Там, куда тебя не звали.

Убейте меня, бога ради. Завернув за очередной каменный выступ, я каким-то непостижимым образом оказываюсь во внутреннем дворе замка. Шли вторые сутки без сна. И нет, ничего такого криминального, просто тонизирующий напиток Слизнорта превзошёл все мои ожидания. В конце первого дня голова гудела, как престарелый процессор, желая переварить всю накопленную за прошедшие полтора месяца информацию. Перелопатив всю имеющуюся литературу по маглам, наметила дальнейший учебный курс. Ибо я всё-таки человек искусства, значит, будем пытаться привить маленьким дикарям чувство прекрасного. Помимо классных занятий появилась мысль как-то наладить с детьми дружеский контакт. Вопрос упирается в вполне очевидное «а как?». Это тебе не 21 век, где электронку на доске написала и сказала что-то в духе «детишки, пишите по любым вопросам». Увы и ах, короче. С учётом складывающейся обстановки хочется сделать что-то, чтобы они понимали, что не на одних них мир держится. Что рядом есть взрослые люди, готовые взять за них ответственность, помочь, а не откреститься, списав своё бездействие на рок судьбы. И видимо, причиной тому стал недостаточно стихший мой собственный юношеский максимализм вперемешку с проклёвывающимся материнским инстинктом. Кася вдруг с звонким свистом делает в воздухе фигуру высшего пилотажа и исчезает в высоком арочном проеме. Ещё немного — и, кажется, я начну понимать птичий язык. Ускоряю шаг в попытке нагнать пернатую. Пеночка то и дело выскакивает из темноты перед самым моим лицом, при этом что-то требовательно щебеча, и снова исчезает. Проклиная всё на свете, вынуждена перейти на бег. Как только сойдёт снег, обязательно займусь по утрам спортом, а то так я долго не протяну. Несколько поворотов, бок начинает противно колоть, а связки голени — безбожно тянуть. Удивительно, что после недавнего моржевания я ещё умудрилась не слечь с обострением хронического гайморита. Любую мысль о том, как вообще Снейп умудрился меня найти и спасти, решительно гоню прочь из головы. Слишком уж как-то неприлично. Очередной поворот, и я не успеваю додумать какую-то гениальную мысль, как передо мной вместо ожидаемого просвета оказывается преграда. Не ожидая появления препятствия, в лучших традициях собственной грации затормозить я не успеваю, поэтому совершенно бессовестным образом сношу человека с ног. Падение, правда, оказывается непродолжительным, видимо, какое-то заклинание спасает несчастного от удара о каменный пол. И ещё до того, как я успеваю поймать на себе полный ненависти взгляд, уже по знакомому запаху трав я понимаю, кого именно так безбожно уронила. — Рунцис, — шипит Северус, и даже несмотря на полумрак я вижу, как сверкают бешенством его глаза. Тихо ойкнув, отпрыгиваю в сторону, давая мужчине подняться. Снова появляется безумное желание вжаться в стену и делать вид, что меня нет. — Какого дементора тебя носит ночью по коридорам? Практически кожей ощущаю идущие от Снейпа ледяные искры. — Меня Кася торопила! — совершаю я жалкую попытку оправдаться. — Да неужели? Тебе не кажется глупым, пытаться переложить ответственность на птицу? — Отряхивается маг так, словно его облили из лужи. Я на секунду замираю, осознавая всю глупость ситуации. — Ваш мирок доведёт меня до шизофрении! — фыркаю в ответ, взмахивая от безысходности руками. — Так что ты тут делаешь? — Снейп взмахивает головой, откидывая назад прядь волос. — Гуляю, — осознаю я, что на заданный вопрос так и не ответила. — Заснуть никак не получается. Маг чуть щурится, продолжая прожигать меня взглядом, а потом, в два шага сокращая расстояние, хватает меня за руку. Дальше происходит что-то совсем не поддающееся логике: резким движением задрав мой рукав почти до локтя, мужчина достаточно больно поднимает мне руку вверх и припадает носом к моему запястью. Не зная, как реагировать на происходящее, я замираю, как кролик перед удавом, тупо хлопая глазами. Снейп шумно вдыхает. Ну всё, совсем кукушка того… Начинаю судорожно продумывать план побега. Жить всё-таки хочется, а в том, что большинство обитателей заведения сильно не в своём уме, я уже убедилась. — Сколько