***
Тихий шепот застыл на губах. Тоф присела на кровати, подтянула колени к груди и обхватила их руками, укладывая подбородок сверху. Легкий ветерок задувал в открытое окно, трепал распущенные волосы и край ночной рубашки, гулял где-то между пальцев ног и нес с собой чей-то по-девчачьи высокий голос. Тьма вокруг клубилась и будто насмехалась, как она делала всегда, шептала в уши и свистела призывно. Тоф слушала шелест листвы снаружи, далекий-далекий гром и искрящийся запах сгущающейся в воздухе влаги, перебирала пальцами тонкую ткань и считала сливающиеся с шумом ветра шорохи. - Уходи отсюда, – бросила она в темноту, – я в неглиже. Ты ведешь себя неприлично. Шорохи на мгновение затихли, послышался глубокий вдох, и ветерок ударил в лоб и растрепал длинную челку. Тоф фыркнула, когда она опала обратно, поджала губы. Гроза приближалась, пахло мокрой травой, влага витала в воздухе, а кожа делалась липкой. - Прости, я… – его голос дрогнул и слился с завыванием снаружи, – ты совсем не хочешь меня учить? Мне правда очень нужна твоя помощь. Ветер зашелестел в кронах, хлопнул раскрытыми ставнями. - Я же сказала, – Тоф пожала плечами и ткнулась лбом в колени, – да и мама с папой расстроятся, если я уйду. Так что просто найди себе кого-нибудь другого. Треск молний витал в воздухе, гроза приближалась и набирала силу. Ветер холодал, разбивался о макушку почти ощутимо больно, но Тоф продолжала сидеть, подтянув к себе колени и не думая закрывать окно. Она старательно прислушивалась, но все равно не могла разобрать шелест чужого дыхания и отпечатки чужих ног на полу. - Нет никого другого, – вздохнул он, – я точно знаю, что не найду никого лучше тебя. Тоф фыркнула, навалилась вперед и качнулась, возвращаясь обратно. Ветер свистел в тонких стенах, где-то через несколько перегородок бегали, спешно закрывая окна, служанки. Ли привычно стоял за дверью и делал вид, что ничего необычного не происходит. - Мир большой, – Тоф переплела пальцы, дернула себя за свисающие волосы, – не может быть, чтобы не нашелся кто-нибудь получше. Его дыхание слышалось пронизывающим дом шепотом ветра, и теперь-то Тоф точно могла сказать, что он до мозга костей был магом воздуха. Он летел высоко, был легким и почти призрачным, и с такими данными обучиться противоположной по сути стихии земли ему будет крайне сложно. Тоф хотела бы посмотреть, насколько хватит его упорства, но не была заинтересована настолько, чтобы брать ответственность на себя. - Разве ты не хочешь на этот мир посмотреть? – его голос в конце потух, но было уже поздно. В груди Тоф стремительно вздымалась горячая волна, подкатывала к горлу и щипала в уголках глаз. Громыхнуло совсем близко, деревья прогнулись под напором налетевшего ветра. - Я не могу посмотреть, – зло рыкнула Тоф, – послушать, пощупать, понюхать, но не посмотреть. Я калека, ясно?! Это все не для меня, я просто маленькая слабая девочка… Ставни с грохотом захлопнулись, хлопнули еще раз будто бы эхом, и Тоф дернулась, запуталась в ночной рубашке и рухнула на пол. Она спиной уловила два коротких шага, лицо и руки обдало порывом теплого воздуха. Волосы взвились и накрыли глаза, окно закрылось совсем, и стало тихо и душно. Гроза будто осталась где-то снаружи, далеко позади, вне тишины и шелеста дыхания. Тоф слышала, как сбившееся дыхание разбивается о застывшую над ее лицом ладонь, ощущала сетку волос на лице и упрямо кусала губы. Ли за стеной напрягся и сделался невидимым, но дверь не отъехала в сторону, все еще оставляя их наедине в целом мире. Тоф лежала на полу, раскинув руки в стороны, а Аватар застыл сверху соленым ветерком и был таким же умиротворяюще тихим. - Мой старший брат умер на войне, – волосы опали с лица; по щекам опять текла липкая соленая влага, – мои родители с ума сойдут, если со мной что-то случится, я ведь для всех просто маленькая глупая слепышка. Повисла тихая, потрясающе уютная пауза. Тоф дышала залетающим в комнату сквозь щели в ставнях ветром, слышала едва уловимый свежий запах чужого тела. Гроза гремела над домом, дождь оглушающе громко барабанил по крышам, отрезая все остальные звуки, и Тоф вслушивалась в него до звона в ушах. Щеки были липкими, а губы солеными, ветерок трепал волосы на макушке и ласково касался кончика носа. Он сел рядом, плюхнулся нарочито громко, и Тоф шлепнула его ладонью по бедру. - Ты очень любишь своих родителей, – он не спрашивал, просто говорил. Чужая кожа, пусть и