полную сборку песни и записи. Они пожимают друг другу руки крепко. Специально сжимая чужую ладонь слишком крепко, впиваясь ногтями в кожу и стоят так ещё несколько мгновений. На их лицах лишь решимость и азарт. — Мэгу, разбей. Парень, сидевший до этого времени молча, не поднимаясь с места разбивает ребром ладони образовавшийся замок. — И вы даже ничего не скажете? Мэгуру излучает волны спокойствия, а губы тронуты лёгкой улыбкой. Рико невольно засматривается на острые черты лица и как контрастно смотрятся рыжие кудри на фоне бледной кожи, и сразу же отводит взгляд. Получилось слишком некрасиво с её стороны. — Пока это не мешает основной работе группы, всё замечательно. Веселитесь. Накагава ещё раз обводит взглядом всех присутствующих и разворачивается в сторону выхода, так и не попрощавшись ни с кем. Двух недель должно было хватить с головой, но идей было слишком много. На их разбор и компоновку уйдёт не один день. В любом случае, её придётся выложиться на полную. Ох уж и утрёт она нос этому наглому мальчишке. — Ты чего лыбу давишь, Мэгу? Ямабуки не отрываясь смотрит на удаляющуюся фигуру, а после устало снимает очки, положив их перед собой на стол. Череп трещал по швам от ноющей боли в районе переносицы, что хотелось волком завыть от дискомфорта. Свалилась же ему сверху группа из кучи сложных подростков и двух недорослей чуть постарше. И теперь к ним приставили и нервозную девицу, у которой глаза на мокром месте от любого грубого слова. Отличная смесь. Лучше и не придумаешь. — Представил, как будет волшебно наконец увидеть твою хорошую сторону через две недели. — Эй, разве ты не должен быть на моей стороне? — Извини, мне за это недоплачивают. Время летело мимо слишком быстро. День и ночь сплетались между собой в серый нескончаемый сумрак. О мире вокруг напоминал лишь будильник, который трезвонил перед обязательным вечерним приёмом пищи. Рико не спала больше двух часов все две недели беспрерывного труда и монотонного подбора нот. Пришлось даже оставаться ночевать в одной из комнат для репетиций, чтобы не мешать Мое. Радовало, что она такая не одна и у кулера с водой нередко можно было пересечься с такой же жертвой своего творческого порыва. — У меня очень вкусный чай, если устанешь, то я в соседней репетиционной. — Спасибо большое, Маки-сан, но работы непаханое поле. На фано нужный звук не выходил от слова совсем. Приходилось между нажатиями на клавиши имитировать удар по хай-хэту* звонкими шлепками по колену, а после быстро записывать получившуюся мелодию, пока она окончательно не испарилась из головы. От постоянно недосыпа и питания, что состояло из воды и одного плотного ужина за весь день, тело казалось Рико лёгким, как пёрышко. Только вот события между собой путались, и было непонятно какой день недели сейчас или время суток. Чтобы не тратить просто так силы, всё записывалось многослойной партитурой. Знаки сливались между собой и приходилось переписывать заново, находить новые шероховатые места среди слаженно звучащих фрагментов и снова перерабатывать отрывок, словно его и не было вовсе. Ко вторнику, за четыре дня до окончания их пари, половина всего задания была окончена. Оставалось лишь записать партии, свести и добавить небольшие штрихи для завершения. Найти нужных музыкантов оказалось тяжело. Да, гитаристов и барабанщиков в компании было много, но, стоило им увидеть свою работу, и они тут же открещивались. «Да, звучит круто, но не мой профиль, » — повторял каждый, как заезженную пластинку. — Кику, зови своих ребят, у меня горят сроки, а играть никто не хочет! Как она протащит непонятный людей через пункт охраны, Норико представляла себе смутно, но в помутневшем сознании это был вопрос не первой важности. Главное поскорее завершить начатое и дать организму отдохнуть. Хоть немного. — Ты в своём уме? Пять утра на часах, идиотина! На том конце Кикучи еле языком ворочает. Не факт, что она даже поняла кто ей названивает с такой ранний час. — Чёрт, извини, приезжайте, как сможете. Рико отключается так же резко, как и позвонила, откидывая телефон на узкий диванчик. Времени мало. Аранжировка была самым страшным этапом из всего производства. Несмотря на музыкальное образование и отточенный слух за все годы учебы и работы соединение между собой нескольких партий представлялось чем-то невыполнимым, почти нереальным. Что-то вечно звучало нескладно, словно оторванное от другого произведения. Можно было попросить Мое сделать это за неё, но тогда утрачивается весь смысл пари. Она должна сама сделать большую часть всей работы. Это её возможность показать свои способности. Шумный табор, который Кикучи почему-то называет группой, был на пороге студии к двум часам дня. Одетые в цветастые одежды и несущие с собой запах свободы и чего-то очень крепкого. Их вряд ли