***
Каникулы начались замечательно. Оставшиеся в замке Гарри и Рон решили отдохнуть от учёбы (впрочем, рыжий делал это постоянно, а Поттер просто немного подустал, и распределил не слишком тяжёлые домашние задания на всю неделю), да и от бесплодных поисков таинственного соратника директора тоже. В спальне они остались вдвоём, в целом же, кроме них, в башне Гриффиндора осталось не более полутора десятка человек, включая близнецов и Перси. Ребята занимались болтовнёй, обсуждая то или иное явление волшебного мира, либо мира обычного, постоянно меняясь ролями рассказчика и слушателя. Также они рубились в волшебные шахматы, в которых Гарри оказался достаточно неплох, но до Рона ему было далеко. Рыжий то и дело проворачивал мозголомные комбинации, просчитывая игру на три-четыре хода вперёд. Да и сами волшебные шахматы были вещью своеобразной, и куда более весёлой, нежели магловские аналоги. Фигурки были живыми, и вместо банального выкидывания с доски устраивали целые баталии, и то и дело давали советы игрокам: «Не посылай меня туда, ты что, коня чёрного не видишь? Отправь вон лучше ладью, она что есть, что её нет». А ещё это Рождество было знаменательно другой вещью — подарками. Так уж вышло, что подарков Гарри почти никогда не получал. Дежурные открытки от пары учителей в начальной школе не в счёт. Дёсли поначалу не заботились о подарках «приживале», а затем, когда взяли за правило игнорировать его большую часть дня — тем более. Так что легко понять удивление и восторг мальчика, проснувшегося в канун Рождества, и увидевшего подарки, подписанные его именем. Рон хмыкнул над энтузиазмом товарища, но и самому ему тоже не терпелось распаковать свои подарки. Первый свёрток, который открыл Гарри, оказался подарком от Хагрида. Великан одарил мальчика грубой работы самодельной деревянной флейтой. — Никогда не пробовал играть на духовых инструментах, — скептически проговорил Поттер, с тоской глядя на сумку, где покоился верный Sony. Батарейки к плееру разрядились на второй день пребывания мальчика в Хогвартсе — как используемая, так и запасные. — Упаковка как у меня, — указал пальцем на следующий свёрток Рон, а затем почему-то покраснел. — Похоже, мама прислала тебе фирменный свитер Уизли. Поттер распаковал подарок — действительно, внутри обнаружился толстый свитер ручной вязки ярко-зелёного цвета, и большая коробка с домашними сладостями. — Круть! — восхитился Гарри, сразу же натягивая свитер. — Прям то что надо по такой погоде. Передай мою благодарность матери. А это, похоже, на нас обоих, — мальчик кивнул на выпечку. — Отлично. Небольшое разнообразие к готовке местных эльфов, — тут Поттер вздохнул. Посещение кухни стало для него величайшим разочарованием за последнюю пару лет. Впервые услышав о эльфах, он представлял себе великий и гордый народ, вспоминая произведение Толкиена и его старших детей Элуватара. Реальность оказалась жестокой — эльфы в волшебном мире являлись почти уродливыми, бесправными и откровенно туповатыми существами, единственная роль которых — быть прислугой. После такого удара весть о том, что гномы — отсталый и бескультурный народец уже не нанесла такого урона мальчику*. *Тут надо понимать, что переводчики маленько ошиблись. В Поттериане есть гномы, которые садовые, и которых надо раскручивать и выбрасывать, а есть и дворфы, которые и подразумеваются (и которых Локхарт обрядил в купидонов). К слову, толкиеновские гномы — тоже в оригинале дворфы. Гермиона на удивление тоже прислала сладости — большую коробку шоколадных лягушек. Удивительно это было потому, что девочка, во-первых, была дочерью дантистов, а во-вторых, что Гарри ожидал от неё книгу. Сам-то он отослал ей заказанный старшекурсником совиной почтой по его просьбе справочник «Домашний целитель», где описывались простые лечебные зелья и заклинания. Подарок от Невилла был куда