Там, куда тебя не звали.

Мгновение головокружительного, обжигающего тело и легкие, полёта заканчивается тем, что я всё-таки падаю. Нет, я сначала, конечно, доблестно приземляюсь на ноги, но в следующее мгновение будто кто-то с плохим чувством юмора выдергивает у меня из-под ботинок землю, и я с сиплым выдохом валюсь вперёд. В последний момент успеваю выставить руки и пальцами увязаю в мягкой россыпи золы. За отфыркиванием и отплёвыванием пляска перед глазами достаточно унимается, чтобы я всё-таки смогла, ухватываясь за стену камина, подняться на ноги и походкой хорошо поддатого человека двинуться к дверям заведения. Выпачканная мантия оставляет за собою широкий серый след, и находящиеся в помещении маги провожают меня изумленными взглядами в гробовой тишине. Явно так эффектно у них давно не появлялись. Оказавшись на улице, отбрасываю за плечи всклокоченные, перепачканные в саже и золе волосы и наконец прохожусь взглядом по своей мантии. Ай, красотка, ну баба-яга чистой воды! Знай наших! Халдеи, несите ступу и метлу. А это ещё я собиралась культурно пройтись по магазинам в маггловском городе. Ну-ну, такими темпами меня как буйную упекут в местную дурку и будут чертовски правы. — Каська, ты там живая? — приподнимаю я волосы, но тут же получаю довольно громкое «кюит» в ухо. — Значит, ждём Минерву. Четыре дня Каська провела у Снейпа. Четыре дня я с целеустремленностью маньяка-фетишиста караулила преподавателя защиты от тёмных искусств в коридорах замка, чтобы нарваться на очередной испепеляющий взгляд и хладнокровную отмашку в духе «когда что-то изменится, дам знать». И вот спустя четыре дня, за которые я снова успела пережить все стадии принятия — спасибо богам, что они благоразумно не наделили меня магией, ибо на стадии гнева я была готова собственноручно удушить профессора Снейпа за игру на моих нервах — на рассвете в моей комнате зазвучала птичья трель. Профессор Северус Снейп сотворил чудо. Уже после, от Хагрида, я узнала, что это какое-то древнее и достаточно сильное проклятие, с которым до этого вроде бы никто справиться не мог. Порыв расцеловать гениального мага, правда, прошёл достаточно быстро, ровно в тот момент, когда мне в очередной раз обозначили разницу в нашем положении в мире. Вот змея противная, с какой стороны ни посмотри. — Вы прекрасно справились! — раздаётся взволнованный голос моей спутницы. Минерва, поправляя большую шляпу, изящно шагает ко мне, чуть цокая каблуками по каменной брусчатке. — Я чувствую себя Мюнхгаузеном, — не очень радостно отзываюсь в ответ, пытаясь хоть чуть-чуть отряхнуться. Магия штука классная. Один взмах рукой — и вот я уже даже похожа не на Милляра в Морозко, а на вполне такую милую ведьмочку в духе студии Гибли. Выслушав, как найти маггловский торговый центр — правда, обращение это было не столько ко мне, сколько к Касе, — мы договорились встретиться на этом же месте через три часа. Ну что, гуляй, шальная императрица. Первое, что предстояло, так это ознакомиться с объемом имеющихся финансов, поэтому по пути к магазинам решено было посетить первое попавшееся кафе. Поскольку погода в Лондоне в январе месяце не сильно отличается от погоды в Петербурге, приходится зайти внутрь. Каська благоразумно прячется в моих волосах, внимательно следя за проводимыми манипуляциями. В любом случае надеюсь, что на чай с молоком у меня денег хватит. Ожидая заказ, вытаскиваю из-за пазухи белый конверт, с озадаченным лицом вываливая на стол его содержимое. Итак, у нас имеется 385 