О любви немало песен сложено...

В Москве он отправился прямиком в офис. Журавлев радостно вскочил при виде него. Пожалуй, даже излишне радостно. — Евгений Николаевич, ну что, акционеры ждут. Ты прямо с корабля на бал! Левандовский пристально смотрел на Семена целую минуту, потом усмехнулся: — Ну что же, потанцуем? Улыбка на губах Семена как-то полиняла, и он недоуменно переспросил: — Не понял? — Ну, ты про бал говорил? — А! — Семен рассмеялся с облегчением. — Я уж было подумал, что… — Что? — Нет. Так. Идем? На совещании обсуждалась кандидатура нового генерального. — Таким образом, кандидата два. Один из них Семенов Виктор Андреевич. Работал заместителем у прежнего директора. Второй, точнее, вторая, первый зам — Сайко Елена Николаевна. Я склоняюсь именно к этой кандидатуре. Человек знающий, очень опытный. Вот, наши коллеги не дадут соврать. Сидевшие за столом переговоров двое мужчин, приезжавшие в Тетюшев в качестве инвесторов, радостно закивали: — Подтверждаем. Классный специалист высочайшего уровня. А какая феерическая женщина! — Ну, кадры — это ваше, вам и карты в руки, Евгений Николаевич, — сказал Вадим Ильич, главный акционер компании. — И заканчивайте там уже. Вас ждет новый объект. Но не волнуйтесь, там нет никаких проблем. Просто кураторство. Да и едете вы не как антикризисный менеджер, а в качестве инвестора. Заседание завершилось. Евгений, не зайдя к Журавлеву, отправился к себе на городскую квартиру. Он пребывал в чистой неподдельной ярости. Какого черта играл с ним Журавлев, если даже и не собирался ставить вопрос о выделении ему пакета акций! Значит, я должен заниматься вашими делами, вычищать ваши, как ты, Семен Маркович, выразился, авгиевы конюшни, и никто не думает предложить мне ни единого процента акций! Это просто феерическое кидалово! Ну, что же, господин Журавлев. Я вытаскивал на свет божий столько левых схем, попробуй поймать теперь меня, если сможешь. Он знал себя: если что-то не получается, он сделает все, чтобы добиться желаемого. Левандовский набрал Семенова и весь вечер объяснял ему, какая информация понадобится ему через день. Витя сначала здорово растерялся, потом все понял и загорелся хищническим азартом. Видимо, с деньгами у него был полный швах. Отлично. Через день его план заработает. Маленькая робкая мыслишка шевельнулась в дальнем углу мозга: а как же Лена? Лена? Лена… А что Лена, цинично усмехнулся он? Он оставляет ее на такой должности, о которой она и мечтать не могла, если бы не он. Денег, которые он предложит ей, будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить любые капризы Ираиды Степановны и Олеси с Никитой. Кажется, ты все продумал, Левандовский. Но мыслишка все трепыхалась. И он, поддавшись моменту, стоя у огромного, в пол, окна, набрал знакомый номер. Лена ответила почти сразу, и у него резко сбоило сердце: — Ой, Жень, а я только что думала о тебе. Представляешь, ты в моей голове и вдруг — звонок. Мистика какая-то! — Ты рада этому? — Очень! — Ну и чем ты там занимаешься без меня? Небось, сидишь сейчас в ресторане с каким-нибудь назойливым поклонником? — Я?! — Ты-ты! Он, наверняка, читает тебе стихи. Потом приглашает на танец. Лена тихонько рассмеялась: — Нет, Жень, не угадал. С недавних пор я хожу по ресторанам с одним-единственным поклонником. Но, — вздохнула она, — он, к сожалению, сейчас очень далеко. И у меня мерзнут руки от невозможности его обнять. А ты? — помолчав, спросила она. — Я? Ну, я стою сейчас у огромного окна. Подо мной шумит город, огромный как дракон. Куда хватает взгляда — громады домов, безразлично глядящих на меня. Внизу извивающиеся потоки машин. Все залито огнями: дракон изрыгает пламя. И нет людей. Совсем. Ты можешь только догадываться, что они где-то есть, там, за стенами домов, внутри машин. Но ты их не видишь. Полное ощущение какого-то инфернального одиночества. Лена, помолчав, вздохнула и сказала: — Это, Жень, конечно, не