***
В астрономической башне после заката действительно красиво. Закрыв глаза, всем своим существом наслаждаюсь июньской ночью. Ещё совсем чуть-чуть, я доживу до летних каникул и рвану в Питер выяснять, из этого я мира или из какого-то параллельного. Альбус обещал помочь меня туда транспортировать и даже был готов сделать это хоть на ближайших выходных, но во мне опять проснулась сознательность: если выяснится, что в этом мире меня и в помине нет, я могу задепрессовать, что, скорее всего, и сделаю, и адекватного общения от меня никто не добьётся. А вот гаврики с экзаменами разберутся — и в путь с чистой совестью. На решение проблем будет аж полтора месяца. Да ещё и, может, удастся подбить под эту затею Снейпа, тогда, поди, вообще что-то из всего предприятия получится. Ночной мир шумит на все лады, тощий месяц блёкло оттеняет усыпанное звёздами небо. Хорошо. Жаль только, из всей астрономии я знаю лишь, что ковш — это медведица. Как вообще древние в этом разнообразии ориентировались? — Саша? От раздавшегося за спиной голоса вздрагиваю, оборачиваясь. — Добрый вечер! — радостно улыбаюсь замершей в несколькими шагах от меня Минерве. — Вы что-то хотели? — Оу, нет, — сконфуженно улыбается львиный декан. — Я просто сейчас патрулирую замок, думала, опять кто-то из старшекурсниц хандрит в одиночестве. — Нет, это всего лишь я, наслаждающаяся видом, — тяну чуть нараспев в ответ, кивая в сторону арочного проёма. Раздаётся лёгкое цоканье каблуков по полу, и Минерва усаживается рядом со мной на пол. Какое-то время проводим в тишине, пока Макгонагалл не решает заговорить. — Скажи, а тебя хоть на мгновение, хоть раз посещала мысль здесь остаться? Перевожу немного удивлённый взгляд с неба на женщину. — Ну… пару раз я думала о том, что очень велика вероятность того, что просто никто не придумает, как меня вернуть обратно… — А если всё-таки придумают, ведь когда тебя перенесут в твой мир, ты ведь забудешь обо всём, что здесь происходило. — Об этом я как-то не подумала… — тут же отзываюсь я, потому что действительно не подумала. — Но мне кажется, если найдётся возможность вернуть меня домой, ни у кого и мысли не возникнет меня здесь оставить. Да и, в конце концов, кому я тут нужна? Перевожу взгляд с ведьмы на собственные руки и замечаю, что начала нервно трепать расшитый край собственной мантии. — Ох, милая моя, ты не представляешь, насколько ты тут нужна и как много ты для всех нас делаешь! Между прочим, даже профессор Снейп лестно отзывался о тебе как о педагоге и психологе, ну, после того разговора… Когда ты накричала на Дамблдора. Мысленно договариваю я, хмыкая в ответ. — Мне кажется, у меня совершенно другое понимание мира, из-за этого часто появляются конфликтные ситуации. — Твоё понимание мира очень нам важно. В конце концов, нововведения действительно действуют. Даже представить себе не можешь, какими довольными и уставшими дети приходят после твоих уроков на трансфигурацию. Даже особо сильно не шумят и не балагурят. В конце концов, ведь далеко не все могут играть в квиддич, а на маггловедении дать выход эмоциям получается у каждого. Это действительно правда, что нам с каждым годом становится всё сложнее и сложнее справляться с подростками. Увы, мы не молодеем, и разница в понимании мира стремительно увеличивается. — Я — самый молодой педагог за историю Хогвартса? — саркастически хмыкаю я. — На самом деле нет. Северус стал деканом и преподавателем зельеварения в двадцать один год. Правда, видимо, из-за своих жизненных сложностей он и тогда тоже с трудом находил общий язык с окружающими, — грустно улыбается Минерва, разглядывая озеро. — Двадцать один? И вот почему-то в этот момент глубоко внутри всё болезненно сжимается. Что должно случиться с человеком, чтобы уже к двадцати одному году настолько озлобиться на весь мир, чтобы забиться в сырое подземелье замка и терпеть этих маленьких монстриков. Двадцать один, это же только начало жизни, это когда ещё сам ребёнок, это же так мало… И тут же на душевное потрясение отзывается тонкая ноющая тоска. Ведь за столько лет Северус всё такой же одинокий и замкнутый, всё так же, уже механически, скалящийся на весь окружающий мир.***
