Особенности заговоров против короля

Санса недолюбливала Петира Бейлиша: он всегда казался ей способным предать кого угодно ради собственной выгоды, но это была ещё половина беды. С предательством Санса могла бы как-то справиться. Она не зря училась у Серсеи и Джудит, и знала, что любую ситуацию можно повернуть в свою пользу. Но, говорят, Петир Бейлиш в юности был влюблен в её мать, что была тогда ещё Кейтилин Талли. Неизвестно, было ли его чувство взаимно, да только со временем, после смерти матери, он стал куда более внимателен к самой Сансе. Часто говорил, как она похожа на Кейтилин, часто уверял, что его преданность и её матери, и самой Сансе не знает границ. Что ж, настало время проверить его слова. Санса прикусила кончик пера, пока раздумывала, как уговорить Петира прибыть ко двору, ничего ему при этом не обещая и не подставляя себя на случай, если кто-то из придворных, преданных королю, каким-то образом сможет перехватить её почту. Она понимала, что, в случае неудачи, должна оставаться чистой и невинной перед королем. Так же, как и её муж и сын. Альфред позволил ей вызвать ко двору Бейлиша, но это не значило, что он не отнесся к её идее подозрительно, и не собирается отслеживать её почту, чтобы выяснить, какова истинная причина её просьбы. Она должна быть начеку. «Дорогой дядя, — наконец, первые слова появились на бумаге. — Письма от тетушки затерялись в пути, хотя я уверена, что мои сообщения до неё доставлялись. Меня беспокоит, что я не знаю, как обстоят дела в Винтерфелле и в Харренхолле. Всё же это — родовые поместья Старков и Арренов, и я бы хотела знать, не нужна ли вам с тетей моя помощь. Я нахожусь при дворе, но это не значит, что меня не волнует судьба Винтерфелла и моих братьев, Рикона и Брана. Однажды им предстоит вступить в права лордов Севера, и я мечтаю быть уверенной, что они не столкнуться с финансовыми неурядицами. Поэтому я прошу вас как можно скорее прибыть ко двору нашего великого короля Альфреда в качестве моего гостя, чтобы я могла из ваших уст узнать все новости наших владений. Пожалуйста, отправьте с моим слугой ответ как можно скорее. Ваша любящая племянница, Санса, принцесса Уэссекса» Признаться, подпись, свидетельствующую о её высоком статусе, как и королевскую печатку, Санса ставила не без удовольствия. Она не была идиоткой, и знала, что Петир сам хотел бы жениться на ней, но желание стать хозяином, пусть и номинальным, фамильного замка Арренов было в нём сильнее. К тому же, Санса прекрасно понимала: Петир Бейлиш всю жизнь любил и будет любить Кейтилин, а Санса для него — всего лишь более юная копия матери. Копия Кейтилин, которую он точно так же не сумел заполучить. Но она собиралась повернуть это в свою пользу.  — Подрик, — подозвала слугу Санса, и, когда Подрик Пейн, обычно бывший при Этельреде оружейником, склонился перед ней в поклоне, она протянула ему письмо. — Не ломай себе спину, Подрик, лучше окажи мне услугу. Я могу доверять лишь тебе.  — Я сделаю всё, что угодно, если это важно для Его Высочества или для вас! Санса тепло улыбнулась. Большинству слуг во дворце она не доверяла, зная, что они подкуплены или запуганы королевой Джудит, однако Подрик Пейн был всецело предан только Этельреду. Принц и его оружейник росли вместе, и, несмотря на различия в их положении, оставались добрыми друзьями.  — Я знаю, что в ближайшие несколько недель ты не будешь нужен моему мужу так уж часто. На границах затишье, и северяне не собираются нападать на нас. По крайней мере, не сейчас, пока они зализывают раны. Я бы хотела попросить тебя… — она вложила в руку Подрика письмо и мягко коснулась ладонью его плеча, — отвези письмо во владения моей тети, Лизы Аррен, и её мужа, Петира Бейлиша. Её замок зовется Харренхоллом и находится к северу от Уэссекса, ближе к Шотландии. От тети не поступало никаких вестей, и я беспокоюсь за них.  — Я сейчас же отправлюсь в Харренхолл, Ваше Высочество! — Подрик ещё раз поклонился, развернулся и бросился в сторону конюшен. Санса смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом возвратилась обратно в покои. Вовремя — Этельвольд как раз проснулся после дневного сна и требовал внимания. Отогнав от него слуг, Санса взяла сына на руки. Этельвольд, казалось, рос не по дням, а по часам. На лбу у него уже завивались тёмно-рыжие волосики, явственно показывающие, что крови Талли в нём не меньше, чем крови Уэссекских королей, но синие глаза были точь-в-точь, как у Этельреда. Если всё получится, их сын станет наследным принцем. Если Петир Бейлиш поможет ей, то Этельред займет место, принадлежащее ему по праву, а Альфред отправится в изгнание или на плаху, как самозванец. Он и был самозванцем. Не важно, что Этельвульф признавал его, как собственного ребёнка. Альфред так и оставался сыном безродного монаха, оставившего родную страну ради Рагнара Лодброка. Санса принялась напевать песню шотландских горцев, которую часто пела ей мать. Шотландцы — и тем более, Старки, — никогда не склоняли головы перед англосаксами. Они лишь делали вид, что покорны, но всегда хотели только одного — свободы. При всех ограничениях, которые обретал король вместе с короной, для Сансы и Этельреда именно корона и трон были единственной возможностью освободиться от страха за собственные жизни и за жизнь Этельвольда. И Санса знала, что сделает всё, чтобы Этельвольд вырос без этого страха потерять не только свободу, но и жизнь. * * * Прошло несколько недель. Хвитсерк Рагнарссон освоился при дворе, будто всегда жил здесь, в Уэссексе, а не в своих диких землях, где до сих пор правили неверные, кровавые боги. Санса думала, что сын Рагнара Лодброка напоминает хамелеона, приспосабливающегося под любые обстоятельства. Или — колдуна, способного превратиться во что угодно ради собственного выживания. Подолгу Хвитсерк и Альфред, вместе с Лагертой и её доверенными «девами щита», в том числе и с Астрид, запирались в зале советов и что-то обсуждали, склонившись над картами. Этельред часто присоединялся к ним, а, возвращаясь, всегда был в дурном настроении. Разумеется, он не срывался на Сансе, но она видела, что мужа что-то тревожит, и беспокоилась сама. Однажды, когда он в очередной раз задержался на военном совете, Санса попросила служанок принести ужин к ним в покои. Сама спустилась в погреб и нашла запечатанную бутыль вина, забрала её в спальню. Этельвольд мирно спал в своей кроватке, пока одна из служанок вышивала, сидя рядом с ним, и лучшего момента, чтобы уговорить мужа поделиться своими думами, Санса не смогла бы найти. Этельред вошел в покои, сбросил плащ прямо на пол. Обернулся к очагу, а, увидев Сансу, сидящую на покрывале у огня, вскинул брови.  — У нас праздник, любовь моя?  — Скорее, ужин на двоих, — Санса улыбнулась, протянула к нему руку. — Иди ко мне, муж мой. Присядь рядом, поешь и выпей. Этельред, впрочем, едва прикоснулся к ужину и лишь пригубил вина, что ещё больше убедило Сансу в необходимости разговора. Она чувствовала, что его мучают тяжелые мысли. Положив ладони на плечи Этельреда, скрытые плотной тканью кафтана, она принялась разминать их. Этот трюк она однажды подглядела у Астрид, когда проходила мимо зала советов и видела, что северянка осторожно касается плеч короля, а Его Величество едва не мурчит от удовольствия, запрокинув назад голову и почти не касаясь макушкой живота Астрид. Скрытая полуприкрытой дверью, Санса наблюдала за ними, думая, что никакая наука не бывает лишней. Ощутив, что Этельред расслабился под её прикосновениями, она коснулась губами его волос и прошептала:  — Расскажи мне, что тебя беспокоит? Этельред вздохнул.  — Меня беспокоит Альфред, любовь моя. Для правителя государства, что воюет против северян, он слишком доверяет Хвитсерку Рагнарссону. Я могу понять его доверие к Лагерте и Астрид: своими деяниями они доказали, что преданы Уэссексу. Во всяком случае, преданы, пока сам Альфред находится у власти. К тому же, у обеих есть свои причины ненавидеть Ивара Бескостного. Но Хвитсерк — родной брат Ивара, и я не понимаю, что могло заставить его пойти на предательство.  — Желание сохранить свою шкуру? — предположила Санса. Этельред покачал головой.  — Нет. Хвитсерк Рагнарссон не боится смерти, он смеется ей в лицо и верит, что будет пировать со своими богами, если погибнет от рук врагов. По мне, так он окажется в Аду и будет гореть с другими язычниками, но он верует в иное, и потому бесстрашен. Я думаю, что его появление — это лишь часть плана Ивара Бескостного. Быть может, они собираются напасть на нас уже скоро. Слова Этельреда, как и его опасения, были разумны. Санса понимала, откуда дует ветер в его предположениях, и, по правде, и сама думала об этом. Она обняла Этельреда за плечи, прижимая спиной к своей груди и позволяя ему откинуться затылком ей на плечо. Этельред повернул голову и уткнулся носом в её шею, согревая кожу теплым дыханием.  — Сколько у нас времени? — пробормотал он.  — Пока Этельвольд не проснется — не больше часа, — отлично понимая, к чему клонит муж, Санса поднялась и подошла к дверям, заперла их. Развернулась, одновременно с этим распуская шнуровку на платье. Этельред охватывал её взглядом с головы до ног — таким голодным, жадным взглядом, что у Сансы волна жара вспыхнула в низу живота и едва не подогнулись колени. Она выскользнула из платья и чулок и юркнула к Этельреду, ощущая, как морозит холодным полом ей ступни. Уселась к нему на колени, провела по его груди ладонями, спускаясь к завязкам на кожаных брюках, ловко справляясь с ними. Двинула бедрами, устраиваясь удобнее.  — Я соскучилась… Сансе нравилось, как Этельред теряет контроль над собой, и как сплетаются их пальцы, и как они оба стонут от наслаждения в объятиях друг друга. Но ещё ей нравилось, что в постели её мужа возможно было уговорить, на что угодно. И поэтому, когда она сообщила, что Петир Бейлиш скоро прибудет ко двору, Этельред лишь невнятно пробормотал ей на ухо, что будет рад принять его, как гостя. Фраза «особенно, если согласен король» повисла в воздухе, но согласием короля, пусть и формальным, Санса уже заручилась. Она понимала также, что не стоит пока что посвящать мужа в свой план. Сначала она должна убедиться, что Петир Бейлиш её поддержит. Вместо этого она сказала:  — Ты просто камень с моей души снял. Тетушка не отвечает на мои письма, и я волнуюсь за неё. Санса так часто повторяла эту ложь, что почти в неё поверила. Этельред, расслабленный и сонный, что-то согласно пробормотал в ответ. Осторожно пропуская его кудри между пальцами, Санса думала, что никому не позволит отнять у неё любимого мужчину. Пусть он не сразу стал таковым для неё, теперь она была уверена: Этельред — любовь всей её жизни. И она всегда будет бороться за титул, который принадлежал ему. А, значит, и ей. * * * Петир Бейлиш прибыл ко двору ещё через несколько дней. Альфред, наслышанный о грязных делишках, связанных с борделями, которыми владел Мизинец до женитьбы на Лизе Аррен, принял его не очень-то тепло. Впрочем, Бейлиша это не волновало. У него всегда были свои пути, и Санса была уверена, что он сможет добиться доверия короля, у которого не было человека, способного заниматься делами казны. Если захочет, конечно. После обеда, продлившегося несколько часов, Санса вызвала Петира к себе для аудиенции. Как принцесса Уэссекса, она, вообще-то, не имела права встречаться с мужчинами наедине, однако Петир был её дядюшкой, а, значит, под запреты не попадал.  — Насколько мне известно от моей любимой жены, — Петир чуть склонил голову, и Санса изумилась, как хорошо ему удается скрывать свои настоящие чувства к тетке Лизе: отвращение и ненависть, — она каждый месяц подробно сообщала вам о делах в Винтерфелле. Посыльный сообщал, что доставлял вам письма вовремя. Для меня всё ещё загадка, почему я нахожусь в Уэссексе по вашей просьбе, дорогая Санса. Значит, Бейлиш решил действовать напрямую. Это было не похоже на него, но Санса знала, что за каждым его действием скрывается двойной, а то и тройной смысл. И она должна была склонить его на свою сторону, а, значит, ей придется открыть ему свои планы. Хотя бы частично. Это было опасно. Петир Бейлиш менял стороны так же легко, как менял перчатки. Если он посчитает, что король может предоставить ему больше милости… Хорошо, что Альфред был с ним холоден. Санса жестом пригласила Петира сесть.  — Не скрою, дядя, — она выделила это слово, чтобы дать Бейлишу понять, кем считает его. И что доверяет ему, как родственнику. Единственному взрослому родственнику мужского пола, который у неё остался, не считая мужа. — Не скрою, что я пригласила вас не только для того, чтобы узнать, как обстоят дела во владениях семьи. Я позвала вас потому, что мы с мужем не можем здесь никому доверять. Петир вскинул правую бровь.  — Отчего же, дорогая племянница? Смотрел он на неё, не как на племянницу. Санса понимала, что его отношение может стать камнем преткновения, но оно же могло и стать подспорьем. Она прикусила щеку изнутри и… будто нырнула в холодную воду.  — Мама всегда хотела для меня самого лучшего, — по взгляду Петира, затуманившемуся от воспоминаний, Санса поняла: она попала в самую точку. — И я уверена, что она одобрила бы моё замужество за его Высочеством принцем Этельредом Уэссекским из дома Кердика. Но мне и моему мужу угрожает опасность. Здесь, во дворце. О, разумеется, она исходит не от короля, — Санса сокрушенно покачала головой. — Его Величество к нам очень добр. Но королева Джудит, она… — голос у неё сорвался, и она склонила лицо к бумагам на столе, чтобы скрыть выступившие слёзы. Спасибо Серсее Ланнистер и Маргери Тирелл, она многому научилась у них. — Она ненавидит своего старшего сына и ненавидит меня за то, что мы знаем её тайну. Петир Бейлиш был заинтересован. Он любил тайны и любил управлять людьми с их помощью. Люди были что марионетки в его руках, и, возможно, в этом искусстве он уступал разве что Варису — евнуху и советнику Серсеи, чья сеть интриг была незаметна, но крепка, как паутина.  — Вы боитесь за свою жизнь? — Бейлиш не стал расспрашивать, какой секрет известен Сансе. Он, кажется, был уверен, что она расскажет ему сама. Санса пока что длиться секретом не собиралась.  — О, да, — она прижала ко рту ладонь. — Этот секрет настолько ужасен, что я боюсь произнести его в стенах дворца. Но я могу уверить, что меня и моего мужа уже пытались отравить. Эта попытка убийства — вовсе не тайна, об этом говорили все слуги, и… — она всхлипнула. — Я боюсь, что её гнев затронет не только нас, но и Брана, и Рикона, и вас с тетушкой. Королевская милость не знает границ, но и королевская ярость тоже. Если Петир Бейлиш чего и боялся, так это умереть. Он трясся за свою драгоценную жизнь, и любое упоминание, что король может отнять её, моментально заставляло его насторожиться. Санса решила добить его.  — Боюсь, что королева Джудит страшно разозлится, если узнает, что я говорила с вами, и вся наша семья пострадает в любом случае. Королева не делает различий, кто друг, а кто — враг, если опасность угрожает ей или королю Альфреду. Она защищает его даже от тех опасностей, что ему не грозят. Она знала, что в её словах Бейлиш с легкостью прочитал другое. «Если вы расскажете ей или королю о нашем разговоре, она уничтожит всю семью, включая и того, кто донёс ей. Просто на всякий случай» И по взгляду Петира она поняла, что её намек он хорошо осознал. Бейлиш сложил перед собой руки домиком и наклонился вперед.  — Правильно ли я понимаю, что вы хотите попросить у меня помощи, дорогая Санса? Она кивнула.  — Мне не к кому больше обратиться, — Санса почти шептала. В этот момент она до боли напоминала себе Серсею Ланнистер, похожей на которую поклялась не быть. Но что ей делать, если угрозы Джудит нависли над ней, как дамоклов меч, а Альфред во всем слушается мать и свою любовницу Астрид? — К тому же, они привечают северянина, который может задушить меня одной рукой, если пожелает. «Не забыть упомянуть Хвитсерка» Санса понимала, что Рагнарссон тоже представляет опасность… однако может и стать орудием в руках Мизинца, если дать ему такую возможность.  — Вы должны рассказать мне всё, дорогая племянница, если хотите, чтобы я помог вам. Санса рассказала. Осторожно обходя тайну происхождения Альфреда, которую она надеялась, Бейлиш выяснит сам, она поведала о попытке отравления и о том, как Этельреда вынудили отказаться от короны. Намекнула, что её муж, возвратив то, что ему причиталось, будет щедр к людям, что помогут ему — и мысленно возблагодарила Господа, что, в отличие от Альфреда, Этельред был с Петиром учтив и вежлив. Легко коснулась темы измен Альфреда своей жене, зная, что Петир уцепится и за эти якобы сплетни — Санса не призналась, что сама видела Альфреда, занимавшегося любовью с Астрид, но представила всё так, будто слышала, как об этом шепчутся слуги. Она понимала, что должна оставить себе как можно больше возможностей оправдаться, если Бейлиш её выдаст. И, разумеется, Санса сообщила, что и её, и Этельреда беспокоит присутствие Хвитсерка при дворе… и что доверие короля к нему беспокоит и витенагемот. Петир выслушал её очень внимательно. Санса была уверена, что он не упустил ни одной детали. Затем откинулся на спинку высокого стула и почесал короткую, уже почти седую бородку.  — Моя дорогая племянница, вы находитесь в исключительно затруднительном положении, — произнес он наконец. — И, как ваш дядя, я намерен сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить вас, вашего мужа и вашего сына. Я обещал Кейтилин, что буду заботиться о вас, и, кажется, я ещё ни разу не нарушил слово. Не нарушу и теперь. Санса понятия не имела, давал ли Мизинец хоть какое-то слово её матери вообще, но предпочла кивнуть и благодарно сжать его руку. Всего на мгновение, потом она убрала ладонь и якобы украдкой вытерла слёзы. Серсея Ланнистер, кажется, умудрилась пустить в неё ядовитые корни, но её уроки пригождались Сансе, как никогда. «Я делаю это ради Этельреда и ради Этельвольда, — попыталась она успокоить себя. — Но я не стану править так же жестоко, как правили Серсея и Джоффри»