скрытая тканью штанов, ощущалась теплом под пальцами, и Тоф, фыркнув себе под нос, стукнула его еще раз. Звуки за окном смолкли, вой ветра и бой дождевых капель отошли на задний план, будто скрылись далеко-далеко за горизонтом. Тонкие прохладные пальцы осторожно коснулись ладони, вздох взметнулся под потолок и закружился певучим шелестом. Тоф фыркнула, шлепая тыльной стороной ладони о ладонь, и подложила руки себе под голову. - Очень сильно люблю, – кивнула она и вскинула руку, встрепав опустившиеся на влажные щеки волосы. – Я, кстати, Тоф. А тебя, балерина, как зовут? Ветерок мазнул по щеке, и будто колокольчики зазвенели: - Аанг. Буду рад подружиться с тобой. Прохладные пальцы коснулись ладони и сжали, и в этот раз Тоф руку не вырвала.***
Земля после прошедшего ливня была мокрой и вязкой, так что местами нога утопала в грязи по щиколотку, ветер гулял прохладный, пускающий по коже волны мурашек, а солнце не грело совсем, едва касаясь холодными лучами макушки. Подол платья наверняка был уже неприлично грязный, но рядом никого кроме Ли не было, так что Тоф было плевать. В эту часть сада не заходил практически никто, кроме нее, потому что цветов и деревьев здесь почти не было, только расстилалась под ногами кое-где покрытая пучками травы земля. Тоф нравилось это место именно за все вместе – здесь было тихо и безлюдно, здесь не было препятствий, которые нужно было высматривать и обходить, и никто уж точно не заметил бы, если бы она построила земляной замок. Или даже целый земляной город. Ветер принес с собой тихий многоголосый шепот где-то за стеной, и Тоф топнула, скрывая постройки под землей. Теперь это можно было назвать подземным городом, а его жителями могли бы стать жучки, червячки и муравьишки. Прохладный ветер растрепал волосы, зашелестели кроны в другом конце сада, и тянущий к земле тяжелый от грязи подол платья колыхнулся и прилип к ногам. Тоф фыркнула, пиная камушек, и он ударился в стену ровнехонько напротив головы приятеля Аватара. Хотя едва ли кто-нибудь из их шумно беседующей троицы это заметил. - Если вы не уйдете, я опять позову стражу! – Тоф повысила голос и топнула ногой. Ли глядел ей в спину укоризненно остро, но Тоф предпочитала не обращать внимания на его взгляд. От троих стоящих по ту сторону стены людей отделился один, исчез, укрываемый ветром, и вдруг оказался наверху. Тоф буркнула себе под нос, что так нечестно, и кусок стены вместе с ним рухнул вниз. - Я только хотел спросить, – заговорил он, когда стена выросла за его спиной, – что такое балерина? - Да нет же, тупица! – закричал его оставшийся с другой стороны приятель. Тоф шевельнула кистями, и их обоих оттолкнули две выросшие напротив каменные палки. - Балерина? – Тоф склонила голову набок. – А ты разве не знаешь? Она танцует. Балет. Налетевший порыв ветра растрепал волосы, так что длинная челка попала в рот, и Тоф выплюнула ее, оттягивая за уши. Было уже довольно холодно, хотя еще даже не перевалило за полдень. - Что такое балет? – высоким голосом переспросил он. Тоф фыркнула, склоняя голову набок, и сложила на груди руки. Показывать она, конечно, не собиралась, но только теперь Тоф подумала, что никогда прежде ни от кого, вроде бы, этого слова не слышала. - Ну бальные танцы, – она сдула защекотавшую нос прядь, – все ходят на цыпочках и в обтягивающих колготах. Ты что, тоже не знаешь? Ли шумно замотал головой. Тоф насупилась, пытаясь вспомнить, откуда вообще знает о балете и балеринах, но на ум ничего не приходило. Аватар Аанг будто снова исчез, оторвавшись от земли, и Тоф даже не заметила, куда он делся. - Ну и ладно! – взмахнула она рукам. Она шлепнулась обо что-то ладонью и едва не взвизгнула, отскакивая, потому что мгновение назад там совершенно точно ничего не было. Ли шумно вздохнул и сделал несколько грузных, втаптывающих землю шагов. Ну конечно, он-то видел все перемещения этого воздушного мальчика своими глазами! - Ты можешь ходить по земле нормально? – Тоф ткнула пальцем, но Аанга там снова не оказалось. – Чтобы я могла тебя видеть. За стеной зашептались. Тоф нахмурилась, махнула рукой, отталкивая их подальше, и фыркнула, вздергивая подбородок и стряхивая с лица челку. Липкий грязный подол тянул вниз, ногам было холодно и мокро, и, судя по звукам вдали, собирался дождь. Тоф топнула, по щиколотку увязая в грязи, выдернула ногу и отправила скользкий комок в короткий полет. Послышалось короткое «ай!», Аанг шлепнулся на