Искушение Дракона

Найя надела платье ЦзинМи из Земного царства. Даже одежда такой хрупкой ЦзинМи была ей не по размеру. Рукава пришлось закатать, а подол волочился по земле. На голову до глаз она натянула соломенную шляпу и теперь стояла во дворе, похожая на гриб. Феникс вывел коня и помог погрузить мешки. Эйра поклонилась и поблагодарила ЦзинМи, ЛюИн и СюйФена и тут же легко взлетела в седло, как будто это было самым привычным делом. Небожители удивленно переглянулись. В Небесном царстве Небожительницы такому не обучались. Только ЛюИн одобрительно улыбнулась. ЖунЮй вышел из дома и мрачно посмотрел на эту хрупкую наездницу. — Слезай, поедем на одной лошади. Ты лёгкая, проще с одной. — ЖунЮй протянул руки, чтобы снять девушку, но эйра так же легко спрыгнула сама. — А ты хорошо держишься в седле? Я не видела коней в Небесном царстве. — Я Небесный Император, я всё делаю хорошо. — ЖунЮй слегка стукнул пальцем по ее носу и ловко запрыгнул в седло. — Давай руку, забирайся. — Не забудь про магию. Не надо, чтобы тут собрались толпы людей возле границы миров. Да и расходуется она быстро. Береги себя. — Феникс взмахнул рукой, Дракон кивнул в ответ, развернул коня, и они быстро скрылись за поворотом на дорогу к лесу. Они ехали до полудня. С самого утра солнце палило нещадно. Было очень жарко и, как только подъехали к реке, Найа проворно спрыгнула с лошади и рухнула в траву. — Я пройду немного вперед, осмотрюсь. А ты отдохни. — Не забудь про магию. — Я помню, — коротко ответил ЖунЮй и скрылся за деревьями. Солнце припекало и даже в тени было жарко. Найя нашла поляну возле реки и перенесла туда мешки. Затем отвела лошадь напиться и сама с нетерпением поглядывала на прохладную гладь реки. Река так и манила своей прохладой и Найа решила сама немного освежиться. Она скинула шляпу, сняла верхнее платье, начала развязывать тесемки второго платья, третьего… «столько же одежды в этом Небесном царстве, аж в четыре слоя. Ну и ладно, нырну прямо в платье, потом будет не так жарко в пути» И девушка нырнула в прохладную воду. Только сейчас она почувствовала, как ей этого не хватало. Как приятно поплавать и освежиться. Неизвестно почему, но в Небесном царстве она не видела ни разу чтобы какой-то небожитель без лодки, сам, плыл по реке. Как бы ни было жарко, духи и божества максимум могли помочить ноги. Найа с восторгом ныряла, доставая камушки со дна реки, и вдруг краем глаза заметила, что нечто жемчужно-белое, переливающееся на солнце, как огромная сверкающая змея, отделилось от берега и стремительно приближается к ней. Девушка изо всех сил стала грести к противоположному берегу. Вдруг что-то жесткое и широкое, как камень, подхватило ее снизу и вытолкнуло над водой. Найа зажмурилась от страха, забыв все магические заклинания. Но ничего ужасного не произошло, когда она открыла глаза, то увидела, что полулежит на шее огромного зверя с переливающейся твердой чешуей и серебристым плавником. Зверь, рассекая водную гладь мордой, как меч разрезает шелк, бесшумно плыл к берегу. Она ухватилась за причудливые наросты у него на голове и на мелководье ловко соскочила со спины Дракона, тут же забежав вперед, чтобы лучше его рассмотреть. Всего мгновение, и мокрый Император, выходящий из воды, предстал перед ней. — Что случилось? Как ты попала в воду? Ты не поранилась? — ЖунЮй с тревогой осматривал ее. — Ничего не случилось. Мне стало жарко, и я пошла искупаться — И тебя унесло течением? Оно же совсем маленькое. — Никуда мне не уносило, — Найа решительно не понимала, почему он так встревожен. — Я просто плавала и все. Но тут появился ты и зачем-то вытянул меня из воды. Какая же у тебя красивая истинная форма. Такая величественная. И ты прирожденный пловец. А я вот не могу плавать, хвост намокает и мешает сильно. — Просто плавала? Как рыба? Ты умеешь плавать? — Скорее, как утка. Ну конечно умею, что там уметь, гребешь руками и помогаешь ногами. Чему ты так удивился? — Я думал, ты тонешь. Потому спас тебя. Мне и в голову не могло прийти, что небожительницы Северного царства умеют плавать. — ЖунЮй осмотрел себя, он