***
— Что ты читаешь? — от раздавшегося неподалёку мужского голоса вздрагиваю. Правда, уже не столько от страха, сколько от неожиданности. За переживаниями об увлекательнейших приключениях Муми-тролля и компании я благополучно абстрагировалась от окружающего хаоса. Том, к моему неудовольствию, хоть и вполне ожидаемо, не забыл о необходимости за мной приглядывать. А поскольку приглядывающая Нагайна оказалась как-то неотделима от Реддла, то теперь почти всё свободное ото сна время я оказалась вынужденной проводить в обществе Тёмного лорда и его змеи. Первый день было настолько страшно, что я боялась даже лишний раз вздохнуть. Том, выведенный из шаткого душевного равновесия, спокойствия тоже не добавил. А потом, дня через три, выстроилось примерное понимание иерархической лестницы, и укоренилось осознание того, что пока я не отсвечиваю, внимания на меня тоже не обращают. Собственно, поэтому, накопав книг в хозяйской библиотеке, я с преувеличенным усилием стала «не отсвечивать». Таким образом сейчас я оказалась в фривольнейшей позе развалившейся поперёк большого кресла со сборником Туве Янсон в руках и передавившей ноги змеёй на коленях. Про то, что Нагайна ядовитая, я тоже благополучно забыла, читай: смирилась, через первые часов двенадцать её общества. В какой-то момент даже стало казаться, что рептилия эта не просто верная спутница его темнейшества, но и обладает собственной хорошо работающей головой. — Сборник Туве Янсон, Муми-тролль и комета. — Опускаю вниз книгу, не без доли любопытства глядя на замершего за столом вполоборота Тома Реддла. Спустя три дня молчания голос всё-таки соблаговолил вернуться. Мужчина с самого утра занимался разбором каких-то бумажек, проигнорировал обед и только сейчас, на пятом часу пополудни, видимо, вспомнил о моем существовании. Разбуженная Нагайна что-то, как мне показалось, недовольно прошипев, перекатила упругое тельце, устраивая голову мне под рукавом. Идиллия — хоть картины пиши. — И что пишут в маггловских книжках? — С долей презрения в голосе Том щурится в мою сторону. Начинает закрадываться мысль о том, что у Реддла есть некие проблемы со зрением в светлое время суток. — …А мне кажется, это оттого, что мы лучше знаем комету. Мы первые узнали о том, что она летит к Земле. Мы видели, как она росла из малюсенькой точки… Наверное, она страшно одинока. Представьте, как одиноко себя чувствуют те, кого все боятся… — без задней мысли начинаю я с того момента, на котором остановилась, с запозданием осознавая, что я только что прочитала. Реддл бросает на меня какой-то совершенно неразличимый взгляд. Змея под моей рукой как-то странно, мелко подёргивается. — Ты находишь меня одиноким человеком? — Реддл медленно выплывает из-за стола, подходя ближе и нависая сверху. — Ну… — Бросаю нервный взгляд на змею, вспомнив о её ядовитости и беспрекословном подчинении Тому, и при этом тут же услышав в голове шипение Снейпа о том, чтобы я постаралась не врать его темнейшеству. — Мне кажется, рядом с вами мало людей, испытывающих к вам только светлое чувство дружбы… — Дружба! — ядовито выплевывает Том, да так, что я снова вздрагиваю. Маг вытаскивает волшебную палочку словно из воздуха и начинает вертеть её в руках. — Любовь, надежда — пороки, неизменно приводящие человека к гибели! Ничто не способно сгубить человека так быстро, как его узы! — Но ведь… — тут же придумываю возмущённую тираду о том, что именно благодаря любви, дружбе и прочим светлым чувствам мы остаёмся людьми, но Том направляет в мою сторону палочку, и мне приходится прикусить язык. — Ведь что? Ведь это так прекрасно — со всеми дружить и всех любить? И сдохнуть где-нибудь в сточной канаве из-за предательства? Запомни, девочка, ты ничего в этой жизни не видела! По тому, что я вижу и слышу, ты — всего лишь маленький избалованный ребёнок, живущий в своём розовом мирке. Только оборвав все эти навязанные обществом узы, можно быть по-настоящему свободным и великим! — Реддл нависает скалой, приставив к моей шее палочку. Зрачки красных глаз вытянулись в две тонкие линии и, кажется, видят каждое движение мышц на моём лице. Перестаю дышать. Боги, ну говорили же мне не вступать в споры! Правда, уже в следующую секунду Том берёт себя в руки и, выпрямляясь, делает шаг назад. — Для общения с тобой необходима масса самообладания. И откуда только такую Северус умудрился вытащить. Начинает бить крупная дрожь, и я неожиданно для самой себя издаю нервный смешок. Так страшно, что уже даже смешно. Кажется, вся нервная система просто умерла, работая последние две недели на износ ежедневно. И самое прискорбное в этом всём оказалось то, что Северуса, рядом с которым чувствуется хоть какое-то спокойствие, я не видела с того самого судьбоносного эксперимента.***