землю, а рядом с ним приземлились остатки грязевого комка. Тоф прыснула, хватаясь за живот, затопала ногами, замешивая землю, и от этого густые капли разлетелись во все стороны. Вплетенный в волосы колокольчик звякнул, будто откликаясь на смех, колеблющийся звон разлетелся, ударяясь о людей и стены, и замерцал где-то высоко в клубах ревущих облаков. Сезон дождей должен был уже пройти, но вот ливень собирался снова, гремело вдалеке, едва слышно шелестел приближающийся дождь, и у Тоф мурашки бежали по коже. Было еще слишком тихо, но все равно невыносимо громко, удушающе холодно и непроходимо темно. - Эй, – Тоф отвернулась, все еще ощущая сидящего на земле Аанга, – ты можешь переждать дождь здесь. Если хочешь. Громыхнуло. Тоф дернулась, съеживаясь, обхватила себя руками за плечи и прикусила губу. В ушах начинало противно шуметь, и она никак не могла уловить звук переговаривающихся за стеной приятелей Аанга. Ли положил тяжелую руку ей на плечо и тут же отступил, когда Тоф раздраженно цокнула. Аанг колебался всего несколько секунд, после чего поднялся и приблизился стремительно, так что ее обдало порывам теплого ветерка. - Твои друзья тоже могут, – буркнула она совсем тихо, – если захотят. Прохладные пальцы осторожно коснулись прижатой к телу ладони, тепло расползлось колючими мурашками, и колокольчик в волосах дрогнул от задувшего холодного ветра. Тоф фыркнула себе под нос, дернулась, отстраняясь от прикосновений, и пошлепала в дом, наверняка оставляя после себя отвратительные склизкие следы. О спину разбилось короткое «спасибо», и она вздернула подбородок и встряхнула руками, разглаживая мокрое до самого пояса платье. Дождь начался вскоре, заколотил по крышам и стеклам, застучал ветер ставнями. Капли воды разбивались о клонящуюся под напором листву, стекали и падали оземь, впитываясь в пресыщенную землю. Тоф, кажется, слышала их все, каждую крохотную бусинку, разрезающую плотный воздух, каждую – звенящую в голове чужими слезами. Небо плакало, будто предвещало беду, и Тоф слушала его, вслушивалась упрямо, не разбирая ни слова. Тоф не знала, что бывает после смерти, потому что никто не может этого знать, но в зыбких, будто робких снах она была другой хотя бы потому, что там небо было ярко-голубым, а не непроглядно-черным и вязким. У теперешней Тоф перед глазами все было черным-черно, будто никаких красок не существовало вовсе, и мама всегда трагически восклицала, когда она спрашивала о небе. Фан отвечал ей честно, ни о чем не спрашивал и был рядом, когда в дождь становилось слишком оглушительно громко. Тогда, помнила Тоф, она слышала только шум, забирающийся под кожу и пробирающий до костей, и теплая ладонь старшего брата гладила ее по волосам. Сейчас шум был везде, будто шел изнутри, из самого детского сердца, дождь барабанил и окружал, будто вражеская армия готовилась вступить в бой, а Тоф была маленькой слабой девчонкой, не способной нормально ухватиться за чашку. Фана не было, а тьма осталась с ней, срослась и стала частью, будто текла изнутри липкой разъедающей влагой. Стук в дверь показался оглушающим пушечным залпом, Тоф всхлипнула и закрыла уши ладонями, ткнулась носом в колени и тихонько завыла. Перекрыть звуки снаружи и изнутри она не могла, и даже чуточку легче не становилось. В такие моменты Тоф была слепа как никогда прежде, ей было больно и страшно, потому что вокруг была только черная клетка из сводящего с ума шума, и даже колокольчик не звенел в этой тишине. Руки коснулось нечто неуловимо теплое, будто одеялом накрыло плечи. Тоф не смогла даже дернуться, так и застыла в оглушающем коконе из звуков, сковывающем руки и ноги, тянущем в разные стороны. Не было никого, кто знал о ее чувствах, и Тоф бы на самом деле предпочла, чтобы так впредь и оставалось. Шум дождя постепенно стихал, отдалялся, перешептывался и смеялся будто колокольчиками, но вместо него не было ничего, кроме тьмы, черной и вязкой, покрывающей по самую макушку. Ощущение на плече не исчезало, скатилось ниже и снова поднялось, легкий теплый ветерок встрепал волосы и утер щеки. Дождь сделался далеком и тихим, будто чьим-то ласковым эхом, что-то звенело над ухом, и нечто еще, глубокое и гулкое, билось внутри, будто стремилось вырваться на свободу. Певучая тишина звенела и расползалась от кончиков пальцев, от поглаживающей ее по плечу руки и билась о стенки выстроенного дождевого кокона, разбиваясь на сотни маленьких колючих снежинок.