***
— Как каникулы? — Отрываюсь я от изучения содержимого своей тарелки, впервые за утро хоть как-то отреагировав на окружающих. — А вы разве не знали? У нас всегда дети уходят на каникулы на пасху. Правда, скорее каникулами это называется номинально, большинство учеников остаются здесь, в Хогвартсе, и готовятся к сдаче экзаменов, — радостно повествует Флитвик, чуть повышая голос. — Прошу прощения за моё невежество, но вот с распределением каникул в Британии я совершенно не знакома, — признаюсь, чуть краснея. Почему я вообще до этого даже не додумалась спросить о том, когда наконец это всё пестрое мракобесие решит хотя бы на небольшое время прекратиться? — О, не переживайте. Я думаю, всё не сложнее, чем у вас на родине. Ага, не сложнее. Из длинного монолога декана я смогла запомнить только то, что до летних каникул ещё жить и жить. У нас проще: Новый год, майские праздники, и в последних числах мая уже дай бог чтоб половина учеников до школы доходит. Ну и где-то между новогодними и майскими две недели весенних каникул. Тут же сложнее: рождественские, весенние, пасхальные, майские, летние короткие, летние длинные. Причём оказалось, что за отчаянными самокопаниями я ещё благополучно пропустила неделю каникул в феврале. И вот теперь на следующей неделе дети уходят на достаточно долгие пасхальные каникулы. Почему вообще тут знают о какой-то Пасхе, я стараюсь не думать и не спрашивать. Всё равно не пойму. Зато теперь у меня будет две недели расслабона, без необходимости по ночам выуживать какие-то жалкие крохи знаний об устройстве кофеварки и того подобного. Весна идёт. Температура на улице медленно, но верно перестала опускаться ночью ниже нуля. Снежная гладь уступила место мокрой землистой каше. Собственно, так и закончился весь мой спортивный энтузиазм: выйдя за ворота в симпатичном шелковом спортивном костюмчике и белых кроссовках, я с минуту помялась, разглядывая большую грязно-чёрную лужу размером с небольшое озерцо, и с чувством выполненного долга вернулась к себе в комнату. А так хотелось, так хотелось, вы не представляете.***
В кабинете Дамблдора, как всегда, приятная атмосфера уюта. От падающего в окно света заходящего солнца все помещение кажется облитым в золото. Фоукс, что-то негромко щебеча, грызёт какую-то малопонятную дрянь и периодически бросает странные взгляды на замершую у меня на руке Каську. — Вот она! — Наконец появляется из соседней комнаты старый волшебник, опуская передо мной шляпу. Очень старую и сильно потасканную жизнью. Пару минут назад я, глупо улыбаясь, попросила любопытства ради узнать у шляпы, на какой бы меня факультет распределили. Директор только тепло улыбнулся и сказал, что сам давно хотел проверить, куда бы меня распределили. — Можно прямо сразу надеть? — Неуверенно кошусь я на артефакт. Кажется, только тронь, и в руках развалится. — Ой, кто тут у нас! — вдруг громко вскрикивает головной убор. Из складок ткани вдруг появляется что-то отдаленно напоминающее рот. От неожиданности откидываюсь обратно в кресло, во все глаза уставившись на аксессуар. — Это мисс Рунцис, нам было бы очень интересно, какие черты характера у неё преобладают. К какому факультету ты бы её отнесла? — Маг чуть щурится, улыбаясь мне, и взмахом руки показывает, что я могу взять шляпу. Аккуратно, боясь, что от одного резкого движения старые нитки треснут, обращая этот набор лоскутов в дым, водружаю на голову это странное магическое сооружение. Появляется противное тягучее ощущение, словно что-то постороннее проникает в черепную коробку, с чувством, с толком, с расстановкой перебирая все мои мозги. Не сказать что больно, но очень неприятно. — Все-таки не маг, как интересно… — раздаётся где-то внутри головы скрежещущий голос, от чего я дергаюсь, во всё глаза уставившись на сидящего напротив директора, но тот только одобрительно кивает в ответ головой. Кошмар, меня доведут до сердечного приступа. — Достаточно трусливая, но за то, что любишь, будешь драться до последнего вздоха. — Я