— …ну, а поскольку директора сегодня на ужине не было, вот мы с Минервой и решили сходить проверить, всё ли в порядке, — заканчиваю я вполголоса свою оправдательную речь. А всё почему? Потому что и правда двое магов куда-то сгинули после обеда, и мы на полном серьёзе стали беспокоиться, вот, собственно, к девяти вечера и решили сходить узнать, как дела. Северус же, ещё более болезненного, чем обычно, вида, следит за мной немигающим взглядом из-под сведённых на переносице бровей. Наконец, видимо, когда он убеждается в том, что больше я ничего вразумительного не скажу, на лице мага появляется знакомая усмешка. — Ещё скажи, что беспокоилась. — Бровь мага издевательски ползёт вверх. — Я… — уже было открываю рот, чтобы согласиться, как тут же понимаю затеянную подлянку. — Северус! — громко рявкаю я. Раскаяние за бессовестное вторжение в покои мага тут же сменяется наигранной злостью. Северус только издевательски фыркает. Провокатор несчастный. — Ну так и что ты хотела мне рассказать? — Снейп разворачивается на кресле всем корпусом ко мне, показывая искреннюю заинтересованность в предстоящем разговоре. — С чего ты взял, что я хочу что-то тебе рассказать? — вот тут уже неподдельно удивляюсь я. Ведь я действительно шла, просто чтоб проверить, жив ли маг. А поскольку с Дамблдором я стараюсь не пересекаться, выбор был очевиден. — Потому что у тебя с самого утра на лбу написано, что что-то произошло такое, о чем должен узнать весь мир. — А, точно! Действительно, как я могла забыть? Подаюсь вперёд на стуле, расплываясь в самодовольной улыбке. — Сегодня утром прилетела сова от Каффа, главного редактора «Ежедневного пророка». Мою статью напечатают! Выделили целый разворот под мою писанину, представляешь? Написал, что они с трудом уместили все главные, по их мнению, тезисы, сказали, что теперь будут периодически предлагать мне писать статьи! Представляешь? — взвизгиваю я от радости, но почему-то к концу моей речи Северус выглядит совершенно недовольным. — Прекрасная новость, — наконец отзывается он таким голосом, словно я его как-то лично обидела. — А теперь, пожалуй, тебе пора. И не успеваю я толком удивиться такой смене настроения, как оказываюсь выдворенной в коридор. Ух, змеюка поганая! Беру все свои слова обратно! Тоже мне, мог бы порадоваться по-человечески, а он как всегда! Ну и пусть, переживу. Гневно фыркнув на дверь, круто разворачиваюсь и под такой же понимающе-сочувственный недовольный щебет Каси, топая каблуками, отправляюсь к себе. В конце концов, меня ещё отчёт для министерства ждёт.***
Дни сливаются. Поредевшие уроки маггловедения сменяются разбором документов. На стук в дверь отвечаю как-то машинально, осознав появление незваного гостя только в тот момент, когда дверь уже открывается. Несколько секунд требуется, чтобы в голове пронеслась длинная логическая цепочка, пытающаяся хоть как-то объяснить появление профессора Снейпа собственной персоной, да ещё и у меня в кабинете. Снег, что ли, ожидать поутру? — Тебя не было на ужине, — устало выдыхает Северус, выдержав драматическую паузу. — Макгонагалл потребовала проверить, всё ли в порядке. — А-а-а, — неопределенно тяну я, переводя взгляд с мага на часы. Точно будет снег. Как вообще получилось, что я выпала из жизни на полдня? Тру виски в смутной надежде на прояснение сознания. — Извини, я тут просто села писать отчёт для министерства, и это провал. Вообще не понимаю, как это правильно заполнять. Вздыхаю, косясь на внушительную стопку пергамента. — Хочешь чаю? Правда, он вроде уже остыл… Зачем-то приподнимаю крышку заварочного чайника, рассеянно заглядывая внутрь. Как и ожидается, даже легкого намёка на кипяток нету. Северус, закатив глаза и изобразив крайнюю степень радости от очередной порции свалившегося