фунтов. Если мне память не отшибло, то фунт у нас должен быть где-то около восьмидесяти рублей… Хотя девяностые годы, там же обвал рубля был… а-а-а, господи, как всё это сложно! Ладно, просто посмотрим на цены и решим, что да как. Не финансист я и даже не математик. Расплатившись за чай, делаю вид, что любопытные провожающие взгляды меня не касаются, и бодрым шагом отправляюсь на поиски магазинов. Надо купить себе хоть какого-то шмотья. Платья — это, конечно, красиво, но всё имеет свои границы. Кася взмывает на несколько метров вверх, и я бессознательно бреду за птицей. Пытаться запоминать дорогу я перестаю поворота после седьмого. Примерно в этот же момент голова полностью отключается, и я занимаюсь больше разглядыванием уютных домиков, нежели отслеживанием изменений маршрута. В итоге, на одном из поворотов заглядевшись на сидящую на подоконнике толстенную серую кошку, я практически влетаю в выросшую словно из-под земли женщину. В голове тут же проскакивает мысль, что передо мной ведьма. Ну много ль вы видели взлохмаченных кудрявых женщин в странных платьях, бродящих по Лондону? Кроме меня, конечно. А у клинических, как известно, обострения обычно весной и осенью. Видимо, шок от встречи слишком чётко отражается на моём лице, потому что женщина резким движением вскидывает голову, отчего вид её становится ещё более безумным, и впивается взглядом мне в глаза. Немая сцена длится какое-то мгновение, а в следующую секунду женщина как-то совсем нервно дергается от меня в сторону. Я в ответ на этот выпад шарахаюсь вправо, прижимаясь к грязному боку какого-то дома и давая возможной безумной_дробь_ведьме обойти меня по странной, максимально возможной траектории. Вот тебе и Лондон, культурная столица Великобритании. Почему-то сознание тут же подкидывает богемных алкоголиков со станции метро Удельная. Да, что-то общее определенно прослеживается. Фыркаю со смеха собственным мыслям. Ещё какое-то время поплутав туда-сюда, мы таки выбредаем к магазинам. По диагонали ознакомившись с ценами, выясняем, что пусть мне платят и не золотые горы, но весьма неплохо, особенно учитывая отсутствие необходимости тратиться на питание и проживание, да ещё и с минимальной нагрузкой. Перемеряв ворох всяких тряпок, купив неопределенное количество вещей странных, но уютных, во избежание ещё какой-нибудь провокационной встречи мы поспешили искать Макгонагалл. Можно даже сказать, что поход по магазинам оказался весьма успешным, и большую часть денег я умудрилась сохранить нетронутыми. В приподнятом настроении я заворачиваю за очередной выступ дома, как вдруг вижу ЕГО. Заметив, что я затормозила, Кася спешит вернуться мне на шею. Краем глаза обратив внимание, что машин на дороге так удачно нет, я, шурша пакетами, перебегаю дорогу, прилипая к витрине. Красивое благородно-синее шелковое платье с опушенными перьями рукавами. Девушка я или где? Шаг вперёд происходит ещё до того, как здравый смысл успевает завопить, что вот что-что, а платье с перьями в моей ситуации — вещь уж совсем не нужная. Словно на меня шили… страусиный пух прекрасно скрывает все недостатки фигуры, а шёлк подчеркивает немногочисленные достоинства. Красота… Консультант согласно что-то щебечет о том, что я просто обязана забрать это платье, а дальше как в тумане. Прихожу в себя я, уже стоя посередине Косой аллеи с внушительным чехлом на вешалке в одной руке, семью пакетами в другой и без гроша в кармане. Как, однако, хорошо, что нет необходимости платить за проживание и еду. Да.

