О любви немало песен сложено...

Утром к нему нагрянула съемочная группа. Улыбчивая девушка-корреспондент все спрашивала и спрашивала. Он уж думал, что это никогда не закончится. Наконец, вопросы в девушкиной тетрадке закончились, и они поднялись с места. Евгений вышел в приемную их проводить. В приемной оказалась Лена, которая стояла в уголочке скромненько и смотрела на него во все глаза. СмОтрите, значит, Елена Николаевна? Ну, смотрите внимательнее! Он склонился к низенькой репортерше, мельком отметив, как же всё-таки ему удобно общаться с высокой Леной, и, приложившись к ее ручке, поблагодарил за хорошие вопросы. После поцелуя он не спешил отпускать руку девушки, накрыв ее сверху ладонью. Краем глаза заметил, как опешила Лена от его поступка. Репортерша щебетала что-то там о его интересных рассказах и совала визитку в надежде на новое интервью. Лена отвела глаза в сторону, а он затолкал визитку в карман, раскланялся с оператором, выносившим из кабинета аппаратуру и перевел невозмутимый взгляд на Лену. Они обменялись долгими взглядами, и Лена официальным тоном с легкой иронией поинтересовалась: - Евгений Николаевич, к вам можно? Он с не меньшим официозом в тоне без улыбки кивнул: - Заходите, Елена Николаевна. Она подняла подбородок и, поблагодарив, гордо прошествовала в его кабинет. Он вошел следом и, обойдя Елену, уселся за стол, придвинув к себе бумаги. Лена с недоумением позвала: - Жень… Он поднял на нее глаза: - Да. - Ты что, …обиделся, да? – в ее тоне звучало удивление. Он, не ответив, взял документ из лотка, Лена пыталась перехватить его руку, но он аккуратно высвободил кисть и положил документ перед собой. Лена полным раскаяния голосом продолжала: - Жень, ну я правда сама хотела к тебе, но… - она запнулась. – Мои что-то совсем расклеились. Леська плачет, мама себя хоронит Ну да, слышал я вчера в трубке твоих расклеившихся спутниц. Что и говорить, если слезы и были, то в основном от смеха, а похороны сопровождались оглушительным весельем. Лена продолжала оправдываться: - Ну, я не могла их одних в таком состоянии оставить. Пришлось поработать массовиком-затейником. А, то есть… это и вправду было веселье? Ну хоть не отрицаете очевидного - Получилось? – в его вопросе сквозил сарказм. Лена кивнула с улыбкой: - Ну, более-менее да. - Молодец, - он, поднявшись из-за стола, прошел к стеллажу с папками. Лена метнулась за ним и встала рядышком, глядя на него полным раскаяния взглядом: - Жень, ну не сердись, пожалуйста. - Да я не сержусь, нет, - он все еще не смотрел на нее. Потом все же поднял глаза от бумаг. – Но учти! Хоть землетрясение, хоть потоп, сегодня вечером ты у меня. Ее глаза засияли: - Клянусь! А во сколько ты освобождаешься? Как же хороша она была сейчас: красивая, с румянцем на скулах, улыбающаяся и глядящая на него такими влюбленными глазами! Он немедленно простил ей все на свете и пророкотал, глядя на нее обволакивающим взглядом: - Где-то в семь. Хотя…– глаза его озорно блеснули. – Давай прямо сейчас съездим пообедать куда-нибудь? Лена улыбаться перестала и умоляюще попросила: - Жень, мне сейчас надо отскочить, буквально на часок. Давай лучше мы пообедаем и поужинаем у тебя в номере. - А другие варианты есть? – голос его продолжал струиться. Лена подняла брови и специальным «девочкиным» голосом ответила: - Нет, - и с размаху чмокнула его в губы, после чего упорхнула из кабинета. М-да, Левандовский, ты превращаешься с этой женщиной в какой-то пластилин: она вытворяет с тобой, что захочет, и, кажется, невероятно наслаждается процессом. Да вы пробудили монстра, господин генеральный директор! Он как всегда закопался в работу и вынырнул, когда стрелки уже болтались внизу циферблата. Господи, восьмой час. Лена наверняка уже ждет его возле гостиницы. И надо же, смиренно терпит, не звонит. Ну, ничего Леночка Николаевна, самодовольно подумал он, через четверть часа мы с вами наверстаем и за два дня московской поездки, и за вчерашний день, и за сегодняшнее мое опоздание, дайте только до вас добраться! Он уже подъезжал к гостинице, как завибрировал его телефон: не утерпела все-таки. Он с довольной улыбкой нажал на кнопку: - Да-а. Лена взволнованным голосом заговорила, кажется, даже не слушая его: - Женя. Жень, это я! Мне нужна твоя помощь. У нас тут… В общем Никита… Он… - Лена, успокойся, что стряслось? - Никита пропал. Надо подключать телевидение, а у тебя были же контакты, ну сегодня интервью брали телевизионщики, я подумала… - Правильно подумала, давай в офисе встретимся. Ты туда подъезжай, я тебя встречу. Он скомандовал водителю: - Володя, едем обратно в контору. Лена подъехала сразу за ними, и пулей вылетела из машины. Он взял ее за плечи и осторожно встряхнул: - Тихо, спокойно. Сейчас все решим. Она кивнула и попробовала улыбнуться дрожащими губами. Они поднялись в его