В полушаге от

      Было без десяти девять вечера. Эмили и весь остальной класс вместе с классным руководителем сидели в кафе. С момента смерти императрицы прошло уже три дня, был объявлен трёхдневный траур, но никого особо это не волновало, и весь класс всё равно сидел в кафе и веселился — жизнь не заканчивается на смерти какого-то правителя.       — Эмили, а что, Кадиса не будет? — спросила Элла.       — Он не отвечает, Элайджа тоже. Должно быть, они в Британии… — грустно проговорила девушка — ей не хватало этих двоих, особенно ди Рейзела.       — И из Авалона тоже вестей нет… Интересно, что там происходит? — спросил Бенджийро Сато.       — Слышала, сегодня в девять должна быть какая-то трансляция на весь мир из Британии, — сказала блондинка, Елена Шварц. — Думаю, на трансляции всё и поймём.       Дверь в кафе отворилась и в неё вошёл брюнет-подросток с зелёными глазами, на груди блеснул золотой кулон, на который никто опять не обратил внимания, даже Эмили.       — Элайджа! — радостно крикнула девушка и подбежала к нему. — А где Кадис?       — Эмили, пойдём выйдем, поговорим наедине, — тихо сказал Тод, чуть ли не обнимавшей его девушке.       Они вышли из здания, пошли в рядом стоявший парк и сели на лавочку.       — Так… где Кадис? — снова спросила Рузенкрейц.       — Кадис… Эмили, человека по имени Кадис Эстрама ди Рейзел больше нет, — чётко, словно приговор, сказал парень.       — Нет… — из глаз синеглазой потекли слёзы. — Нет, он не мог… Скажи, что он жив! — у неё началась истерика, так она не плакала с самой смерти почти всей её семьи.       — Послушай, — но договорить Тоду не дали — русоволосая прервала его.       — СКАЖИ!       Брюнет не выдержал и притянул Эмили к себе, положив её голову к себе на плечо.       — Прости меня… — тихо проговорил парень — и Эмили почувствовала, как что-то острое вонзается ей в шею и что-то холодное распространяется по всему её телу.       «Я должен искоренить все ЕГО слабости…» — вот, о чём думал Тод.       «Элайджа, что ты сделал? Как же холодно… спать хочется…» — мысли девушки начинают растворяться. Она пытается встать, но её крепко держат, прижимая ладонь ко рту, не давая закричать.       И вот, лёжа на плече без сил на сопротивление, Эмили видит, как на большом экране начинается трансляция. Камера направлена на трон, который сейчас пустует, а в зале собралось большое количество людей. Девушке и самой кажется, что она там, в Авалоне. Вот появляется чья-то спина в белой одежде, чёрными волосами, она не видит лица — снимают со спины, но зато она видит лица тех, кто находится в зале, и они выражают смесь шока и ужаса. Человек приближается к трону, а за ним идёт кто-то также в белом костюме, но уже с бирюзовыми волосами. И Эмили понимает, что первый - это Кадис в одежде, в которой они выступали.       «Кадис… что он там делает? Кто это с ним?» — думает Рузенкрейц.       Вскоре эти люди доходят до трона, брюнет останавливается и стоит спиной, а его спутник становится по правую сторону от престола и поворачивается. Бывший первый рыцарь Джеремия Готтвальд холодно смотрит на весь зал. И наконец, брюнет оборачивается и одновременно с царским величием садится на трон.       Сердце Эмили, как и сердца остальных людей, останавливается всего на мгновение, когда она видит лицо брюнета, некогда такого родного человека, который оказался её злейшим врагом.       — Я — девяносто девятый император Священной Британской империи, Лелуш ви Британия.       — Так ты был жив! — воскликнула девушка с фиолетовыми волосами, Корнелия ли Британия.       — Да сестра. Я вернулся к вам из глубин преисподней, — он снова улыбается своей фирменной жуткой улыбкой.       — Ублюдок! Ты поплатишься за все свои преступления! — принцесса буквально моментально появляется возле трона, но её хватает Джеремия Готтвальд, а в ответ на действия принцессы император лишь иронично изогнул бровь. — Где Шнайзель?!       — Мёртв. Стража, схватите рыцаря изменщицы Корнелии ли Британии, Гилберта Г. П. Гилфорда! — мгновение — и рыцаря скручивают, он сопротивляется, но тщетно. Принцесса смотрит в глаза стражников, что стоят по всему залу, и видит в них пустоту — они под проклятой силой императора.       — Ты убил Нанналли! Ты убил императрицу, кто здесь ещё изменник?! — кричит на весь зал девушка.       — Моя сестра была кем угодно, но только не императрицей. Такие слабые девочки, как она, не могут быть правителями, лишь игрушками в руках сильных мира сего, — с насмешкой произносит тиран.       — Мерзавец! Из-за тебя люди гибнут, все СТРАДАЮТ из-за тебя! Что ты хорошего за всю свою жизнь сделал?! НИЧЕГО! — ли Британия уже кричала, неподобающее поведения члена королевской семьи, особенно по отношению к императору.       Взгляд девяносто девятого императора становится холодным как лёд — признак того, что сейчас ОН очень зол.       — Убить, — разносится холодный и уверенный голос Лелуша ви Британии.        Но прежде, чем солдаты успевают исполнить приказ, распахиваются массивные дубовые двери главного входа — и по красному ковру, по которому буквально несколько минут назад шёл Лелуш ви Британия, ступает человек в чёрном костюме с таким же плащом и странной маской, вошедший напоминал фигуру чёрного шахматного короля. Фигура приближается к трону, и каждый житель планеты (кроме британцев) ждёт действий со стороны символа справедливости, люди ждут, что тот не даст тирану вновь сесть на престол, они ждут спасения, чуда. Но чудес не бывает… Чуда не случилось — Зеро дошёл до самых ступенек до трона и преклонил колено перед Кровавым императором. Вот он снимает маску — и её берёт какой-то подбежавший солдат; он достаёт меч, которым когда-то был убит сидящий на троне человек, берёт его двумя руками и протягивает оружие императору, склоняя голову. Лелуш ви Британия смотрит на него с интересом и даже каким-то торжеством, каждый видит в его глазах искорки и непонятно, что это: безумие или же глаза императора отдают алым?       — Куруруги Сузаку с задания прибыл, — чётко, чеканя каждое слово, проговорил прибывший, Нулевой рыцарь Кровавого императора, рыцарь, что стоит даже выше первого рыцаря Круглого стола, человек, выше которого стоит только сам император.       — Замечательно. Рад видеть Вас в добром здравии, сэр Куруруги, — произнёс брюнет, вставая с трона. Он подошёл к склонившемуся и взял в руки меч. — Хороший меч никогда не предаст своего хозяина и не убьёт его, не так ли, сэр Куруруги? — хитро произнёс император и так же посмотрел на рыцаря.       — Всё так, Ваше Величество.       — Теперь это Ваш меч, — сказал человек с глазами цвета аметиста, передавая клинок Сузаку. — Встаньте и займите своё место рядом со мной.       Рыцарь встал.       — Ваше Величество, у меня есть к Вам одна просьба.       — Вот как, и что же это за просьба? — слегка заинтересовано спросил ви Британия, садясь на трон.       — Она касается Корнелии ли Британии и её рыцаря. Могу ли я по праву Вашего верного меча лично убить этих предателей?       — Сузаку… — тихо, обречённо и удивлённо произнесла принцесса, которую до сих пор держал Джеремия Готтвальд.       Император хмыкнул, а затем довольно произнёс:       — Можете. Куруруги лишь сдержано кивнул подошёл к Гилфорду.       — Гилберт Г. П. Гилфорд, высочайшей волей Его Императорского Величества, Лелуша ви Британии, за измену Вы приговариваетесь к смертной казни. Ваше последнее слово? — В ответ последовало лишь молчание. — Да будет так, — спокойно проговорил Сузаку, а после вонзил клинок точно в сердце рыцарю.       — Сузаку, почему, ты ведь любил её… Почему ты на ЕГО стороне?! — закричала принцесса. — Неужели, ты не любил их…       Куруруги стал близко к Корнелии, даже слишком.       — Любил… и к чему это привело? Любил… больше нет, — отрезал Нулевой рыцарь, говоря шёпотом, чтобы его слышала только женщина. А затем он продолжил:        — Корнелия ли Британия, высочайшей волей Его Императорского Величества, Лелуша ви Британии, за измену вы приговариваетесь к смертной казни. Ваше последнее слово?       — Я умру сейчас и попаду в небытие, а ты… ты Иуда, Сузаку… ты будешь мучиться всю свою жизнь — ты предал её, ты предал их. Будь ты проклят… ты и твой хозяин, — выплюнула принцесса — и клинок легко прошёл сквозь плоть, поражая сердце.       Брюнет с зелёными глазами вынул клинок и вытер тот белым шёлковым платком, а затем вложил в ножны и встал по левую сторону от трона, едва заметно улыбнувшись.       — Ну так что? — брюнет с улыбкой смотрит на зал. — Признаете меня?       Мгновение — и тишина, стоявшая до этого в роскошном тронном зале, разрывается знакомой для всего мира фразой «Олл хайль Лелуш!».       Эмили рыдает, и перед тем как упасть в темноту, слышит одну единственную фразу императора, которая эхом разносится по Токио:       — Ну что, устроим демократию?

