Рядом с тобой

      — Спасибо, Перси.       — Ты уже благодарила, — заметил он.       — Лишний раз не будет, — ответила я, пожав плечами.       — Будет. Каждый догадался бы вывести человека, которому плохо, на свежий воздух.       Я закатила глаза. Наверное, необходимы огромные усилия, чтобы убедить его в чём-то.       На воздухе было намного холодней, чем в библиотеке, но там не было ветра, а он был необходим, чтобы привести себя в порядок. Руки почти перестали дрожать и слёзы перестали идти. Нет, я не плакала, просто во время приступа, мои глаза слезятся по непонятной мне причине.       — Пойдём. — Перси встал. — Простудишься.       Я удивлённо посмотрела на него снизу. Он предлагал мне руку. А я продолжала таращиться на него.       — Я не собираюсь тебя выхаживать эти три дня. А судя по всему, твой иммунитет оставляет желать лучшего, — произнёс Перси, взяв меня за руку и подняв.       Спускались по лестнице мы в тишине. До тех пор пока парень не задал вопрос:       — И так каждый раз? — спросил парень.       — Нет, — ответила я. — Иногда может быть хуже, иногда не так страшно.       — А сейчас насколько всё ужасно было?       Я закусила губу. Обычно я не заперта в здании и у меня есть доступ к свежему воздуху и лекарствам, поэтому здесь ничего страшного не было, но всё равно пугало, что на этот раз мне пришлось справляться с приступом без лекарств и быстрого выхода на улицу, что никогда со мной не происходило. Мне не хотелось говорить, что ситуация могла закончиться печально, потому что он мог решить, что всё из-за его рассказов и потом он не станет мне ничего рассказывать, а я всё так же желала узнать о нём много.       — Не так ужасно, — сказала я, пожав плечами. — Бывало намного хуже. Это зависит от ситуации.       Перси не ответил. Он изучал меня взглядом пару секунд, и отвернулся. Видимо, он не купился. Неужели у меня всё на лице написано?       Мы прошли мимо кухни, и мой взгляд неожиданно зацепился за что-то красное. Я остановилась. Мне хотелось протереть глаза, дабы убедиться, что зрение меня не обманывает. Это же… Пожарная сигнализация! Боги, точно! Почему я сразу об этом не додумалась?       Вскрикнув, я подпрыгнула на месте и поспешила к красному рычагу. Неужели всё, наконец, закончится, и я окажусь в своей тёплой постельке с чашкой чая и миской с печеньями? Подумав о еде, я ускорила бег. Но когда моя рука потянулась, чтобы потянуть за спасение, меня схватили за запястье и отвели в сторону.       — Что ты делаешь? — спросил Перси, нахмурившись.       — Хочу вызвать пожарных! — пояснила я, нетерпеливо встав на цыпочки. — Они приедут на сигнал и откроют двери.       — Да, сломав цепи и дверные замки старинного здания, — сказал Перси, не выпуская мою руку. — Мало того, включатся разбрызгиватели. Твои родители точно обрадуются, что им надо будет это возмещать?       — Разбрызгиватели не включатся. Для этого необходима высокая температура. И пожарные не станут ничего ломать. Они придумают что-то.       — Например?       — Не знаю. Неважно! Но это единственный наш шанс выбраться отсюда.       — Ты серьёзно не можешь продержаться тут три дня?       — Да! — крикнула я, разозлившись на него, что он забыл, что случилось пару минут назад. Я вырвала руку из его хватки, поэтому Перси встал между мной и рычагом. — Почему ты не хочешь, чтобы я это сделала? Мы же можем, наконец, выбраться!       — Думаю, им покажется странным увидеть подростка с рюкзаком полным вещей, да ещё и запертого в библиотеке, — издевательски произнёс он.       — Скажешь, что собирался в поход после этого или к другу или ещё что придумаешь. У меня тоже был рюкзак с вещами, и я собиралась в коттедж подруги.       — Нет. Мне нельзя им попадаться.       — В смысле, нельзя? — Я яростно топнула ногой, теряя терпение. — Почему ты здесь? Говори правду!       — Какая разница?       Я удивлённо глотнула воздух.       — Прости, но такая, что стану ли я вызывать пожарных, пока ты будешь спать. — Я скрестила руки на груди.       — Шантажируешь? — вызывающе посмотрел на меня он.       — Нет, деликатно прошу тебя поведать мне, как и почему ты здесь оказался, — язвительно улыбнулась я.       Перси положил руки на бока и усмехнулся, проводя языком по верхним зубам. Я закусила внутреннюю сторону губы.       — Мои вещи были на крыльце, когда я возвращался домой. Собирался пойти в каньон, но начался снег. Библиотека — первое, что пришло в голову. На этом всё. Теперь оставишь свой план?       — Стоп… что?.. — Я застыла в изумлении. Мне словно влепили пощёчину, и я не могла прийти в себя. Я не ослышалась? Его родители выставили своего ребёнка на улицу? Даже если не родного… Что это за люди, что они решили выставить подростка, вытащив его вещи на улицу? — Подожди… но… почему?       — Не знаю. Не спрашивал.       — Но… — Я была слишком удивлена, чтобы строить предложения. — Как так можно?       — Наверное, вечеринка? Я не был приглашён.       — Подожди, но как это связано с пожарными?       — Через них обо мне узнает полиция и отправит меня в приют. Там куча правил, которых я терпеть не могу. С этими олухами у меня есть свобода.       