более полезен — он прислал поясную кобуру-чехол для волшебной палочки*. «Не иначе бабушка посоветовала», - подумал Поттер. Он тут же нацепил её на ремень джинс, и восхитился удобством, а также попенял себе на то, что сам не догадался ещё летом приобрести такой полезный аксессуар. Кобура была, ко всему прочему, сделана из жёсткой кожи, и отлично защищала достаточно хрупкую палочку. Лонгботтому от Гарри достались несколько хороших амулетов, защищающих от случайных сглазов и порчи. *https://pp.userapi.com/c849432/v849432142/1a37ba/hYPcFWSYazI.jpg - на фото двойная, поэтому нижнюю "отрезаем", и получаем нужный вариант. — О, это мне? Спасибо, Гарри, — восхитился Рон, распаковав новёхонький набор красиво выточенных из дерева шахмат. — С Рождеством, приятель, — кивнул Поттер, потянувшись к последнему свёртку, неподписанному, как ни странно. — А я тебе ничего не подарил, — огорчился Рон. — Ничего, — отмахнулся Гарри. — Всё равно подарки приятнее дарить, чем получать. Точно тебе говорю. Подождём до следующего года, если что. Наконец мальчик справился с отлично упакованным последним подарком, и недоумённо уставился на какую-то воздушно-лёгкую, серебристо-серую ткань. — Охренеть!!! — воскликнул Рон, глядя на неё. — Если это то, о чём я думаю, то это очень ценная, и офигительно редкая вещь! — И что именно? — Поттер поднял повыше мягкую серебристую ткань. На ощупь казалось, будто внутри перетекает вода. — Мантия-невидимка, — с почти благоговейным восторгом прошептал рыжий. — Точно она. Попробуй, надень! Гарри набросил мантию на плечи, и вздрогнул от вопля Рона: — Это она! Глянь вниз! Поттер опустил глаза и увидел паркет пола на том месте, где должны были находиться его ноги. Мальчик покрутился на месте, но не видел ни миллиметра своего тела. Повернувшись к зеркалу, он увидел одну лишь голову, словно бы висящую в воздухе. — А-ахренеть! — воскликнул Гарри, скидывая мантию. — Круче, чем оптический камуфляж Хищника! — Чего? — переспросил Рон. — Фильм один, потом расскажу, — отмахнулся Гарри, снова натянув мантию, и накинув капюшон, отчего стал полностью невидим. — Глянь! — Рон указал пальцем на пол. — Там записка. — Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне, — принялся читать вслух Поттер. — Настало время вернуть её его сыну. Используй её с умом, и счастливого тебе Рождества. — Да, за такую мантию я бы всё на свете отдал, — протянул Рон. — Эй, ты чего? — Она принадлежала отцу, — пояснил Гарри. — Я из дома взял только фотографии, больше ничего. Теперь у меня хоть что-то есть, что принадлежало родителям. — А, ясно, — кивнул рыжий, затем насторожился. — Прячь её, сюда кто-то идёт! Едва Поттер успел запихнуть мантию в свою сумку, в спальню ворвались близнецы, оба уже одетые в такие же, но синие свитера. — С Рождеством, народ! — закричал предположительно Фред. Если, конечно, это не Джордж напялил свитер с большой жёлтой «Ф». — Смотри, — теперь воскликнул Джордж. — Гарри тоже получил в подарок фирменный свитер Уизли. — А ты чего халтуришь, Рон? — возмутился его брат, глядя на младшего, единственного, кто был не в «форме». — Надевай давай. Свитер мало того что красивый, так ещё и очень тёплый! — Ненавижу бордовый, — пробурчал рыжий из-под ворота, но Гарри понял, что возмущается тот только из чувства противоречия. — Чего вы тут шумите? — показалась в дверном проёме голова Перси, а затем и весь старший Уизли, с аналогичным свитером в руках. Одежду тут же выхватил Фред. — Ага, здесь вышита буква «П», что значит «Префект»*. Давай, братишка, надевай живее. Мы все уже в форме, даже Гарри. *Надмозги-переводчики из Росмэн пролюбили игру слов из оригинала. — От… стань… те от меня! — прохрипел Перси, на которого близнецы общими усилиями натягивали свитер. Гарри расхохотался — слишком уж комично выглядел нахохлившийся, растрёпанный префект со сбитыми под нос очками. — И запомни, — опёрся на плечо старшего брата Джордж. — Сегодня ты сидишь с нами, а не с остальными префектами. Рождество в конце концов праздник семейный! Одевая брата, близнецы не озаботились продеть его руки в рукава, и, связав последние на мотив смирительной рубашки, вывели сопротивляющегося брата из комнаты. — Как хорошо, что я таки остался! — счастливо вздохнул Гарри, спускаясь следом.***