***

***       Сказать, что у Соколовского сжалось сердце — ничего не сказать. Он видел, как лица всех сидящих в кафе показывали одно и тоже, шок.       — Твою… — Сергей подорвался с места.       — Ты куда? — выкрикнула Элла.       — Элайджа с НИМ за одно, гарантирую. Он куда-то повёл Эмили! — закричал блондин, он видел, что они пошли в сторону парка, значит и ему туда. Вот он видит Тода, который заворачивает за угол, а на руках у него… ОНА. Сергей никогда не думал, что может так быстро бегать.       — Элайджа, сволочь, остановись! — закричал Соколовский, когда Тод подошёл к чёрной машине с номером «DE99LVB».       Вот брюнет предаёт девушку какому-то блондину со странной татуировкой на левой кисти и поворачивается.       — Сергей, уходи — так будет лучше для всех.       — Лучше? Для кого? Что ты сделал с Эмили, ублюдок?! — закричал русский. — Ты что, убил… — да, пожалуй, ему показалось, что девушка мертва.       — Какая теперь разница, мертва ли она? Это уже не твоего ума дело. Уходи.       — Ненавижу тебя… и ЕГО!       — Я тебя поздравляю с этим, — спокойно ответил дворянин.       — Ах ты! — и Соколовский кинулся на Тода, да вот только не успел — пуля пронзила сердце или место рядом с сердцем.       — Сколько от него шума… — проговорил блондин, что взял у Элайджи девушку, а затем положил её на заднее сидение машины.       — Сэр Вирджиль Веллингтон, Вам ведь чётко сказали стрелять только в случае необходимости и не в гражданских, — прошипел Тод.       Все находящиеся люди смотрели на них. Они видели знаменитого Бешеного пса девяносто девятого императора, видели не менее знаменитую татуировку на его ладони. Но все окружающие были настолько шокированы появлением «мёртвого» императора, что просто стояли в ступоре, ничего не предпринимая.       — Ой, да ладно… Кто про этот сброд вспомнит-то?! — сказал голубоглазый, смотря на свою татуировку в форме красного всевидящего ока с чёрным кошачьим зрачком, от ока отходило четыре больших солнечных луча и ещё четыре поменьше между ними. — Пойдём, надо уходить, быстро, — сказал блондин, садясь на место водителя.       «И это Второй рыцарь…» — пронеслось в голове у зеленоглазого.       — Прости, Сергей… — зеленоглазый брюнет уже хотел добить неудачливого спасителя Рузенкрейц, даже навёл на того пистолет, но… не смог. — Мне тебя жаль, — сказал Тод, опуская пистолет и доставая телефон. — Я вызову скорую, так что ты должен просто дожить до их приезда. Надеюсь, ты выживешь. Прощай.       «Как же холодно… больно… дышать тяжело… страшно…» — думал погибающий студент.       Он не видел, как Элайджа сел в автомобиль, как чёрный Роллс-Ройс Фантом уехал прочь. Он не слышал криков перепуганных людей — они всё-таки отошли от шока.       «Да, всё это время этот новый мир находился всего лишь в полушаге от…» — подумал Элайджа, который не единственный произносил эту фразу.       «Краха…» — закончил про себя Лелуш ви Британия.