геморроя, подходит к столу, заглядывая мне через плечо. Чуть наклоняюсь в противоположную сторону, демонстрируя исписанные карандашом листы. — Брысь, — наконец выдаёт маг, при этом махнув на меня рукой, словно пытаясь отогнать надоедливую муху. Высокие отношения, что и говорить. Покорно вылезаю из-за стола, уступая место, и, пододвинув стул, устраиваюсь напротив Снейпа. Как же, чёрт возьми, хочется спать. Складываю руки на краю столешницы и кладу сверху голову. Зевнуть незаметно не получается, Сев отрывается от изучения лежащего сверху листа и бросает на меня пристальный взгляд. — Извини, я уже вторую ночь из-за этой ерунды не сплю, — совершаю жалкую попытку не то пожаловаться, не то оправдаться. Снейп выпрямляется и через мгновение выуживает из кармана мантии какой-то флакон. — Я не собираюсь один тут сидеть с твоими бумажками, — фыркает маг, выливая в чашку остывшего чая несколько капель какой-то прозрачной жидкости. Не споря протягиваю руку, подтаскивая чай вплотную к лицу так, что утыкаюсь носом в борт чашки. — А в прошлый раз пахло Орбитом, — констатирую я, на что на меня снова бросают раздражённый взгляд. — В прошлый раз было зелье, прогоняющее сон, а тут всего лишь женьшень заваренный. — А-а-а, — не знаю, чем должна помочь трава, но сказали выпить, значит, выпью. Спорить сил нет, да и как-то опыт показывает, что ему лучше видно, чем меня опаивать. И снова зевнув, в два счёта опустошаю чашку. Чудесного пробуждения, как в прошлый раз, не происходит. Ладно, подождём, что уж, у меня тут ещё вся ночь впереди. Устраиваю поудобнее щеку, стараясь не впиваться скулой в кости запястья, и начинаю молча не мешать меня спасать. Северус находит огрызок карандаша, чуть поморщившись, по всей видимости, не оценив обкусанный конец, и начинает что-то исправлять в моих рукописях. В конце концов, он же, в отличие от меня, уже собаку съесть должен на этих бумажных делах. Кстати, а ведь действительно интересно, сколько он вообще отработал учителем? И сколько ему вообще лет-то? Почему-то этот странный вопрос посещает меня впервые. Отрываюсь от бессознательного изучения рисунка на чашке и не без усилия фокусирую взгляд на Северусе. Ну явно старше меня, но младше Дамблдора. Мда. Сейчас, когда Северус не хмурится, он не выглядит особенно пожилым. Скорее всего, где-то около сорока лет. Даже так, немного математики: если Хогвартс заканчивают в восемнадцать, а Поттеру, который сын его сверстницы, сейчас семнадцать, то Снейпу минимум тридцать пять. Но скорее всего, чуть больше. Ай да я, смотрите-ка, ещё логически мыслить и считать не разучилась. Северус заправляет за ухо лезущую в глаза прядь маслянистых волос. Никогда раньше не замечала, что у него такие длинные ресницы. — Мне кажется, женьшень меня не берет, — бормочу себе под нос, когда Северус наконец, не выдержав, бросает на меня хмурый взгляд. Безымянным пальцем вожу по корешку какой-то оказавшейся под рукой книги. Веки неумолимо тяжелеют. Я только чуть прикрою глаза, а то болят, словно от песка. Чуть-чуть так посижу и попрошу объяснить мне, как правильно это всё заполнять. Интересно, где моя Кася. С самого утра, как она улетела, я её не видела. Наверное, где-то в лесу, высоко под кронами. Интересно, каково это — быть птицей? Может, когда у тебя есть крылья, летать всё-таки не страшно? На обратной стороне век вспыхивает воспоминание полёта. Как ельник почти касается развевающейся на ветру юбки, как я жмурюсь от царапающего кожу снега, прячась у Северуса на груди. Резко открываю глаза, видимо, вздрагивая, потому что когда пару секунд дико озираясь, я нахожу глазами Снейпа, мужчина на меня как-то странно косится. — Кажется, я немного задремала, — то ли спрашиваю, то ли информирую своего спасителя. Глаза же продолжают нестерпимо болеть, поэтому, тяжело вздохнув, снова укладываюсь на столе так, чтобы видеть мага. Северус прокручивает карандаш в пальцах, снова погружаясь в чтение. У меня никогда не получалось так с пишущими принадлежностями делать. Зевнув, жмурюсь, отмечая, что всё-таки глаза болят меньше, когда закрыты. Но ведь если я немного вздремну, ничего же не произойдёт? Если я понадоблюсь зачем-то декану, уж он-то точно без церемоний меня разбудит. Забавно, насколько я ему доверяю. Хотя не доверять было бы глупо, этот человек меня столько раз из передряг вытаскивал, а сколького я ещё, наверное, не знаю… И всегда ведь помогал мне, да и сейчас помогает. Исходит желчью, но ведь при этом совершенно бескорыстно впрягается за меня. Что же ты за зверь такой, Северус Снейп…***