Я не могла судить, где Перси было бы лучше: в приюте или у людей, которым на него всё равно настолько, что они отпускают его на произвол судьбы. Что они собирались делать, раз решили, что Перси мог провести пару ночей на улице? Я думала, что он добровольно ушёл, потому что что-то случилось или ему просто надоело, но я и представить не могла, что его выставили за дверь. Что это за люди?       — Ко вторнику об этом будет знать вся школа или лишь половина?       — Что?       — Больше половины?       — Что? Нет. В смысле, я никому не скажу. — Хотя, скорее всего, стоило кому-то сообщить. Никто не заслуживал такой жизни.       Видимо, Перси снова прочитал мои мысли по глазам. Он покачал головой.       — Слушай, я похож на того, кто нуждается в заботе?       Он действительно выглядел здоровым, и, посмотрев на него, я бы точно не подумала бы о том, что его родителям было всё равно на него. Однако он ни с кем не разговаривал, не спал по ночам в своей комнате и прогуливал школу…       — Ну-у, вообще-то…       — Мне ничего не нужно, — прервал меня Перси. — Мне прекрасно живётся без идеальных родителей.       Мне стало грустно от того, как искренне прозвучал его голос. Ему они действительно не нужны были. Но тогда в чём он видит поддержку? Невозможно ни с кем не делиться мыслями и жить в одиночестве.       — Отлично, — кивнул Перси и указал на красный рычаг. — Не трогай это.       От моей злости ничего не осталось. У меня были смешанные чувства, потому что я знала, что Перси нормально живётся и так, но я всё равно не могла не беспокоиться по этому поводу.       Узнав правду, я тут же решила, что не стану опускать рычаг. Перси рисковал потерять намного больше, чем я. Точнее, я вообще мало чего могла потерять. Потерпеть ещё два дня не было так ужасно, я вполне могла справиться. Я приняла решение сразу и думала, что это было понятно, но Перси ждал моего ответа.       — Хорошо, — сказала я. — Я не буду.       Перси кивнул и показал взглядом, чтобы я шла к лестнице. Закатив глаза, я повернулась и направилась спускаться. Из головы не выходил поступок родителей Перси, но парень ясно дал мне понять, что его всё устраивает и он ни на что не жалуется. Поэтому я старалась отвлечься и не думать об этом больше. Ещё два дня. Что нам делать?       Я заставила Перси сыграть в «Правду или Действие». Он совершенно не хотел играть. По его словам, он опасался моего ещё одного приступа (но мне казалось, что ему просто лень).       — Поверь, мы не делаем ничего такого, что специально может вызвать приступ, — сказала я. С этими разговорами вокруг моей постоянной паники мне становилось неудобно. Мне не нравилось так часто говорить об этом. Словно я нуждалась во внимании и беспокойстве. Но это не так. Мне это было не нужно. — Сейчас они могут случиться без причины. Такое часто бывает. Например, в этот раз я не знаю, что меня испугало, но это случилось, и этого предвидеть никто не мог. Так что всё нормально.       Перси не соглашался ещё пару минут, но в конце концов сломался.       — И да, было бы круто больше не говорить о моей панике, — осторожно сказала я, сцепив пальцы в замок. Перси тут же закивал, полностью понимая. От этого жеста у меня потеплело на душе. — Ты можешь спрашивать, если я выберу правду или проиграю в игре на правду.       — Понял, — кивнул Перси.       Он выбирал действия. Только действия. Моя очередь подошла уже в двадцать пятый раз, и он до сих пор выбирал лишь действия. В первые разы я загадывала ему делать всякие сложные трюки, типа, спуститься с третьего этажа, не используя лестницу, потому что приняла его за ленивого человека. Однако впоследствии я поняла, что он занимался каким-то спортом.       — Чем ты занимаешься? — в раздражении спросила я, когда Перси без видимых усилий завалился вперёд, опёрся на руки и оказался в положении вниз головой, чем выполнил моё заданное ему действие. Он медленно отвёл левую руку себе за спину и теперь держал равновесие на одной руке. Я раскрыла рот от изумления и восхищения.       — Всем и ничем одновременно, — ответил он. В его голосе слышалось напряжение, однако тело было полностью неподвижно и спокойно. Я почувствовала больной укол зависти. Он выглядел так изящно, и настолько доверял своему телу и точно знал, на что оно было способно. Мне этого никогда не суждено было понять.       Толстовка Перси сползла вниз, собравшись на груди и показав твёрдые и идеальные мышцы живота. Я залилась густой краской и с усилием отвернулась.       — Это… потрясающе, — произнесла я, и Перси встал обратно на ноги.       — Что именно? — спросил он. И когда я посмотрела на него, я увидела хитрую ухмылку и игривость в блестящих глазах. Он знал, что его тело в прекрасном состоянии и выглядел он как бог греческий. Более того, моё лицо было ещё багровым. Я это чувствовала, и это тоже заставляло сгорать от смущения.       — Твой трюк, — улыбнулась я, изо всех сил игнорируя удушающий жар в лице. — Все твои трюки. Они действительно выглядят прекрасно.       — В этом нет ничего такого, если так посмотреть, — сказал Перси, и видимо он действительно так считал. Однако для меня это было недосягаемой мечтой.       — Серьёзно, — сказала я, посмотрев парню в глаза. — Я правда считаю, что это потрясающе.       