***

Хагрид встречает меня крепкими объятиями. За последние две недели мы успели неплохо сдружиться на почве переживаний за Касю. Где-то через день по вечерам я забредала к нему на чай и поболтать, а поскольку поболтать обожали оба, а в собеседниках у обоих была нехватка… в общем, два одиночества встретились. Рубеус с упоением рассказывал мне о его зверушках, от которых меня периодически пробирала дрожь. Пресловутый паук-лошадь, к моему ужасу, в рассказах фигурировал достаточно часто. Я иду искать единорога! Точнее, мы идём искать единорога, но я прямо-таки сгораю от нетерпения! Лошадь — моё любимое животное, а мифические лошади в перспективе перейти из разряда мифических в реальные — так вообще предел мечтаний. После небольшого приготовления Хагрид, взвалив на плечо здоровенный мешок, набитый до отказа сушеными яблоками, свежей морковью и капустой, решительно выдвигается в лес. Клык, которого я первое время побаивалась, оказался тоже ничего таким псом и теперь доблестно буксирует меня через сугробы, давая возможность не отставать от великана. Лес оказывается поистине впечатляющим. Это тебе не жидкие болота Ленинградской области. Огромные вековые деревья, плотно переплетаясь кронами, уходят далеко вверх. Снега становится ощутимо меньше, и я наконец могу идти без помощи собаки. От великолепия природы захватывает дух. Настолько все живое, дышащее. Кася срывается с моего плеча, исчезая где-то в деревьях. — Рубеус, а тут петь можно? — интересуюсь я шепотом. Почему-то хочется даже не дышать, стараясь просто слиться с окружающей природой и наслаждаться красотой. Поистине магический лес. — Отчего же нельзя? — судя по голосу, улыбается великан. — Я бы сказал даже — нужно: тот, кого мы ищем, обязательно оценит. Втягиваю носом морозный воздух. По всем правилам академического вокала петь на улице, особенно зимой, совершенно нельзя, но за этот месяц я нарушила уже столько правил простой человеческой жизни, что думаю, и голос мой это испытание как-нибудь переживет. На крайний случай есть мадам Помфри и гениальный зельевар. Думаю, возможность напичкать меня какой-нибудь горькой дрянью сможет порадовать обоих. — V’adoro, pupille, saette d’amore, le vostre faville son grate nel sen…[1] Ария Клеопатры всплывает как-то сама собой. В конце концов, если память мне не отшибло, согласно какой-то интересной книге из детства, единороги звери совсем не белые и пушистые. Девственную девицу ему принеси, рог волшебный не тронь, а то растопчет, да и вообще. Как только Хагрид с ними умудрился подружиться? От нагрянувшей посередине песни догадки чуть не рассмеялась в голос. Так, ладно, тут все слишком белые и пушистые для моего юмора. Такие шутки разве что Снейп оценит. Минут через сорок плутаний, как мне кажется, по кругу я уже начинаю постукивать зубами, а мои знания итальянской классики неумолимо подходят к концу. Как-то я маханула, купив просто пуховик. Надо было ещё термобелье взять. И балаклаву. Клык, по всей видимости, тоже успел нагуляться на пару дней вперёд, поэтому греет тёплым боком мою правую ногу. Запрокинув голову, насколько позволяет меховой капюшон, залипаю в чёрные ветви, как вдруг пес прикусывает мой рукав. — Ты чего? — опускаю я голову вниз и замечаю, что собака вытянулась, явно что-то заметив. Впереди идущий Хагрид тоже замер. Высвободив рукав из пасти пса, заодно мысленно содрогнувшись от собачьих слюней на куртке, я медленно подхожу к лесничему. — Смотри, вон там…— тихо шепчет Рубеус, указывая куда-то между деревьев. Наклоняю чуть вбок голову, пытаясь понять, на что именно указывает великан. Ветки, ветки, ветки. Нет, со зрением у меня проблем нет, но черт возьми, кроме веток, я тут абсолютно ничего не вижу. Ну, единорожек, где же ты! Ни-че-го. И я уже готова развернуться обратно, как вдруг мой взгляд притягивает к себе легкое движение. — Ух ты…— только и могу выдохнуть я. Вдалеке, на небольшом холмике, оказывается немного не то, что я себе представляла. Стоящее между деревьев животное не имеет ничего общего с теми толстоногими длинногривыми конями из детских сказок. На нас смотрит изящная, практически просвечивающая лошадь какого-то невообразимого, изабеллово-жемчужного цвета. Тоненькие ножки-спички, длинная жилистая шея без гривы с маленькой, аккуратной головой, увенчанной таким же непропорционально длинным тонким рогом. Постояв какое-то время, конь отворачивается и аккуратным шагом двигается куда-то дальше, в лесную чащу. Только когда зверь совсем исчезает из вида, я ловлю себя на том, что практически не дышу, а мышцы сводит от напряжения. Я только что видела живого, настоящего единорога! Задавленно взвизгиваю от восторга, чуть подпрыгивая на месте. За спиной раздаётся густой, утробный смех Хагрида.