ты выпила? — Снейп наконец мою руку отпускает и делает шаг назад. — Чего? — чувствую, как в этот момент работающая на пределе возможностей все два дня голова вдруг резко отключается. — Зелья. Сколько ты выпила зелья. — На худом лице мужчины начинают играть желваки. — Эм…— подзависаю я с перепугу. — Не знаю, сколько профессор Слизнорт налил… Северус тихо ругается себе под нос. — Тебе что, прошлого раза не хватило? — А что в этом такого? — От неожиданного наезда даже забываю обидеться на достаточно громкое «дура» между строк. Снейп снова шумно вдыхает, видимо, в попытке вернуть самообладание. — Потому что твоё тело ненормально реагирует на любое магическое воздействие, — чеканит каждое слово маг, от чего по спине пробегает холодок. — Вспомни, чем кончилось первое твоё употребление зелья. И я не удивлюсь, если ты будешь бродить до тех пор, пока силы организма не иссякнут и ты не рухнешь замертво. — Замертво? — тихо переспрашиваю я, ощущая, как начинаю сереть. — И с этим ничего не поделать? Ну нет, ну вас нахрен с такими приколами! То подлёдное плавание по неизвестным причинам, то зельями травят, а ты при всём желании с этим ничего сделать не можешь, потому что ты кто? Правильно, магл. У них вон даже кошки и птицы магичнее меня… Волшебную палочку в руке мужчины я замечаю только в тот момент, когда на её конце вспыхивает неяркий голубой огонёк. Инстинктивная попытка дернуться с места проваливается с треском, потому что какая-то невидимая сила плотно сжимается вокруг меня кольцами, не давая хоть чуточку дернуться. Тем временем светящийся конец волшебной палочки упирается мне в лоб, отчего я невольно жмурюсь. Проходит несколько томительно долгих ударов сердца, и путы наконец ослабевают. — В течении двух часов заснёшь, — раздаётся голос Снейпа, и я наконец решаюсь открыть глаза. Маг спокойным шагом удаляется прочь. Значит, можно идти спать. И я уже даже успеваю развернуться, решительно собравшись направиться с миром в мою башню принцессы, как осознаю отсутствие на месте моего пернатого навигатора. — Кася! — оглядываюсь я по сторонам, и словно в ответ на мой призыв со стороны скрывшегося за поворотом Снейпа раздаётся знакомое «кюить». Правда, за этим звуком чудесного появления моей подружки не следует, и ещё какое-то время тупо постояв посередине тёмного коридора, я принимаю необходимость догонять профессора и, по всей видимости, забирать птицу силком. Предательница.

***

Снейп недоволен. Я не вижу его лица, потому что иду чуть позади, но то, что он совершенно не рад моему обществу, ощущается прекрасно. Поскольку Кася наотрез отказалась улетать, бурча что-то о том, что придётся его переделывать, Северус смирился с необходимостью довести меня до комнаты. В конце концов, он в патруле, не всё ли равно, как убивать время? Идея повести меня через темную лестницу едва не стоит магу очередной партии нервных клеток — я чуть не слетела вниз головой, когда вместо очередной ожидаемой ступеньки под ногой оказалась пустота. Хорошо, что в последний момент успеваю повиснуть на перилах, а то очередным вторжением в личное пространство того и гляди доведу мужчину до греха. Северус выводит нас в какой-то очередной мрачный коридор с высокими окнами. Прошагав где-то половину в абсолютной тишине, я вдруг торможу, заметив, как противоположная оконному ряду стена вдруг начинает покрываться узорами. — Северус, что это? — окликаю я ушедшего на пару шагов вперёд мага. Офигеть, магия! Судя по выражению лица остановившегося рядом Снейпа, в происходящем он понимает не сильно больше моего. Стена же совершенно спокойно заканчивает покрываться узорами и наконец оборачивается небольшой фигурно выкованной дверью. — Даже не вздумай, — шипит мужчина раньше, чем я успеваю дёрнуться в сторону ручки. — Если что, скажешь, что пытался остановить, но я не слушала, — улыбаюсь я, чуть щурясь от вдруг хлынувшего в окна яркого света луны. Дверь поддаётся значительно легче, нежели я ожидала. Тихо скрипят петли, представляя моему взору достаточно большое плохо освещённое помещение. Делаю решительный шаг. Стен не видно, находящийся в дальнем углу камин приятно