Рождественский ужин был не ужином, а целым пиром, причём, на непритязательный вкус Поттера, пиром роскошным. Столы были завалены самыми разными яствами, а ещё на них красовались целые башни хлопушек. Причём не тех, которые известны в обычном, немагическом мире, нет. Никаких бумажных конфетти и маленьких пластиковых игрушек. Та, которой он шарахнул на пару с Фредом, взорвалась с пушечным хлопком и клубами синего дыма, попутно выплюнув адмиральскую фуражку и нескольких живых белых мышек. Преподаватели тоже веселились как могли (и кто хотел). Дамблдор так вообще сменил свою остроконечную шляпу на украшенный цветами аналогичный головной убор из хлопушки, и смеялся над анекдотами, которые травил профессор Флитвик. Когда дошла очередь до пирогов, Гарри заметил, что окончательно раскрасневшийся от алкоголя Хагрид чмокнул в щёку профессора МакГонагалл, которая в ответ смущённо захихикала, не обращая внимания на сползший набок малиновый цилиндр. Поттер поспешно отвернулся, не желая быть свидетелем компрометирующего момента своего декана, и как раз увидел, как скривился Перси, жевавший кусочек пудинга — через мгновение префект вытащил изо рта запечённый в тесте серебряный сикль. К окончанию пира в число подарков Гарри добавились набор вечных и светящихся надувных шаров, мазь для желающих обзавестись бородавками («Пригодится Малфоя помазать» — усмехнулся Поттер), небольшие шахматы и полученная в первые же минуты фуражка. Мыши со стола куда-то делись. Гарри мысленно пожелал миссис Норрис приятного аппетита. Весь следующий день они с Роном развлекались как могли. Устроили снежковую бойню на улице с близнецами (и проиграли с разгромным счётом), но в итоге больше всех пострадал выбежавший прекратить безобразия Перси — Фред и Джордж, обездвижив брата, быстро закатали его в высокого снеговика. Впрочем, почти сразу освободили, пока тот не промёрз до ангины. Вечером, когда уставший и наевшийся до отвала Рон рухнул на кровать, Поттер залез в сумку, достав мантию-невидимку. Отцовское наследство манило чем-то непознанным и запретным. «Используй её с умом». «Точно!» — осенило Гарри. — «С этой мантией хрен меня кто сможет засечь, а значит, я смогу пробраться без проблем в Запретную секцию библиотеки!» Рона он будить не стал. Уизли, сонный и сытый, не лучший помощник в столь опасном деле. Да и мальчику казалось, что впервые выйти на дело в отцовской мантии он должен сам. Проникнуть в Запретную секцию оказалось до обидного легко. Простейшая «Алохомора» отперла замок, и Гарри вошёл в отделённую часть библиотеки. Бесшумно ступая между стеллажей (бесшумности удалось достичь, надев шерстяные носки поверх ботинок) и подсвечивая себе из-под мантии «Люмосом», мальчик осматривал надписи на полках, раскрывающие тематические содержания книг на них. Полтора часа поисков ничего не дали. Он перебирал каждую книгу на интересующих полках, некоторые перелистывал, но это всё явно было не то. Для тщательных поисков времени у него, увы, не было. Тем более, что некоторые книги из-за старости уже потеряли названия на обложках, другие были написаны на неизвестных языках (или вовсе на тарабарщине), несколько оказались пустыми. Почувствовав, что тяга ко сну становится уже совсем непреодолимой, Поттер мысленно плюнул на это дело и отправился было на выход, когда взгляд упал на с виду новую чёрно-серебристую книгу. Пожав плечами, мальчик стянул фолиант с полки и раскрыл его. Вопль, раздавшийся при этом, оглушил юного нарушителя и заставил его от испуга захлопнуть книгу. — Фига себе сигнализация! — испуганно прошептал Гарри, запихивая книгу на место. Что-то подсказывало ему, что крик слышала половина замка, а значит, требовалось валить, пока его не спалили и не конфисковали мантию.***