Чёрный свод балдахина кажется настолько чёрным, что при доле воображения он начинает напоминать бескрайний простор космоса. Наверное, время уже перевалило за полночь, но сон упорно не идёт. С самого утра, с того момента, как на мою кровать уже с привычным шипением влезла Нагайна, в воздухе ощущается какое-то напряжение, и вот сейчас оно, пожалуй, достигло своего апогея. Все маги, которых я умудрилась встретить днём, были дёрганные, молчаливые и всем своим видом показывали, что всё-таки они что-то затеяли. Правда, вот что именно, я так и не смогла выяснить. Хотя выяснять, честно говоря, было особо не у кого. С аудиенции у Реддла народ обычно вылетает пулей. Тома действительно боятся, причём до чёртиков, все обитатели поместья, пожалуй что только за исключением некой Беллатриссы. Нет, женщина его, конечно, тоже боится, но во всем её поведении прослеживается и явная нотка маниакальной одержимости тёмным магом. Как бы я ни старалась, но ни Драко, ни Люциуса я так найти и не смогла. Почему-то что-то в этой белобрысой семейке вызвало во мне странное чувство приятия. А может, это просто отпечаток отношения к Малфоям Северуса, в конце концов, я так и не смогла узнать, где заканчивается его полёт фантазии и начинаются мои собственные эмоции. Это ведь, наверное, тоже можно менять? И я в очередной раз поворачиваюсь на бок, найдя взглядом дверь. Из-под нижней щели виднеется тонкая полоска света. Тяну носом воздух. Ну нет, ну… ну нет же! Начинаю мысленно убеждать себя в глупости предприятия, но любопытство берет вверх. В конце концов, все куда-то разбежались ещё часов в шесть вечера, поэтому почти треть дня пришлось сидеть в комнате, и вот сейчас сиделка кончилась. В конце концов, ну что со мной случится в пустом замке? Схожу в библиотеку, книжку какую-нибудь возьму умную, а то мой выбор его темнейшество явно не оценил и, по всей видимости, ещё устроил Малфоям головомойку за ненадлежащий уровень литературы. И вынырнув из-под одеяла, я накидываю на плечи покрывало с оборчатым краем на манер мантии. В замке постоянно что-то драят и моют десятки эльфов, поэтому вот уже пару дней я начала шастать босиком. С разрешения Реддла, которое он дал на удивление быстро, смерив меня непонимающим взглядом и поинтересовавшись, зачем я пристаю с глупыми вопросами. И вот теперь, волоча за собой расшитый хвост, тихо шлёпая босыми стопами по отполированному тёплому мрамору, я пускаюсь в путь. Дверь ожидаемо оказывается открытой, и я выныриваю в коридор. Правда, к моему удивлению, освещённым оказывается он единственный. Медленно, всё равно стараясь не шуметь, добредаю до центральной лестницы и замираю, превратившись в слух. Откуда-то из мрачного коридора, находящегося на этаж ниже, раздаются вопли, крики и вообще бог знает что. Видимо, на мою комнату наложено что-то, что не даёт проникать шуму. Вот что-то мне всё происходящее не нравится. И я начинаю силиться выловить хоть один знакомый голос. Хоть бы услышать Северуса — тут же проносится в голове, от чего я закусываю губу, пытаясь отогнать порыв. Но как бы я ни брыкалась, приходится признаться в том, что за эти несколько недель я успела безумно соскучиться. Выдыхаю, пытаясь унять вдруг заколотившееся сердце, и на подгибающихся ногах направляюсь вперёд. В конце концов, вдруг что-то плохое случилось, а меня нет рядом? Почему-то убеждённость в том, что рядом я быть просто обязана, появляется в голове некой константой. Женщина я, в конце-то концов, или где? Почти жена декабриста. Правда, тут всё держится скорее на моих соплях и необъяснимой инициативе. Приближаясь к помещению, понимаю, что там идёт какой-то капитальный разбор полётов. Чей-то истошный вопль боли заставляет меня вздрогнуть и шарахнуться к стене. Неужели опять показательное выступление с круциатусом? Сердце ухает, противно сжимаясь. Лишь бы не Северус… Но фантазия услужливо предлагает вариант того, как под бешеным взглядом Реддла