потрескивает, пригревая. Подхожу ближе, рассматривая пузатые свечи на каменном выступе дымохода. Длинные восковые подтеки говорят о том, что горят эти свечи далеко не первый день. Перед камином на низких раскоряченных лапах стоят два глубоких кресла и столик. — Это какая-то шутка? — раздаётся за спиной гневное шипение. Провожу пальцами по тяжелому бархату. Вроде на галлюцинацию не похоже. — Что это за место? — Оборачиваюсь через плечо на Снейпа. Мужчина выглядит так, словно только что разочаровался во всем мире. — По всей видимости, Выручай-комната, — тихо бурчит Снейп. Мой взгляд падает на столик. — И что она делает? Ну-ка, ну-ка. Поднимаю лежащую на ней первую книгу. На обложке виднеются когда-то позолоченные буквы. — Время от времени появляется. — А-а-а…— тяну неопределенно в ответ, переключив всё внимание на книгу. — Das wohltemperierte Klavier, — читаю себе под нос. — Что это? — заглядывает мне через плечо Северус. — Хорошо темперированный клавир Баха, а тут вот прелюдии Рахманинова, — отзываюсь я. — Тут разве есть инструмент? Оглядевшись, в углу комнаты обнаруживаем задернутый чем-то отдаленно напоминающим персидский ковёр рояль. Немного возни, и на свет божий является камерный Бехштейн. На чёрном лакированном дереве танцуют блики свечей. Открываю крышку клавиатуры, водружая на пюпитр ноты Рахманинова. Где тут моя любимая… — Говорят, певцы не сильны в игре на фортепиано, — отрывает меня от поисков произведения облокотившийся на крышку рояля Северус. Поджав губы, стягиваю мантию и закатываю рукава водолазки. Не отрывая взгляда от мужчины, ударяю по клавишам. Щас я ему покажу «не сильны в фортепиано». Нет, конечно, до пианистов мне действительно учиться и учиться, да и достаточно часто мне просто не хватает размера рук, и не всегда получается не мазать, но сейчас доказать этому змею свое фортепианное мастерство стало делом чести. И принципа. Alla marcia, размеренное стаккато. Бам. В достаточно медленном темпе, по-рахманиновскому, начинаю прелюдию соль минор, при этом продолжая с прищуром гипнотизировать провокатора. Секунд через тридцать Северус отлипает от рояля и располагается у меня за спиной, то ли чтобы не отвлекать, то ли чтобы побесить ещё больше. Ой, надо было не выделываться и начать играть что-нибудь попроще. Если первый хроматический пассаж я ещё и могу воспроизвести играючи, то дальнейшее аллегро обещает принести мне много боли. И это я сейчас в буквальном смысле, когда я быстро играю, начинают сильно ныть связки в предплечьях. Краем глаза замечаю, как Снейп присаживается на край кресла, пристально следя за моими движениями. Господи, лишь бы не налажать. Рахманинов! Ну неужели не могла взяться за что-то попроще? Почему не Эйнауди какой-нибудь? Кусаю изнутри щеку, пытаясь унять волнение. Для себя. Я играю в первую очередь для себя. Ладно, зря, что ли, я за фоно почти двенадцать лет своей жизни провела? Отрешиться от происходящего получается на удивление быстро, и дрожь от волнения сменяется тем самым, обожаемым мною спокойствием и наслаждением. Из нас, вокалистов, пианисты, конечно, так себе, но и я тут на высший класс не замахиваюсь. Рахманинов перетекает в Баха, потом в Равеля, и я прохожусь по всей программе за последние два года. Наконец, порядком выдохшись, с немеющими от боли и напряжения предплечьями я наконец удостаиваю победоносного взгляда своего немого слушателя. — Читаешь с листа? — удивительная манера смотреть прямо в глаза. — Не так хорошо, как хотелось бы, — бурчу в ответ. Вот знает, как поставить меня в глупое положение. — Это… сложно? — На мгновение мне кажется, что я открываю от удивления рот. Правда, достаточно быстро собираю разбежавшиеся в страхе во все стороны мысли. — Уж точно не сложнее, чем варить зелья. Хочешь научу? Тут же предлагаю первую пришедшую в голову мысль, только потом осознавая, что и кому я только что предложила. Ладно, брать слова назад глупо. Двигаюсь вбок на широком табурете и выжидающе смотрю на мужчину. Снейп, видимо, тоже не очень ожидая, что его вопрос обернётся против него же самого, какое-то время молчит, оценивающе оглядывая меня. — Ладно, давай.