был мрачный и мокрый. И только сложил пальцы, как Найа тут же схватила его руку. — Магия твоя. Помнишь? Я тебе дам руну, повесишь на шею, она будет тебе напоминать, что нельзя использовать магию. — Я и так помню — пробормотал Император, выжимая волосы и подол своего одеяния. Они разлеглись на самом солнцепеке, подставляя мокрые одежды под палящие солнечные лучи. — Я видела у тебя шрамы на груди и на лапах. Тебя много раз, наверное, ранили. Это на войне? Ты наверняка поучаствовал во многих битвах. Найя не открывая глаз сразу почувствовала, что что-то изменилось. Спокойное дыхание Императора замерло, и она села, всматриваясь в своего спутника. — Это не ранения от битв. Это сделала моя мать и я сам. — Его голос звучал так глухо, что она едва расслышала. — Твоя мать могла такое сделать с тобой? У тебя на груди огромный… — она придвинулась к нему и положила свою руку на его напряженные пальцы. ЖунЮй открыл глаза и сел, в них было столько боли и одновременно ярости, что Найа отдернула руку. — Мне не нужна твоя жалость. Шрамы уродливы, ужасны, а я сам жалок, я и так это знаю. Но ты не смеешь меня жалеть. Найа упрямо взяла его сжатую в кулак руку и попыталась расправить пальцы. — Я жалею о том, что ты промок из-за меня. Твои шрамы вовсе не кажутся мне ужасными. Я не знаю, что произошло, но я могу считать тебя каким угодно, но не жалким. Я пойду принесу веток, вечером надо будет развести костер. — Сиди, пойду я. Когда Император вернулся, Найя не хотела больше его ни о чем расспрашивать. Они почти не говорили. Эйра вытащила из мешка еду и вино. Она проголодалась, ела и пила за двоих и быстро опьянела. Османтусовое вино было гораздо крепче, чем медовое пиво, которое подавали в доме отца. Да и ЖунЮй выпил немало. Они сидели на берегу реки и смотрели на закат. — Твой брат очень хороший и они с женой очень красивая пара. Я даже немного завидую тебе, ведь у меня нет родной сестры, а с двоюродными мы были не так близки. — Да, СюйФен лучший небожитель из всех, кого я знаю. Он отважен, но милосерден и великодушен. — А твой отец? Кто больше похож на отца — ты или Феникс? — Я похож на отца… Я очень на него похож и пытаюсь… пытаюсь не замечать этого в себе, вытравить… — А Сюй Фен тогда на маму? — У нас разные мамы. Я рос, не зная своей матери. Мать СюйФена — моя мачеха. — И ты никогда в жизни её не видел? Я видела её портрет, она такая красавица. Ты похож на нее. — Видел, всего три раза, когда вырос, до этого я забыл о ней. — Забыл? Почему?.. Ах, да… — Найя вспомнила про шрамы. — Императрица дала мне пилюлю забвения, я сам ее принял. И забыл свою маму. — У тебя были причины, я уверена. — Не было причин. Я тогда был просто глупый мальчишка, я не понимал, зачем она пытает меня, зачем изо дня в день срезает рога и сдирает чешую. Зачем прячет меня в подвале. Мне было просто больно и страшно, а ещё очень холодно. Я решил сбежать от этого всего. Насовсем сбежать. Навсегда. Не жить совсем. Ведь рыбы без воды не живут... Но оказалось, не всё так просто. Я не карп и могу прожить и без воды. ЖунЮй вдруг понял, что увлекся рассказом, и замолчал, встревоженно глядя на Найю. Её лицо было спокойно, но расширенные глаза и побелевшие губы выдавали волнение. Она вцепилась в рукава своего платья и сидела ровно, не шевелясь и как будто не дыша. — Я напугал тебя, слишком увлекся, не надо это всё тебе знать. Прости меня. Я был слишком наглый, открывая все эти неприятные вещи, которые давным-давно прошли и ничего сейчас не значат. Прости. Пойдем к костру. — Он встал и протянул ей руку. Найя не пошевелилась. — Нет, мне не страшно. Расскажи мне всё, как ты ее вспомнил, почему она так поступала, ведь она не могла так просто такие вещи делать с тобой. Она взяла его за руку и потянула вниз. — Я рассказала тебе о своей семье. Ты всё знаешь. Знаешь, как мне горько и плохо без матери, знаешь, что пытался сделать мой жених. Норны сказали мне, что и мой отец об этом думал. Ты знаешь, как мне страшно и плохо от предательства близких людей. Ты знаешь мою боль. А я твою — нет. Мы не увидимся столько лет. Ты должен мне рассказать, что