кабинет. Лена доверчиво наблюдала за его действиями. Левандовский взял со стола визитницу и успокаивающе сказал: - Ты главное не паникуй. Я уверен, ничего страшного не случилось. Она горько рассмеялась: - Господи, я так недавно хотела, чтобы он исчез из нашей жизни, но не таким же образом. Нужная визитка обнаружилась в конце, и он взялся за телефон. - А фото его есть? - Конечно, Леся его очень много снимала. – Лена вытащила пачку фотографий. Потом они звонили телевизионщикам, договорившись, чтобы сюжет выходил каждые полчаса. Позвонила Леся и сообщила, что московский адрес Никиты они получили у главврача, но телефонного номера в личном деле не было. - Так, ладно. Надо ФСБшников подключать, - сказал Женя, и Лена, подпрыгнув на месте, в ужасе зажала ладонью рот. - Успокойся, ну что ты. Просто надо пробить номер телефона по адресу, вот и все. Что он и сделал. Лена прижала руку к груди: - Жень, спасибо тебе огромное. Если б не ты… Он твердо ответил: - Все благодарности потом и, – он со значением изогнул бровь, - в особо нежной форме! Потом передал ей телефон родителей Никиты и попросил: - Если он там, а я уверен, что он там, - особо не свирепствуй, ладно? Лена набрала номер, сверяясь с бумажкой, и сурово ответила: - Посмотрим! Ну и строгая же ты, Елена Николаевна, ух! Но, к сожалению, в Москве молодой человек также не обнаружился. - Ну, что, какие предложения? - Женя, поедем к нам. Там может мама с Аркадием и Сан Саныч что-то узнали. Ну, наконец-то. Я уж думал, ты не предложишь! Никита обнаружился спустя час с букетом и кольцом наперевес. Пока охали и ахали, Евгений незаметно оттеснил Лену к машине и, усадив на переднее пассажирское сиденье, сам скользнул за руль. - Женя, но… - Никаких «но»! – заявил он тоном, не терпящим возражений. Наконец-то она сидит напротив него, с мягкой улыбкой, побалтывая вино в бокале. - Ну что, давай выпьем? – он прищурившись поднял свой бокал. - Давай, а за что? - Ну, хотя бы за то, что ты скоро поменяешь свой семейный статус. Улыбка сползла с ее лица, и она растерянно уточнила: - Д-даже так? Ну, что же, всё яснее некуда, милая моя Лена. Твое нежелание афишировать наши отношения даже перед близкими, не говоря уже о работе, испуг при любом малейшем намеке на продолжение этих самых отношений сказали все без слов: ты совсем не готова менять свою жизнь. Что же, я не стану настаивать. Ты абсолютно права, Лена. Он иронично поднял брови: - Ну, ты же станешь тёщей. Он даже кожей ощутил невероятное облегчение, с которым рассмеялась Лена: - А, да! Я стану героиней народных анекдотов. Буду злая и вредная. - Нет! – он даже рассмеялся от такого предположения. – Злой и вредной ты не будешь. - Потому что я уже такая? - кокетливо улыбнулась Лена. - Нет, ты добрая и полезная! - Ну, я бы на твоем месте не была так уверена. Он не дал ей углубиться в тему и, подавшись к ней, наконец, завладел ее губами: он так давно хотел это сделать. В эту ночь он измучил её так, что она, наконец, задремала, уткнувшись носом ему в подмышку. Ему же было совсем не до сна. Ну, вот и все. Всё хорошее когда-нибудь кончается. Что же я такого сделал в жизни, что небеса послали мне эту чудо-женщину, добрую, славную, очень… родную. Но вся беда в том, что такой прекрасной женщине нет места рядом с ним в его ледяных чертогах бизнеса высших достижений. Нет, Лена, ты никак не подходишь для той жесткой циничной жизни, которую веду я. Твоя жизнь, - это мама, дочка, Аркадий, Сан Саныч, Оля, Сережа, - родные и близкие люди, ради которых ты, не задумываясь, все бросишь и кинешься помогать, сама, всё сама. Я это слишком хорошо понял за эти два дня. И про место свое в твоей жизни все понял. Ты везешь свою неподъемную ношу, не сетуя, не жалуясь, не потеряв радость к жизни. В тебе столько света и любви, что ты способна одаривать ими даже такую циничную сволочь, как я. Нет, мы не могли бы быть вместе. И все что я могу, это оставить тебя вполне обеспеченной, на хорошей работе. А время последовательно и беспощадно вымоет из моей памяти все романтичные безумные чувства, закатав их толстым слоем пресловутой "левандовщины". Он почти совсем не спал в эту ночь. Он снова и снова осторожно будил ее, доводил до высшей точки исступления, потом убаюкивал в своих объятиях. И постепенно серый рассвет вполз в окна. Лена тихонько посапывала, даже не слыша, что он поднялся. А он и не хотел ее будить, боясь, что передумает. Он принял решение, и самое главное сейчас - не отступить от этого решения. Иначе всем будет только тяжелее. Он не хотел да и не мог выяснять отношения с Леной. Ни к чему хорошему это бы не привело. Он постоял возле кровати, будто запоминая ее спокойное умиротворенное лицо. Потом осторожно укрыл ее одеялом, чтобы она не замерзла, и быстро собрался. Внизу на ресепшене заказал ей завтрак и вышел к ожидавшему его Володе.