не трусливая, у меня голова на плечах есть и здравый смысл ещё не отбило, — тихо бурчу в ответ. — При этом пацифистка, хоть не хочешь в этом признаваться… — Я за здравый смысл. — Слишком простая, вся душа нараспашку. Самое загадочное в тебе — это разве что твоё появление тут. Зато вот целеустремлённости тебе не занимать, хотя и право слово, методы воплощения задуманного у тебя достаточно креативные. Скажем так, будь ты волшебницей, тебе светил бы или Пуффендуй, или Слизерин. Причём я больше склоняюсь ко второму из-за твоих личных предпочтений. — Чего? — Чувствую, как неумолимо начинают гореть щеки и уши, и быстрее, чем понимаю, что делаю, скидываю шляпу на стол. — Интересная девочка, — снова подаёт голос шляпа. — Знаешь, Альбус, жаль, что она не маг, много бы великих дел могла сотворить. — Спасибо, шляпа, что ты в меня веришь, — насупившись, бурчу себе под нос, разозлившись и бросая на шляпу недовольные взгляды. Была б волшебницей, задала бы жару, а так только шляпы с привидениями веселить да всяких темных профессоров из шаткого душевного равновесия выводить. Дамблдор, как всегда, снисходительно посмеялся, предложил лимонную дольку, отчего у меня невольно скривилось лицо, потому что память любезно подкинула замечание Снейпа касательно моей фигуры. Ну их всех, этих магов. Уйду в монастырь — будут знать. Директор участливо поинтересовался, не нашёл ли Снейп способ вернуть меня обратно, чем окончательно подпортил настроение на всю оставшуюся половину дня. Домой. Хах, да, поди, Северус уже и думать забыл об этой ерунде, тем более, кого волнует жизнь какого-то маггла. Ладно, где наша не пропадала?***
— Я так рад, что вы приняли моё приглашение! Хотите засахаренных ананасов? Да вы смерти моей желаете? — О, нет, благодарю. Я буду рада просто чаю, — тут же спохватываюсь я, поняв, что взгляд был слишком уж выразительным. — Хотела бы ещё раз поблагодарить вас за то зелье ото сна. Оно было великолепно. — Правда? — оживляется мужчина, разливая по чашкам ароматный чай. В воздухе тут же появляется характерный цитрусовый запах. — Правда, — тут же вспоминаю мешки под глазами и отёкшее лицо после нагнанного Снейпом сна. И тут же снова становится неловко, потому что как я оказалась у себя после обнаружения той комнаты, я всё равно в упор не помню. Почему вообще все встречи с Северусом обречены на тотальный позор? Вот как с самого первого дня пошло, так только хуже и становится. — Так о чем вы хотели поговорить? — Устраивается поудобнее в кресле педагог и отхлебывает чай. — Знаете, мне бы очень-очень хотелось послушать про жизнь в Хогвартсе, когда вы преподавали. Вы сказали, что обучали многих выдающихся деятелей современности… Повисает драматическая пауза. — Ох, милая, это было великолепное время, — начинает тоном мастерского рассказчика Гораций. — Я действительно с гордостью могу сказать, что обучал большое количество удивительных людей. Вот, к примеру, один из моих выпускников — главный редактор «Ежедневного Пророка», Варнава Кафф, очень заинтересовался вашим необычным подходом к обучению. Право слово, ваша ночь кино была великолепна! Надеюсь, вы ещё порадуете нас этим необычайным изобретением магглов. — Редактор «Ежедневного Пророка?» — искренне удивляюсь я, забыв, что секунду назад собиралась наконец попробовать подостывший чай. — Да, он часто интересуется у меня, не повстречал ли я какого-нибудь необычного человека. Варнава просил узнать у вас, не хотели бы вы написать какую-нибудь статью о магглах. Мне кажется, у вас прекрасно получится. Дети в восторге от вашего предмета. — Как-то это очень неожиданно. — Нет, у меня, конечно, есть небольшой опыт стихосложения, да и литература в школе у меня всегда шла на твёрдую пятерку, но писать статью для журнала… — Но я могу попробовать, — улыбаюсь я. Нет, я уже жалею. Господи, прости мне мою мягкотелость и пошли мне музу. Теперь не хочется ударить в грязь лицом. — О, дорогая, я очень рад это слышать! — сияет в ответ зельевар. Таким образом вместо милого