Перси молча смотрел на меня, пока не кивнул.       — Правда или действие?       Я выбирала правду, и Перси ни разу не спросил про тревожность, даже если я разрешила. Он спрашивал про мою семью и мои увлечения. Или какие-то идиотские вопросы в стиле «Почему у тебя такие грозные серые глаза?».       — Потому что у моей мамы такие, — улыбнувшись, закатила глаза я.       — Я представить боюсь, насколько страшна она в гневе. — Перси наигранно дрогнул телом.       — Эй, почему ты так считаешь? — посмеивалась я.       — Потому что ты пару раз злилась, пока мы тут были, и это выглядело серьёзно устрашающе. — Перси поднял брови, посмотрев на меня, показывая серьёзность своих слов. — А ты думаешь, почему я держусь на расстоянии? Мне всегда кажется, что ты вытащишь из заднего кармана копьё и проткнёшь меня им.       Я расхохоталась. Даже сейчас мы сидели на полу в коридоре первого этажа в четырёх метрах друг от друга. Я не верила, что Перси действительно меня боялся, но смеялась от души. Многие говорили мне, что я страшна в гневе, даже если я ничего не могла сделать никому. Однако всех всегда пугал мой взгляд.       — Я приму это за комплимент, — благодарственно улыбнулась я.       — Что ж, ты не разбираешься в комплиментах.       Я снова засмеялась.       — А у тебя почему такие блестящие глаза?       — Блестящие? — переспросил он.       — Да, они словно светятся в темноте, — сказала я, показав пальцами выброс света. — И на свету они тоже довольно яркие.       — Потому что такие у моего дедушки, — хмыкнул Перси.       Я ахнула. Я совсем не подумала, что у него были дедушки и бабушки. Но тогда почему он не жил с ними?       — Ты общаешься со своим дедушкой? — спросила я, уперев руки о пол и подавшись вперёд.       — Типа того, — пожал плечами Перси. Я кивнула.       Почему-то я сразу подумала, что его дедушка умер и он частенько приходит к нему во сне. Когда умерла моя бабушка со стороны мамы, она мне снилась. Мне было семь, и я ничего не понимала, но мне нравилось общаться с ней и снова обнимать её. Но через пару месяцев после недели со дня моего восьмого дня рождения она перестала мне сниться. Я расстроилась, но мама сказала, что всё хорошо, и бабушка продолжала наблюдать за мной, просто больше не появляясь.       — Правда или действие? — улыбнулась я.       — Действие.       Устало вздохнув, я вознесла глаза к потолку.       — В чём смысл, если ты выбираешь всегда одно и то же?       — Сама-то.       — Ладно, в следующий раз я выберу действие, а ты правду, договорились?       — Если тебе станет от этого легче.       — Итак, — сказала я, пытаясь придумать действие. Но потом вспомнила, что эта игра у нас всегда существовала, чтобы смущать и молить о помиловании. Поэтому, ухмыльнувшись, я собиралась распространить это правило на Перси. Может быть, он мне отомстит, но это будет честно.       — Изобрази милую кошку, — улыбнулась я.       — Изобразить что? — удивился Перси.       — Кошку. Милую. Вот так. — Я сладко улыбнулась, зажмурила глаза и покрутила кулачками у щёк. Он точно возненавидит меня.       — У тебя странное понимание кошек.       — Давай!       — Давай я лучше ноги сломаю.       — Нет, — продолжала улыбаться я. — Выполняй, я жду.       Он долго и пристально на меня смотрел, прожигая во мне дыру, но я не отвела взгляд. Выстояла его и ещё выжидающе приподняла брови.       — Ну?       И Перси это сделал. Я закричала и, резко встав на ноги, запрыгала по коридору, в то время как Перси схватился за голову и повалился на пол. Я засмеялась в голос от этой картины. Конечно, он не стал так слащаво улыбаться и зажмуривать глаза, но он их закрыл и нацепил какое-то подобие улыбки и быстро покрутил кулаками у лица. И этого было достаточно.       — О боже, это шикарно! Вот бы фотоаппарат был!       — Ну уж нет, — протянул Перси, поднимая голову. Я увидела его улыбку. И тут же улыбнулась шире в ответ.       — Это пополнило бы мою коллекцию компроматов.       — И много ты хранишь компроматов на подозрительных людей?       Его вопрос снял с моего лица улыбку. Перестав прыгать по коридору, я посмотрела на Перси. Он сидел на полу, уперев локти в колени, и внимательно смотрел на меня. В его глазах была всё та же игривость, даже тогда, когда она сошла с моего лица. Его, видимо, не обижали такого рода высказывания. Уже не обижали.       — Ты не подозрительный, — сказала я, и мой голос прозвучал искренне. Отсутствие семьи не делало его подозрительным. И я уже сомневалась, что он совершал преступления. Если его и обвиняли в этом, то он не хотел причинить никакого вреда.       — Ну да, — хмыкнул он, встав с пола.       — Честно.       — Не спеши с выводами. — Он прошёл вперёд. — Правда или действие?       — Действие, — выдохнула я.       Перси развернулся и теперь шёл спиной вперёд. Мы приближались к лестнице в читальный зал.       — Принцесса когда-нибудь нарушала правила? — спросил он, когда я хотела попросить его быть осторожным. Его вопрос застал меня врасплох. Я не знала, как ответить.       — Э… Да.       — Ага, — саркастично кивнул Перси.       Я никогда не нарушала правил сама. Меня подталкивали друзья. Будь моя воля, я никогда бы этого не делала. На самом деле, и друзьям было сложно уговорить меня пойти против правил. Случаев, когда я поддавалась им, можно было сосчитать по пальцам.       