***

— Кася, лети ниже, я тебя не вижу, — негромко окрикиваю я птицу. Мгновение — и пеночка выскакивает у меня практически перед носом. — Спасибо. Протягиваю руку, позволяя птичке сесть. Поскольку в школе творятся всякие странные странности, в результате небольшого совета из директора и двух деканов было решено приобщать меня к организационным работам. Теперь мы с Каськой патрулируем школу с десяти вечера до двух часов ночи. Уже было пожелав возмутиться бесчеловечности предстоящих дежурств, выясняю, что бедному профессору Снейпу вообще раз в два дня, как самому молодому и активному, выпадает удовольствие бродить по замку всю ночь. Сегодняшнее дежурство поделено пополам между мной и Сивиллой. Составчик, надо сказать, не бей лежачего, или по своей наивности Дамблдор надеется, что маленькие демоны не станут шалить в такую прекрасную ночь с четверга на пятницу, благородно высматривая вещие сны. Петь нельзя, болтание с Касей порой наталкивает на мысли о развивающейся шизофрении, поэтому, издав тихий вздох разочарования, я продолжаю тихо брести вниз по центральной лестнице. Ну неужели может что-то из ряда вон выходящее произойти? Хочется привалиться куда-нибудь и поспать пару часиков. Надо будет завтра утром поймать профессора Слизнорта и попросить какой-нибудь тонизирующий напиток, а то простой кофе мне как слону дробина. Зато меня портреты любят. За неимением магии и наличием нормального зрения, я единственная из всего коллектива в обходы не использую свет и не мешаю картинам спать. Боги, дожила, забочусь о мнении нарисованных людей. Кася начинает требовательно скрести кожу. — Больно! — тихим шёпотом возмущаюсь я, как вдруг замечаю внизу движение и затихаю. Фигура, явно мужская, озираясь по сторонам, скользит, стараясь держаться в тени стен, по направлению к дверям. По дурацкой прическе сразу перед глазами всплывает образ рыжего любителя приключений. Опять эти трое что-то задумали? — Мистер Уизли, потрудитесь объяснить ваше явление, — начинаю я загробным голосом, сама чуть не фыркая со смеху, когда фигурка вытягивается по струнке, затравленно озираясь назад. Право же, ну какой из него герой? И я уже было собираюсь что-то прошипеть про то, что он наказан и утром будет брошен на растерзание декану, как вдруг рыжий бросается наутёк. Не ожидав такой наглости, на секунду подвисаю, вспоминая матерные слова, и, рыкнув что-то нецензурное, бросаюсь следом. Одному богу известно, что эта зараза малолетняя успела натворить или собиралась вытворить. На второй минуте забега я начинаю искренне жалеть о том, что выбор мой пал на музыкальное училище, а не на спортивный университет в соседнем доме. Дыхание противно сбивается, в боку начинает колоть. Каська с противным писком мечется под потолком. — Рон! Стоять немедленно! — рычу я на выдохе, замечая, как тень притормаживает перед входными дверями, а потом, что-то пробормотав, их открывает и выскальзывает на улицу. Вот так просто?! Я убью того, кто придумывал у них охранную систему. Сначала убью бегуна, потом недомага. Выскочив на улицу, я тут же чувствую, как задыхаюсь от ударившего в лицо порыва ветра. Тень же скользит по косогору в направлении Запретного леса. Чуть не скатываюсь кубарем в овраг. И надо было сегодня облениться и решить красиво пойти на патрулирование в платье! Дышать становится совсем невыносимо, но догнать маленького нахала необходимо, поэтому я продолжаю из последних сил скакать по сугробам. Ночь стоит ясная. Расстояние