Уйти от Филча оказалось достаточно просто, но, когда тот позвал на помощь Снейпа, Гарри реально запаниковал. Быстро, насколько это возможно для бесшумного передвижения, мальчик рванул прочь, пока не забился в угол в каком-то пустующем помещении. Дождавшись, пока шаги преподавателя и завхоза стихнут, Поттер выдохнул и наконец осмотрелся. Помещение было заполнено хламом — старыми партами и иным инвентарём. А вот здоровенное, древнее на вид зеркало на подставке с лапами выглядело тут не к месту. Подойдя поближе, мальчик осмотрел зеркало, и поначалу удивился тому, что он в нём не отражается. Затем, вспомнив про мантию, он чертыхнулся и стащил её с себя. Зеркало отразило Поттера, и целую толпу народа вокруг. Мальчик, испугавшись, обернулся, но помещение по-прежнему было пусто. Гарри вновь вернул взгляд к зеркалу, и просто забыл дышать — из глубины отражения на него смотрели его родители. Лили и Джеймс ничего не говорили, не совершали никаких движений — лишь с лёгкими улыбками глядели прямо на сына. Поттер сел на пол, когда его ноги подкосились. Он обратил внимание на другие фигуры, позади родителей — там было много людей, и детей, и взрослых, да и мать с отцом выглядели куда старше, чем на колдографиях. «Семья», — подумал Гарри. — «Это та семья, которая могла бы быть у меня». https://pp.userapi.com/c849224/v849224087/1c92b2/RQLBc8SGAlk.jpg Несмотря на позднее время, мальчик провёл не меньше пары часов, пялясь на отражения в зеркале. Временами они сменялись. Он оказывался в окружении похожих на него детей — братьев и сестёр, или напротив сидящих в больших креслах бабушек и дедушек. Мелькали и другие люди, похожие на его родителей и не очень. Когда бороться со сном стало решительно невозможно, он с трудом добрался до гостиной Гриффиндора, и уснул прежде, чем голова его коснулась подушки. Наутро Рон был слегка обижен на друга за то, что тот не разбудил его, но быстро остыл, когда тот пообещал этой ночью захватить его с собой. Гарри едва притронулся к завтраку, а затем весь день был рассеян и витал мыслями в комнате с зеркалом. Даже таинственный Фламель вылетел у него из головы. Да и сонливость давала о себе знать. Вечером, незадолго до отбоя, мальчики отправились на поиски того помещения. Гарри пришлось поплутать немного, но в конце концов он всё же отыскал заветную комнату. — Видишь? — Гарри указал товарищу на зеркало. — Ничего там нет! — воскликнул Рон. — А так? — Гарри отошёл чуть в сторону, уйдя из области отражения зеркала. — Всё ещё я один, — отозвался рыжий. — Погоди-ка. Уизли подошёл поближе и внимательнее всмотрелся в зеркало. — Я выгляжу старше тут. И… я первый ученик школы! У меня на груди значок, как у Билла, и Кубок победителя межфакультетского соревнования, и по квиддичу тоже есть! Ого! Я ещё и капитан сборной, прикинь? Рон с некоторым трудом перевёл восхищённый взгляд на Гарри. — Как думаешь, может это зеркало показывает будущее? — Не, — разочарованно помотал головой Поттер. — Мне оно показало мою семью, какой она могла бы быть. Гриффиндорцы провели в комнате ещё около часа, поочерёдно глядя в зеркало и ожесточённо споря, когда приходила пора меняться, затем их спугнула миссис Норрис.***