Из моих мыслей меня вывело то, как опасно близко Перси подошёл к лестнице. Я уже почти бросилась схватить его, как парень резко остановился и развернулся.       — Тогда, — сказал он, осматривая читальный зал, пока я оправлялась от маленького сердечного приступа. Я действительно испугалась, что он упадёт. — Иди попрыгай на тех диванах.       — Что? — Я встала рядом с ним.       На возвышенности возле огромного окна стояло несколько диванов, на которые мало кто садился. Ученикам и вовсе запрещено их занимать, так как в этой библиотеке мало кто доверял «невоспитанным» подросткам. Я порой боялась даже смотреть на них, потому что обязательно какая-то пожилая библиотекарша замечала мой взгляд и кричала на меня, мол, чтобы я не ступала на ту территорию своей грязной обувью. А сейчас Перси хотел, чтобы я попрыгала на них. Если библиотекари об этом узнают, они меня казнят!       — Я не буду этого делать, — сказала я, до сих пор смотря на диваны.       — Почему это? — спросил Перси так, словно не ожидал другой реакции.       — Потому что… это запрещено правилами.       — Здесь никого нет, — развёл руками парень, показывая на пустую, не освещённую, холодную и старинную библиотеку. — Только мы. Так почему не нарушить пару правил?       Я скрестила руки на груди. С одной стороны, мне было жалко эти диваны.       — А если они очень дорогие и старинные? — сказала я, повернувшись к парню. — Нам же не просто так запрещают их занимать. Вдруг, если я попрыгаю на них, то они порвутся или сломаются.       — Эти диваны выдерживают двухсоткилограммовых мужиков и женщин, так что твои сорок они точно выдержат, — произнёс Перси, засунув руки в карманы.       Я смутилась. Я не весила сорок килограмм. С моим ростом весить сорок килограмм было бы смертельно. Или он имел в виду, что я выгляжу худой?       — Всё равно это опасно, — сказала я, поправив волосы. — Потому что я могу навредить государственному имуществу, за что мои родители потом должны будут расплачиваться. Ты сам мне говорил, они не будут этому рады. Мы не знаем ещё, сколько они стоят.       — Ты серьёзно думаешь, что они такие дорогие? — посмотрел на меня Перси взглядом, словно действительно не верил, что я волновалась из-за библиотечных диванов.       — А вдруг! — развела руками я.       — Ох, — устало запрокинул назад голову Перси. Он снова осмотрел зал. — Какие правила ты «нарушала», если боишься попрыгать на диване?       — Я не то чтобы…       — Ладно-ладно, — махнул на меня рукой парень, спустившись на пару ступенек. — Тогда так. Всем известно, что в библиотеке все обязаны сохранять тишину. Ты должна встать на стол в центре зала и очень громко закричать.       Я уставилась на Перси. Что я должна сделать?       — Знаешь, почему это задание такое идиотское? — спросил парень и в следующую секунду наклонился, посмотрев прямо мне в глаза. — Потому что оно дофига скучное. — Он выпрямился. — Но настоящее весёлое задание ты не выполнишь.       — Почему это? — с вызовом посмотрела я на парня.       — Знаешь, я передумал, — сказал Перси, проигнорировав мой вопрос. — Заберись на стеллаж. Они близко расположены. Перепрыгни с одного на второй, и если сможешь, то ещё на третий и так далее. И только потом закричи со всей силы.       Либо он не игнорировал мой вопрос. Я смотрела на ухмыляющегося парня. Наверное, для него такое провернуть легче лёгкого, но для меня это было немного сложно. Не потому, что я боялась высоты, а потому что был риск атаки. Но мне не хотелось отступать, и мы договорились больше не говорить на эту тему. Перси ни разу не поднимал её с тех пор, как я попросила об этом. Наверное, он думал, что я могла провернуть его задание без риска запаниковать. Мне тоже очень сильно захотелось в это поверить.       Я спустилась по лестнице и подошла к высокому стеллажу.       — Как мне на него залезть? — спросила я.       Перси прошёл к ближайшему столу и сел на него.       — Как хочешь, — пожал плечами он, явно уже наслаждаясь предстоящим шоу.       Я закатила глаза и прошла вперёд, осматривая лабиринт из стеллажей в поисках лестницы. Она оказалась у самой стены. Взяв её, я потащила стремянку к стеллажу, находившегося недалеко от середины. Поставив лестницу, я начала взбираться. Перси продолжал наблюдать за мной, снова оттягивая резинку на левом запястье. Я не стала разглядывать его лицо, потому что была сосредоточена на том, чтобы не свалиться. Стеллаж был серьёзно высоким. Когда я, наконец, встала ногами на верх стеллажа, контролируя равновесие руками, Перси хлопнул в ладоши.       — Отлично! — улыбнулся он. — Сейчас ты не можешь навредить дорогим и важным диванам, но зато можешь навредить себе! Как же прекрасно сработано, неправда ли?       Мне хотелось взять в охапку дюжину книг и пульнуть их все в парня.       — Ты это специально сделал? — спросила я. Перси упёр ладони в столешницу за спиной.       — На самом деле, нет, — сказал он. — Верь или нет.       Я поверила. Мне почему-то легко ему верилось.       — Прыгай.       Я вспомнила о его словах, что я постоянно соглашаюсь. Поэтому я произнесла:       — Не указывай мне.       