Комната несколько мгновений кружит перед глазами, пока наконец не удаётся остановить эту пляску на лице Минервы. Что она тут делает? — Саша, вы точно в порядке? — судя по напряжённому виду, вопрос это задается уже не первый раз. — Да-да, всё хорошо. — Я, чуть качаясь, сажусь на кровать, ощущая, что сердце бешено колотится, а руки немного трясёт. — Что произошло? Как я оказалась в комнате, если я заснула за столом? Неужели уже утро? И если Макгонагалл тут, сколько я проспала? Черт, Сев, неужели нельзя было разбудить? На лице наклонившейся ко мне женщины вдруг появляется изображение такой боли, что я невольно дёргаюсь назад. Что-то мне всё происходящее не нравится. Макгонагалл медленно опускается рядом со мной на кровать, придавливая укрывающее мои ноги покрывало и пустым взглядом вперившись в угол комнаты. — Так, что случилось? — повторяю я настойчивее, поняв, что явно не о поводе отсутствия на завтраке меня пришли спрашивать. Точно уж не с таким видом. Аккуратно касаюсь плеча Минервы. — Я боялась, что он и с вами что-то сделал… — наконец начинает женщина непривычно тихим, бесцветным голосом. — Профессор Дамблдор… Профессор Снейп… Гарри сказал… Картинка складывается мгновенно. С оглушающим звоном встают на место кусочки пазлов. Я помню, помню этот клочок сюжета, один из немногих, и ведь помнила… Знала… И ничего не поняла. Не помню, как я оказываюсь в арочном коридоре, не помню, как преодолеваю внутренний двор замка. Кажется, кто-то что-то кричит мне вслед, но я не слышу. Бежать куда глядят глаза, лишь бы подальше от этого болота. Бежать так далеко, чтобы не осталось и воспоминания, чтобы наконец, наконец, чёрт возьми, проснуться. В воздухе висит терпкий запах гари. В босую ногу выпивается шипастая еловая шишка, от боли дергаюсь, и, теряя равновесие, падаю в траву. Хочется не то что плакать, а выть. Надрывно, по-животному, от собственного бессилия. Как бы я ни старалась, что бы я ни пыталась сделать для всех, результат всё равно остаётся неизменным. Я никак не могу исправить ситуацию, не могу спасти детей, не могу спасти учителей, не могу помешать Волан де мать его Морту. Жалкая, ничтожная, безмагичная. Если бы я хоть немного помнила сюжет этой треклятой сказки, но нет же! Я знаю только то, что будет жуткая битва за Хогвартс и что Северуса убьют. И, черт возьми, я никак не могу это изменить. С задушенным рыком взрываю пальцами сухую землю, безжалостно выдирая клочьями клевер. И тут же замираю, тупо уставившись на перепачканные руки. Надо собраться, надо быть сильной. Нет, ну не может быть такого, что совсем ничего нельзя было сделать? Можно пойти к Макгонагалл, рассказать всё как есть. Да, так и сделаю. Резко поднимаюсь на ноги и делаю несколько шагов в сторону замка. Только вот что я ей скажу? Знаете, вы не верьте Поттеру, Северус, конечно, убил Дамблдора, но сделал он это не со зла. Я не помню почему, но Снейп в итоге оказался крутым парнем, да и вообще, поди, он скоро помрёт. И между прочим, в мучениях. И ты, Поттер, не бузи, профессор Снейп вообще берёг тебя, как хрустальную вазу. И что от этого поменяется? Кто в это поверит? Нет, так не пойдёт… Надо просто как-то умыкнуть Северуса из-под носа Пожирателей Смерти и перепрятать так, чтоб не нашли. «План, что и говорить, был превосходный; простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение». Сама собой всплывает цитата из «Алисы в стране чудес».