чаепития я опять ввязалась в какие-то ненужные проблемы. Хотя достаточно быстро была отвлечена на интересный рассказ о школьных буднях двадцатилетней давности. У них в школе учился оборотень, живой, представляете? И на луну выл периодически, и Северуса многострадального чуть не сожрал с тоски душевной. Вечером, из любопытства открыв книгу, обнаружила, что некоторые, по всей видимости уехавшие домой, ученики интересуются, как обстоят дела в замке и что интересного произошло. Удивительно, но все три дня с начала каникул на удивление спокойные, монстры по замку не бегают, Волан_де_Морт на чай не заглядывал и никто не умер. Чудо, а не время. Несколько человек поинтересовалось, будут ли ещё фильмы. Надо будет над этим подумать днём и обсудить с директором. Но больше всего почему-то зацепило короткое «все, чем вы тут занимаетесь, — никому не нужный бред!». Однако, обидно. Но тем не менее отголоски здравого смысла взяли вверх, поэтому в ответ написала о том, что пусть и бред, но я готова выслушать конструктивную критику, пожелания и предложения, и вообще. А теперь спать, пока опять в какие-нибудь приключения не ввязалась.***
Вздрогнув, подскакиваю на кровати. От бешено стучащего сердца неприятно пульсирует за грудиной и в висках. Требуется несколько секунд, чтобы понять, где я вообще нахожусь. Сон, просто сон. Глубоко выдыхаю, пытаясь унять дрожь. Перед глазами до сих пор стоит какая-то странная картинка, словно мультфильм, нарисованный акварелью на смоченной водой бумаге. Вот сидит рыжеволосая девочка лет пятнадцати и что-то поёт. Во сне я была практически уверена, что знаю эту песню, но сейчас почему-то даже примерно не могу вспомнить мотив. Это Лили Эванс. Хоть я видела её мельком только на одной фотографии в кабинете Слизнорта, я уверена, что это именно она. Яркая картинка, золотисто-коричневые одежды, огненные волосы и какое-то странное ощущение тепла. А потом, спустя несколько куплетов, словно в противовес этой тёплой картинке появляется такой знакомый профиль Северуса, темные волосы, чёрная одежда. Тёмное пятно на фоне этого солнечного света. А потом, потом Северус приобнимает всё ещё поющую Лили и с какой-то особой нежностью целует её в лоб. И именно на этом моменте меня выкинуло обратно в реальность с противной трясучкой и ощущением, словно на тебя вылили отхожее ведро. Фу. Дёрнув плечами, вылезаю из кровати. Сон как рукой сняло. За окном стоит глубокая ночь, часов не видно, но я более чем уверена, что сейчас где-то около двух. Решение прогуляться по замку приходит как-то само собой. Кася, тихо пискнув, недовольно хохлится на лампе, но всё-таки прилетает мне на плечо. — Ночная прогулка ещё никому не повредила, — увещеваю я пернатую и тут же фыркаю со смеха. Надеюсь, сегодня обойдётся без злоключений. В замке стоит глубокая ночь. Сейчас дежурит Макгонагалл, поэтому не особо заботясь о своём внешнем виде, натягиваю на ноги кроссовки, поверх белой хлопковой ночнушки накидываю неизменный пуховый платок и распускаю волосы. Если бы не выглядывающие из-под длинного подола носки Максов, я бы прекрасно сошла за одно из местных привидений, — с удовольствием подмечаю я, тормознув у одного из напольных зеркал. Погода приятно радует, неожиданно выдав плюс двадцать пять на протяжении последней недели. А ночью стоит приятная прохлада. Если не обращать внимания на вдруг обострившийся запах пыли, то в замке безумно хорошо. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить картины, спокойным шагом бреду по коридорам. Всё-таки здесь безумно красиво. Из-за туч появляется яркое желтое блюдце луны, добавляя сказочности всему происходящему. Я как… как… как не знаю кто. Как Белль? Это же она так же нежно любила шляться ночью по замку Чудовища в сопровождении часов и подсвечника, пытаясь довести до белого каления горе-принца. Да, буду как Белль. Улыбнувшись собственным мыслям, начинаю тихо напевать музыку из пролога к мультфильму. Надо будет обязательно показать его детям, если дадут добро на второй кинопоказ. Начинаю кружить по коридору, до одурения упиваясь происходящей сказкой. И вот в своих мечтах я уже Белль, кружащая в вальсе по библиотеке. Немного фантазии, и ночнушка уже золотое платье, закрученные абы как волосы — сложная прическа, и я сама — самая что ни на есть диснеевская принцесса. Люблю своё богатое воображение. И, наверное, я ещё долго бы так вальсировала по коридору с закрытыми глазами, если бы не врезалась при очередном развороте в человека. — Ой, — пожалуй, единственное, что смогли выдать разбежавшиеся в панике мысли, когда вместо ожидаемого ледяного взгляда Минервы я напоролась на не менее ледяной взгляд Снейпа. — Опять мечтаем о принцах, мисс? Бледнею. Нет, не так. Серею. Или краснею? — Ты опять ковырялся в моей голове?! — взвиваюсь я, готовясь уже поколотить нахала. Конец моему терпению. — Да нет, я просто уже минуты три жду, когда ты меня заметишь. — Дергает бровью маг в издевательской гримасе. Хочется что-то недовольно высказать, но видимо, в данном случае злиться имеет смысл только на себя саму, поэтому в беспомощной ярости приходится только недовольно засопеть, сильнее кутаясь в шаль. Красотка, щеголяю перед мужиком в одной ночнушке. — Что ты вообще тут забыл? — гневно бурчу в ответ, распуская волосы в очередной глупой попытке спрятаться за собственной шевелюрой. Мне, честно говоря, вообще казалось, что после того глупого случая в кладовке Снейп из замка пропал с концами. Дети, со своей инквизиторской деятельностью, потом наматывали сопли на кулак, рассказывая, что перед профессором хотели извиниться, но тот куда-то сгинул, и вместо защиты от темных искусств они оказались у меня на маггловедении. — Вообще-то я тут работаю, — продолжает кривиться в издевательской улыбке Снейп. — Разве сейчас твоё дежурство? — скрипнув зубами, с трудом сдерживаю захлестывающее раздражение. Что за манера такая — пытаться выбесить собеседника? — Нет, но это не значит, что у меня нет других дел. Да и с чего мне необходимо перед тобой отчитываться? И уходит в закат. Да твою за ногу! Почему вместо идущего по логичному сюжету рыцаря в сияющих доспехах появился этот хрен в фольге?! — Северус, подожди! Я бегаю за мужиком. Господи, позор моим сединам. Вот что я могла бы посоветовать сама себе? «Саша, настоящий мужчина — это тот, который будет сам уделять девушке внимание, который будет искать с ней общения, который будет её защищать ото всех мыслимых и немыслимых опасностей, будет носить на руках, да и вообще». Ну так какого ж хрена мы, со всей своей гордостью, сейчас плетёмся по коридору за этим чертовым недотрогой в каких-то глупых попытках выбить из него пару слов? Удивительно вообще, что он до сих пор не послал куда подальше, припомнив мою маггловскую сущность. Происходящее тем временем начинает напоминать игру в Крокодила. По изменению Снейповской мимики я пытаюсь разгадать, куда его понесло ночью. С чего вдруг вообще меня это стало так интересовать? Потому что… потому что соскучилась, как бы бредово это ни звучало. Даже не думала, что по такому хамскому отношению можно соскучиться, но тем не менее, по какой-то странной причине он всё равно оказался человеком, с которым я тут общаюсь больше всего. — Почему нельзя было сразу сказать, что ты идёшь за заготовками? — снова раздражаюсь я. — У тебя брови мило дергаются, когда ты злишься от беспомощности, — мерно, чуть ли не нараспев, отзывается бредущий чуть впереди Снейп. — Ах ты! — задыхаюсь в очередном приступе бешенства. — Гад ползучий? — Северус останавливается, бросая на меня через плечо задорный взгляд, от чего я совсем теряю дар речи. — Гад ползучий, — ещё больше надуваюсь я, принимая полное поражение в словесной перепалке. Тем временем мы какими-то окольными путями выбредаем за стену замка. Тёплый ветер приятно треплет волосы. По-летнему хорошо. Земля подернута нежной, только взошедшей порослью. Северус на мгновение замирает, видимо, прикидывая, с чего начать поход, а потом решительным шагом устремляется вниз, к озеру.