волновало мнение общества о растрепанной внешности, принятие чужой культуры и совершенно неуместный текстах песен. И от этого Рико страшилась их не хуже, чем животное огня. Они слишком другие. — Привет, малышка. Акитеру шутливо щёлкает её по носу и затаскивает в помещение бочку, не забывая прикрикнуть на остальных, чтобы они торопились. Зачем они притащили с собой свои инструменты Рико решила не спрашивать. Тем более в таком плачевном состоянии. Один из томов* прохудился, поэтому сверху на него накинули пёструю ткань, чтобы хоть как-то сгладить дефект. Остальные составляющие явно видели так же лучшие времена, чем сейчас. — Отдай им песню и объясни, что ты ждёшь услышать. Мое выглядела уставшей и безмерно сонной. Явно после звонка подруги заснуть снова не получилось. Пришлось с самого утра собирать по крупицам каждого участника и уговорить приехать в само сосредоточение зла. Запись длилась до позднего вечера. Нервный звукач обещал свернуть Рико шею по окончанию работы, но за большой раф в бумажном стаканчике раздобрился и пообещал сильно не мучать перед смертью. Измученная Кику уснула прямо в небольшом кресле, подобрав под себя ноги и накрывшись безразмерной курткой Акитеру, как одеялом, что пропахло табаком и сыростью подвалов. — Ребят, вы сбились вот в этой части. Чуть поагрессивнее после вступления и будет просто конфетка. Всё материалы благополучно перекочевали на ноутбук, после ухода Мое с шумной компанией и их оборудованием. Можно было спокойно выдохнуть и сесть за самый трудоёмкий процесс. Оставалось два дня и несколько часов, а значит на сон времени не было вовсе. Плакать, компоновать и пить крепкий чай, чтобы не потерять связь с реальностью. Она проспала. Проспала на добрые полчаса и теперь пулей мчалась к лифту, чтобы подняться на несколько этажей выше. Стоило только сохранить готовый вариант песни, как мозг отключился и Рико провалилась в сон на двенадцать часов. Впопыхах ей даже не пришла в голову мысль собрать волосы, которые давно были не первой свежести, или поправить одежду, смявшуюся безбожно сильно от сна. — Извините! Я не хотела опаздывать! Девушка влетает в комнату и почти падает прямо на месте от резкого торможения. Внутри пусто. Она опоздала. Вся кровь словно ушла от конечностей, чтобы подняться в голову жарким сгустком. Так стараться, так насиловать своё тело и ради чего? Паника начинала уже сжимать холодными пальцами её горло, когда сзади послышались неторопливые шаги. — Вот видишь, я же говорил, что она опоздает. Насмешливый голос Наги подействовал, как ушат холодной воды, и даже подступившие слёзы высохли моментально. Этот мальчишка опять решил поиздеваться. Ничего, это ненадолго. Рико разворачивает и оказывается почти вплотную к Микадо. Он всё такой же невыносимо самодовольный, но вместе с этим и чертовски милый в своей белоснежной рубашке и свободных бриджах. Ей приходится дать себе мысленную пощёчину. Забывается. — Рада, что ты так хорошо успел меня изучить. — Тут и гением не надо быть. В это же мгновение между ними встал Мэгуру, стараясь прервать назревающую ссору на самом корню. Он кладёт руки им на плечи, словно они сейчас бросятся друг на друга, стоило только на секунду отвлечься. — Мы же тут ради музыки собрались, ребятки, так что пошлите. Он аккуратно подталкивает их ко входу, продолжая спокойно улыбаться и забавно щурит глаза от светившего в окна солнца. Менеджер усаживает подопечных напротив друг друга, а потом садиться уже сам так, чтобы видеть сразу двоих и в случае чего быстро среагировать. Атмосфера стояла такая, что становилось невольно зябко. Накагава не спеша достает ноутбук из сумки, кладёт на стол, включает и поворачивая экраном к Микадо с Ямабуки. — Готовый вариант. Осталось только лирику наложить. Прослушивание проходит в гробовом молчании. Рико пыталась понять по чужим лицам хоть что-то, но Наги лишь странно поджал пухлые губы и не моргая смотрел в монитор. Не получилось? Прогадала? Может под словами о чем-то неожиданном подразумевалось не это? На последних аккордах запись неожиданно вырубают. На идеально красивом личике Микадо непонятное выражение и злобно блестящие зелёные глаза. — Сносна. — Что? Он переводит взгляд на застывшую девушку, а после встаёт. «И как это вообще понимать?» — проносилось эхом в голове Рико. Это похвала? Недовольство? Ей уже хочет уточнить, что это значит и стоит ли собираться на ковёр к господину Отори, но Наги уже торопливо обошёл стол и тенью навис над ней. Девушка инстинктивно отодвигается назад, стараясь не находиться слишком близко к мальчику. — Ты хорошо поработала, сестричка. Звонкий поцелуй приходиться в щеку неожиданно, отчего Рико краснеет до самых ушей. Микадо всё такой же чертёнок, только теперь его лицо озаряет ангельская улыбка, которая не предвещает ничего хорошего.