Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Мисс Скитер, подумав над вашим предложением, я переменил свое мнение. Меня интересует то, что вы предлагали. Я готов поделиться с вами сногсшибательно эксклюзивной информацией о Мальчике-Который-Выжил. Это даже в сравнение не идет с тем, что вы недавно напечатали в "Ежедневном Пророке". Если вы заинтересованы, я буду ждать вас завтра в семь часов вечера на пересечении северно-восточно-восточного коридора и закоптелого прохода номер три на первом этаже центральной части Хогвартса. Не забудьте ваше восхитительное перо. С уважением, Г. Поттер. Невилл перечитал эту записку, наверное, несколько десятков раз, но яснее ничего не делалось. Ее принесла незнакомая сова за завтраком, и весь день Невилл лишь о ней и думал. Написанное явно предназначалось не ему, но никакого сопроводительного письма не было. Почерк точно был почерком Гарри, но слова... Что это могло значить? "Это ведь очевидно. Мальчишка ведет двойную игру, как и полагается слизеринцу. Я говорил тебе не доверять ему." Риддл. Обычно Невилл бы потребовал его замолчать, не стал бы прислушиваться к голосу в голове, но... Как еще можно объяснить эту записку? Безысходная тревога грызла его до самого вечера. Не было ли другого объяснения? Может, он должен спросить прямо? "Вскрыть все карты и подставиться? Не будь дураком." Но если он что-то не так понял... Если есть другие причины... "Конечно, они найдутся. Удобные причины, разумные объяснения. Они всегда находятся, верно?" Слова, слова, слова... Тут Риддл прав, словам верить нельзя. Но тогда чему верить? Сердцу? Невилл прислушивался к себе и не понимал, что чувствует, натыкался на неряшливый ком противоречий. Ему хотелось верить Гарри. Действительно хотелось. Знать, что у тебя есть друг, который прикроет спину. Они вместе в этом несносном Турнире, неотвратимо приближающемся, пугающе близком. Было бы совсем не так страшно, знай Невилл наверняка: он не один. Но ведь весь предыдущий опыт кричал, что он сглупит, положившись на чужую добропорядочность. Дамблдор, талдычащий, что они на одной стороне, но не делающий ничего, чтобы помочь Невиллу. Гермиона, заманившая его в Запретный Лес. Бабушка, вечно требующая невозможного... На следующий день после выхода статьи в "Ежедневном Пророке" она прислала письмо, призывающее быть сильным и не обращать внимания на глупую страсть репортеров раздувать скандалы на пустом месте. Конечно, ей легко говорить — не ей ведь приходится терпеть косые взгляды, шепотки и летящие в спину насмешки. Чем дольше Невилл был вдали от бабушки, тем больше начинал верить нашептываниям Риддла: она слишком занята тем, чтобы быть бабушкой Мальчика-Который-Выжил, чтобы быть его настоящей семьей. Ложась в постель, Невилл думал о Томе. Вот кому он бы мог довериться. Вот кто дал бы дельный совет. Но Невилл не слышал родной Голос-в-голове уже так давно... Он занят все тем же, верно? Защищает Невилла от Того-Кого-Нельзя-Называть. Единственный, кто помогает по-настоящему... Невилл все думал об этом, комкая в пальцах наволочку, пока не провалился в тяжелый и тревожный сон. Во сне он снова оказался в знакомом темном коридоре — холодном, со стенами и полом из черного влажного камня. Петляющем, запутанном, кривом. Невилл не хотел никуда идти. Боялся оказаться в тронном зале. Рядом с... "Том", — позвал он мысленно, больше от отчаяния, чем на что-то надеясь. Но далекий, далекий голос, как эхо полузабытого шепота, откликнулся: "Что?" Сердце Невилла учащенно забилось. К горлу подкатились слезы, и он завертел головой, пытаясь разглядеть что-то, кого-то... "Ты здесь?" "Где еще мне быть, по-твоему?" В голосе послышалась досада, но какая-то рассеянная, как будто обладатель этого голоса был чем-то очень занят и не мог позволить себе отвлекаться. Вообще-то, так оно, наверное, и было. Невилл понимал все это, но... "Я не могу больше один", — пожаловался он с тихой горечью. "Я просто не справляюсь. Я не знаю, что мне делать, кому верить. Кто-то опять хочет меня убить, а я... Что я могу?" "Повзрослей", — был его едкий ответ. Невилл вздрогнул, растерянно вгляделся в темноту. Голос Тома на какое-то время обрел былую силу. "Хватит ныть! Я день и ночь сжигаю себя, чтобы нас спасти, а ты готов свесить лапки? Возьми себя в руки! Не знаешь, на кого положиться, — полагайся на себя." Голос ушел куда-то вверх, как-то потускнел. Устало добавил: "Ты думаешь, мне не страшно и не одиноко? Ты думаешь, я не хочу, чтобы все стало как раньше? Ты хоть представляешь, как сложно то, что приходится делать мне, и как мало сил у меня осталось?" Каждое тихое слово впечатывалось в сознание Невилла раскаленным клеймом. Щеки жгло от стыда. Мерлин побери, чем он тут занимается? Жалуется на горькую судьбинушку тому, кто ежечасно вынужден сражаться с Темным Лордом? С самим собой, только старше, умнее, злее и ожесточеннее? "Мне так жаль." Том слабо фыркнул. "Уж надеюсь." "Я..." "Скучаешь. Я знаю, глупый увалень." Невилл провел рукой по глазам, стирая слезы. Заставил себя улыбнуться. "Ну да." Тонкий вздох. "Я... Не могу говорить долго. Мало следил за тем, что происходит. Не знаю, что еще посоветовать. Постарайся не умереть. Надеюсь, второй Риддл тебе не позволит — хоть где-то интересы совпадают. И не отвлекай меня больше, если не хочешь новую порцию лекций на тему как забавно будет закруциатусить всех твоих друзей от сам знаешь кого. Сам-Знаешь-Кого. Ха." И сон померк. Невилл открыл глаза. Было все так же темно — похоже, прошло совсем немного времени. Сна — ни в одном глазу. Вздохнув, он тихо выбрался из постели и — как был, в пижаме — спустился в гостиную. Там был только один человек: Джинни тыкала металлическим прутом в пламенеющие угли, подбадривая огонь в камине. Ее рыжие волосы блестели в неярких отсветах. — Так и думала, что тебе не спится, — сказала она, заметив Невилла. — Мне тоже. Бывают такие ночи... Невилл кивнул и сел на диван, вытянув замерзшие ноги к жару, заструившемуся из камина. Джинни, чуть помедлив, села рядом. Плечом Невилл чувствовал тепло ее тела. Он мог бы рассказать ей правду. Какую-нибудь ее часть. Про то, как ему страшно, или про то, сколько кошмарных существ обитает в его голове. Мог бы. Но... "Повзрослей." Хватит уже ему жаловаться. Невилл будет полагаться на себя — вернее, на то, что находится в пределах его сознания. Не потому, что больше не на кого. Рядом с Джинни ему хотелось быть сильным. Невилл до сих пор помнил ту ночь, которую они провели в холодном мраке Тайной Комнаты. Слабое мерцание Люмоса, тихие разговоры и то, как крепко пришедшая в себя Джинни держала его за руку. Однажды Невилл уже был в ее глазах героем. Может быть, сможет стать снова. Может быть, сможет даже стать чем-то в своих собственных глазах.