На лице Перси растянулась широкая довольная улыбка. Он закивал, словно одобряя мой поступок. Я совру, если скажу, что сама не была довольна своей храбрости, но смогу ли я сказать это друзьям?       Повернувшись в сторону рядом стоящего стеллажа, я приготовилась прыгать.       — Придумал, — внезапно сказал Перси. — Когда прыгнешь, ты должна сразу закричать. Если пойдёшь дальше, то же самое. И снова.       — Давай не менять постоянно задание! — возмутилась я.       — Да ладно. Это первое действие, которое я тебе загадываю. Дай повеселиться.       Укоризненно посмотрев на него, я снова повернулась к моей точке приземления. Не знаю, сколько я там простояла, но я успела рассчитать примерную траекторию. Поэтому у меня не должно было возникнуть проблем с успешной посадкой.       Немного опустившись и отступив назад, я приготовилась прыгать. Я делала это уже который раз, но всё не решалась. Перси мне ни разу ничего не сказал. Он внимательно следил за мной. Когда я на него смотрела, он нацеплял на лицо выражение нахального парня, отчего я закатывала глаза и отворачивалась.       С тридцатой попытки решиться у меня получилось. И я прыгнула. Скорее всего, от страха приземлилась я на четвереньки, а не на две ноги, как планировала. Я ударилась коленками о дерево и судорожно схватилась за края верха стеллажа. Моё тело дрожало, и я боялась пошевелиться. Вспомнив своё задания, я закричала. Только это больше походило на испуганный писк. Но очень громкий.       Снизу раздался смех Перси. Я гневно посмотрела туда, где он сидел, но его там не оказалось. Ориентируясь по звуку, я посмотрела вниз. Он стоял возле стеллажа и смеялся, и я готова была поклясться, что слышала нотки облегчения. Он подумал, что я падаю, поэтому подбежал к стеллажу…       — Ты это сделала, — произнёс Перси, посмотрев на меня снизу вверх. Он кивнул. — Я впечатлён.       — В смысле? — нахмурилась я. — Ты не думал, что я стану прыгать?       — Ну да, — сказал он, как само разумеющееся. — Думал, ты скажешь, мол, дай другое задание…       Он знал, что я могла сказать, что могу запаниковать и отказаться от этого задания, и Перси бы не стал меня заставлять. Скорее всего, он вовсе не хотел, чтобы я этого делала, но решил проверить меня.       — Вот такая я весёлая, — протянула я, улыбаясь.       Мои пальцы продолжали сжимать дерево, а тело застыло и совершенно не двигалось.       — Ага, молодец. Спускайся, — поманил меня руками Перси, всё так же стоя возле стеллажа.       — Почему? Ты же сказал, я могу прыгать сколько смогу, — напомнила я.       — И ты, типа, сможешь? — поднял брови парень.       — Естественно, — отозвалась я и начала готовиться, чтобы встать, хотя знала, что ничего я не смогу. Но мне так хотелось побыть такой как он…       — Так. Даже если ты можешь, всё равно спускайся, — произнёс Перси.       — А не спущусь! — Я начала подниматься.       Я услышала вздох Перси, но не посмотрела на него. Но когда я повернулась в сторону, меня внезапно схватили за талию и потянули назад. Я вскрикнула от неожиданности и густо покраснела. Сильные руки резко опустили меня на пол, и я встала ногами на пол.       Перси придерживал меня, пока я возвращалась на землю и восстанавливала способность снова твёрдо стоять на своих двоих, а ещё возвращала лицу нормальный оттенок. Когда у меня, наконец, это вышло, я решила выяснить, что не так, хотя знала. Но мне хотелось услышать это от него. Я убрала руки парня и резко повернулась к нему, задев его лицо волосами, отчего он отвёл голову назад, но не отступил. Скрестив руки на груди, я уставилась на него. Я не была недовольна, но в такой позе легче держать себя в руках.       — Если ты не видел, со мной всё было хорошо, — сказала я.       — Хорошо или нет, ты не смогла бы сделать ещё один прыжок, — заключил Перси. — От страха ты сильно ослабла.       — Я ни капельки не боялась.       — А крик в конце не в счёт? — улыбнулся он.       — Это было выполнение задания. Это мой клич.       — Что ж, поздравляю! С этим кличем ты смотивируешь разве что глухих.       Я ударила парня в грудь, на что он тихо посмеялся и отошёл. Я тоже не сдержала улыбку. Я заметила, как после того, как я согласилась провести остаток дней в библиотеке, Перси вёл себя менее закрыто, чаще улыбался и смеялся, словно стал больше мне верить. Будто мы заключили договор и теперь были в одной команде. И меня не могло это не радовать.       — Элеонора помогла ей стать тем, кем она является сейчас, потому именно она является самым лучшим персонажем книги, — сказала я, перелистывая станицы толстой книги.       После игры в «Правда и Действие» я заметила раскиданные мной книги и решила их прибрать. Среди них были все части из трилогии «Хранители Гельдера». Я спросила у Перси, читал ли он их, и он кивнул. Я начала разговор про сюжет и главных героев, и у нас завязался спор насчёт лучшего персонажа в серии.       