между нами неумолимо продолжает увеличиваться, а мой запал — стремительно сходить на нет. Хватаясь за правый бок и совершенно не по-дамски задрав тяжелую от влаги юбку, я продолжаю свой путь. Главное добраться до деревьев, там не так сложно бежать. Время, кажется, тянется непростительно долго, и я в ужасе вижу, как фигурка теряется в темноте ветвей. Ещё какие-то несколько минут моего бега, и я всё-таки влетаю в лес, тяжело дыша и дико озираясь вокруг. — Уизли, я дарую тебе амнистию, если ты сию же секунду появишься! — выкрикиваю срывающимся голосом до боли в связках. В ответ только тишина. — Уизли! Вот же заноза! Только попадись мне, задушу. Маме нажалуюсь! И отцу! Медленным шагом двигаюсь в лес, пытаясь отыскать следы. Становится совсем темно, и я отмечаю, что луну начинает закрывать тяжёлая тёмная туча. Мир плавно погружается в непроницаемый мрак, отчего становится совсем не по себе, особенно с учетом места прогулки. Кася мечется над моей головой. Никогда не слышала, чтобы она такие звуки издавала. От раздавшегося где-то справа треска веток я наконец облегченно вздыхаю. — Ну вот и славно, будем считать вечерней пробежкой, а теперь пошли обратно в замок, — улыбаюсь я, ожидая появления парня. Осознание того, что что-то не так, происходит непозволительно медленно. Слишком много шагов для человека… В следующее мгновение я начинаю различать темную тень высотою под два метра. — Волк…— только и могу одними губами произнести я, теряясь перед происходящим. То ли бежать, то ли прикидываться мертвой. Ясность в ситуацию вносит птичка. Кася с неистовым писком срывается с моего плеча, бросаясь зверю в морду. Воспользовавшись замешательством, с трудом заставляя задеревеневшее от ужаса тело двигаться, бросаюсь куда глаза глядят. Вдобавок ко всем прелестям я понимаю, что из-за полного мрака и отсутствия освещения в замке не имею ни малейшего представления, куда надо бежать, поэтому пытаюсь просто брать правее в глупой надежде как-нибудь да спастись. Птичий писк за моей спиной вдруг резко обрывается. — Кася…— я невольно оборачиваюсь назад и замечаю надвигающегося огромными прыжками зверя. Ну все, вот тебе и славная история попавшей в мир магии девочки… Ноги вязнут в снегу, сводя глупые попытки спастись на нет. Погоня оказывается непродолжительной, сил не осталось ещё после первого забега. Боги, неужели эта тварь съела и Рона? Слезы душат, отчего я начинаю задыхаться, выбиваясь из последних сил. Зверюга уже слишком близко, я слышу, как он надсадно дышит. Шаг… Раздаётся отчаянный треск, а в следующее мгновение, быстрее, чем я могу сообразить, что произошло, земля под моей ногой расходится, и я проваливаюсь под лёд. В последнее мгновение успеваю схватить воздуха. Полынья над головой моментально исчезает. Царапая пальцами лёд, чувствую, как меня неумолимо тянет куда-то вбок течением. Голова начинает плыть от нехватки кислорода, а тело сводит от холода, как вдруг под ногами ощущается рыхлая земля, а рука нащупывает какую-то корягу. Из последних сил делаю рывок вверх, благо корка льда оказывается тоненькой и я выныриваю наружу. На удивление, на воздухе оказывается не так холодно. С трудом, какими-то угловатыми движениями, выбираюсь из воды. От недостатка кислорода думать выходит плохо. Надо согреться… скидываю мокрую мантию, стараясь отойти подальше от воды, как вдруг словно подсечённая валюсь вперед, на колени. Вмиг наваливается какая-то вселенская усталость. Очень хочется спать…