Turnabout Love

— …Я… Кей Фарадей! Беспорядочный калейдоскоп мыслей, видений, чувств — всё это в одно мгновение собралось в чёткую картину. Разрозненные кусочки мозаики воспоминаний снова вернулись на свои места. Саднящая пустота в сознании заполнилась сама собой, словно внутри сломался какой-то тяжёлый замок, сдерживающий все воспоминания. Вмиг рассеялись тревожные сны и пульсирующий в голове хаотичный страх. Непроизвольно вырвался крик и тут же отозвался тихим эхо — Кей вспомнила, что она — Великий Вор, который крадёт правду, Вторая Ятагарасу и… Верный помощник мистера Эджворта. В память Кей возвратились все её семнадцать лет. Она вновь смотрела вокруг осмысленными глазами. От охватившей её радости земля почти уплывала из-под ног. Это было облегчение. Кей вырвалась из капкана беспамятства и лжи окружающих, вернула себя — благодаря Майлзу. Перед глазами Фарадей возник образ отца. Она запомнила его с добрыми смеющимися морщинками у глаз. Буквы слегка расплылись, но строчка Пятого обещания в тетради всё же была ярче и четче, чем все другие: «Всегда стараться узнавать как можно больше про то, что непонятно». Кей бережно листала драгоценную тетрадь — странички до сих пор хранили тепло рук мистера Эджворта. Тот молча стоял чуть поодаль, а живенькая Карин Дженсон, добродушно расплывшись в улыбке, намекнула мисс Фарадей, что ей уже можно переодеться обычную одежду. — Хорошо… Я сейчас, — пробормотала Кей и за долю секунды оказалась рядом с Эджвортом. Мужчина вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал, как его обвили тонкие руки. От холодной чопорности не осталось и следа. Девушка крепко обняла его, уткнувшись носом прямо в шейный платок. На лице Майлза появилась снисходительная улыбка, и он, чуть наклонившись, коснулся губами тёмной макушки. От бинтов на голове Фарадей всё ещё пахло сухим запахом больницы. Всё плохое осталось позади, но навсегда вклинилось в память. Туда невольно вновь и вновь возвращались те странные ощущения: светло-голубой потолок больничной палаты, острые глаза мисс Дженсон, ноющая боль по всей голове, онемение, повторяющийся один и тот же вопрос. Пустота. Свой слабый голос, постоянно спрашивающий одно и то же. И визитная карточка таинственного мистера Эджворта — единственная зацепка, связывающая её со своим забытым прошлым. Кей думала, почему этот удивительный человек разделил беды девушки, с которой был знаком всего лишь несколько месяцев, принял их на себя, лишился значка прокурора, претерпел едкие насмешки? Она толком и не понимала, было ли это просто сострадание или нечто большее. Кей точно знала одно — он делал это, чтобы найти правду, вернуть в этот мир справедливость. Майлз Эджворт не мог оставить её в беспомощном состоянии. Слабая и без памяти девушка натыкалась на предметы, мучилась частыми головокружениями, в изнеможении падала и иногда выдавала полную чушь, путая слова. Эджворт боялся, что прежняя Кей Фарадей больше никогда не вернется, и вместо неё останется нежное, уязвимое создание, напоминающее слепого птенца, который теряется на ровном месте и бьётся об острые углы. Кей размазывала по щекам блестящие дорожки слез, вспоминая, как Майлз помогал ей учить заново слова: цветные стекла назывались витражами, а книги стояли не в ящиках, а в книжных шкафах. Он не отвернулся от неё, когда, казалось, что всё полетело в тартарары. Тогда от огонька надежды остался лишь обгорелый фитиль и кучка пепла. В отчаянии Фарадей умоляла Эджворта забыть её и больше никогда не вспоминать, потому что не хотела более приносить своему другу сплошные неудачи… Случайно и удивительно переплелись ниточки созвучных судеб прокурора и «вора». Временами Кей напоминала Майлзу самого себя. Они оба потеряли самых дорогих родных людей, и Эджворт понимал, как никто другой, какого это оставаться совсем одним, рыдать, ждать момента, когда мысль о смерти отца раздавит и сломит, не видеть смысла в дальнейшей жизни… Когда с Кей случилась беда, в его сердце что-то перевернулось, и желание наказать настоящего преступника стало ещё сильнее. Майлз больше никогда не оставит Кей одну, не даст ощутить ту гнетущую пустоту и безнадёжность, когда никто не соизволит прийти на помощь. И ему не нужно было говорить ей об этом. Фарадей чувствовала его трепетную заботу. Благодаря вернувшимся воспоминаниям Кей знала, что Майлз сильно дорог ей. «Я всегда верил в тебя, Кей» — проговорил прокурор, встретившись взглядом с внимательными зелёными глазами Великого Вора. На лице Кей появилась прежняя улыбка, настоящая и искренняя. Уловив невесомое и теплое прикосновение ладони к своей щеке, девушка дрогнула. Она боялась пошевелиться, молчала, почти не дыша, чтобы не нарушить момент хрупкой близости. — Нам нужно идти дальше, — наконец произнесла Кей. Её голос окреп, стал уверенным и звонким, как раньше. Майлз разомкнул объятия и одобрительно кивнул своей юной ассистентке — он снова чувствовал задор Фарадей, её легкую непосредственность и желание действовать, и это было прекрасно и заразительно. Кей думала, что на всем свете для неё не было ничего лучше, чем быть помощницей прокурора Эджворта. Ей не терпелось начать следующее расследование. Она выхватила из рук мисс Дженсон свой «воровской костюм» и убежала в другую комнату. — Я почти готова! Кей быстро сняла с себя ненужные бинты, и они тут же распались на короткие белые ниточки. Розовая больничная пижама была брошена в пакет. Переодевшись, девушка достала гребешок с резинками и собрала волосы в хвост на макушке. Закрепляя в высокой прическе золотой ключ, Кей вдруг поймала себя на мысли о мистере Эджворте, вспомнила, к своему удивлению и радости, в подробностях самую первую встречу, а потом и недолгое время, проведенное вместе в расследованиях. Ключ то свисал набекрень, то выпадал из розовых резинок, держащих хвост-пальму, и у Кей немного дрожали руки, а сердце часто билось в счастливом ожидании. Впереди ждало столько всего интересного! Расследования ещё только начинались. Всё ещё находился в тени главный кукловод, который со злорадным смехом дергал ниточки своих марионеток… — Я уже иду!