у тебя на душе. Пожалуйста, не прячься от меня. Так нечестно. Если поделишься с кем-то, боль и отчаяние разделятся и останется только половина. А это уже не так страшно. Так говорила Уна. Найя говорила горячо и торопливо. ЖунЮй сел рядом и молча смотрел вдаль. — Почему твоя мама так поступила? Зачем она тебя прятала в подвале? От отца? ЖунЮй медленно покачал головой. — Она не хотела мне зла, наоборот, хотела спасти. А я, дурак, не понял её намерений, я нагрубил ей, был с ней холоден, когда пришел в первый раз… А потом у меня уже не было времени помириться и поговорить. Императрица убила её у меня на глазах и я только успел ей сказать, что я хочу остаться с ней, что она моя мама. — Ну ты же сказал ей те слова. Я знаю, ты защищал её до последнего. Я думаю, увидев, какой ты стал сильный, как ты вырос, она умерла счастливой в объятьях сына. Не сдержавшись, Найя обняла его за плечи и уложила его голову к себе на колени. Они сидели молча, и девушка перебирала его длинные черные волосы. Был слышен только стрекот цикад и плеск волн о берег. Бессмертные смотрели на волны широкой земной реки и розовый закат. ЖунЮй забылся на минуту и ослабил контроль, духовные силы и правда расходовались так быстро в земном мире, да и вино давало о себе знать. Он не заметил, как магия, маскировавшая шрамы на его руках и груди, исчезает, и багровые рубцы на белой коже проявляются все больше. Найя, боясь, что он заметит это и опять будет расстроен, накрыла его руку своей. Он опустил глаза вниз и спокойно вернул всё в прежнее состояние. — Магии в этом мире не место. Её расходуется так много на поддержание элементарных вещей. — Не надо её расходовать, правда, твои руки такие, какие есть. Они меня совсем не пугают и мне все равно, есть на них шрамы или нет. Он сел и, улыбнувшись, погладил её по щеке. — Уже холодно, ты совсем замёрзла, пошли к костру. ЖунЮй встал и подал ей руку. Ноги эйры совсем затекли, и она поскользнулась на траве. Дракон подхватил её и понес от берега. Найя неожиданно для себя обвила руками его шею и поцеловала. Ей так хотелось прикоснуться к его теплым губам сейчас. Он горячо ответил на ее поцелуй и опустился на траву. Дракон забыл обо всем на свете, были только её горячие губы и запах, она всегда пахла полевыми травами, свежестью, диким лугом. Он был уже не в силах сдержаться. Поцелуи становились всё глубже и требовательнее, он спускался всё ниже и, обнажив ее шею и плечи, порвал легкую ткань. Треск раздираемой ткани вернул его в земной мир, и он резко отстранился от девушки. Её глаза были широко открыты, Найя была ошеломлена нахлынувшими чувствами. ЖунЮй быстро встал, но не мог никак успокоить дыхание и унять дрожь. Он протянул ей руку. — Пойдем. Завтра надо… надо. — Дыхание сбивалось и слова не шли с языка. ----------------- — Мне приятно, когда ты меня целуешь, и когда я тебя. — Найя сидела у самого огня и всё равно дрожала. — Ты, наверное, целовал много женщин, но я этого никогда не делала и видела только на картинках в книге Лунного Духа, и мне казались они смешными. А сейчас у меня так стучит сердце, как будто я мчусь на самом быстром коне, все тревоги уходят и я забываю обо всем. Мне нравится это. Но ты не хочешь целоваться больше, тебе не нравится? Я делаю что-то не так, неправильно? ЖунЮй несколько минут молча в замешательстве смотрел на Найю. — Ты всё делаешь правильно, дело во мне. Я касался не столь многих женщин и я боюсь, что не смогу только целовать тебя. Мне надо больше, я боюсь потерять разум рядом с тобой и зайти слишком далеко. — Что-то плохое тогда может произойти? — Нет, это не плохое, но это... Мы не можем этого делать сейчас. — Ты делал это с ЦзинМи, со своей невестой? — Найя старалась говорить как можно спокойнее и безразличнее. Только дрожащий ресницы и сцепленные руки выдавали её волнение. — Нет. Я этого не делал. Давай будем ложиться спать. Завтра нам надо перейти границу и ты... Ты поедешь с братом в Обитель. Там тебя защитят. — А ты? Что будешь делать ты? — Я буду ждать тебя. Сколько будет надо — пять тысяч лет, десять тысяч, пока ты станешь просто Найей.