Следующие пара дней прошли как в тумане. Гарри постоянно не высыпался, возвращаясь в спальню далеко за полночь, то и дело вызывая нотации от Полной Леди. Днями же он только и думал о том, чтобы вернуться в комнату с зеркалом и постараться высмотреть в нём что-нибудь новое, или снова посмотреть на улыбающихся родителей. Он уже выяснил маршруты патрулирования Филча и его кошки по нужному этажу, и легко уберегался от Снейпа и МакГонагалл, временами проходивших по коридорам. В эту ночь Поттер снова пробрался в комнату, торопливо стянул мантию-невидимку и натянул мантию обычную, но утеплённую, и уселся на стул, который до того специально поставил перед зеркалом — всё же на полу в замке зимой сидеть было прохладновато. — Итак, ты вновь здесь, Гарри, — голос из-за спины он узнал сразу. — Упс… — немного растерянно произнёс мальчик, оборачиваясь к директору Дамблдору, сидевшему на одной из парт словно беззаботный подросток. — Я вас не заметил, сэр. — Иногда невидимость делает людей столь близорукими… — улыбнулся тот, вызвав у Гарри облегчённый вздох. — Итак. Ты, как и сотни других до тебя, обнаружил великую и невероятно обольстительную загадку зеркала Еиналеж. — Простите, сэр, — повинился Поттер. — Я знаю, что нарушил правила, но… не смог устоять. — Конечно, Гарри, я тебя прекрасно понимаю, — улыбнулся директор. — Ты ведь уже понял, что именно оно показывает? — Да, сэр, — кивнул мальчик. — Мы видим там то, о чём мечтаем больше всего. Своё самое заветное желание. Я догадался ещё до того, как разобрался в той написанной наоборот фразе. Я вижу там семью. — А твой друг Рональд увидел самого себя, с наградами школы, — понимающие кивнул Дамблдор. — Откуда вы?.. — опешил Гарри. — Мальчик мой, — снова улыбнулся директор. — Твоя поистине замечательная мантия отнюдь не единственный способ стать невидимым. Но вернёмся к зеркалу. Оно действительно показывает нам то, о чём мы мечтаем, чего отчаянно жаждем… Ты вырос, не зная своей семьи, и поэтому видишь в отражениях тех, кого жизнь лишила тебя. Рональд всю жизнь был в тени старших братьев, и страстно желает превзойти их, стать независимым и сильным человеком. И в этой демонстрации наших страстей кроется величайшая опасность этого древнего предмета. Директор спрыгнул с парты и, поправив очки, принялся ходить из стороны в сторону, словно профессор на лекции, «поймавший волну». — Многие из тех, кто часы и даже дни проводили перед этим зеркалом, сломали собственную жизнь. Одни из них сходили с ума, увлечённые призраками собственных желаний. Другие совершали необдуманные поступки, решив, что это зеркало показывает им варианты грядущего, и что в их силах сделать их реальными. Это зеркало — страшное испытание для любого человека. — И я его провалил, — уныло произнёс Гарри. — Что ты, — вновь улыбнулся Дамблдор. — Это испытание не из тех, что можно провалить или выиграть. Его можно лишь пройти. Пройти и идти дальше. Увы, завтра этого зеркала здесь уже не будет, ему тут больше не место. И не ищи его, Гарри, прими совет от старого и с виду мудрого волшебника. Твоя мечта прекрасна, но ты не должен жить видениями несбыточного, и не должен погружаться в прошлое, чтобы стать счастливым. Счастье каждого человека сокрыто не только там, но и в настоящем, и в будущем. Ты должен помнить прошлое, но взор твой должен быть направлен в завтрашний день. — Я постараюсь, сэр, — с серьёзным видом кивнул мальчик. Затем, оглянувшись в последний раз, с видимым усилием отвернулся и пошёл к выходу. — И спасибо. — Не за что, мой мальчик, — вздохнул директор. — Не за что. — Кстати, — Поттер остановился у самой двери. — Не скажете, сэр, а что видите в зеркале вы? — Я? — кажется, улыбаться при разговорах было привычкой Дамблдора. — Я вижу себя самого с парой отличных, толстых шерстяных носков. Гарри недоумевающе, чуть ли не с открытым ртом уставился на директора. — У человека не может быть слишком много носков, — пояснил тот, — а ночи в замке холодные. Миновало ещё одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги. Возвращаясь в спальню под покровом мантии, Поттер решил, что директор слукавил. Впрочем, он сам виноват — заветная мечта вещь слишком личная, чтобы раскрывать её каждому встречному и поперечному.