Перси считал, что Шон, главный герой, избранный сын короля, был лучшим персонажем, а я говорила, что это была Элеонора, его учитель и наставник на протяжении всего его детства, но которая погибла во второй книге в сражении, защитив Шона. На самом деле, я тоже была уверена, что Шон был лучшим персонажем, но мне хотелось вытащить из Перси его честное мнение по этому поводу, так как я знала, что его очень сложно в чём-то переубедить и он станет спорить. Я говорила самые обычные факты об Элеоноре, которые все знают и за которые её любят. Однако разбирающийся и чуткий читатель станет смотреть глубже.       — Ты не можешь отрицать того, что Шон прошёл через множество вещей, и если бы он не был силён духом изначально, у него бы не получилось стать великим спасителем мира, — ответил Перси, сидя на стуле и играя с теннисным мячом. Я рассказала ему о том, где нашла карточки «Уно», и он решил тоже порыться в том сокровище. На столе рядом с ним лежало пару игрушек.       — Я не отрицаю, что он был… имел сильный дух, спрятанный внутри него, — произнесла я. Перси, выгнув бровь, посмотрел на меня. — Но он не раскрыл бы свой потенциал без других людей. И Элеонора научила его всему хорошему, что он знал, и делала всё для защиты его жизни и желала ему настоящего детства. Она пожертвовала собой ради него, в конце концов.       — Хочешь сказать, не будь её рядом, Шон так бы и остался обычным ребёнком, ничего не знающим о настоящем мире? — Перси посмотрел на меня.       — Да!       — А как же Лола?       — Лола, которая издевалась над ним и постоянно грубила ему? — нахмурилась я. Лола была сестрой-близняшкой Шона, создававшая кучу проблем. Она не отличалась хитростью и была очень жестокой.       — Она сделала его терпеливым по отношению к ущербным людям.       — Ошибаешься, терпеливостью его научила именно Элеонора, рассуждая об ужасном характере Лолы. — Я поставила книгу туда, откуда вытащила вчера. — И потом Элеонора могла себя показать не только в воспитании Шона, но и в том, как она относилась с добротой и справедливостью к остальным. А также насколько храброй она была.       — Штука в чём, — начал Перси, перестав играть с мячиком и зажав его в одной руке. Он провёл пальцами по волосам. — Элеонора была такой с самого начала. Она с самого начала предстала перед нами рассудительной, справедливой, доброй и всё остальное. В то время как Шон прошёл через кучу изменений. Он постепенно становился хорошим человеком, и неважно кто ему с этим помог. Учась на своих ошибках и переживая множество эмоций, он стал тем, кем должен был. Поэтому он мне нравится больше, чем Элеонора.       Я посмотрела на парня и не отрывала взгляда от него очень долго. Перси тоже не отводил взгляда.       — Элеонора тоже крутая, но… не, — мотнул головой он, сморщив нос.       Выходит, Перси понял персонажа Шона и не купился на уловки автора. Автор сей трилогии был гением и вложил немыслимое количество смысла в каждую сцену и персонажей. Причём, понять это было не так легко, автор умело прятал всё интересное за завесой обычного, поэтому порой фанаты просто учились читать его мысли.       — У тебя сбой? — наклонил голову Перси.       — Нет, — хмыкнула я. — Я тоже считаю, что Шон самый лучший персонаж из этой серии.       В секунду взгляд Перси сменился с самодовольного на недоверчивый. Он выгнул бровь и ничего не ответил. Прошло где-то секунд тридцать, прежде чем он усмехнулся. Перси взял со стола маленький попрыгунчик и кинул в меня. Засмеявшись, я увернулась.       — Не мусорь! Не видишь, я и так убираюсь, — улыбалась я.       — Решила проверить меня на наличие моральных ценностей? — Перси казался удивлённым и впечатлённым.       — Типа того, — пожала плечами я, опустившись, чтобы взять следующую книгу. Увидев название, я ахнула. — О боже! Это же «Комната номер 351». Такая милая история.       Я принялась с нежностью перелистывать страницы, вспоминая добрую, весёлую историю любви между интернет-друзьями.       — Эту книгу я не читал, поэтому ты не сможешь снова устроить мне экзамен, — сказал Перси, снова начав играть с теннисным мячом.       — Прочитай, она тебе понравится, — посоветовала я, хотя была не уверена в своих словах до конца. Не знала, нравилось ли парню читать сентиментальные романы. — Это про парня и девушку, живущих разными жизнями и общающихся в интернете. Они никогда не встречали друг друга и понятия не имеют, что каждую пятницу проходят мимо друг друга в комнате под номером 351. Это кабинет их психотерапевта.       — Во-первых, естественно, они будут жить разными жизнями. У всех она своя, и никто ни с кем не делится, — произнёс Перси, и я закатила глаза. Любит же он придираться к словам. — Во-вторых, как такое возможно, что они никак не догадались, что ходят к одному и тому же психотерапевту?       — Потому что они не говорят много о своих психотерапевтах, — протянула я, поставив книгу на место. А потом нахмурилась. — Что она здесь делает? Это не секция современных сентиментальных романов.       — Я вообще удивлён, что такая секция здесь есть, — сказал Перси. Я прошла мимо него к нужному стеллажу.       — Она довольна маленькая, — громко сказала я, чтобы мои слова дошли до Перси. — Всего пару полок.       — Ну и слава богу.       — Эй, не говори так.       Моя рука дёрнулась, чтобы стукнуть Перси, когда я снова проходила мимо него. Но я тут же выпрямила её вдоль своего тела и подошла к оставшимся книгам. Из-за того, что он постоянно держался на расстоянии я привыкла к его неприкосновенности. Мне было до сих пор непривычно прикасаться к нему. Если я это делала, то обычно это случалось не подумав.       — Сентиментальные романы… глупые, — сказал Перси.       — Значит, ты читал неправильный сентиментальный роман, — заявила я, поставив последнюю книжку на полку.       — Да, мой опыт был неважным, — поморщился парень.       — Сентиментальные романы нужны чтобы расслабиться, поплакать, порадоваться и просто приятно провести время. — Я села на стол, из-за которого Перси выдвинул свой стул, в позе лотоса и посмотрела на парня. — Попробуй почитать пару, тебе понравится. Я тебе посоветую какие.       — Я прочитал где-то штук пять, и это было ужасно, — не поддавался Перси. — И их мне тоже советовала девушка.       — Какая разница. Девушки бывают разные. Может быть, у твоей подруги был не очень хороший вкус, не в обиду ей.       Перси кинул взгляд на меня на словах «твоей подруги».       — Может быть.       Бывшая? Лучшая подруга? Это мог быть кто угодно, и спрашивать про неё я не стала. Это точно снова отдалит его от меня.       — Я всё равно сделаю для тебя список книг, которые тебе стоит прочитать, — продолжала я. — Они тебе понравятся.       — Сомневаюсь.       — Почему?       — Потому что мы разные. У нас, наверняка, разные вкусы.       — Но мы оба прочитали «Хранители Гельдера». И нам обоим понравилось. Поэтому, думаю, и в этом жанре нам понравятся похожие книги.       — Как ты можешь судить, что мне нравится или нет, узнав только одну книгу, которую я прочитал? — усмехнулся Перси. — Ты всегда так оптимистично настроена?       Я пожала плечами.       — Да, почти всегда стараюсь видеть во всём хорошее.       Перси на секунду остановился, задержав мяч в руке, но в следующий миг снова кинул его. Он понял, что я стараюсь быть оптимисткой из-за расстройства. Другие люди обычно извиняются после такого, но не Перси. Он не извинился. И мне от этого лучше. Даже намного лучше.       За окном всё оставалось неизменным. Уже приближалась ночь. Снега было навалом. За нами никто так и не пришёл. Меня пробрала дрожь, и я сильнее закуталась в толстовку Перси. Спрятав пальцы в рукавах, я обняла себя, закрывая нос. Вдохнула. Как же прекрасно пахла его одежда!       — Ты забирала мою зубную пасту? — донёсся голос Перси с центра зала. Ахнув, я развернулась.       — Да. Прости, что без спроса. Я забыла тебя предупредить.       — Ничего. Где она?       — Она в женском туалете. Я сейчас принесу.       Когда я уже собралась спускаться с возвышенности, Перси остановил меня.       — Я могу сам.       — Нет, тебе нельзя в женский туалет.       — Это почему? — нахмурился Перси.       — Потому что… Ой, точно! О боже, мы здесь одни!       — Сюрприз? — выгнул бровь он.       — Господи, мы можем делать, что хотим.       — Ага, — кивнул Перси. — Сейчас я хочу почистить зубы.       Я хихикнула и пошла за парнем. Мне тоже следовало почистить зубы.       — Зато твои родители положили тебе пасту, — сказала я, когда мы вышли в коридор.       — У меня всегда собран рюкзак. Я всегда готов уйти.       Я поникла. Когда я хотела найти что-то хорошее в его ситуации, всё выходило наоборот.       — Почему зарядку не положил? — спросила я, подходя к двери в туалет. Перси придержал мне дверь. — Спасибо.       Хихикнув, я вошла.       — Потому что заряжал телефон за день до этого. — Перси протянул мне маленькую прозрачную коробочку с чем-то белым внутри.       — Что это? — Я поднесла коробку к глазам и поняла, что это одноразовая зубная щётка. Я удивлённо раскрыла рот, посмотрев на парня. Мои уголки губ поднимались вверх. — Ты серьёзно?       — Мне слишком лень постоянно складывать и раскладывать зубную щётку, — пожал плечами Перси, открыв свою коробку. Выдавив на щётку немного пасты, он протянул тюбик мне.       — Поэтому лучше тратить деньги на одноразовые? — спросила я, сделав то же самое.       — Они не такие дорогие, — пробубнил он с щёткой во рту.       Я задумалась, откуда у него вообще деньги, если родителям на него всё равно. Скорее всего, он где-то подрабатывает. Многие считали, что он занимался чем-то нелегальным, чтобы доставать деньги, но если раньше мне было на это всё равно, то сейчас в это верить мне совершенно не хотелось.       Мы молчали. Тишину в туалете разделял звук трения щёток от наших зубов, что почему-то показалось мне смешным. Я хихикнула. Перси выгнул бровь, посмотрев на меня через зеркало. Я снова хихикнула. Перси отодвинулся на шаг. Увидев это, я рассмеялась.       — Ты… странная.       Я бесшумно засмеялась, сложившись пополам. Для меня всегда было сложно остановиться смеяться, что всегда мешало на уроках или в салонах красоты. Обычно люди вокруг начинали смеяться вместе со мной, но Перси продолжал чистить зубы, смотря на меня. Уголки его губ были немного приподняты.       — Если ты не прекратишь, я ударю тебя унитазом, — сказал парень, ополоснув рот.       — Прости. — Мне казалось, я не смеялась так сильно, однако у меня пошли слёзы. — Мне всегда сложно остановиться, когда я начинаю смеяться.       — Я удивлён, что ты вообще начала смеяться, — произнёс Перси, взяв пасту.       — Просто мы так стояли.       