Цветаева, но… очень образно. И очень грустно. — Лена, ну ты что! Я совсем не хотел огорчать тебя! — заторопился он. — А ну-ка расскажи, что там происходит в твоем креативном семействе, надеюсь, потолок в черный цвет не покрасили? — О, нет, — смеясь, отвечала она. — Да и с полом тоже как-то… обошлось. Все хорошо, ремонт закончили. — Как это? Так быстро? — Сан Саныч помог, ну, один мамин знакомый полковник в отставке. — А, то есть от меня ты не захотела принять помощь, а от Сан Саныча, значит… — Жень, не сердись. Помощь приняла не я, а мама. У нее другой подход к жизни, чем у меня. — Ладно, проехали. Итак? Что дальше про твой сегодняшний вечер? Лена проворковала завораживающим голосом: — У меня сегодня вечер неги и блаженства. Евгений иронично протянул: — Та-ак! — Мы с моими девочками устроили себе СПА-вечеринку. — Вот это да! — Представляешь, мама в период своего БАДового безумства приобрела чудо сантехнического производства — джакузи,. Ну, и мы сегодня опробовали ее по очереди. А теперь я лежу в своей постели и …безуспешно пытаюсь отогреть руки. — Лена помолчала и жалобно попросила: — Приезжай, Жень, я очень скучаю. — Как скажешь, душа моя. Он не стал звонить ей из аэропорта. Просто приехал сразу в офис и прошел к себе. Она заметила его через стеклянную стену кабинета, пробегая мимо, и застыла как вкопанная, потом развернулась и ринулась к нему. У двери простучали ее каблучки, и она, бросив Нине «я на минуточку», ворвалась в кабинет и замерла у двери: в глазах брызжущий восторг, губы дрожат от затаенной радости. — Ты почему не сказал, что ты прилетаешь? — А потому что сюрприз! Она приблизилась к нему, не в состоянии вымолвить ни слова, и он прищурился: — Закрой глаза! — Зачем? — в глазах ее искрилось восторженное удивление. — Закрой! Она с улыбкой прижмурила ресницы. Он вытащил из внутреннего кармана бархатную коробочку: — А теперь открой. Она открыла глаза, и улыбка сбежала с ее губ, она напряженно поинтересовалась: — Это что? Ну, надо же, как вы все-таки пугаетесь того, что я предложу вам руку и сердце, уязвленно подумалось ему, а давешний циник вставил свое слово: лучшие отношения — это отношения без обязательств и последствий! И он с легкой улыбкой предложил: — А ты посмотри. Она осторожно подняла крышку и ахнула, а он почувствовал, как тает напряжение, расправляются её плечи. — Боже мой, Женя! Красота какая… Она дрожащими пальцами вытащила подвеску с крупным брильянтом, втиснутым в платиновый обруч, потом подняла на него восторженные глаза. Он с улыбкой кивнул: — Примерь! Она стала лихорадочно раскручивать крепление, и он шагнул к ней, бархатным голосом проворковав: — Помочь? Она затрясла головой: — Нет-нет, я сама. Незаметно. — Потом быстро перебежала в угол комнаты за шкаф и посетовала. — А то мы как в аквариуме. Прятаться продолжаете, Елена Николаевна? Значит, мы продолжаем соблюдать правила игры? Ну что же, как скажете. Он наблюдал, как она осторожно застегивает на своей шее ожерелье, и поймал себя на желании ощутить губами ее кожу под цепочкой. — Ну как? — она бросила украдкой взгляд за стекло кабинета и вышла к нему, демонстрируя подарок. Он довольно улыбнулся: — По-моему, вполне! Она восхищенно выдохнула: — Вполне! По-моему, потрясающе! Он потянулся к ней: нет, Лена я все-таки должен тебя поцеловать, но она бросила на него отгораживающий взгляд и шепнула: — Поцелуи потом. Он разочарованно хмыкнул: — Хорошо, подожду. Потом все-таки приобнял ее за талию и потянул к себе: — Сегодня вечером у меня, да? — Конечно, — задыхаясь от волнения, ответила Лена. Ну, нет, так не пойдет. Я слишком долго был от тебя в разлуке, а ждать до вечера — пытка, и он все-таки, как и хотел, прижался к ее шее губами там, где перекатывалась цепочка ожерелья. — Евгений Нико… Вошедшая некстати Нина прервала их такой волнующий тет-а-тет. Лена стремительно убежала, а он с непроницаемым видом уставился на растерявшуюся Нину: — Что, Нин? Нина беззвучно открыла рот, потом закрыла, потом поправила очки и вспомнила: — А, да, документы! Вы просили. Он выдернул папку у нее из рук и, развернувшись к столу, бросил: — Еще кофе, пожалуйста. Перед концом рабочего дня Лена позвонила ему по внутренней связи: — Я заеду домой, Жень, а потом к тебе, хорошо? — Нет, не хорошо. — П-почему? — Лена, хорошо было бы, если бы мы прямо отсюда уехали вместе. Или только я соскучился по нашим безумствам? — Нет, что ты, Женя! — заторопилась она, — Я очень-очень соскучилась, я… — тон ее резко поменялся. — Значит, мы с вами договорились. Так и поступим. Извините, — и сказала мимо трубки приглушенным голосом. — Оставляйте, Вера, я все подпишу, — потом вновь ему. — Прости, меня тут отвлекли. Я приеду как можно скорее. Он недовольно бросил трубку на рычаг и, побарабанив пальцами по столу, набрал Витю. — Виктор Андреевич, зайди ко мне. С Семеновым они просидели битых два часа, обсуждая все моменты схемы. Потом Левандовский отпустил своего Табаки и, посмотрев на часы, покачал головой. Возможно, она уже подъезжает к гостинице, а он здесь застрял. У него даже руки зачесались от желания обнять ее. Он усмехнулся: принцип вынутого изо рта бутерброда снова в действии. После этого Евгений закрыл ноутбук, запер сейф и, взяв с вешалки пальто, отправился к выходу. Он набирал ее номер уже в четвертый раз. За это время можно было объехать пол земного шара, а не пересечь несколько кварталов от ее дома до его гостиницы. Что за игры вы тут устраиваете, Елена Николаевна, с негодованием подумалось ему. Или вновь происки, как там его, Ильи Сергеевича Полуярова? Может, вы с ним тут встречались, пока я уезжал? Да, нет, бред какой-то! Они же говорили по телефону. Она была огорчена их разлукой, он тогда это прекрасно услышал в ее тихих словах. Лед в ведерке с бутылкой шампанского уже оплывал, превращаясь в прохладную водичку. Лена не отвечала. Он подошел к окну и уставился на площадь в пятнах вечерних фонарей. Ну, что Левандовский, не надоели эти игры еще? Либо Елена — отличная актриса, и он все себе придумал, либо… Альтернативы он выдумать не мог, но вот что касается первого: Ираида Степановна — актриса еще та. Ничего удивительного, что дочь пошла в матушку, а ему надо бы прекращать эту историю и лететь в Москву. На столике завибрировал телефон. Лена. Он нажал на отзыв. — Жень, привет, это я, — голос показался ему огорченным. Хотя на заднем плане играла громкая веселая музыка. — Лен, ну ты где? — игриво спросил он. — Шампанское греется. — Жень, ты знаешь, у меня, наверное, сегодня не получится приехать, — извиняющимся тоном заговорила Лена. — Девчонки мои что-то совсем хандрят. — Может, мне приехать? — спросил он. — Я могу чем-то помочь? — Нет, не стоит, — сдержанно отказалась Лена. — Мы сами справимся. Посидим просто своей женской компанией. Поговорим. Погрустим. На заднем плане он услышал веселый возглас Ираиды Степановны. «Лен, ну, ты где? Давай быстрей! Давай же!» Лена крикнула в ответ: — Сейчас! — и уже ему тихим голосом. — А завтра я уже точно к тебе! Только не обижайся. Женька, пожалуйста. Я тебе потом всё объясню. До завтра, — и она отключилась. Левандовский просто окаменел. Это вот что сейчас было? Это вот ЕГО Лена сейчас просто кинула его и отправилась куда-то развлекаться? «Похандрим, погрустим?!» Хорошенькая хандра под грохочущую музыку. То есть в разлуке с ума сходил он один? А Лена просто помчалась куда-то в клуб развлекаться? А как же — он? Она не скучала? Да даже пусть у них там в очередной раз что-то рухнуло, сломалось (хотя, господи боже мой, что там такого могло случиться, что нельзя было бы оставить ради него?!). Почему она отказалась от того, чтобы он приехал? То есть по приоритету он где-то… на десятом месте что ли? Мерзкая мыслишка сидела занозой в голове. «Заканчивай эту историю. Заканчивай. Заканчивай». Он крутанул крышку стола с ведерком для льда и крепко задумался.