Северус корчится от боли, окружённый замершими не то в ужасе, не то в упоении остальными Пожирателями. По щекам тут же начинают литься слезы. На подкашивающихся от ужаса ногах, еле двигаясь, продолжаю свой путь в сторону закрытых дверей. Начинает колотить то ли от холода, то ли от нервов, и я дёрганным движением посильнее кутаюсь в покрывало. До двери остаётся всего каких-то метра три, как вдруг деревянные створки с шумом распахиваются. Шарахаюсь в сторону, инстинктивно вжимаясь в стену. Из помещения вылетает чёрная туча и, оказавшись в коридоре, предварительно сметя оказавшуюся на пути вазу, стоящую напротив дверей, видение с тихим хлопком исчезает. Следом из помещения начинают выходить ещё какие-то люди. Все они, как один, в длинных чёрных плащах, правда, вот головы капюшонами закрыты далеко не у всех. Что-то обсуждая, маги проходят мимо меня, словно меня не замечая. Только в одной фигуре, бросившей на меня быстрый взгляд, я с трудом узнаю сильно встревоженного Драко. Кажется, за то время, что мы не виделись, он ещё больше похудел. И чем меньше народа становится в коридоре, тем сильнее начинает подмывать чувство паники. Где Северус?! В том, что уж он-то точно просто так не пройдёт, я даже не сомневаюсь. Узнает даже с завязанными глазами, да ещё и выволочку устроит за шатание поздно ночью босиком и в занавеске. К горлу начинает подкатывать тошнота, и наконец, когда коридор пустеет, я заставляю себя подойти к распахнутым дверям. Тёмная комната, освещаемая разве что слабым светом, проникающим сквозь незашторенные окна. Зал, тот самый, где меня так удачно подали к ужину, только на этот раз без стола. И посреди этого зала стоят двое. Требуется неимоверное усилие, чтобы не осесть на пол мешком. Кажется, словно все силы вынули из тела. По расправленным плечам, даже со спины, в одном из этих двух я моментально узнаю Северуса. Второй человек, стоящий лицом ко входу, видимо, замечает моё появление и, что-то бодро проговорив, вдруг с хлопком исчезает. Видимо, только и ждал повода свалить. — Сев, что случилось? — тихим дрогнувшим голосом всё-таки решаюсь разрушить тишину и, медленно отделившись от дверного косяка, двигаюсь к магу. — Пошла вон, — раздаётся еле слышный ледяной голос зельевара, отчего я на мгновение замираю. — Ты чего? Северус, что произошло? — Снова двигаюсь вперёд, стараясь не сильно топать. Из-за хорошей акустики кажется, словно я маленький бегемотик. — Убирайся прочь, я сказал! — рявкает Северус, резко разворачиваясь. Полы мантии взлетают вверх, словно крылья огромной летучей мыши. — Ну! Я снова на секунду останавливаюсь. Появляется ощущение дежавю. Вот точно так же он орал на меня пару месяцев назад в подземелье, правда, там хотя бы объяснял, что я ему не ровня. А сейчас что за повод для необоснованной вспышки гнева? — Северус Тобиас Снейп, прекрати на меня орать и махать крыльями, я не твоя ученица и я тебя не боюсь. — Хмурюсь я, решительным шагом намереваясь преодолеть последние несколько метров, чтобы посмотреть в честные чёрные глаза и узнать наконец, какая муха его укусила на этот раз. В том, что что-то произошло, теперь уже нет никаких сомнений. Шаг — и я, забыв про покрывало, протягиваю вперёд руки, как вдруг лицо стоящего до этого статуей Северуса искривляется в такой гримасе гнева и боли, что я на мгновение замираю. И в это мгновение мужчина с силой перехватывает меня за запястья, с остервенением тряхнув. — Пошла вон! — еле слышно шипит маг с нескрываемым бешенством в голосе. — Сев, ты чег… — И я не успеваю договорить, как маг с яростью толкает меня назад. На мгновение перехватывает дух — шаг назад сделать не получается из-за тяжёлого сукна покрывала, валяющегося под ногами. Но я даже не успеваю испугаться перспективе разбитой о мрамор головы, как Сев, рывком дёрнув на себя, снова ставит меня на ноги. Замираю, как кролик перед удавом, смотря, как медленно, словно от удара, Снейп опускает голову, сгибаясь пополам, но при этом продолжая удерживать меня за руки. И требуется доля секунды, чтобы заметить, как мужчина дрожит. — Боги, Сев… — Я без труда выпутываю руки из цепкой хватки и, поднырнув вперёд, обнимаю мага. Северус утыкается лбом мне в шею, сжимая меня дрожащими руками. — Я чуть не убил ребёнка, — еле слышно шепчет Снейп, обдавая горячим дыханием кожу. Да что, боги великие, у них там произошло?!