Я ополоснула рот и зубную щётку. Закрыв кран, я взглянула на парня, стоявшего у своей раковины и смотревшего на меня.       — А надо было стоять как-то по-другому? — спросил он, уперев левую ладонь в край раковины.       — Ой, не приставай, — махнула на него рукой я и направилась к выходу. — Ты не понимаешь шутки.       — Так шутки должны быть смешными. — Перси вышел за мной. Я закатила глаза. — Над чем ты смеялась последний раз? Очень сильно.       Я задумалась. Мне даже не пришло в голову подумать, зачем это понадобилось Перси. Перед тем как начать рассказывать, я усмехнулась воспоминаниям. Развернувшись к парню, я шла спиной вперёд, чтобы видеть его лицо.       — Я смеялась очень сильно и безостановочно, когда мы с Пайпер решили нарисовать злые брови её двухлетнему кузену. Когда пришли родители Пайпер и Тома, они сначала были удивлены. Естественно. Но потом тоже разразились смехом, — смеясь рассказывала я. Перси улыбался. Его улыбка не была широкой, даже была какой-то слабой, но она была искренней. — Это выглядело потрясающе. У меня до сих пор осталось кучу фотографий маленького Тома. Вот только я пыталась делать их, очень сильно хохоча, поэтому большая часть из них размыта.       Перси усмехнулся.       — Как же иначе, — склонил голову он.       — Ага.       Из-за весёлых воспоминаний моё настроение поднялось, хотя оно и так не было плохим. Поэтому по лестнице я спускалась зигзагом. Решив кинуть короткий взгляд на Перси, я увидела взгляд а-ля что-здесь-происходит, из-за чего снова захихикала.       — Возьми. — Он кинул мне спальник, когда мы прошли в центр зала. Мне бы хотелось спать на диване в комнате отдыха, но там было слишком холодно.       — Спасибо, — поблагодарила я, забравшись в спальный мешок.       Перси свернул футболку и, положив под голову, лёг на пол в пяти метрах от меня.       Я подумала, стоит ли желать ему спокойно ночи. Наверное, стоило. Но когда я пришла к этому вывод, прошло уже слишком много времени. Заснуть не получалось. Поэтому мой мозг веселился на всю катушку и думал обо всём на свете. О Люке, о родителях, о друзьях. Что с ними, и почему они до сих пор не заметили, что меня нет? А вдруг они решили, что я их бросила и сбежала? А они даже не могли предположить, что мне стало плохо, потому что не знали о моём расстройстве. А вдруг… Люк нашёл кого-то другого? Решил, что я его бросила, и забил на меня. Учитывая сколько мы флиртовали, но сколько раз я отступала, ему могло это всё надоесть… Нет, он не такой.        Мне надо было отвлечься: мои мысли износили мой мозг, как только могли.       — Какие бы ты установил правила? — спросила я, решив, что разговор точно меня отвлечёт.       — Что?       — Какие бы правила ты установил в нашем выдуманном новом мире? Помимо входа в женский туалет, — хихикнула в конце я.       — Ты думаешь, я никогда не заходил в женский туалет?       — Э… — оторопела я. — А ты заходил?       — Хочешь сказать, ты никогда не заходила в мужской?       — Э-эм, нет.       — Хотя бы случайно.       — Нет. А почему ты заходил в женский туалет?       — Не скажу.       Я поднялась на локте и посмотрела на Перси. Тот лежал с закрытыми глазами, положив правую руку за голову и согнув ногу. Я помолчала пару секунд.       — Ты извращенец, да?       Перси засмеялся.       — Только сейчас поняла?       — Фу! Не смешно! — Я поморщилась и легла обратно.       — Почему?       — Потому что. Тебе нельзя в женский туалет.       — Почему?       — Потому что ты парень.       — Кто сказал? — Я слышала в его голосе улыбку.       — В смысле? Ты парень и тебе нельзя в женский туалет!       — С чего ты взяла, что я парень?       — Ты издеваешься?       Перси тихо посмеялся и ничего не ответил. Чем ближе я с ним общалась, тем чаще он издевался. Каково быть его лучшим другом или подругой? Хотя, наверное, его лучший друг был бы таким же.       — В выдуманном мире не должно быть правил, — подал голос Перси через пару минут, удивив меня. Я улыбнулась.       — Ты прав. Это будет нашим первым правилом.       Перси хмыкнул.       — Что-то подсказывает мне, ты не совсем поняла меня, — саркастично произнёс он.       — Второе правило, это игры, — продолжала я. — Мы должны играть в игры. Когда люди вырастают, они перестают веселиться и только работают. Поэтому игры обязательны.       — Значит, ты любишь игры, — заключил Перси.       — А ты проницателен, — протянула я, на что парень ответил согласным «угу». — Какое третье правило?       Перси помолчал. Я ждала ответа, но потом подумала, что он проигнорирует меня. Но через пару секунд Перси фыркнул и сказал:       — Мне какая-то фигня в голову лезет.       Я засмеялась.       — Ночью всегда так. О боже, да! Ночные разговоры! Наше третье правило. Что может быть лучше?       — Например, сон?       — Ты скучный.       Перси хмыкнул.       — Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — ответила я.       Я не переставала улыбаться как идиотка и сомневалась получится ли у меня вообще заснуть. Мы провели целый день одни в огромной библиотеке. Осталось ещё два. Я должна была вытерпеть. Ради Перси. Он не являлся мне кем-то близким, но он этого заслуживал.       Всё-таки он отдал мне свой спальник.